ДЖИЛЛ
Взглянула на себя в зеркало. Живот постепенно начинал округляться и я с нетерпением ждала момента, когда малыш начнёт толкаться изнутри. Всё моё счастье зижделось сейчас только на нём и я всеми силами старалась поддерживать и хранить жизнь этого маленького человечка в себе.
Сегодня было первое слушанье по делу Чейза. Я проходила, как главный свидетель, но прокурор ходатайствовал о моём отстранении от дела, так как теперь я считалась заинтересованным лицом. Адвокат же опровергал его аргументы и выдвигал меня в ряды пострадавшей стороны, которая играла немаловажную роль в следствии.
Я невольно заучивала ответы, на возможные вопросы, которые мне зададут в суде, но, единственное, чего мне хотелось это, наконец, увидеть его. За всё это время адвокат не смог добиться для нас свидания, как бы я не умоляла. Я была почти уверена, что этому препятствует именно Марк…
— Он-убийца, Джилл, а ты мягкотелая игрушка в его руках. Ты больна!
Изподлобь взирала на его мечущуюся по кабинету фигуру. Стало неприятно.
— Спасибо, что напомнил, — процедила хмуро.
— Ты любишь его?! Любишь это ничтожество за то, что он насиловал тебя, убивал?! — Уже не отображая, что творит, он толкнул меня к стене, припечатав телом:
— Мне тоже нужно изнасиловать тебя, чтобы ты и меня заметила?!
Виска коснулись его губы. Услышала, как он жадно втянул мой запах. Стало неприятно и мерзко до тошноты. Влепила ему пощёчину, охлаждая его пыл гневным взглядом. Он сердито выдохнул и отошёл, отпуская.
— Теперь заметила, — жестко процедила я тогда и покинула кабинет.
Об этой унизительной сцене ни с кем делиться не стала, но и посещать этого человека без сопровождающего больше не рискнула, как бы он позже не извинялся за свой поступок.
Спускаясь вниз, слышала как Андрес гонялся по дому за визжащей от восторга Мореной. После моей выписки из больницы, он настоял на том, чтобы я поселилась в его доме. Ехать с Кастером в его съёмную квартиру я не могла, так как мне казалось, что, находясь с ним, предаю Чейза. Кас был одним из тех, кто тоже признался однажды мне в любви, и тот чью любовь я приняла, как лекарство от душевных ран, но не ответила взаимностью.
С Андресом же мне было спокойно. Его харизма и вечная суматоха детворы в доме, отвлекали от снедающих мыслей.
— Преступница поймана и будет обезврежена, — басил он, ловя девчушку и подбрасывая кверху.
— Фея-крестная меня спасёт, — хохоча, заверещала Морена, завидев меня.
— Моя принцесса мастак прыгать по сказкам, — пропел он.
— Спасти тебя от злобного великана? — я, смеясь, смотрела на летающую в руках брата малышку.
— Дааа! — заверещала довольная девочка.
Взяла с дивана подушку и запустила ей в голову злобного великана. Андрес игриво начал падать со своей пленницей на пол, изображая сраженного злодея. Довольная малышка выскользнула из его рук и, визжа, побежала прочь в сторону кухни.
— Я между прочим её минут десять пытался изловить, — шутливо проворчал он, садясь на полу.
— Что поделать? Женщины, — я злорадно сощурилась и потянула его за руку с пола.
— Ты уже готова? — он удивленно глянул на часы.
— Не хочу опаздывать.
— Ты абсолютно неправильная женщина, — он нарочито фыркнул. — Ещё час до выхода, а ты уже на взлёте. И почти на сто процентов уверен, что ни крошки в рот ещё не взяла.
Я виновато опустила голову. С питанием у меня по-прежнему были проблемы. Сначала рабство, потом токсикоз, теперь привычка забывать.
— Джилл, это нужно прежде всего ребёнку. Не шути с этим, — теперь смотрел строго.
— Я как раз шла в столовую, — фальшиво соврала.
— Этот взгляд я знаю, — он псевдосерьёзно посмотрел мне в глаза. — Его я изобрёл. Живо в кухню, а я одеваться.
Командир. Я беззвучно рассмеялась и направилась в столовую.
Оливия не спешила общаться со мной и суть ее нелюдимости мне, кажется, была понятна. Я оценила её вкус и молча пожелала ей успехов в завоевании сердца этого громилы.
На пороге дома появился Кастер в строгом костюме, как подобает дресс-коду данного мероприятия.
— Привет, толстушка, — он чмокнул меня в щёку, по традиции протягивая мне розу. Поначалу этот жест напрягал меня, но, с течением времени, научилась к этому относиться как к само собой разумеющемуся. Только Андрес ревниво хохмил, называя их гербарием.
— Спасибо, — приняла цветок.
— Как ты? — смотрел, слегка тупя взор.
— Ничего. Справляюсь. Андрес уже должен спуститься.
— Хуже любой принцессы, — ехидно проворчал он.
— Я всё слышу, — громыхнул сверху хозяин дома.
— Не сомневался.
— Идёмте, — я поспешила на улицу.
Кастер открыл мне дверцу своей машины. Решила ублажить. Андрес усмехнулся и сел в свою.
Молчание в пути было не долгим.
— Мерседес дала показания против Чейза, — могильно проронил он.
— Но ведь он же спас её?! — моему возмущению не было предела.
— В телах убитых в доме Видаля были изъяты пули из разных пистолетов. Один был Чейза, второй вызывал вопросы. Мерседес подтвердила, что он был не один и звал своего помощника Рохе. Девушка опознала его. Это Рохелио Баса — головорез, наркоман и убийца. На содержании Марселу Лимы.
— Марселу Лима убит, — с нажимом парировала я.
— В этом и загвоздка. Ильдиго тут же вцепился клещами, выдвигая версию, что Чейз стал новым главарём картеля.
— Ну и что! — я нервно возмутилась. — Ведь он пришёл туда. Да использовал запретный приём, но во благо.
— Он пришёл туда ради тебя, а ты давно его сообщница, а не жертва. Это его версия.
— Сволочь! — с досадой стукнула рукой по бардачку.
— Новая версия потребует доказательств.
— А следы побоев на теле Чейза? Они подтвердят, что он был рабом.
— Джилл, судью не волнует кем он был. Он совершал преступления до картеля, а теперь Ильдиго намерен впаять ему ещё трупы в доме Видаля, представив это, как групповую разборку, в которой было убито семь человек. Тут пойдёт уже статья по ОПГ.
Я учащенно задышала, глуша внутри возмущение и протест.
— Боже, зачем это всё? Ему и так грозит смертная казнь за те, проступки, в которых он признался, а с этим тогда что будет?
— Нам нужно доказать, что ты не сообщница…
— Я жду ребёнка от него. О чём ты?
— Ты думала, что умрёшь. Это был порыв. Как… как перед апокалипсисом.
— В этом мне убеждать их?
— Чёрт, Джилл. Наша линия защиты никакая, она ничтожна. Мы можем лишь давить на то, что он исправился, что спасал людей, а это только поможет заработать ему пожизненное, вместо смертной казни.
Я умолкла, напряженно уставившись в окно.
— Честным путём его не спасти, — уронила я.
— Предлагаешь устроить ему побег? — в ответ проворчал он.
Я лишь многозначительно посмотрела на него. Если бы знала как, то обязательно это сделала. Прокурор говорит, что я сообщница, нет — я его вторая половина, его сердце и мысли. Мы единая часть. Мы теперь два преступника.
ЧЕЙЗ
Наручники, соединенные цепью с кандалами на щиколотках, тяжело и громко шумели об пол и моё тело, эхом несясь по коридору.
Я был рад выйти из одиночки, пройтись до полицейской машины, ехать по дороге, наблюдая за людьми, птицами, небом над головой. Даже эти холодные и чуждые стены вызывали во мне покой.
За эти пять месяцев я смирился с тем, что меня ждёт и просто старался насладиться остатками тех минут, что у меня ещё есть. Я был тем, кто позавидует смертельно больному, потому что у него ещё есть надежда вдруг исцелиться. Если же и нет, то он успеет хотя бы насладиться всеми вкусами, ароматами, видами и ощущениями. В моем случае, были только карцер и дорога в зал суда.
На слушанье людей было немного. Крикливых репортёров оставили за дверями.
Я искал лишь её. Она сидела впереди на скамье потерпевших с Кастером. Андрес занимал скамью для свидетелей.
Я снова залюбовался ей. Она стала ещё прекрасней. Голубое платье восхитительно лежало на её фигурке, а в идеальных линиях уже можно было различить небольшое округление в животе. Мне дико хотелось прыгнуть через все преграды к ней, прижать к себе, поцеловать, сказать как тоскую по ней… Прильнуть ухом к её животу, прислушаться к сердцебиению малыша.
Решётка для подсудимого лязгнула. Наручники сняли и меня втолкнули в клетку.
Судья заговорил, но я видел лишь её, как смотрит на меня, как в её глазах стоят слёзы, как едва различимо улыбается мне.
— … подсудимый признал свою вину в противоправных действиях по отношению к потерпевшей Джилл Кэйтор, — вещал прокурор, — так же взял на себя вину за убийство Эммы Робертс и постового охранника Дина Мортиса, в целях скрыть свои преступления. Уважаемый коллега, сеньор Вельдосо, утверждает, что после конечного инцидента с мисс Кэйтор, подсудимый исчез с радаров, а после оказался пленником в картеле, который принадлежит… внимание, его родному брату.
— Господин судья, — адвокат тут же поднялся, — с тела подсудимого были сняты следы побоев и запротоколированы. Все увечья имеют разный срок давности и крайне жестоки по отношению к любому человеку, это как раз и подтверждает, что Чейз Ричер был пленником, а не сообщником.
Пристав передал папку судье.
— Господин судья, — Ильдиго проворно брал дело в свои руки, — позвольте мне пригласить своего первого свидетеля Мерседес Рипети.
— Прошу, — кивнул судья.
Сейчас узнать её было сложнее. Видимо, эмоциональный удар не прошёл мимо её психики. Она коротко обрезала волосы, выкрасив их в чёрный цвет, тело упаковала от сих до сих.
— Сеньора, вы помните этого человека?
Она мельком глянула на меня.
— Да. Он появился тогда в том доме… спас нас.
— Спас? — Ильдиго противно уточнил.
Она, нервничая, сжала полу футболки.
— Вы опознали с ним ещё одного человека Рохелио Баса. Ярого преступника, насильника, головореза Марселу Лимы. Скорей всего, именно ему принадлежали пули в телах двоих охранников Видаля.
— Господин судья, я протестую, — адвокат моментом вскочил. — Обвинительная сторона пользуется догадками.
— Протест принят, — судья безразлично глянул на Ильдиго. — Закрепляйте свои данные соответствующими уликами.
— Согласен, судья, но факт есть факт, Чейз Ричер был не один, ему помогали и это уже точно был Рохелио Баса. Выходит, подсудимый явился туда за своей сообщницей, — указал на Джилл. — И в доме была просто разборка между преступными организациями, свидетелями которой невольно стали сеньор Андрес Катейру и сеньора Мерседес Рипети, — он сел, давая понять, что закончил.
— Сеньор Вельдосо, у вас будут вопросы к свидетелю Ильдиго?
Адвокат поднялся.
— Да, спасибо. Сеньора Рипети, скажите, пожалуйста, когда вас похители, вы были одна в том помещении?
— Да, — её голос дрогнул.
— Вам что-то говорили?
— Он ждал Андреса, а через два дня появилась и девушка. Тот человек избил её и сказал, что будет убивать нас на глазах Андреса.
— То есть о Ричере планов у него не было?
— Нет.
— Хорошо, спасибо, сеньора. У меня вопросов к свидетелю больше нет. Господин судья, могу я вызвать мисс Джилл Кэйтор, как свидетеля…
— Протестую, — тут же взвился Ильдиго, — девушка проходит по делу, как потерпевшая сторона.
— Протест отклонен. Пригласите, сеньор Вельдосо.
Джилл поднялась и, поглядывая на меня, на негнущихся ногах прошла к скамье допросов.
— Джилл, как вы? — учтиво осведомился адвокат.
— Всё хорошо, спасибо, — мягко кивнула она.
— Скажите, почему Видаль мог выместить злость на вас и на сеньоре Рипети?
— Серхио Видаль скупал рабынь в картеле Лимы и в других притонах, а после использовал на съёмках своих порнороликов.
— Он, я так понимаю, заключал ещё и обычные контракты с порноактёрами?
— Да. Андрес был среди таких.
— Значит, сеньор Катейру помог вам бежать из порнодома, тем самым раскрыв тайный бизнес Видаля?
Кивнула.
— Спасибо.
— У меня вопрос к мисс Кэйтор, — тут же встрял Ильдиго. — Почему именно вас сеньор Катейру решился вызволять из беды, прекрасно понимая, что ставит под удар своих родных и подругу?
Джилл замялась, явно начиная нервничать.
— А кто должен был? — её голос слегка дрогнул. — Ни вы, ни полиция… за столько лет и знать не знали обо мне.
Ильдиго сцепил губы, немного сконфуженный её совестливый репликой.
— Вы и сеньор Катейру организовали побег для Чейза Ричера, с какой целью?
— Бывший шеф полиции Энрике Навако был связным Марселу Лимы. Он сообщил, что Мерседес в заложниках и находится в картеле. Обмен мог состояться лишь, если я и Чейз вернутся обратно.
— Но вы не вернулись?! Можно узнать как так вышло?
Она нервно сглотнула.
— Я была ранена и мы вынуждены были где-то остановиться…
— То есть проникнуть в частную собственность?
— Да, сеньор! — Джилл сурово посмотрела на него. — Мы остались в чужом доме до утра, но проснувшись, поняла, что Чейз ушёл без меня. Он не хотел моего возвращения в картель.
— Что ж, спасибо, у меня нет больше вопросов.
Судья кивнул ей и девушка вернулась на своё место.
— У меня есть вопросы к подсудимому, — прокурор ехидно глянул на меня.
Я был немного растерян в пространстве и отчуждал от себя всё происходящее. Словно невидимка, я просто умиротворенно наблюдал за Джилл.
— Встаньте, подсудимый, — спокойно подбодрил меня судья. Поднялся.
— Скажите, вы добрались тогда до картеля?
Вопрос с подвохом.
— Да.
— Странно тогда. Как вы покинули картель, если вы были их пленником?
— Я был их пленником, но после убийства Марселу Лимы, получил свободу.
— Вы просто везунчик.
— Я просто родился не в той семье.
— В прошлый раз вы объясняли, что в картеле была вспышка холеры, которая привела к бунту. Кого избрали в лидеры?
— Это картель Хулио Мадери. Там его дочь. Судите сами.
— Как получилось, что Рохелио Баса не только присутствовал при "штурме" дома Видаля, но и исполнял ваши указания?
— Протестую, — вскликнул адвокат, — он вынуждает подозреваемого свидетельствовать против себя.
— Протест принят.
— Последний половой акт с потерпевшей у вас был по её воле?
Я сжал руки в кулаки. Не смей, гадина, опускать в клоаку самую прекрасную ночь в моей жизни.
— Я люблю её, — процедил, испепеляя этого выскочку взглядом. — И в ту ночь мы были вместе во всех смыслах.
— Спасибо, плоды ваших творений нам заметны. — Мне дико захотелось втесать его рожу в прутья моей решетки. — У меня нет вопросов.
— Мистер Ричер, — тут же поднялся адвокат. — Скажите, пожалуйста, почему вас сделали пленником, а вашего сообщника Сэма Льюиса как раз наоборот?
— Я отказался содействовать Лиме в поиске Джилл. В наказание попал в амбар. С появлением девушки в картеле, он несколько раз предлагал её убить взамен на свободу.
— Вы отказывались?
— Да.
— Спасибо.
Прокурор уже тянул руку.
— Да, сеньор Ильдиго, — получил разрешение от судьи.
— Мистер Ричер, можно узнать почему при облаве с наркокурьерами вы будучи "сумкой" оказали полицейским сопротивление? Вы могли объяснить им кто вы.
— Нет, не мог. От выполненной работы зависила жизнь девочки-рабыни, — грудь вновь сдавила не стихающая рана, голос дрогнул, глаза опять увлажнились. — Он обещал освободить её.
— Но этого не произошло?
Я уставился в эти глаза. Сколько в них самодовольства и уверенности в своей неотразимости и непогрешимости. Я был таким же, а теперь стою здесь перед тобой и отвечаю на унизительные вопросы моей проклятой жизни. Я не мог и не хотел больше говорить. Мне сильно захотелось сесть.
На помощь пришёл адвокат.
— В картеле от холеры погибло около двадцати человек. Габриэль Коста, о которой, судя по всему, говорит мой подопечный, скончалась на первой волне эпидемии. В материалах приложено фото девочки. Родители вели поиски ребёнка, но безрезультатно.
Как и всегда.
— У меня больше нет вопросов, — откланялся прокурор.
— Уважаемые стороны, у вас будут ещё свидетели дела?
— Нет, судья, — привстал Ильдиго, Вельдоса последовал его примеру.
— Что ж, в таком случае, первое слушанье объявляю закрытым. О его результатах оповещу стороны позже. Сеньор Вельдоса, суд решил удовлетворить просьбу вашего подопечного о свидании с мисс Джилл Кэйтор…
Я едва не сломал прутья решетки. Свидание с ней, целых два часа вместе, одни, без всего этого цирка.
Джилл счастливо прикрыла рот рукой, боясь вспугнуть этот незаслуженный подарок.
— … о времени и месте, вы обсудите с надзирателем тюрьмы. Слушанье объявляю закрытым.
Удар судейского молотка и зал загудел.
Но я не слышал, продолжал смотреть на неё, даже не отображая, как меня снова обули в оковы и повели из зала заседания.
Она послала робкий воздушный поцелуй, всем взглядом отдавая своё тепло.
Мы увидимся и скоро. Тогда я смогу сказать, как скучаю по тебе и как мечтаю быть рядом.