Кирилл
Последнее время всё чаще думаю о нерациональности своей жизни. Конечно, какая может быть последовательность и рациональность в моём творчестве, когда оно, являясь единственным смыслом моей жизни, схватило меня за самое горло. Так крепко, что порой не вздохнуть. Оно диктует мне, как я должен поступать, вынуждая на отчаянные действия.
Периодически так хочется вырваться из этого яростного захвата и вздохнуть полной грудью, взять под контроль свою жизнь. Ведь так и должны поступать настоящие мужчины. Но я не мужчина, я — писатель.
Я сидел в небольшой комнате, которая, видимо, выполняла роль гримёрки в актовом зале университета. Я так давно не возвращался в родную альма-матер. Прошло уже лет пятнадцать с того момента, как я со скандалом ушёл из этого опостылевшего «дома знаний». Классическое образование с его напыщенными лицемерными преподавателями было мне противно. До сих пор помню, как мой научный руководитель орёт мне в спину: «Ты никто! А без диплома ты так и останешься никем!» Мне нравилось разрушать чужие планы. Я знал, что талантлив, но, по всей видимости, мне всегда не хватало немного лизоблюдства, чтобы закрепиться в обществе.
Каково же было моё удивление, когда мой агент позвонила мне месяц назад и озвучила предложение ректора дать лекцию студентам. «Нашим студентам будет очень интересно послушать молодого талантливого писателя, который когда-то учился в стенах нашего вуза. Я уверен, вы их вдохновите.» — передала мне слова Его Святейшества ректора МГУ Алина, мой агент.
Я сначала отказался, но по мере того как извращённая литературная хватка стала всё крепче сдавливать горло, я решил согласиться. Конечно же, я пришёл сюда не вдохновлять молодых и задорных студентов. Я преследую свои цели. Или цели преследуют меня.
Я посмотрел на себя в зеркало. Когда я думал о предстоящей работе, на моём лице возникало какое-то нездоровое маниакальное выражение. Руки стиснуты в замок до побелевших костяшек, губы плотно сжаты в тонкую линию, на скулах играют желваки. Чёрт, иногда я сам себя боюсь.
Порой мне кажется, что я схожу с ума. Каждый человек хоть раз в жизни задаётся этим вопросом: «Всё ли со мной в порядке?». Но, откровенно говоря, мне похер. Я уже давно переступил все возможные рамки, и останавливаться теперь не собираюсь. Если цена моему таланту — психическая невменяемость, то я уже сполна заплатил по этому счёту. Не я первый, не я последний. Когда-то давно я взглянул в свою бездну, и когда она посмотрела в ответ, то поглотила меня целиком, без остатка.
Я провёл рукой по лицу и попытался выкинуть из головы непрошеные размышления. Уметь абстрагироваться, иметь дом для мыслей с множеством комнат, чуланов и даже подвалом, где можно расчленить и спрятать труп — вот оплот творца. Нужно всего лишь взять свои сопротивляющиеся мысли за волосы, протащить их по коридору памяти в заранее заготовленную тёмную комнатку без окон, бросить на диван, а потом быстро выйти и захлопнуть дверь. Закрыть на ключ и уйти.
До начала лекции оставалось примерно полчаса, я решил выйти покурить. Я вышел через запасной ход, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания.
Ещё со студенческих времён я знал одно укромное место и решил пойти именно туда, надеясь, что там я буду один — хотел сосредоточиться. Но я ошибся. Там сидела какая-то девчонка. Её глаза были закрыты, в ушах — наушники. Русые волосы в беспорядке, как будто она только что пришла с урока физкультуры. Робкие лучики майского солнца освещали её белое, нет, даже бледное лицо. Кожа казалась очень тонкой и нежной. Интересно, она везде такая бледная? Мне хочется представить, как лёгких румянец трогает эти фарфоровые щёчки в ответ на моё прикосновение. Да, сосредоточиться эта картинка не помогает.
Я продолжаю наблюдать за девочкой. Она сидит в расслабленной позе, прислонившись к стене. Контраст с бордовым кирпичом за её спиной делает её неестественно светлой, даже сероватой. Она будто девушка со старинной картины, фон которой уже немного потрескался и потемнел, а краска поблёкла. Из-за этого контраста бледно-серое лицо кажется слишком ярким, и ещё оттого более притягательным.
Тут моя незнакомка затягивается сигаретой. От этого прозаичного действия весь образ рушится. Невесомая невинность дамы с картины испаряется, и теперь я вижу в ней лишь очередную простушку в кроссовках и джинсах. Меня начинает раздражать её глупая мечтательность, хочется вернуть её на землю так же резко, как и она только что оборвала моё минутное любование.
Я решаю испытать её терпение. Не особенно напрягаюсь, чтобы выдумать что-то изощрённое, просто бью словами наугад. Что в наши дни может безотказно вывести из себя девушку? Конечно, посягательство на святая святых — женское достоинство, феминизм и прочую херню.
Мне было приятно смотреть, как покорно она выслушивает мои колкости. Покорность весьма необычна для современного молодняка. Захотелось во чтобы то ни стало исследовать её лимиты. Как далеко я могу зайти, чтобы ей стало невыносимо? Во чтобы то ни стало, мне нужно получить хоть какую-то ответную реакцию! По истине, виктимное поведение женщин само притягивает агрессоров.
С любопытством трёхлетнего ребёнка я пытался дойти до грани, у которой мне скажут: «Всё, дальше нельзя». Так где же она, эта грань? Я её нащупал, когда выдал откровенную пошлость. Тогда моя незнакомка вспыхнула, открыла свой бледно-розовый ротик и поставила меня на место. Как она думала. Да, малышка, это было забавно. Меня одновременно развеселила и взбесила эта её несколько театральная выходка с сигаретой. Конечно же, она тут же решила сбежать от меня. Ещё одна ошибка неопытных зверят — пытаться убежать от хищника. Побег жертвы рождает непреодолимый азарт погони. Но сегодня ей повезло, я не буду преследовать её.
Ухмыляясь, я потушил сигарету и неторопливо вернулся в свою душную гримёрку. Там меня уже дожидалась Алина. Пришла проверить, готов ли к своему номеру её цирковой конь. Мой агент — единственная женщина, чьё присутствие в своей жизни я могу терпеть.
— Кирилл, ты готов? — спрашивает она, не отрываясь от экрана своего смартфона.
— Конечно, босс. — делаю особенное ударение на последнем слове.
— Слушай, давай в этот раз без глупостей. Помнишь прошлое интервью на первом канале? Вот так делать не надо! Всем будет лучше, если ты будешь вести себя хорошо. Помнишь, что говорил декан? Давай без матерщины и пошлостей, ладно? — она оторвалась от телефона и требовательно посмотрела на меня поверх своих очков. Потом оглядела с ног до головы и поджала губы. — Я же тебе говорила, не надевай эти джинсы с дырками! У тебя что, нет денег на приличную одежду?!
— К службе на благо отечества готов! — я прикладываю открытую ладонь к виску, будто отдаю честь.
— Это важный шаг в твоей карьере, Кирилл. Признание научным сообществом твоих заслуг на литературном поприще очень важно. Было бы здорово, если бы тебя позвали преподавать в этот университет. Это придаст твоей заднице серьёзности. Возможно, твоё творчество даже включат в учебную программу. Там, глядишь, и до Букеровской премии недалеко. — Она заговорщически подмигивает.
Я знаю, она пытается манипулировать моим писательским эго. Не виню её. Со мной бывает непросто.
Алина уходит, оставляя меня одного. Я последний раз смотрю в зеркало и улыбаюсь своему отражению, пытаясь запомнить, с какой улыбкой я выгляжу располагающе, а с какой больше напоминаю маньяка на первом свидании с жертвой. Выбираю нечто среднее и выхожу на сцену. Пошёл себя продавать.
Я уже не первый раз на сцене, поэтому не чувствую себя скованно. Я могу расположить к себе аудиторию, периодически вставляя относительно безобидные шутки в свою лекцию по современной литературе. Даже не будь я харизматичным скандально известным автором, бедным студентам всё равно было бы интересно. Они так привыкли томиться в душных аудиториях, внемля старым занудным хрычам, бубнящим себе под нос скучный бред о мёртвых писателях. А в моём творчестве жизнь бьёт ключом. Пусть и неприглядная, но завораживающая своей откровенностью жизнь. Моё творчество — словно проститутка, которая до поры до времени прикидывается девственницей. Стыдливо прячется и прикрывается, пока ты не срываешь с неё остатки одежды и не проникаешь в её плоть, чтобы ощупывать, исследовать этот невыразимый жар, скрытый внутри. Тогда шлюха раскрывается и уже сама начинает умело засасывать тебя. Тебе одновременно противно и любопытно. Когда любопытство перевешивает, ты уже не можешь оторваться от этой порочной плоти, желая всё глубже и глубже проникать в неё, познавать каждый сантиметр кожи, раскрыть каждую тайну. Однозначно мои книги как ненасытная шлюха: однажды попробовав, уже не хочешь возвращаться к скромным авторам, которые так заводили тебя ещё недавно.
Моя лекция подходит к концу. Нахожу глазами Алину. Она улыбается довольной улыбкой. Улыбаюсь ей в ответ: «Вот видишь, я был хорошим мальчиком, я сдержался.» — мысленно говорю ей.
Заканчиваю выступление под бурные овации. Встаёт декан, произносит приторную речь и предлагает перейти к «Вопросам и ответам».
Оглядываю аудиторию. Студенты возбуждены и явно заинтересованы. Один молодой человек с копной чёрных волос встаёт и задаёт свой вопрос:
— Литературные критики называют вас новатором. Скажите, что вы подразумеваете под жанром «брутальный реализм», изобретение которого вам приписывают журналисты?
— Брутальный от английского слова «brutal», что значит «зверский, жестокий, отвратительный». Мне кажется, слова «брутальный» и «жизнь» — синонимы, так как наша реальность часто ставит нас в коленно-локтевую позу и объезжает до изнеможения и боли в затёкших конечностях. Если говорить о реализме, то да, я могу писать лишь о том, что пережил сам. Для меня это единственная реальность.
Паренёк садится. Встаёт девушка и, заливаясь краской, выпаливает:
— Ваши романы содержат много жестокости и злости. Вы так видите мир?
— Правда в том, что творчество — это боль. Слова — это боль. Они проникают в тебя и живут своей жизнью. А ты просто стараешься не шевелиться, пока они берут контроль над твоей личностью. В итоге уже не ты у руля. Ты — пассажир своего тела, безвольный и обречённый на долгое странствие. Твой корабль несётся по волнам слов, а ты только молишься, чтобы он не разбился о скалы.
Следующий вопрос от милашки в третьем ряду:
— Ваш второй роман «Ревность» вышел год назад. Скажите, скоро ли мир увидит вашу новую работу? О чём будет этот роман?
— Я думаю, что очень скоро вы сможете его прочитать. Пока не могу сказать больше. Таинство творчества… — я многозначительно подмигиваю ей.
Милашка садится, немного недовольная отсутствием подробностей.
Блондинка из середины зала задаёт вопрос с места:
— В чём вы черпаете вдохновение?
— В алкоголе и женщинах. Я вдохновляюсь многоликостью жизни. Вдохновение — опасная тварь, которая любит адреналин и дурную компанию.
Наслаждаюсь тем, как блондинка смущённо отводит взгляд.
Парень откуда-то сбоку тянет руку:
— Кто ваш любимый писатель?
— Это всё равно что спросить у меломана «какая твоя любимая музыка?». Керуак, Миллер, Буковски… Вам огласить весь список?
Он продолжает, видимо, не удовлетворившись моим ответом:
— Дайте совет начинающим авторам. С чего начать, о чём писать?
— Если вы не знаете, о чём писать, то не могу вам помочь. А совет дам: лучше не пишите. Это может поглотить вас. Если вы ещё хотите жить своей жизнью, беззаботной и простой, то не вступайте на этот путь.
Взрослая женщина, видимо, преподаватель тоже решает взять слово:
— Вы признавались, что сами испытали многое из того, через что проходят главные герои ваших романов. Скажите, считаете ли вы опыт писательства сродни актёрскому опыту. Вы примеряете на себя маски разных людей?
— Актёры ничего не создают, они лишь воплощают в жизнь те образы, которые создали для них писатели. Писатель как бог, он истинный творец жизни.
Следующий вопрос прозвучал от хмурой брюнетки в середине зала. Она даже не потрудилась встать:
— Герои ваших романов не очень хорошо относятся к женщинам. Разделяете ли вы сами подобное потребительское отношение в реальной жизни?
— Лучше спросите об этом у моих бывших. Я уважаю выбор женщин и не делаю ничего, что они сами не разрешают мне делать с ними. — я гадко ухмыляюсь в лицо брюнетки.
В зале слышатся сдавленные смешки. Ловлю недовольный взгляд декана. Старый пердун, для тебя это слишком? Ну что же, ты сам меня сюда пригласил. Мысленно показываю ему средний палец. Уже хочу перейти к следующему вопросу, скольжу взглядом по аудитории и тут вижу её. Мелкая сидит в первом ряду и вжимает голову в плечи. Наверное, хочет казаться незаметной. Но теперь я её замечаю. Бледное лицо в темноте. Моя луна в ночи.
— Если говорить о выборе женщин, — решаю продолжить ответ на последний вопрос — то сразу могу сказать: какого чёрта? Никакой логики нет и не может быть в их действиях. Если вы хотите управлять женщиной, то никогда не пытайтесь воздействовать на неё с позиции здравого смысла. Это бесполезно. — я говорю всё это и смотрю только на неё, не отводя взгляда, даже не мигая. — Женщина может ненавидеть вас всем разумом и одновременно хотеть всем телом. Воздействовать нужно на её эмоции и чувства — именно они в итоге всегда одерживают верх в её внутреннем споре. И женщины, конечно, не виноваты. Сама природа наградила их этим защитным механизмом. Главная цель женщины, биологическая установка, если хотите, — продолжить род. Для этого нужно выбрать самца, который сможет защитить её, быть сильнее неё, подчинить если нужно. И как только женщина встречает такого самца, инстинкты берут верх над разумом. Он гипнотизирует её, не даёт убежать. — я продолжаю неотрывно смотреть на неё. Некоторые люди в аудитории замечают мой интерес и начинают поворачиваться и искать объект моего внимания. — Но, если вы не альфа-самец, то всегда можете просто заплатить. Женщинам это тоже придётся по вкусу. — я ехидно усмехаюсь в лицо мелкой.
До этой фразы она как заворожённая смотрела на меня, а теперь часто заморгала, покраснела и опустила взгляд. Чары спали. Я продолжаю:
— Мужчины хотят покорности, а уж каким именно способом они её добьются, каждый выбирает сам.
Вспоминаю репетицию перед зеркалом в гримёрке и решаю, что маниакальная усмешка сейчас как раз подходит для завершения образа. Но моя маленькая Луна не смотрит на меня. Она встаёт, поворачивается ко мне спиной и направляется к выходу. Какого чёрта? Убегаешь от меня уже во второй раз? Я ещё с тобой не закончил!
— К сожалению, не все женщины разделяют мои предпочтения. Вот видите, девушка, наверное, испугалась и решила спастись бегством. — говорю я.
Теперь взгляды всех в зале прикованы к моей незнакомке. Слышатся смешки, и весёлый шёпот. Специально выдерживаю паузу, чтобы не только я мог насладиться её капитуляцией. Но в этот раз она так просто от меня не уйдёт, я разыщу эту девчонку. Хищник вышел на охоту.