КАСТЕР
В желудке крутило, то ли от голода, то ли от нервного возбуждения. Я, подобно Всемогущему Брюсу, скинул с себя верхнюю одежду и, закинув пиццу в микроволновку, помчал к компьютеру. Набрал пароль дяди и вошёл в базу.
Чейз Ричер. Его фото и длинная тирада биографии, даты рождения, окончания школы, колледжа, пару раз привлекался за хулиганство ещё сопляком. В целом всё, как у людей. Только одно но… Есть старший брат Хулио Мадэри. Это интересно — брательник с португальскими корнями?! Не родные, видимо.
Перешёл на испанскую личность. Родители, дата рождения, школа и… пустырь, полная тишина, ничего словно умер, исчез, похители инопланетяне. Это странно. Кто-то тщательно скрыл его жизнь. Интересно, зачем! Нечист на руку?!
Дьявол! Ладно, займёмся главврачом. Этот вообще идеален — награды, поощрения, благодарности. И тоже есть брат, который, увы, отличился в жизни только воровством, пьянством, разбоем и сбытом наркоты. Дважды сидел, и был убит два года назад. Пулевое в голову. Как и рассказывал Ричер.
Следуя всей этой теореме, мало, что можно доказать! Только больше запутался. Вроде, подходят оба, на предмет неистового зла нашей психиатрички, но в то же время их горе-родственники отдельные личности и эти два человека не должны отвечать за них.
Звонок СВЧ-печи велел встать. Пообедав, решил всё-таки связаться со своим дядей напрямую, но и с ним разговор ни к чему не привёл, хоть он и пообещал покопаться в базе позже.
Устало вздохнул и откинулся на спинку стула. Болят глаза. Глянул на часы и в шоке понял, что уже полтора суток не спал. Стянул с себя брюки с футболкой и буквально рухнул на кровать, всем телом отдаваясь прохладным простыням и подушке и чувствуя, как каждое волокно моих уставших мышц растекается по ложу.
Разбудил звонок в дверь. Нехотя продрал глаза и взглянул на часы. Одиннадцать часов вечера, и я уже предчувствовал, кто там. Нет, не смей. Уйдёт, решит, что никого нет, но повторная трель звонка, говорила об обратном. Только не сегодня. Снова зов к дверям. Я поднялся и прошаркал к выходу, открыл. Свет с площадки тут же ослепил меня.
— Кас, — не ошибся это была Сьюзен. — Ты спишь! Ох, прости. Какая же я гадкая.
Я бы сказал по-крепче.
— Что случилось? — голос просипел, вызвав во мне отвращение и желание прокашляться.
— Я заметила сегодня твоё сильное расстройство… Подумала, может, тебе нужна будет моя поддержка или помощь.
— Мне нужен просто хороший сон, — зло буркнул в ответ.
— Да, правильно. Прости, милый.
Фраза прозвучала так, что свело зубы.
— Сью, я понимаю зачем ты здесь и пусть буду последней свиньёй сегодня, но пойми — я дико устал и очень хочу спать.
— Да-да, — она разочарованно закивала, понуро опустив голову.
— Спасибо, — и чтоб хоть как-то сгладить напряг этой ситуации, придвинул её к себе и быстро чмокнул в губы. — До завтра, позже поговорим. Хорошо? — выдавил улыбку. Подействовало.
— Хорошо, — она улыбнулась и направилась прочь.
Алиллуя! Радостно поскакал снова в свою колыбельку, мечтая вновь воссоединиться с Морфеем, но, мать твою, не тут то было. Накрыло непонятное беспокойство. Час спустя, понял, что сон просто ушёл. Чёртовы бабы!
Встал и поплёлся на кухню. Сделал кофе и вернулся в комнату. Включил телевизор. Щёлкая, настроился на какой-то боевик. Час просто тупо пялился на сменяющиеся бесполезные кадры. Звонок сотового озадачил. Глянул на экран — номер неизвестен. Снял.
— Кас, — голос знаком, но не могу понять.
— Кто это?
— Это Кейт. Кас, Джилл сбежала.
Твою мать! Сорвался с места. Такси мигом примчало на работу. Всё вокруг ходуном — тьма копов, пожаловала администрация и на ушах весь медперсонал. Я постарался, как можно, незаметней прокрасться в раздевалку, чтобы потом без лишних подозрений, почему это я на работе намного раньше положеного времени. Кейт сгладила мою внезапность.
— Кас, я в шоке. Ей помогли, по-другому никак. Полиция проверяет видеокамеры. Половины записей нет. Их вырезали!
— Доступ к камерам, только у ординаторов и Льюиса, — анализировал я.
— На дежурстве Робертс.
— Нет, она трусовата для этого, — отмёл её мысль. — Ты могла бы сообщить мне, что Джилл пришла в себя, — совестливо глянул исподлобья.
— Какой смысл? Ты не на смене. Тебе нужны проблемы?
Она права мой излишний интерес давно уже замечен Эммой, и я рискую быть отстранённым.
— Мне страшно, Кас. Если Джилл кого-то покалечит?
Я невольно кинул на неё ошарашенно-возмущенный взор. Джилл, кого-то покалечит?! Прости, подруга, но ты не до конца въезжаешь.
— Не бойся, все обойдётся, — приобнял её. — Чейз, здесь?
— Был, — она напрягла мозг. — Спал в подсобке, но давно. Как только всё это началось, я его искала, но не нашла. Часть санитаров отправили прочёсывать лес, трассу и ближайший городок, скорей всего, он с ними.
Впитывал информацию, чётко анализируя вероятность её предположения.
— Моя смена ещё не началась. Мне нужно где-то переждать, чтобы без лишних подозрений, хорошо?
— Да, верно. Я прикрою, — согласилась Брит.
Осел в подсобке. Снова ждать, как идиоту, который всё время только и делает, что наблюдает и роется в прошлом.
ДЖИЛЛ
Жестокое падение вернуло меня в реальность. Вдохнула воздух, но гортань тут же разодрал суровый кашель от затхлой пыли. Открыла веки, стараясь войти в курс дела. Полумрак. То ли это весь дом, то ли только одна из его комнат. Рваный и в пятнах голый матрас, прямо на полу, ворох непонятного мусора и тряпья, пара стульев, на одном из них свеча, скамья служившая вместо стола и… тонны пыли.
Он, видимо, скинул меня со стула. Руки связаны на груди.
— Эй? — потянула путы.
— Я здесь, — знакомый голос. Боже, нет. Тот мужчина из реанимации. — Некогда ждать, когда очухаешься, потому бужу так нежно.
Дрожь прошла по никчёмному телу. Что же ты за мразь, где я перешла тебе дорогу?!
— Ещё там в подсобке думал вас остановить, но потом понял, что хочу немного другой игры. Вне стен больницы. На этот брошенный лесничий домик набрёл год назад, совершенно случайно. И вот видишь, пригодился.
— Зачем ты это делаешь? — Я должна знать. — За что?
Он недоверчиво поднял брови, и его губы слегка дрогнули:
— Правда забыла?
Сцепила зубы. Во взгляде только вопросы. Пойми их, если ты так умён.
Мужчина вдруг нервно усмехнулся и стремительно ушёл в другую часть комнаты. Поскитался там из угла в угол, жестоко пнул скамью, снова помаячил уже поодаль, и, словно тёмное больное животное кинулся ко мне, рванул меня с пола и бросил на матрас.
Невольно вскрикнула, но он тут же зажал мне рот, навис. Тень его лица накрыла собой всё сущее.
— Нет, только не кричи, — его голос теперь звучал странно, он словно умолял меня. — Я не могу слышать твой крик, он много лет в моём мозгу.
Убрал ладонь, встал и снова ушёл в другой конец. Я приподнялась и села, глядя на его тёмную фигуру.
— Ты не помнишь, но я помню. Я знал, на чем живился мой брат, что это был за бизнес. Всегда относился с безразличием и скепсисом. Я сторонился этого, был далёк от его промысла, потому что мечтал о другой жизни для себя. Я учился, был обычным парнем, — смешок, — даже девушки, интерес к простой жизни. Я жил! Но, однажды, увидел тебя среди вновь поступившего "товара". Ты была так чиста, невинна, напугана и беззащитна. Чистый лист, — опять горький смешок. — Тогда впервые, словно пёс, умолял своего брата не трогать тебя, "подарить" тебя мне.
Он в ярости пнул теперь стул. Молчание. Я, замерев, ждала продолжения исповеди.
— Но он вышвырнул меня из кабинета. В ту ночь, когда он трахал тебя, клянусь, хотел убить его, самолично пустить пулю любимому брату в лоб и застрелиться самому. Но кишка оказалась тонка, чёртов сопляк! Потому что роднее его у меня нет. Хоть он и был настоящей мразью, но оставался моим братом. Он заставил меня слушать, как ты кричишь, молишь его о пощаде. Я на стены лезть от своего проклятого бессилия. Твои крики навсегда остались в моей голове.
Он замолк, смотря куда-то мимо меня. Глаза словно остекленели. Он снова пьян? Или эта странная внутренняя боль превращает его в пустую субстанцию?
— Позже, я придумал план, чтобы купить тебя под видом одного из торговцев, но брат захотел оставить тебя. Ты ему понравилась. Подумать только, — снова болезненный смех.
Он вновь навис надо мной, опрокинул на матрас и аккуратно взял за лицо. Разглядывал. Голос мучителя осел.
— Только представь, каково это все эти годы наблюдать, как ты мучаешься и живёшь с ним, как он истязает тебя, но, блядь, я не мог ничего поделать. А потом, — пауза, — ты сама наказала его. Моему злорадству не было предела: выкидыш, твоё бегство, его стенания из-за того, что сам влюбился в тебя и не мог больше жить с этим. Пуля в голову, и счастливый конец. Всё для меня, вроде бы… Но ты… Ты ненавидишь всю нашу мерзкую семейку, презираешь всей душой наше чёртово отродье. Из-за этого не смогу никогда получить тебя, твою душу, твою любовь. И всё из-за него, из-за меня, из-за своей слабости! Всё, что могу, так это только владеть твоим телом, которое ты тоже научилась отторгать, не воспринимать, — грудной стон. — Всё кончается лишь тем, что я заменил любовь на ненависть и дышу местью, потому что так легче, болит не так сильно. Ты не моя и не будешь ей никогда. Никогда! Невозможно любить того, кто позволил сломать жизнь и превратить её в ад, который струсил, прошёл мимо твоей беды…
Выплюнув все эти откровения, он уткнул своё лицо мне в ключицу и умолк.
По телу гуляла дрожь. Я не могла ничего ответить. Многое из того, что он говорил, не в состоянии вспомнить, а знание о его, оказывается, чувствах вообще ввело в тупик и шок. Любить, потому ненавидеть? Бред!
Он испустил тяжёлый выдох. Приподнялся на локти и… ласково поцеловал в уголок губ. Вздрогнула и напряглась, стараясь инстинктивно отстраниться, но он не дал, удержал за лицо.
— Тш-ш-ш, пожалуйста…
Он просит?!
— Пожалуйста, пожалуйста…
Снова поцелуи в нижнюю губу, нос, глаза, виски — нежные и осторожные. Его рука коснулась волос, отстранился и посмотрел в мои глаза.
— Как же я люблю тебя, — словно удар ножа. — Милая. Родная моя.
В сознании переклинило, и я вдруг невольно обмякла. Услышать столь приятные слуху слова для меня в новинку. Захотелось понять, что бывает после таких фраз. Тепло растеклось от висков к груди.
Словно ощутив мои виртуозы внутри, посмотрел в глаза. Видела, как ласково смотрит на меня, ещё больше порабощая моё тело в непонятный вакуум. Опустила взгляд на его губы. А целовал ли он меня когда-нибудь? Какие они на вкус? Мужчина прочёл всё в моих глазах, и жарко впился в рот, проник языком, придавил телом, рука обвила талию и страстно прижала к себе. Сильные и нежные руки, сжимали и страстно владели.
Я добровольно шагнула в клетку зверя, впервые испытав что-то потустороннее и неведомое. Оно сладко до онемения в конечностях, до взрыва где-то внизу живота.
Он целовал и я… впервые отвечала!
Я не помню его, не помню какой он, насколько презираю его. Или же это реакция на то, что, в данный момент, увидела в нём побитую собаку, жалобно просящую ласки и нежности?
Почувствовала, как мой мучитель развязывает оковы. Осознав свободу, даже не подумала бежать. Он был настолько нежен, что хотелось продолжения. Обвила его руками, продолжая целовать. Сильные и тёплые ладони почему-то вселили чувство защищенности. Всё тело, каждая клеточка тонули в нём, в его крепких объятиях. Гормоны пошли впляс. Я забыла кто передо мной. Забыла себя, забыла ВСЁ! Тело его, а душа порхнула в прострацию безмятежности.
Тут почувствовала его эрекцию. Шлепком рухнула с небес, вспоминая, что это больно и мерзко. Я не хочу! Боже, нет! Только не это! Мгновенно среагировала и панически уткнулась в его грудь кулаками.
— Нет, прошу…
Это явно его разозлило и ввело в бешеное отчаяние. Мужчина зарычал, подобно раненному зверю, и распял мои руки в стороны, припечатав к матрасу. Вновь навис, убивая ненавистью и злобой.
— Не можешь! — дико зашипел мне в лицо. В голосе мужчины явное разожарование и боль. — Не можешь! Никогда не сможешь!
Размахнулся для удара, но притормозил. Снова болезненная дикость в его глазах, рык. Схватил за затылок и швырнул на пол. Упав и ещё не успев осознать, что делать, как себя спасать, всё же удостоилась его жестокости. Секунда, и мир резко растворился во тьме.
В чувство привёл нестерпимый холод и шум улицы. Запах сухой травы, которая словно иглы врезалась в лицо и руки. Я постаралась шевельнуться, но боль в теле и висках, лишь наградила стоном. Шум колёс об асфальт. Щебетание птиц. Свобода?
Как же холодно! С трудом перевернулась на спину и увидела бесконечную синь неба, свободные и манящие облака. Улыбка коснулась губ, слеза выкатилась из глаз. Умоляю, заберите меня с собой! Хочу так же легко и свободно плыть среди вас, ощущать блаженство и покой.
Шорох. Хруст травы от чьей-то поступи. Тень коснулась лица с левой стороны. Меня нашли.
— Сюда! Здесь! Быстрее! — мужчина крикнул кому-то вдаль и наклонился. Меня вернут обратно, снова назад. Слёзы вышли наружу, и я, отдаваясь безысходности, зарыдала навзрыд.
— Ты меня слышишь? — вопросил мужчина-санитар, пытаясь понять моё состояние.
Невероятная боль внутри, чуть не задушила, когда он начал поднимать моё тело с земли, я охнула от боли и вцепилась в него.
— Больно, — пропищала, закусив губы.
Санитар осмотрел меня, осторожно завернул в термоодеяло и, взяв на руки, понёс к группе поисковиков.
— Потерпи немного. Сейчас.
Полностью сдавшись, зарылась в мужскую грудь и продолжила реветь, пока мою никчёмную субстанцию грузили в машину и увезли обратно в то место, откуда отчаянно бежала.
КАСТЕР
Наконец полноправно заступил на смену. Робертс не вылазила из ординаторской, окружённая коллегами, членами администрации и полицией.
Мне ничего не оставалось, как заняться обходами, так как сегодня с этим явно глухо.
Где-то к обеду встретил Чейза, который был невероятно зол и раздражён.
— Привет.
— Здорово, — ответствовал мужчина. — Только не спрашивай меня ни о чём. Я пять часов прочёсывал лес. Вдобавок, меня похоже какая-то тварюга покусала. И все из-за твоей Джилл.
— Не нашли? — в надежде смотрел на него.
— Нет, но там ещё три поисковые группы. А мне надо к медику. Зудит, сука, до невозможности.
— Может помощь нужна? — осмотрел его, пытаясь понять, что у него пострадало.
— Не дай Бог, — попытка юмора, и Чейз спешит от меня в раздевалку. — Будут вести, скажешь!
Кивнул, но уже его спине.
Ещё часа два я совершал обходы, пока в ординаторской не опустело. Робертс возилась с картами, хотя чётко знал, что она очень редко этим занимается, обычно это прерогатива её интернов, в частности моя. Увидев меня в дверях, доктор монотонно начала давать поручения.
— Калеба из триста девятой нужно сопроводить к наркологу, а после к нейрохирургу. София снова себя избила, её нужно отвести на перевязку, Энни необходимо…
— Доктор Робертс, — уже не сдержался и грубо прервал. Эмма подняла голову и тускло окинула меня взглядом. — Как можно выйти из токсилогической комы и сбежать в один день?!
Ординатор снова потеряла интерес и опустила голову в медкарты:
— Майерс, этим сейчас заняты профессионалы. Наша с вами задача делать свою работу.
— Вы же знаете, что здесь творится! — буравил её насквозь, но женщина оставалась непоколебимой.
— Знаю, — кивнула. — И ещё вижу ваше завышенное внимание к пациентке. Вы в курсе, что это грозит вам переводом в другое отделение?
Подействовало. Мгновенно проглотил всё, что хотел сказать до этого — опасно.
— Майерс, начните наконец выполнять свою работу. Если мне что-то станет известно, я дам вам знать. Беспокойство о подопечных, тоже хорошее дело, — она выдавила улыбку. — Идите.
Стремительно вышел из ординаторской. Я связан по рукам и ногам, невидимыми нитями.
Во время обеда наконец смог задать и Ричеру волнующие меня вопросы.
— Ты умолчал, что вы с Льюисом друзья.
Тот жуя бутерброд, поправил меня без малейшей эмоций:
— Были. В колледже. Кейт что-ль брякнула? Он стал главврачом, а я несчастный санитар. Как думаешь, мы всё ещё друзья?! — Есть логика. — Плюс — ты не спрашивал меня об этом.
— Речь не заходила, — я пожал плечами, понимая, что излишне подозрителен. И правда мог бы иногда поинтересоваться парнем, а не заваливать его вопросами вокруг персоны Джилл.
— Тебе минус, — Чейз хихикнул и зачерпнул пюре ложкой. Я проследил, как пища отправится ему в рот. — Сэм слишком гордая сука… Откуда узнал-то?
— Да так, — делиться своими ищейскими приключениями абсолютно не было желания, но и Ричер не идиот:
— Ты был в его кабинете?
Я сунул в рот большущий кусок хлеба, лишь бы только дольше занять рот и перестать болтать лишнего.
— Ты — чокнутый сукин сын, — осуждающе покачал головой приятель, отхлебывая кофе.
— Возможно, — кивнул я.
— Наскребёшь на свой зад — помощи не проси.
— Ты очень мил, — хмуро констатировал я и продолжил поглощать обед.
Когда мы разошлись по этажам, на поясе брюк брякнул пейджер — Робертс. Долг велел идти, но когда пришёл миллион раз пожалел, что не бежал. Эмма говорила с администрацией и полицейскими, довольно сурово и безапелляционно:
— Она — моя пациентка! И только я решаю, когда вам можно будет говорить с ней. Я сказала, нет!
Заглянул в лабораторию и обомлел — на кушетке Джилл. Ни о чём не спрося, подлетел к ней.
— Джилл? — осел возле беглянки, осмотрел. Избитое лицо, без сознания и холодные руки.
— Майерс! Она спит, ей пришлось ввести седативное, — рявкнула на меня Робертс. — Сейчас же отнесите её в палату и не отходите, пока я не приду. Вам ясно?!
— Да, — ясней некуда.
Поднял Джилл на руки и стремительно помчал от этих следопытов в погонах. Уложил на койку. Грудь девушки мирно вздымалась и опускалась. Как бы я хотел поговорить с ней. Взял в руки её ладонь и нежно поцеловал. Взгляд упал на запястья, на которых красовались синяки и чёткий след от верёвок. Её похищали! Теперь за сумасшедшую вам выдать девушку не выйдет.
В палате выросла фигура Робертс. Ты вовремя, дрянь!
— Спасибо, Майерс, вы можете идти.
— Нет, — грубо рявкнул на неё. Решительно встал и буквально втолкнул доктора вглубь палаты, захлопнув дверь.
— В чем дело? Майерс, вы зарываетесь!
— А ты за решётку сядешь, — прошипел я, отчего Эмма побледнела. Вернулся к Джилл и продемонстрировал доктору запястья пациентки, но женщина лишь отвернулась от меня. — Джилл похищали! И я ни на грамм не поверю, что ты не в курсе!
Услышал всхлип, фигура Робертс вся сгорбилась и сжалась в себя.
— Вы же врач… Как вы можете? — ударил по совести.
Эмма резко повернулась. В глазах стояли слёзы, отчего сразу потерял весь пыл.
— Я всего лишь помогла ей сбежать, — прошептал она. — Потому что не могу больше… Но Джилл снова здесь и это значит, что от наказания ни мне, ни ей теперь не уйти.
— Кто всё это делает? — уцепился за эти секунды откровения, как за воздух. Но Робертс умолкла и просто отрицательно помотала головой. — Ну же, доктор Робертс! Я могу помочь.
— Нет, — произнесла женщина, твёрдостью камня глядя на меня. — Не лезь в это. Тебя убьют.
Последняя фраза прошлась холодом по венам. Я не боялся, но это утверждение имело столько веса и власти, что невольно содрогнулся, вдруг осознав, что похож на мышку, которая пытается одолеть огромное животное.
— Майерс, Джилл обречена. Я не смогла ей помочь и никто не сможет. Нам не дадут.
— Но… — протестующе качал головой. — Выход есть всегда
— Здесь — замкнутый круг. Теперь уходите. Завтра же я попрошу вашего перевода в другую клинику. Распоряжусь с указом в деканат. Не портите себе жизнь и репутацию.
— Нет, прошу, не надо, — испуг отразился на моём лице.
— Вы свободны, Майерс, — с нажимом произнесла она. — Займитесь пока другими пациентами.
Решил подчиниться. Лучше переждать, когда она успокоится, когда всё уляжется и потом снова спокойно поговорить. Возможно, доктор изменит своё решение, и, как бы я не надеялся остаться подле Джилл, Робертс велела на сегодня заняться бумажной волокитой, внизу в архивах больницы, что сулило мне "нескучную" ночь.
Твою мать!
ДЖИЛЛ
Было спокойно. Тело, словно покачивалось на волнах. Мягкое покрывало по-дружески обнимало меня. Открыла веки. Это палата. Значит я снова здесь. Глянула на решётки на окне. Ночь? Или уже утро? На тумбе таблетки, которые я благополучно сбросила на пол. Так же на ней покоилась красочная книга. Это подарок — вспомнил мозг, и в сердце зародились теплые огонёчки.
Кастер. В памяти это имя всплыло с новой силой. Следом в голову вновь врезался лик того человек — жестокий и ненавистный. Руки рефлекторно сжались и коснулись губ, вспоминая поцелуй. Дрожь прошлась по спине и свело внизу живота. Желание? Неужели, хочу испытать всё снова? Объятия, губы, жар тела… Бог мой, я и правда схожу с ума?!
Двери палаты открылись, и я едва не уползла от ужаса под кровать.
Это был ОН. Но не один, а тащил за собой… Эмму? Доктора с кляпом во рту и с завязанными руками бросили на пол. Кинулась поднимать её, но мучитель схватил меня за волосы и увёл к себе, не позволяя приближатся. Резкий запах алкоголя ударил в нос.
— А сейчас, девочки, злой дяденька, покажет вам, кто здесь хозяин, — он достал из-за пазухи старенький кольт.
В ужасе смотрела на чёрное оружие, когда в голову обухом вернулась картинка из прошлого, мигом дав понять, что всё это значит сейчас. Прошлое наступило мне на горло.