ДЖИЛЛ
Лучик солнца настойчиво сочился через ставни, игриво гуляя на моём лице. Как не хотелось выходить из этой сладкой счастливой дрёмы. Побыть ещё немного счастливой женщиной. Чувствовать на себе негу взаимной любви. Протянула руку на соседнюю половину кровати…
Пусто. Приподнялась, чтобы осмотреть комнату.
— Чейз? — Никто не откликнулся. Сползла на край кровати, максимально прислушиваясь к звукам в доме. Гробовая тишина. — Чейз, — сердце начало разваливаться, падая вниз.
Взгляд упал на клочок бумаги на столике. Досада и горечь капканом держали грудную клетку. Он ушёл, а это послание с последним прощанием. Дрожа руками, развернула:
" Ты самое лучше, что есть в моей жизни и я обязан тебя сохранить."
Закусила губу, проклиная себя, что не проснулась раньше, что не успела вовремя остановить его, переубедить. Куда теперь? Что делать сейчас? Я, словно лишилась смысла жизни.
Надела платье, втянув запах, словно пытаясь выискать в нём его, мужчину, что был сегодня ночью со мной.
На кухне послышался звук. Шаги! Тихонько скользнула по полу. Приметила цветочную вазу на комоде. Шёпот. В груди всё зайцем запрыгало, распознав в мужских голосах португальскую речь. Не раздумывая, юркнула к окну, бесшумно просочилась в створку. Огляделась. Скрыться в соседних двориках, переждать, потом остановить попутку — не плохая мысль. Выглянула на подъездную дорожку. Машины, на которой мы приехали не было. Пугающий факт. Что-то не так. Они должны были подумать, что нас здесь нет, а значит и нет смысла кого-то искать.
Боже! Они уверены, что я здесь! Беги! Обогнула двор, стремясь к задней калитке, но добежать до неё так и не успела. Грубые, мощные руки поймали моё тело, зажали рот огромной лапищей, утопив в ней мой крик ужаса.
АНДРЕС
О том, что попаду в данную ситуацию, я предположил, но, решаясь тогда спасти Джилл, отодвинул на задний план мысли о не членах своей семьи.
Полиция мне не поможет, хоть и будут делать вид, что движутся. Слова того инвалида вконец разломали мою маленькую долю веры в органы правопорядка. Кругом одни уроды и твари жадные до денег. Я сам! Мерседес должна быть спасена, даже ценой моей шкуры, так как вина лежала только сугубо на мне.
Первой моей лазейкой к миру наркопритонов был шеф полиции Энрике Навако. Эта крыса должна была наследить! За такой срок просто обязана!
Кабинет главного копа был закрыт и не охранялся. Его хоть и обыскали, но я не я, если сам всё не проверю. Замок простенький, стандартный, чтобы вскрыть, много ума не нужно.
Внутри уже всё было помечено и опечатано для следствия, потому ходить приходилось очень аккуратно. Перчатки, что стянул в больнице, были мне в помощь.
Ящики уже пусты, шкафы с делами тоже. Валялись мелкие канцелярские предметы, рамки с благодарностями и наградами, фотографии по бордюру стеллажа с энциклопедиями и справочниками. Всё это было полем моей работы.
— Может помощь нужна? — от дверей донёсся миролюбивый голос хромого. Кастер, кажется.
— Вы все и так изрядно помогаете, — буркнул я, неотвлекаясь от рамок с наградами.
— Кроме меня, — парень вздохнул. — Я тут, как пятая нога собаке.
— Потому ко мне и приставили? Чтоб не мешался? — ехидно фыркнул.
— Ну да, а теперь хочется показать, как они ошиблись.
Кинул на него насмешливый взгляд, но полезная мысль мелькнула. А почему нет? Хромого кто в чём заподозрит?
— Что-то должно быть, — уронил я, идя на контакт. — Этот крысёныш тут столько лет, он не мог не наследить. Проверь карманы пиджака, — указал на коричневый рукав, торчащий из шкафа. Кастер кивнул и изъял из гардероба мужскую одежду.
— Он явно не любитель чистоты, — хромой сморщился, вытряхивая содержимое карманов: хлебные крошки, ошмётки чеков, скорлупа от фисташек. Я злорадно оскалился.
— Ты не похож на копа.
— Как и ты, — парировал он.
— Дилетантам обычно везёт, — протянул довольно я, вытягивая из очередной рамки визитку хорошо знакомого стриптиз-клуба с частными услугами. — Этот жирный ублюдок любит поиметь молоденьких девочек. Как не стыдно, служивый?!
Кастер прихромал ко мне, взял карточку из рук.
— "Розовые звезды"?! — усмехнулся.
— Клуб славится малолетними проститутками, потому и нагнали на него пастилы с мишурой, — проронил, скривившись. — Но навестить их, думаю, стоит.
— И пообщаться с Венерой, — Кастер прищуренного рассматривал розово-чёрный глянец визитки. — Мы не из полиции, с нами вести беседы никто не будет.
— А с клиентами? — озорно улыбнулся ему. — Цыпочки на таких, как мы, вешаются пачками. — Хромой усмехнулся, но спорить не стал. — Только экипировку лучше сменить. Посыпемся.
К вечеру он ждал уже возле клуба и вид его был вполне приятен глазу, во всяком случае, в его компании было не стыдно. Только вот его вспомогательная нога уже отсутствовала.
— Неее, приятель, под ручку ты со мной не пойдешь. Не та легенда.
— Я справлюсь, — буркнул он, сдвинув брови.
Хмыкнул. Наши внешние данные не доставили хлопот на фейс-контроле и мы углубились в неоновый мир соблазна и возбуждения.
Я, давно привыкший к подобным местам, в силу профессии, чувствовал себя вполне комфортно, но Майерс то и дело невольно застывал глазами на какой-нибудь красотке. Мои лёгкие толчки, помогали двигаться к бару.
— Я возьму пива. Займи место у сцены с пилоном, — велел ему, протискиваясь к огромному бару. Место он занял довольно выгодное, хоть тут не сглупил. Красотка в металлизированном серебряном бикини на высоченных каблуках мастерски выгибалась на пилоне. Из полушпагата вдоль шеста блондинка эротично ушла в крутку "Балеринка", улеглась в партере и выгнулась в полумостик, развернувшись к моему лицу, поиграла грудями. Я одобрительно ей кивнул бокалом.
— Не сиди истуканом, — шикнул на Каса, отпивая напиток.
— Станцевать с ней на пилоне? — рыкнул в ответ хромой, поправляя штаны.
— Ты в последний раз когда был в стриптизе? — мне было смешно за ним наблюдать. Тишина в ответ, поразила. — Никогда? Да, ладно!
— Было не до этого, — сердито рыкнул в ответ, проводив попку танцовщицы носом.
Я изъял из кармана купюру и поманил красотку к себе. Девушка одобрительно улыбнулась и, прильнув ближе, подставила бедро. Сунул плату ей в трусики. Получив эту своеобразную команду, девушка улеглась в партере ближе ко мне и невероятно широко раздвинула ноги, едва не полоснув меня каблуком. Скользнула попой по сцене, двинувшись к моему лицу. Игриво пройдясь пальчиками по волосам, двинула за голову к себе, уложив моё лицо на лобковую часть своей промежности. Эротично задвигала бёдрами, имитируя волну. Почему-то стало смешно, но улыбку усиленно погасил. Отпустила. Пока выравнивал голову, успела перевернуться на колени и уже трясла передо мной своими упругими ягодицами. Невольно мелкнул страх, что она может умудриться засунуть мой нос себе между булочек. К счастью, в её программе этого не случилось. После танца пригласил танцовщицу к нам. Видя во мне благодарного клиента, красотка разместилась у меня на коленках.
Завёл разговор издалека, максимально включая своё обаяние. К проклятию, Кастер был весьма пустоголов, отогнав со своих колен ещё одну девушку, решившую составить и ему компанию. Идиот!
Вникая в суть всей беседы, понял, что танцовщицей здесь работает довольно недолго, потому невинна в общении с профи.
— Камилла, мне друг один девушку посоветовал. Она соглашается на "увольнение". Венера.
— Для тебя? — красотка расплылась в улыбке. — Для тебя я бы тоже могла устроить подобное.
Чёрт. Этот поворот дела мне не выгоден. Решил рискнуть.
— Ммм, — довольно пропел. — МЖМ?
Девушка ретировала, сконфуженно мотнув головой. Алиллуя.
— Тогда ты не прогадал, красавчик. Венера в этом мастак.
Камилла, словно сдавая свой пост, поцеловала мою щёку ближе к губам и проронила:
— Я ей передам о тебе, — погладила волосы. Поцеловал её в воздух. Девушка слезла с колен и, игриво шлёпнув меня по щеке напоследок, скрылась.
— МЖМ?! — яростный голос Кастера напомнил противные радиопомехи в машине.
— Не интересует?! — мне, как всегда хотелось кого-то побесить.
— Охренел?!
— Я профессиональный порноактёр, но тройничок с мужиком как-то пропустил. Надо же когда-то начинать?
Вот оно, лицо готовое сравнять меня с землёй. Всё, всё идём на попятный!
— Да расслабься! До этого не дойдёт. Я только по части баб. Венера- явная извращенка, спит со старыми толстяками, потому и на МЖМ не побрезгует… Там и допросим со всеми пристрастиями.
— С чего ты решил, что она может быть связана с картелями?
— Она?! Нет. Но она — проститутка, а он старый, никому ненужный тюфяк, уставший от тяжёлой работы и одиночества. Проститутки иногда ещё и отличные психотерапевты, которые выслушают, поймут, пожалеют. Не зря он так часто пользуется её услугами. Она его громоотвод. — Майерс умолк, прислушиваясь ко мне. — Мы лишь закажем ей услугу, но потом я душу из неё вытрясу.
ЧЕЙЗ
Я сделал всё правильно. Джилл здесь нет места, при любом раскладе. Потому оставил её сладко спать в том доме. С неё хватит. Больше ни я, ни эта мразь, никто её не тронет.
Мне, конечно, было плевать на ту неизвестную пленницу, но постараться вытащить её из картеля хоть немного я обязан. Хотя надежд не питал никаких.
Картель освещался тишиной. Следы холеры?!
— Лима!!! — закричал я на ворота, что было сил. Глаза чёрных дул винтовок следили за мной с высоких стен, ещё когда моя машина за полкилометра подъезжала к воротам. — Лима!!! — Ждать. Он слышит. Впустит. — Лима!!! — поднял с земли камень и швырнул в камеру на левой платформе. Разбил. Тут же автоматная очередь, прошившая землю вокруг меня. — Лима!!! Мать твою! Я тут… Давай!!! Впускай меня!!! — тишь. Птица крикнувшая где-то в нежно-голубом поднебесье. — ЛИМА! — эхо разрезавшее пески, каньоны и воздух этой суровой страны.
Ворота ухнули и приоткрылись. Устремился к ним. Небольшой проём. С десяток дул пистолетов смотрели на мою фигуру. В центре впереди стояла Сисилия.
Я наградил её лишь брезгливым взглядом, стремясь к дому, но короткий жест женщины головорезам, мигом тормознул меня.
— Ты-то как могла? — наконец, проронил я. — Ты росла вдали от моего братца, мать худо-бедно, но любила тебя. Пыталась дать тебе дерьмовую, но человеческую жизнь. Чего ты сунулась сюда? Папочкина недолюбовь? Бред. Мой братец не умел любить! Его любовь лишь убивала и калечила. Он и сам понял какая он мразь, когда пускал пулю себе в лоб.
Она смотрела без единой эмоции. Её сила духа заткнула мне рот. Она круче. Круче Лимы, меня, даже своего отца.
— Ты хочешь быть один? — вдруг уронила она.
Я сглотнул, пытаясь вычислить верную сторону вопроса.
— Никто не хочет.
Она как-то с болью глянула на меня.
— Ты прав.
Меня поволокли в картель. Точней в карцер. Снова голый мерзкопахнущий пол. В том углу я бил любимую девушку плетями. Ради девчушки, с которой даже не успел проститься. Ради той, что перечеркнула моё эго, той, что вернула меня из мира злобы, обиды, ненависти. Габи — та страница, перевернув которую, меняется всё: сюжет, эмоции, жизнь, смысл. Она мой ключик, что я не сберег, путь, что засыпали песком тлена.
Лишь месть освятит её детский святой лик, оправдает мою потерю, скажет ей слова благодарности.
На утро меня ввели в кабинет Марселу. Вид старика заметно поплохел — серое лицо, опавшие скулы, даже сдулся живот. Ему хреново, но он держался.
— Мило, что мгновенно отреагировал на мою просьбу, — просипел старик.
— Спасибо, что не забываешь, — прорычал в ответ я.
— Обидно, правда, что свою сучку ты где-то по дороге потерял. Но я позаботился и об этом. — От этих слов рванул вперёд, но блокированное тело тут же срикошетило обратно на пол. Плечи и запястья ещё сильней скрутили, а ноги едва не растёрли сапоги наёмников. — Знаю, ты не за той девкой пришёл. Ты пришёл за мной. Мстить хочешь за свою мелкую паршивку. Хотя, если подумать, мы теперь квиты.
— Где Джилл? — я не мог слушать его паскудные напевы.
— И правда, где она? Ты же её сюда не привёл, а зря. Может смог бы снова оберегать, а теперь не выйдет.
— Где она?! — с нажимом процедил я.
— Я продал её Видалю, помнишь? Но она жестоко покосила его бизнес, неблагодарная. Вот и должна расплатиться, как положено. Серхио очень обижен на неё. А я не мог отказать старому приятелю. Пусть хотя бы он расплатиться с ней, раз ты не в состоянии.
— Когда-нибудь, хоть раз, хотя бы на одну секундочку, но мои руки освободятся и тогда в них окажется твой раздробленный хребет.
— С этим спорить можно вечно. В канистру его!
Глаза стоящей неподалеку от него Сисилии в ужасе расширились.
— Марселу! — вскрикнула Сисилия, подавшись вперёд.
— Молчать! — грубо рявкнул он на неё и, кивнул двоим своим головорезам. Племянницу скрутили и вывели из кабинета…
Меня выволокли на пустырь. В адову бочку, в которой погибло на моём счету около полусотни рабов.
Высоченная канистра на самом возвышенном месте рабочего пустыря. В неё сажали полуголого пленника на несколько суток и лишь слегка поливали водой, но только для того, чтобы жестокое солнце сильней выжгло ему кожу, а металл настойчиво допекал оплавленную плоть.
Ослабленные рабы умирали, не дождавшись часа освобождения. Мне же не пророчили скорую гибель.