— Смотри мне в глаза! И запомни: ты обязана продлить, воплотить — прости за казенное слово! — своё заветное желание. Я не допущу, чтобы моя болезнь хоть чем-нибудь тебе повредила. Оставлю завещание… — Она протестующе замахала руками. — Да, да, оставлю подробное завещание, чтобы ты сделала реальностью всё задуманное мной еще с юных лет. — Помолчав, он негромко и даже смущенно добавил: — Можешь, кстати, воспроизвести где-нибудь на внутренней стене грядущего «Дома» то, что хотела. Если не передумала… — Речь шла о его фотографии. — Под моей физиономией напиши тоже, что придет тебе в голову. И придет в душу… Только не на стене, выходящей на улицу: это было бы вызывающе! И не то, чего удостоится портрет Пушкина: надо знать меру… Смотри мне в глаза!
А она от его глаз и не отрывалась.
— Сколько здесь цветов… — прошептала она так, словно бы не сама день за днём их приносила.
— А насчет моих собственных перспектив… — задумчиво, но без боязни промолвил он. — Может, встречусь там с мамой?
Март- май 2008 г.