ЧЕЙЗ
Постепено подъезжали к небольшому дому. Местность пустынна, но вокруг буйствовали невысокие кустарники. Жилье его явно было временным и не оборудовано для обороны от врагов или конкурентов.
— У него шесть охранников, — вещал лысый дрыщ по прозвищу Рохе, жуя в зубах косяк. — Два на входе, остальные в доме. Дело простое. Этот траходилер не умеет выбирать себе охрану да и стратег из него — говно.
— Рохе, ты со мной через главный, — велел я. — Жулио держи периметр и подчищай хвосты. В доме без моей команды ничего не предпринимать.
— Понял…
Снять двоих у входа было не сложно. Трудней уже будет в доме, когда там присутствуют заложники. Тихо проникнув в дом, моему взгляду предстала картина.
Гостиная. Три видеокамеры. На стол бросили девушку лицом вниз. Должно быть, подруга порноактёра. Один вяжет ей руки, другой ноги к ножкам стола. Девушка плачет, дёргается, молит о пощаде.
Впихнули громилу, тыча пистолет ему в затылок. Его поставили на колени и рванули за волосы назад, чтобы смотрел.
— Копы знают, что это ты, — Андрес был сильно избит, потрескавшиеся губы, опухшее веко накрыло глаз.
— Первую камеру включай! — скомандовал Видаль, одному из охранников.
— Найти тебя лишь вопрос времени. Не марай руки в крови, Серхио!
Видаль подошёл к пленнице и стянул с неё шорты, шлепнул по ягодице. Девушка вскрикнула больше от ужаса, чем от боли. Забренчал ремнем на брюках и спустил штаны.
Меня перекосило. Девушка закричала ещё сильней, но, прижатая лицом в стол одним из охранников, обреченно снизошла на рыдание, дыша ртом в столешницу.
— Сука! Не трогай её! Я пришью тебя, падла! — громила метался в руках охранников, которые с трудом его могли сдержать. — Я из-под земли тебя, мразь, достану! Где потом будешь скрываться?! В картеле? Думаешь, Лима приютит?!
— Уже не приютит! — наконец, громыхнул я, резко выходя из укрытия. Двумя выстрелами убил тех, что держали Андреса, третьего и четвертого грохнул Рохе.
Видаль в ужасе попятился, подбирая штаны, но четко угодил в руки порноактёра.
— Сказал ведь, что пришью, — прошипел он, ловя его своей огромной рукой за горло.
Я лишь молча протянул ему пистолет. Парень выхватил его и, отступив на пару шагов, ни капли не сомневаясь, спустил курок в лоб Серхио Видаля. Порнорежиссёр упал замертво.
— Развяжи девушку, — скомандовал я Рохе. — Где Джилл?
В глазах Андреса теперь появился неописуемый страх.
— Живей, она там! — и помчал вглубь дома.
В следующие секунды я рухнул на колени возле неё. Она лежала на боку с ножом в груди, из-под рукоятки выступало немного крови.
— Нет, нет, любимая, нет, — гладил по лицу, боясь задеть или сдвинуть нож. Сейчас только оставшееся в теле лезвие, не давало лёгким заполниться кровью. — Родная?
Джилл слегка приоткрыла веки. Прохрипела, выдавив подобие облегчённой улыбки.
— Скорую, живо! — истерично крикнул я Андресу. — Девочка моя!
— Ты тут, — она слабо улыбалась уголком губ.
— Да, я здесь, милая. Не разговаривай, тшш, — в груди сдавило просто с невероятной силой. Я не могу её потерять, не теперь. Только не сейчас!
Она коснулась моей руки, слегка поморщилась. Ощутил лёгкое касание её губ внутри своей ладони.
— Они едут, — Андрес маячил вокруг, но, увидев, как Рохе привёл до смерти перепуганную Мерседес, принял девушку из его рук. Обнял, пытаясь успокоить.
Я отчаянно соображал.
— Рохе, уходите. Вам нельзя здесь оставаться, — велел им.
— И тебе, — снова прохрипела Джилл.
— Я не могу уйти, — мотнул головой, поцеловал в сухие губы. — Не могу снова тебя оставить. Держись, девочка моя… Только не уходи от меня, пожалуйста.
— Я люблю… те-бя, — еле слышно проронила она.
— Нет, нет… ты прощаешься, не смей, — целовал холодные щёки, лоб. — Не закрывай глаза, прошу, не закрывай! — Но голова обмякла в моих руках, глаза закатились. — Нет, нет, нет, — в панике вскричал я, не отпуская ее лицо. Проверил пульс — слабый. Чёрт! Скорей! Скорей же! — Джилл, посмотри на меня, пожалуйста… пожалуйста, — молил, шепча ей в лоб, глаза, виски, — пожалуйста. Не бросай меня… родная!
Я не осознал, когда приехали, наконец, парамедики. Андрес отодрал меня от Джилл. Пелена проклятых слёз застилала мне всю видимость.
Парамедики, погрузили её в карету скорой, увидел, как экстренно занялись ею, отъезжая от злосчастного дома. Мерседес и нас погрузили во вторую.
В больнице Джилл моментально увезли в реанимацию, я же, как сторожевой пёс уселся у её дверей. Я буду здесь, я должен быть здесь, с ней. Мне страшно, а ей ещё страшней.
Какой же я придурок! Если бы я знал о бунте Сисилии, то взял бы Джилл с собой. Она бы была в безопасности.
Андрес остался с Мерседес в приёмном покое, а через полчаса был снова здесь, в реанимационном боксе.
— Прости, это все…, - начал вдруг извиняться мексиканец.
— Помолчи, — резко оборвал его. Мне не нужно это было сейчас. Никто ни в чем не виноват, кроме меня одного. Начало всему этому положил я. Ещё тогда, когда выискал её в Бостоне, когда упёк в камеру психбольницы, когда истязал и унижал, когда гордость и обида не давали отпустить. Только моя вина, ничья больше.
В реанимации появились грёбанные блюстители порядка, а точнее Кастер, Марк и Сидни.
В груди начала расти паника. Нет. Не сейчас. Я должен остаться здесь. С ней.
Первый пошёл в атаку, видя как Вайлет идёт лбом на меня. Заехал ему хуком справа, повалив на пол. Вайлет засмердил определениями поднимаясь. Боль и страх во мне разбудили зверя.
На удивление, ни Кастер, ни Васкес не желали ему помочь. Но Андрес снова себя проявил. Парень блокировал копа, влезая между нами, и заорал на Сид с Кастером.
— Он не уйдет. Дайте ему остаться! Кастер! Он спас её! Нас… Пусть останется!
Порноактёр зарычал и отпихнул Марка в стену, а я обессиленно осел на скамью.
Майерс с болью сканировал мою фигуру. Чего это?! Тебе жаль меня?! Пошли вы все!
Кас забрал у Васкес наручники, подошёл ко мне. Протянуть тебе запястья? Нет. Но и сопротивляться сил уже не осталось. Кастер сам дотянулся до моих рук и аккуратно пристегнул их к скамье. Я могу остаться! Хоть отдаленно, но я был благодарен.
Время потянулось в километровую ленту. Вайлета насильно увела Васкес. Андрес тоже ушёл к Мерседес.
Кастер протянул мне стакан своего кофе. Я уже не помню его вкус. Не благодаря, покорно принял, отпил.
— Это правда? Лима мёртв? — спросил он.
— Да, — кивнул я, сжав ладонь в кулак.
— Ты?
— Я, — новый глоток.
— И кто же теперь глава картеля? — Майерс знал ответ, но, видимо, хотел услышать. Я посмотрел на него многозначительно. — Ты?!
— Был. Теперь будет другой.
— Ты мог остаться там, — лицо Каса пораженно вытягивалось. — Ты же знаешь, что тебя здесь ждёт!
— А ты бы остался?! Стал бы отсиживаться в укрытии, пока твоя любимая в руках у смерти?!
Мужчина мотнул головой и сглотнул, погружаясь в свои мысли.
— Спасибо, что спас её, — вдруг совершенно искренне и благодарно проронил он.
Через три часа всеобщего ожидания, вся группа из детективов, Каса и Андреса дождалась выхода хирурга из реанимации. Мужчина снял защитную маску и выдохнул.
Я вскочил отчего браслеты тут же больно врезались мне в кожу.
— Девушка в тяжёлом состоянии, но стабильна. Кровотечение удалось локализовать. Лёгкие вентилируются пока за счёт аппарата. Картина будет ясна лишь спустя пара суток. — Я радостно опустил голову. Жива. Пока жива… Благодарю тебя, боже! — Есть другой момент. Анализ крови, что был забран анастезиологом показал рост уровеня ХГЧ, очень низкий, но всё же.
— Она беременна? — только женщина смогла разгадать его шифр.
Я дёрнулся, в груди бешено застучало сердце.
— Судя по всему, да, но критическое состояние пациентки перевесило чашу весов в пользу матери. Было принято решение, прежде всего, спасать девушку, так как беременность ещё не укрепившаяся. Сейчас велик риск выкидыша. За последствиями наркоза для плода, на данном этапе, следят акушер и перинатолог.
Мой ребёнок! Я снова упал на скамью и потянул себя за волосы. Моя любимая женщина ждёт от меня ребёнка и жизнь обоих сейчас в опасности. А я сижу тут, скованный наручниками и ничего не могу сделать. Проклятые слёзы вновь выступили из глаз.
Ладонь Андреса сжала моё плечо, стараясь поддержать.
— Спасибо, доктор, — проронила Васкес.
— Буду держать вас в курсе, — хирург откланялся и удалился обратно в операционный бокс.
Я не поднимал головы, не хотел, но чувствовал, как все присутствующие переглядываются. Теперь они, словно боялись меня потревожить или обидеть словом. Даже Вайлет притих.
— Чейз, пора, — уронила приглушенно Васкес.
Я устало поднялся, покорно опустив голову. Марк принялся за наручники, освобождая меня от скамьи. Васкес же загробно читала "правило Миранды":
— Чейз Ричер, вы арестованы по подозрению в убийстве двух и более лиц с отягощающими обстоятельствами, а так же подозреваетесь в похищении людей и покушении на убийство, — наручники щёлкнули за спиной. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?
— Да, понимаю, — будто поставил подпись или печать под всеми этими словами. Взглянул на Андреса и Кастера.
— Берегите её, — почти приказал я и меня повели прочь из больницы, прочь от неё, прочь из этой свободной жизни.
АНДРЕС
Спустя неделю Джилл отключили от искусственной вентиляции. Я разрывался между больницами и Джилл с Мерси. Последняя не желала со мной разговаривать. Она считала меня виновным во всём случившемся и, отчасти, была права. Я не смог ей объяснить, почему решился на спасение секс-рабыни, подставив под удар её и свою родню.
Оливера уволил меня из клуба, чему я не очень-то расстроился. Между тем Сид Васкес продолжала прочить мне судьбу полицейского-детектива, договорилась даже с новым шефом полиции Хорхе Бельтрамо, чтобы он включил меня в новый набор полицейской школы. Я безразлично соглашался, так как кормить семью ещё был обязан.
Маму готовили к операции. Оливия вернулась с детьми из Флориды. Жизнь постепенно возвращалась на круги своя.
Для Ричера я запросил самого хорошего адвоката прямо из Мехико — Рикардо Вельдосо. Я считал своим долгом помочь ему, не только из-за того, что он спас жизнь мне и Мерси, но и потому, что он являлся любимым человеком Джилл, как бы мне это не претило. К её пробуждению мне хотелось сказать ей, что всё будет хорошо, что у её Чейза самая крутая сторона защиты и её любимого не только не казнят, но и выпустят с почестями на свободу. Но это лишь были мечты моего идиотского разума. На самом же деле всё обстояло гораздо сложнее. Тонна улик против него и его чистосердечное признание в совершённых преступлениях полностью ломали все линии защиты.
Вайлет передал дело самому безжалостному и беспринципному прокурору — Диего Ильдиго.
Кастер поднял все дела по Бостону и по брату заключенного, пытаясь с моральной точки зрения объяснить мотивы подозреваемого.
Оставалось лишь ждать главного свидетеля и саму жертву его преступлений Джилл Кэйтор, пробуждение которой я и Кастер, наконец, дождались.
— Девушка сегодня пришла в себя, — сообщила нам радостную новость её лечащий врач. — Она идёт на поправку. Ребёнок ещё в зоне риска, поэтому лучше её не волновать лишний раз.
Не волновать — легко сказать. Мы с Майерсом обреченно переглянулись.
— Как только все узнают, что она в сознании, сразу же начнётся цирк, — скорбно проронил Кастер. — Следователи, прокуроры и вся полицейская свора будет тут.
— Мы должны ей сказать, а не они, — чётко решил я.
Получив разрешение врача на посещение больной, мы вошли в палату.
Увидев нас, она слабо улыбнулась:
— Ребята…
— Привет, красавица, — поцеловал её в лоб.
— Здравствуй, Джилл, — Кастер взял девушку за руку. — С тобой, наконец, всё хорошо.
— Перепугала ты нас до смерти, — хихикнул я.
Она улыбалась, но в глазах явственно отражалось беспокойство и надежда.
— А Чейз? Он был в том доме…
Тут я опустил голову. Мне было сложно это говорить, как бы раньше я не репетировал, не тренировался, но сказать ей о нём язык не поворачивался.
Кастер в этом деле оказался сильней:
— Его здесь нет, Джилл.
— Его… его, — произнести свою догадку ей уже мешали дрожь и слёзы, накатившиеся на глаза, — арестовали?
— Да.
Она выскользнула из его руки, сжала ладони в кулаки, героически принимая в себя новый удар судьбы.
— Джилл, послушай, — Майерс настойчиво взял её снова за руку, заботливо заглянул ей в глаза, — работа будет не лёгкой, тебе придётся снова побороться. Но ты не одна, мы тебе поможем. Много против него, не стану скрывать, но попытаться мы должны. Ты должна… должна теперь… ради вашего малыша, — он положил руку ей на живот.
— Что?! — она расширила глаза, смотря то на него, то на меня, то на живот. — Я что… я, я, — её голос задрожал, слёзы сменились на радостный смех, который наполнил палату.
— Да, красавица, — я приобнял её. — Кое-кто скоро станет мамой.
Счастливая женщина, уже не сдерживаясь обняла себя за живот и радостно рассмеялась вперемешку со слезами.
Меня самого переполняла радость, потому что впервые за всё наше время знакомства увидел ее невероятно счастливой. Теперь понимал Каса, за это и правда можно всё отдать, даже самого себя.