АНДРЕС
Что ж прямо так сразу и с порога?! Я немного обескуражено глядел в дикие глаза блондинки, не сулящие мне лёгких съёмок. Красивое лицо уродовала маска гнева, ненависти и… страха?! Но я помнил, что такое актёрская игра и насколько она бывает разной — от чудовищно бездарной до великой.
Ладно, красотка, я тебе почти поверил. Сыграю тогда по-твоему.
— Закрой пасть, сучка, — прорычал я, но слова застряли в горле комом.
Рванул девушку к себе за локоны, что тогда заворожили меня. Подобная хватка обычно убавляет пыл актрис, но эта начала колошматить меня с такой силой и прытью, что был вынужден отступить.
— Тише ты, ненормальная! — недовольно процедил я, стараясь увильнуть от опасных рук.
В секундное мигание глаз, получил мощный удар по лицу кулаком. Отлетел к противоположной стене, едва устояв на ногах. Ни хрена себе! Где тот сценарий? Хочу его теперь внимательней прочесть.
— Ты за это ещё ответишь, скотина! — шипела блондинка.
Злость обожгла вены. В хардкоре актриски никогда себе не позволяли бить актёров. Ладно, паршивка, хочешь жестче — будет. Я зарычал хищным зверем и стеной попёр на неё. Наградил парой приличных пощёчин, вновь схватил за копну и поволок к матрасу.
Актриса громко закричала, упираясь в меня ногами и руками, и не прекращала наносить оплеухи и удары по телу. Кричала проклятья и клятвы отомстить.
— Уймись, сука! — швырнул её на матрас и придавил своим весом.
В запястье врезалась жуткая боль. Девчонка впилась в мою кожу зубами, едва не вырвав из меня кусок. Кровь на ране и её губах. Ну ни хрена себе!
Не чувствуя себя от ярости и негодования, со всей силы ударил девушку по лицу. Блондинка взвизгнула и обмякла, потеряв себя в пространстве. Оседлал.
— Ничего себе какая дикая! — в шоке захихикал оператор.
— Где вы вообще откопали эту профи? — злобно рычал я, сдёргивая с пояса брюк ремень и, не мешкая, пытался закрепить у неё на запястьях.
Но, перетягивая, ей руки, не на шутку оробел — на правой нет ногтей! И это не последствия травмы, не ампутация фаланг, они просто вырезаны, тщательно и безвозвратно. Ярая поклонница БДСМ?! Не может быть! Потому так тщательно обороняется? Да ну, бред…
— Конга! — прошипел оператор, выводя из ступора.
Опомнился. Плевать. Это наша с ней работа! Стянул с себя брюки, освобождая своего бойца, который опечаленный побоями, слабенько смотрел "на девять". Просунул его между её ладоней, феллируя от головки к основанию члена. Эрекция начала наполнять кровотоки.
Блондинка прозрела, слабо зашевелилась подо мной.
— Нет, прошу… Не надо… — в голосе вдруг различил слёзы и продолжать это действие не смог.
Ну, же, красотка! Да что с тобой? Куда подевалась столь колоссальная актёрская жила?
Сорвал с блондинки хлипенькое шёлковое платьице. Девушка взвыла и слабо крутанулась на бок, пытаясь скрыть от меня наготу. Тщетно забила связанными руками по моему бедру, хваталась за матрас, брыкалась, стремясь выползти из-под меня.
Грубо развернул к себе обратно, и взору предстало тело. Здесь картина оказалась не лучше — ожоги, шрамы, ссадины и синяки.
Проглотил ком отвращения к ней и к её увлечению, с трудом веря, что такая красавица могла позволить таким, как я, настолько изуродовать себя.
Силы наконец вернулись к ней. Актриса резко привстала и, ухватившись за оставшуюся на мне майку, со всей силой ударила меня лбом по переносице.
Рефлекторно схватился за нос, теряя пленницу. Упал на матрас, сходя с ума от жуткой боли. Слёзная железа мгновенно выпустила из моих глаз солёную воду. Я больше не видел происходящее, только звуки.
— Ах, ты дрянь! — крик оператора, грохот, удар, взвизг.
Нашёлся себя в пространстве. Капельки крови из носа есть, но не много, — к счастью, не сломала. Посмотрел перед собой. Блондинка распластана по паркету и не в себе, но пытается оклематься. Оператор собирает с пола разбитую камеру.
Мне вдруг показалось, что я покоряю Эверест.
— Вот, с-сука! Камеру убила. Ненормальная. Видаль потом сам тебя за неё отымеет, дрянь! — злобно шипел мужчина, а до меня слабо начало доходить, что девушка борется сейчас не на жизнь, а на смерть. Это не актёрская игра, это самозащита.
Оператор рванул девушку с пола и швырнул обратно рядом со мной на матрас.
— Кончай с ней! Сниму на вторую.
Посмотрел на блондинку. Девушка уже без сил, тяжело дышит. Щека вспухла, изо рта выступила струйка крови, по лицу градом текут слёзы. Опустил взгляд ниже — на животе свежий операционный шрам, на колене тоже и, готов был поклясться, что пулевой. Сомнений уже не было, это тело не плод любовных жестоких игр, а жертва чьей-то безжалостной пытки.
Я не смел больше продолжать, но мне не позволят остановить съёмку. Глянул на оператора, который спешно настраивал вторую камеру.
Успею. Накрыл девушку собой, нависнув сверху и пленив запястья. Слабое сопротивление и тихий стон. Опустился к ней и, нежно поцеловав за ухом, тихонько шепнул, вкладывая в голос всю теплоту, на которую был способен:
— Тише, девочка, — её тело вздрогнуло, как от удара током. — Не дай мне продолжать, — навис над ней, поймав взгляд.
Раздвинул свои ноги, оставляя её в свободе между ними. Всей магией взгляда, позволял ей сделать то, на что не согласится ни один мужчина в мире.
Девушка всё поняла. Удар ногой. Будущие дети, простите меня. Согнулся от неимоверной боли, ударившей по всем рецепторам. Не в состоянии держаться, упал на матрас рядом с ней.
— Твою мать, — простонал откатившись.
Оператор тут же подлетел ко мне, оценивая нанесённый ущерб.
— Живой?
Я не мог ответить, просто свернувшись в три погибели лежал на боку, убаюкивая убитые в фарш гениталии.
— Ах, ты, мразь! — Жуткий звук удара, короткий взвизг и тихий плач. — Заберите её! — крикнул оператор на двери.
В студию вошли те же два охранника, скрутили и без того ослабшую девушку и поволокли прочь.
— Стой! Куда её?! — обеспокоенно вскричал я, глядя на оператора.
— Не твоё дело, — рыкнул он. — Перевоспитается. Вали к себе. И лёд приложи.
Да, что здесь вообще происходит, мать вашу?! Где я? Порностудия или публичный дом с секс-рабынями? Стало жутко, но разобраться в этом я теперь просто обязан. Я хоть и снимаюсь в насилии, но всегда был против этого.
МАРК
Хирург вышел в коридор, сняв повязку с лица. Седина в его бровях требовала проявить к нему уважение.
— Пациент в токсикологической коме.
— Бляжь, — я в гневе сжал кулаки, готовый оторвать себе голову.
Сид же пыталась мыслить спокойно и уверенно:
— Какой прогноз?
— Из желудка мы изъяли триста сорок грамм кокаина. Порвалась одна из капсул, сколько в ней было неясно, но доза очень высока. Пациент сейчас на аппарате. Мы промыли пищеварительную систему, форсировали диурез, но наркотик в сосудах и головном мозге. Сейчас пытаемся восстановить кислотно-щелочной баланс крови и наладить полноценную работу сердечно-сосудистой системы. Пациент получает антидот. Все меры приняты, остальное зависит от больного и его метаболизма. Нужно ждать. Если он переживёт эти два дня и динамика его состояния не ухудшиться, то можно надеяться на лучшее. Сейчас пока всё прозрачно и адекватный прогноз дать сложно, детектив.
— Спасибо, — кивнула Васкес, отпуская доктора.
— Эта падла выкарабкается, потому что я сам лично его должен грохнуть, — прорычал я.
— Марк, ты ослеп или отупел от своей ненависти? — она толкнула меня в угол коридора и зашипела. — Тебя нисколько не смутило, что у него в брюхе триста слишним грамм дури? Думаешь, он в поставщики вызвался самовольно? А его тело! Ты видел?! Оно истощено и всплошь в побоях, разной степени давности. Он пленник, Марк! Самый настоящий! И наркота в животе, говорит, что из него сделали "сумку", и то, что он попался нам во время облавы — огромнач удача для тебя, но ты, болван, решил сводить с ним счеты прямо с ходу. Вот теперь молись, чтобы он выжил и хоть что-то знал о твоей девчонке, потому что если Ричеи сдохнет, то зацепок у тебя больше не будет!
Сид метнула в меня осуждающий взгляд и устремилась прочь по коридору.
Он пленник?! Да ладно! За это время поисков у меня была тонна вариаций на его счёт, но только не такая. Абсолютно, не такая! Если он пленник, тогда что с Джилл? Точнее сказать, кто теперь наш враг? Дочь Diablo? Девушка и эта тварь тогда могли находиться в совершенно разных картелях. С каждой секундой тревожных мыслей всё больше осознавал, что снова упёрся в тупик, а время мой главный враг. Твою мать! Устремился за Сид.
— Васкес! — Девушка обернулась. — Те двое, что были с ним. Я должен их допросить.
— Уйми пыл, сначала, — Сид направлялась к машине. — Шеф допрашивает их первый, а на это уйдет немало времени…
— У меня нет этого времени! — проскрипел я.
Васкес посмотрела на меня в упор и неожиданно заговорила мягко и понимающе:
— Марк, ты рвёшься вперёд, как гончая, потому что наконец взял след, но ты должен помнить о том, что Джилл иголка в мире картелей. Если ей суждено выжить, мы её найдем.
Я выдохнул из себя ком напряжения, пытаясь заглушить инстинкты и включить разум. Догнали до участка моментом и велико оказалось моё удивление, когда обнаружил шефа у себя в кабинете. Он закончил допрос?
Поспешил в комнату допросов, но суровый оклик заставил обречённо притормозить. Шагнул за порог.
— Закрой дверь и прижми жопу на стул! — Возражать не смел. Опустился на предложеное место. — Прежде чем я допущу тебя к подозреваемым, ты обязан кое-что изучить, — кинул в меня две папки с личным делом. — Читай.
— А вкратце нельзя? — лениво пролистнул страницы.
— Нет.
Открыв первую и вовсе возмутился — всё на мексиканском.
— Да я же не пойму тут ничего!
— Учись, детектив, ты в Мексике, — он встал и прошествовал к дверям.
Взорвалось. Я дерзко швырнул в шефа всей этой бесполезной макулатурой, не опасаясь его гнева. Он остановился, нагнулся и подобрав документы, повернулся ко мне.
— Это важно, — кинул их мне обратно в лицо, усмехнулся и ушёл.
Манёвр. Теперь четко это понял. Меня не допустят, так как я чужак, а своё говно показывать они не намерены. Не та страна. Ну уж нет, я переведу это гребаное личное дело, переводчики и словари мне в помощь. Закорпел над текстом. Спустя полчаса одна страница была готова.
В кабинет влетела Васкес.
— Идём! Живо!
Секунды — и я несся вприпрыжку за ней по коридору. Месяц работы с детективом Васкес давно убедил в том, что доверится здесь я пока могу только ей. У нас разные истории, но враг один.
— Десять минут, — предупредила напарница.
Я заглянул в кабинет. Скованные наручниками ноги и руки, засаленные жарой и грязью волосы, следы засохшей крови на лице и руках, рваная клетчатая рубаха — Освальдо Начос, по кличке Начо, — мелкая сошка, работающая на Лиму. Собственно и верность свою он ещё не доказал.
— Сид, время, — рядом вырос один из детективов — Панчо, вроде. Мы буквально влетели в кабинет. Освальдо Начос заблистал зубами.
— Вот они герои, — он скудно зааплодировал наручниками. — Занавес! Вы избраны для моей исповеди!
Я приблизился к нему и посмотрел в упор.
— С вашии курьером была эта девушка? — положил фото Джилл перед его носом.
— Неа… С нами такой не было. Знатная цаца, я бы запомнил.
— Мы знаем, что ты работаешь на Лиму, — гневно проскрипела Сид. — Мне нужны имена всех. С ним есть эта женщина?
Следующее фото — Сисилия Мортес. Тень скользнула по лицу заключённого, но Начо скептически заколыхался:
— Прямо парад баб. Вы идиоты? Мне нет теперь обратного пути, ни при каком раскладе, но он сохранит мне жизнь в дальнейшем, если я не превращусь в крысу. Так что пошли вы на щхрен. Я ничего не расскажу, — и его плевок полетел в меня и Сид.
Предел нервов достиг своего пика, и я обрушил на мерзавца свои кулаки.
— Вайлет! — крепости Васкес было не занимать, девушка оттащила меня от голлвореза и выставила за дверь, передав Панчо. — Держи руки при себе!
— Васкес? — протестующе процедил я, но дверь за детективом захлопнулась.
— Шёл бы ты остыл, а! — Панчо сурово смотрел на меня. — Сид, знает о чём допрашивать, а ты только смуту наводишь. Угомонись!
Сердито матюкнулся и направился прочь по коридору. Да, остыть мне и правда не мешало бы, а то всё хладнокровие и логика летят в трубу. Мои ответы сейчас лежали в реанимации и пытались выкарабкаться из лап смерти, а я впервые желал, чтобы эта гадина выжила, но ждать придёться прилично. В течение двух дней Ричера всё-таки стабилизировали, но из комы выводить не стали, позволяя организму приходить в норму. За следующие три дня, показатели заметно улучшились.
— Думаю, завтра будем снимать с аппарата, — кивал его лечащий врач.
Пока читал отчёт медика, невольно холодел внутри. Жизнь и правда настоящий бумеранг. Ричера били и регулярно. Сросшиеся переломы, множественные гематомы разного срока давности, рубцы на всю поверхность спины, истощение второй степени и обезвоживание. Он раб. Мысли накручивались в снежный ком.
— Поехали, — лицо Васкес выражало, крайнюю сосредоточенность.
— Куда? — но я следовал за ней.
— Дворовая шпана, шныряя по автомобильной свалке, наткнулась на массовое захоронение.
Внутри всё полетело вниз, представив, что Джилл может быть среди них. Нет, пожалуйста, нет!
— Трупы подброшены недавно, ещё не успели толком разложиться, — продолжала вещать девушка. — Только надо поторопиться, путь не близкий и уже темнеет. Часть группы выехала туда.
— Ты рулишь, — процедил я, садясь в авто.
— Марк, — Васкес опустилась на водительское. — Ты меня беспокоишь.
— Не парься.
Детектив обречённо вздохнула и тронула тачку с места. Лишь спустя полчаса молчания она снова произнесла:
— Картель, которым все эти годы управлял Лима, принадлежал всегда Хулио Мадэри, — проронила наконец она. — Diablo оставил его в управление Лиме. Так он рассчитывал уберечь своё состояние от копов и не прогадал. Прокуротура смогла забрать только то, что было в штатах. После смерти Мадэри прямые наследники картеля его дочь и брат. Сисилия, скорей всего, там, но вот с Ричером что-то пошло не так.
— Видимо, захотел хапнуть всё в свои руки, — идей других не видел. — Но родня не согласилась.
— Возможно, потому и сделали "сумкой", — скривилась она.
Мы были на месте ближе к вечеру. Солнце лежало уже на горизонте, превращая свалку в настоящее кладбище машин. Груды металлолома разлапистыми монстрами возвышались в тенях от прожекторов.
Почти сразу же нас тормознул судмедэксперт, всучил нам маски и перчатки.
— У нас тут похоже холера, осторожней, — грозно осведомил он. — Детей, что обнаружили трупы, уже отправили в карантин на диагностику.
Я и Сид пораженно натягивали перчатки.
— То есть все трупы умерли от какой-то заразы? — переспросила Васкес.
— Полностью это сможет подтвердить только вскрытие, но судя по предварительному осмотру смерть не насильственная. В слизистых скопище холерных вибрионов.
— Они умерли и их просто выбросили на свалку?! — я в тихом шоке переваривал его слова.
— К несчастью, да. Полнейшая безолаберность. Трупы упаковали сейчас в изоляционные пакеты, чтобы ограничить скопление насекомых.
— Сколько они здесь пролежали? — старался дышать через раз, так как трупный запах сумел пропитать воздух.
— День или два, и, к счастью, собака малышни обнаружила их. Сейчас эпидемиологи проверяют почву на продукты разложения тел и есть ли рядом источники воды. Если вибрионы проникли в почву, то недолго и до водоёмов, а это уже эпидемия.
— Твою мать, — обеспокоенно прошипела Сидни. — Этого нам ещё не хватало. Где тела?
— В карантинном блоке, — указал на трейлер левее места захоронения. — Пройдите, вас встретит эпидемиолог.
В трейлер нас пустили только, когда упаковались в защитный костюм. На полу лежало семь пакетов.
— Кого-нибудь удалось уже опознать?
Женщина-эпидемиолог всучила нам готовые фотографии мертвецов и их живые фото.
— Да, четверых. Двое мужчин, женщина и ребенок.
Я скорей выудил фото женщины. Мариэль Сетаво — гласила надпись. Камень спал с души. Не ОНА! Это не Джилл…
— Ничего себе, — присвистнула Васкес, вытянув ещё одно фото. — Кайо Рапало. — Вопросительно глянул на нее. — Головорез и заядлый нарик. Сбежал из тюрьмы три года назад. Судя по последним данным разведки, находится на попечении Лимы. Теперь понятно, кто избавился от тел.
Внутри всё похолодело. Значит, у них вспышка! Бог, мой! Распознав мои мысли, Васкес покачала головой.
— Марселу постарается пресечь инфекцию, он не глуп. Это в его же интересах.
Меня это мало успокоило. Васкес пролистнула кадры. Последнее комом застряло в горле.
— Боже, — печально провёла рукой по кадру.
Милые черты лица изуродовала маска смерти, заострив в мраморные грани, глаза впали, волосы цвета вороньего крыла прилипли прядями к её бывшим щекам.
— Бедная девочка.
Прочёл на фото выше — Габриэль Коста.