- Да нет же, голова твоя садовая! - воскликнул Марселей. - Завтра утром я просто пойду к мэтру Петифону, и он скажет мне, подходит ли клиенту наш дом.
- . А если подходит?
- Надо будет дождаться его приезда, договориться обо всем. Раньше Рождества он все равно не приедет.
- А если наш дом ему не подходит?
- Тогда поищем другого покупателя.
- Это займет много времени?
- Наверное.
Исай вздохнул с облегчением. Опасность была не так близка.
- Ну что, понял теперь? - спросил Марселен.
- Понял.
- Согласен?
- Нет.
Марселен бросил на него быстрый взгляд - как чернилами брызнул. Он хотел было продолжить спор. Потом провел по воздуху рукой, будто сметал невидимую паутину, и сказал:
- Я не хочу тебя торопить. Обещай мне подумать еще раз. Постепенно ты привыкнешь к этой мысли. А когда все будет позади, ты сам скажешь мне спасибо.
- Я обещаю тебе подумать, - сказал Исай. - Но это ни к чему.
Марселен снял с гвоздя куртку, накинул ее на плечи и вышел. Исай долго не двигался с места. Рот у него открывался и закрывался.
По щекам текли слезы. Потом он пошел, шаркая ногами, к двери. Марселен уже исчез за поворотом дороги.
- Ты куда, Марселен? - крикнул Исай.
Ответа не последовало. Падали редкие снежинки. Горы, наполовину скрытые туманом, незыблемо стояли, как и много веков назад, отрицая возможность перемены как в природе, так и в жизни человека. Их присутствие обнадеживало. Каждый камень, казалось, одобрял Исая. Он поднял с земли дощечку и нехотя стал обстругивать ее ножом: "Это нотариус сбил его с толку". Он вернулся в дом, взял со стола бумагу и медленно прочел:
"Любой гражданин может потребовать..." Он узнал руку мэтра Петифона. Потом свернул листок и положил его в карман.
- Во всем виноват я... Не сумел ему объяснить... Не нашел нужных слов... Мне надо было сказать:
Дом - неказистый, но мы не вправе его продавать: был бы жив отец, он бы этого не позволил..."
Этот довод казался таким неоспоримым, что захотелось сейчас же увидеть брата и все ему объяснить. Где он? Наверное, у Жозефа, заливает досаду вином. Такой уж он есть. От вина он еще злее, потом болеет. В порыве сострадания Исай отправился следом за братом. Он шел широким шагом, под ногами скрипел чистый снег. Руки болтались вдоль тела и били его по бедрам. Он глубоко дышал.
- Мальчишка! Совести у него нет...
Показались первые дома, они были как никогда черные и приземистые под белыми шапками снега. На краю деревни, притулившись у дороги, стоял дом Мари Лавалу. Открытое крыльцо вело прямо в дом, не защищенный от холода и зноя. Навстречу с лаем бросилась большая рыжая собака.
- Исай! Ты пришел починить сеновал?
Мари Лавалу, сгорбившись, вышла из дома с корзиной за спиной. Она весело улыбалась беззубым ртом. Щеки у нее порозовели.
Исай отвел взгляд. Волна стыда прошлась по всему телу. Он покраснел., - Нет. Сегодня мне некогда. Давай завтра...
- Ты торопишься? Верно, идешь к Жозефу?
- Как ты догадалась?
- Все мужчины уже там.
Его охватил безотчетный страх.
- Что такое?
- Они собрались потолковать. И есть о чем! А я иду в лес за хворостом...
Исай обернулся ей вслед: по серой дороге ковыляла крепенькая черная фигурка. Большая рыжая собака бежала следом, обнюхивая землю, подняв хвост трубой.
В деревне было пусто. Только в кафе Жозефа царило оживление. Исай толкнул дверь и остановился на пороге, привыкая к полумраку и гулу голосов. Из трубок шел дым. Все были возбуждены. У чугунной печки грелись мокрые собаки. Марселен сидел за большим столом вместе с Белакки, Колозом, Руби и Бардю.
- Проходи, Исай! Ты как раз вовремя! - крикнул Жозеф. - Подвиньтесь! Пропустите его к Марселену. Пусть сидят рядом!
Исай улыбнулся всем по кругу, перешагнул через скамью и сел справа от брата. Марселен вертел в руках стакан с белым вином. Голова его отяжелела, взгляд был мутным.
- Ничего, что я пришел? - прошептал Исай. - Ты не против?
- Делай, что хочешь! - ответил Марселен.
- Я уже все обдумал...
- Ты слышал новость, Исай? - спросил мэр. - Сегодня в десять утра из города вышла группа спасателей. Две связки по три человека. Их повел Николя Сервоз. Это в такое-то время года? Думаешь, они пройдут?
Исай пришел поговорить с братом и теперь чувствовал себя так, будто сбился с пути. Он смотрел по сторонам и не мог понять, что хотят от него все эти люди. Наконец он разобрался в своих мыслях и сказал:
- Раз Николя Сервоз так решил, значит, все правильно. Он свое дело знает...
- Он знает свое дело. Но это большой риск, - заметил полицейский.
- Верно, риск большой, - согласился Исай.
- Да это безумие, - воскликнул мэр, - ставить на карту жизнь шести человек! Если бы еще речь шла о спасении людей. Так нет! По радио передали, что там только трупы и мешки с почтой. Они рискуют из-за мешков с почтой! Из-за никому не нужной бумаги!
Воспользовавшись шумом, поднявшимся после слов Белакки, Исай нагнулся к брату и зашептал:
- Давай уйдем отсюда, я тебе объясню, почему не хочу продавать дом. Я хорошо объясню - ты не будешь сердиться. После твоего ухода я нашел нужные слова.