АНДРЕС
Она улыбалась. Не натянуто, не с грустью, а с предвкушением. Она ждала, она знала, что можно, что официально, что скоро.
Я был рад за неё, но толика грусти скреблась в душе. Она мне нравилась. Иной раз даже понимал, что чересчур. Смотря или слушая её, ловил себя на мысле, что хочу её обнять, поцеловать, прижать к себе так сильно, чтобы осталась внутри меня.
Стоп, стоп! Этого не будет! Мы друзья! Каждый раз отдёргивал себя отрезвляющими лозунгами.
Вот и сейчас, увидев девушку в дверях своей комнаты, чуть не ляпнул: "Да, любимая?!"
— Ты уже готов? — улыбаясь, осведомилась девушка.
Не готов. Никогда не буду готовым.
— Да, красавица, подожди во дворе. Я сейчас спущусь.
Кивнув, упорхнула. Снял рубашку, глянул на своё любимое годами отражение в зеркале. Оболочка такая же — много секса и энергии, но… Кто этот человек? Где моя прежняя самовлюбленность и эгоизм? Сдуло!
Андрес, ты не романтик. Женщины для тебя лишь хорошее времяпрепровождения. Они все тебя любят и хотят, а ты этим благополучно пользуешься.
Стук в дверь.
— Открыто, заходи, — крикнул я, надеясь увидеть её, но само собой размечтался. В дверь просунула лицо Оливия.
— Сеньор Андрес, — она вросла в пол, оторопело разглядывая меня. Как бы я хотел, чтоб на меня так же смотрели, но не ты.
— Что случилось, Оливия?
— Вашу маму завтра переводят в онкологический центр. Врач просила вас приехать в полдень.
— Хорошо, спасибо, — приготовился снять брюки, но тормознул. Девушка не уходила, продолжая откровенно меня разглядывать.
— Оливия?! — помахал рукой перед её глазами. Встрепенулась. — Хочешь помочь мне переодеться?! — сказал жестоко.
— Простите, — её милое личико мгновенно надулось в обиженный шар и девушка выскочила за дверь.
С появлением Джилл в моём доме, Оливия стала меня всё больше раздражать. Её овечья покорность, любезность, строгость речи и постоянный взгляд на мне. Был готов поклясться, что она могла и подслушивать мои беседы с Джилл. Не долог срок и всё это может перерасти в манию.
Отбросил ненужные мысли и быстро упаковался в футболку и джинсы.
Джилл ждала, облокотившись, на машину.
— Нет, красотка, я сегодня поведу, — снова мой ненужный юмор.
— Очень смешно, — девушка изобразила обиду. — Ты сам предложил тогда попробовать. Вот я и попробовала.
Она кивнула на выбитую заднюю фару и погнутые прутья ворот.
— Опрометчивое было решение, — сгримасничал и открыл девушке дверцу машины.
Путь был далёкий и уже ближе к тюрьме она нервничала ещё сильней.
— Красотка, расслабься. Сегодня ваш день.
Она смущенно опустила глаза. У меня же сердце превращалось в подушку для иголок.
Неправильно, Андрес. Ох, как не правильно! Она любит Чейза. Она его. У них будет ребёнок.
Но он заключенный, а если и избежит смертной казни, то до конца своих дней останется в тюрьме. Он не сможет сделать её счастливой, ему несужденно. А я тут. Я рядом. Он сам велел беречь ее. Это же как благословение.
Нет, Андрес, неправильные мысли, совсем неправильные. Но я вдруг представил, как из месяца в месяц, из года в год, Джилл добивается его освобождения, пишет бесконечные апелляции в суды, ездит к нему в тюрьму на свидания. Вся жизнь пройдёт мимо неё в таком чудовищном режиме. Лучше смерть.
Содрогнулся от собственной мысли. Неужели, я и в правду считаю, что смерть Чейза освободит её, даст настоящую жизнь? Но за всем этим видел подтекст — смерть Ричера просто освободит девушку для меня, а не её саму. Снова мой эгоизм.
— Приехали, — сообщил я.
В фойе нас встретил надзиратель, принял от меня все необходимые документы, зарегистрировал девушку, провёл осмотр на наличие запретных вещей и повёл её от меня к нему.
В груди пребольно что-то свернулось, упав в желудок камнем, но я искренне пожелал им длинных и счастливых минут. В конце концов, я был и ему во многом благодарен.
ДЖИЛЛ
Я замерла. Буря эмоций гуляла внизу живота, с трудом удерживая меня на ногах.
Надзиратель ушёл, оставив нас наедине.
Эти чёрные глаза с любовью и благоговением смотрели на меня. Как так получилось? Как эти глаза сумели стать так необходимы мне? Как они проникли ко мне в сердце?
Я выдохнула и прильнула к нему. Мозолистая рука переплелась в моих волосах, любимые губы жадно целовали.
— Я думал с ума сойду, пока ждал тебя, — прошептал мне в висок. Обнял так, словно я его воздух. Опустился к животу, поцеловал район пупка, прижался щекой, выслушивая стук сердца нашего малыша.
Я счастливо улыбалась, пуская реки слёз по щекам. Обнимала его голову, целовала волосы, тёрлась о них лицом. Так хотелось впитать их запах в себя, запомнить их наощупь.
— Я так скучаю по тебе, — молвила я, не скрывая дрожь в голосе. — Так хочу тебя рядом, хочу засыпать ночью и чувствовать твоё тепло. Внутри все прямо сводит, когда понимаю, что это невозможно…
— Нет, родная, не об этом. Этих минут слишком мало, чтобы говорить о плохом. Сейчас только ты и я. Ничего больше.
Он поднял меня на руки и осторожно уложил на кровать. Проникновенно заглянул в глаза. Лёг рядом, нависая. Нежный поцелуй в шрам, нос, уголок губ. Провёл пальцами по щеке.
— Я так тебя люблю.
Фраза горячим воздухом потекла по моим венам, наполнила теплом грудь, мгновенно согрев душу. Снова поцелуй. Язык скользнул в рот. Впился страстно и неистово. Верх платья пополз вниз.
— Девочка моя, — шепнул в рот.
Переместился ближе. Ладони обхватили груди, большие пальцы скрестились в ложбинке. Спустился по шее к ним, втянул ореолу в рот, кончиком языка играя соском. Я изогнулась, желая коснуться его тела своим, дать коже ощутить его тепло.
Губы ласкали тело, живот. Полностью лишил платья.
Поцелуй в лоно через кружева трусиков, заставил испустить тяжёлый стон. Спустился к внутренней части бедра, осыпая ласками.
— Я тебя очень хочу, — хрипло простонал он, вернувшись к моим губам.
Явственно почувствовала его эрекцию. Член стремился вон из брюк. Погладила место ширинки. Сладостный выдох, моего мужчины. Дрожь и трепет тел. Поцелуй в висок. Он приподнялся, снимая с себя брюки. Обхватила его член руками, мягко феллируя вверх-вниз.
— Ты меня с ума сводишь, — простонал он, слегка содрогаясь от моих ласк. Навалился, оперевшись на локти. Посмотрел в глаза. Сомнения?! Нет, он хотел меня, но, видимо, житель внутри меня, его слегка беспокоил. Улыбнулась и повернулась на бок. Наклонился и снова поцеловал. Одновременно трусики сдвинулись и он аккуратно погрузил в меня головку. В смятении пронаблюдал за моей реакцией.
— Всё хорошо, — шепнула губами.
Обхватил за голову, упёрся лбом мне в висок. Вошёл глубже, достигая моих главных эрогенных зон.
— Да… — охнула я, немея в ногах.
Смотрела ему в глаза, ловя каждую мимику наслаждения на его лице. Он стоял на коленях, двигаясь во мне. Гладил попу, колени, стопы ног.
Содрогнулась, сжав в кулак простынь. Наклонился ко мне. Снова его дыхание возле губ, поцелуй. Рука его добралась до клитора и он мягко начала массировать его. Грудной стон. Тазовые мышцы запульсировали, ноги охватил тремор.
— Боже, — изогнулась, вцепившись в проворную руку. Но он видел — скоро.
— Давай, — подначал он, чуть ускорив движение во мне, окончательно сводя с ума. Я раскрыла рот в немом крике, мускулатура тела напряглась, сжав и расжав мышцы влагалища, заставляя простонать и его. Привстала на локте и, обхватив его за шею другой рукой, уткнулась головой ему лоб, прикусила губы, достигнув эпогея. Упала на простыни, хватая ртом воздух. Блаженство заполнило каждую клеточку, перерождаясь в счастье.
— Люблю тебя, люблю, — улыбалась я.
Лёг рядом, снова целуя губы, виски, втягивая кожу на шее. Запрокинул мою ногу себе на бедро и вновь оказался во мне. Обняла его за шею, двигаясь ему в такт.
— Джилл, — хрипло просипел он, капканом держа моё тело. Почувствовала его напряжение, стон в ухо, пульсацию внутри меня. Уткнулся мне в ключицу, зарычал, высвобождая всю энергию в меня. Дёрнулся ещё пару раз и растёкся.
— Ты самое прекрасное, что случалось со мной, — шепнул, загребая меня в себя.
Хотелось раствориться в этих минутах, заставить их остановится.
Отдышавшись, мы лежали сплетясь телами, наблюдали друг за другом, слушая и запоминая такт сердец. Провёл пальцем по шраму на груди:
— Это, наверное, было для меня самое страшное.
— Тебе надо было уйти, — проронила с грустью я.
— Я не мог тебя оставить. Снова.
— Но оставил… Ведь ты здесь. Не со мной.
— Если бы ты умерла, а я ушёл, то никогда бы не смог себе простить, что меня не было тогда рядом.
Горько покачала головой.
— Я боюсь того, что мой сон по-тихоньку сбывается.
— Сон?!
— Ещё когда сбежала от Видаля. Я была на твоей казни. Во сне.
Он передернул плечами.
— Не будем об этом, — попросил он. — Мы с тобой много раз были на краю гибели, но выбирались…
— Думаешь и теперь получится? — закусила большой палец, не чуя надежды.
— Думаю, что время заканчивается и я должен ещё всю тебя исцеловать, — он резко приподнялся, улыбаясь, и, повалив меня на спину, принялся целовать каждый дюйм на моей коже. Я захохотала, ловя его за голову.
— Минутку, — он спустился к животу и, положив на него руки, повёл серьёзный монолог.
— Твоя мамочка умеет попадать в передряги, поэтому, как родишься, смотри за ней глаз да глаз. Защищай её, понял?
Я улыбалась:
— А вдруг девочка?
— Ну, ей тоже неплохо бы за тобой приглядывать. Да, и научить, наконец, мамочку шикарному макияжу и помочь выбрать платье. А то, она этого совершенно не умеет… и не любит делать.
— Что?!!! — игриво толкнула его в плечо.
Он засмеялся и подмял меня под себя. Заключил в поцелуй.
— Не хочу тебя отпускать, — прошептал он. — Хочу, чтоб навсегда.
В груди всё облилось льдом.
— Навсегда, — эхом вторила я.
— Ты выйдешь за меня? — вдруг выпалил он.
Я всколыхнулась, поражённо смотря на его сумасшествие.
— Чейз, — хотелось кричать "да", но разве это возможно.
— Подожди, — он вскочил, поднял с пола форму заключенного, зарыскал в карманах. Нашёл подобие скребки или кольца для лямки робы, быстренько снял, вернулся ко мне, лёг рядом.
— Джилл, ты согласна стать моей женой? Сейчас! Здесь, в этих стенах. Навечно!
Только он и я, стены лишь свидетели. Да и никто нам для этого не нужен.
— Согласна, — я, улыбаясь, кивнула.
Счастливо прижал к себе, утопил в поцелуе. Оторвался, надел своеобразное кольцо на палец. Оно по сути ничто, но для меня самое ценное и дорогое. Оно наш союз, наше обещание любить друг друга вечно.
Зарылась в мужа носом, трепетно вбирая в себя его присутствие рядом.
СИСИЛИЯ
Ждала, размеренно постукивая пальцами по столешнице. Взгляд упал на кресло. В нём полгода назад сидел Чейз и, впервые, говорил со мной без ненависти и отчуждения. А теперь я снова одна, абсолютно.
Рабов нужно было распустить, но я опасалась, что это обернётся против меня и картеля. Но и продолжать губить их изнурительной работой и голодом больше нельзя.
Амбары я велела лучше укомплектовать. У рабов появились койки, туалет и рукомойник, что исключало вторичное возникновение холеры. Доступ к воде был неограничен и питание стало трёхразовым.
Да, они продолжали быть под гнётом картеля, но могли уже хоть немного ощущать себя людьми. Так как смертность значительно снизилась, то и потребность в новых пленниках отпала.
В кабинет вошёл Рохе и Олавинью. Тут же подобралась.
— Ну?
— Этот прокуроришка явно пулю в башку жаждет, — усмехнулся Олавинью, который втихую пробрался на слушанье. — Они ему ещё семь трупов впихать хотят. Чтоб наверняка.
— Пусть, — буркнула я. — Его все равно казнят. Они лишь тянут кота за хвост.
— Тогда чего ты ждёшь? — не понял Рохелио.
— Момента, когда они все смогут ПОВЕРИТЬ…