Грохот. Взрыв. Раскат неистового будто бы грома в абстрактном смысле. Летящие во все стороны комья земли вперемешку с битыми камнями. Сумрак, под покровом которого, оглашая изувеченную поляну музыкой драйва и дикого рок-н-ролла с техно, сыплются, как дождь, тяжелейшие удары.
А потом два силуэта вновь выскочили из чащи и начали колотить друг друга неистово, свирепо, бешено. Хог и Эс, два волонтёра-охотника, что любили драться, столкнулись на кулаках, коленях и лбах. Их встреча сопровождалась резким проседанием кислорода в атмосфере, звуковая волна разлетелась в разные стороны от аккумулируемой энергии в пространстве, и некто не из мира сего эффектов для пущего пафоса масляной кистью нанёс, превращая воистину мужской fight в анимешный бит-эм-ап. Ударив друг друга кулаком в грудь, сражающиеся отъехали назад на носках, оставляя на земле полосы, и харкнули слюной вперемешку с кровью. За десять минут непрерывного поединка это была их первая пауза. Каждый мог перевести дыхание и обмозговать произошедшее, избрав для себя более подходящую тактику для боя.
Пряник отсутствовал. По просьбе Хога он сидел дома и ждал, когда тот вернётся после драки с Эсом. Корт повёл Лимита за собой на далёкий склон, где было мало деревьев и больше места для «танца». Он находился от кордона «Луч» в пяти ста метрах, потому вряд ли волонтёры сбегутся сюда, дабы поглазеть на хорошую драку или попытаться разнять дерущихся.
Ведь это был разговор тет-а-тет.
Знакомство двух крутых драчунов.
Чисто мужицкий «секс» – без прелюдий, на сухую, во имя пафоса.
За десять минут Хог понял достаточно. Во-первых, удары Эса ни в коем случае нельзя было блокировать: он пробивал любой блок, обладая воистину медвежьей – а может, даже слоновьей – силой. Во-вторых, воспрещалось вступать в борьбу – опять же, в основном, из-за богатырской силы рыжика. И в-третьих, ни в коем случае не стоило использовать против такого противника кнут.
Почему…?
– Ха! – Эс прыгнул вперёд. Он сделал глубокий вдох. Потом прижал к своим губам руку, свёл фалангу пальцев в дудку – и выдохнул рыже-багряное пламя, от которого Хог, впрочем, успел уклониться, отскакивая назад.
Эс Корт не только отличный боец с бешеной силой в руках, но ещё и огненный маг. Реальный танк в сражении, действующий исключительно на пробитие. Любая его атака – жуткие последствия для человека, решившего переть на такого противника в лоб. Это всё равно, что встать на пути несущегося на тебя тура и полагать, что твоя защита убережёт тебя от убийственного столкновения.
Но понимал ли Эс, какой непростой ему попался противник? Конечно же, да. Неумение использовать магию компенсировала молниеносная скорость и поразительная реакция. Дополнял атрибутику матёрого бойца потрясающий боевой опыт, свидетельствующий о многом. Прежде всего – способности драться с такими, как Эс. И последнему это дико нравилось.
Ведь он знал, кого зазывал на бой. Ибо слухи о человеке, буквально за один день превратившемся в легенду – не пустые слова и уж тем более не байки.
Тот, кто умолотил половину волонтёров и Лешего в придачу, не может не быть достойным противником.
Эс бросился в атаку. Хог усмехнулся. Он быстрее звука ушёл из-под одного удара. Потом второго. Затем третьего. Закружил вокруг Корта вихрем, а как только тот растерялся, прописал ему в «бороду» хук справа. Ударом ноги подбросил вверх. Кнутом притянул к себе. Обрушил на него кулачный град, раскрутил в «колесо» ноги и коронным «This is Sparta» вышвырнул в валун, раскрошившийся под тяжестью рыжего атлета.
Эс выплюнул изо рта кровь. Осклабился, поднимаясь на ноги.
– Неплохо, – промолвил он. – Но недостаточно.
Корт ударил ногой по земле. Та задрожала, покрылась трещинами в одночасье, испуская из них раскалённый пар, и первые куски её взлетели вверх. Потерявшего опору Хога понесло вперёд – прямо на несущегося на него Эса. Разумеется, Лимит успел поставить блок, но, как и говорилось прежде, удары этого парня заблокировать нельзя было.
Пробивающий апперкот разбил «крест» рук, достигая подбородка скоростного бегуна. Силища была настолько неимоверной, что Хог собою переломил верхушку дерева и улетел со свистом в небо. А скалящийся Эс прыгнул вслед за ним, нанося оппоненту ещё один удар. Потом поднял над собой «молоты» кулаков, дабы вбить брюнета в землю.
– «Посолонь»!
Раз! – и время задвигалось со скоростью улитки. Это дало возможность Хогу быстро сгруппироваться в воздухе, кувыркнуться и перекидывающим через себя ударом ноги отфутболить Эса. Время тотчас восстановилось. Отбитый Корт приземлился на арену, своим «падением» заставляя матушку Сыру-Землю задрожать вновь. Серые глаза, пылающие решимостью, следили за приближающимся к нему Хогом. Эс размахнулся, надеясь отбить его, но снова не успел, превентивно атакованный ногой прямо в лицо. И полетел назад.
Да начнётся же мясо!
Эс проехался на носках по земле. Он отразил следующее нападение Хога. У них началась рукопашная рубка с использованием ног, головы и плеч. Хог бил быстрее, но силы в его ударах неспособны были пробить защиту Эса. Корт наоборот – был сильнее, однако медленнее. Потому промахивался часто и получал больше. Но ежели он умудрялся попасть, то один его удар вмиг приравнивался к десяти ударам Лимита. Таким образом они махались минуты три без передышки, выбивая друг из друга «дерьмо» и дух. Но как только Эс решил пойти на сближение, дабы упредить прыть Хога окончательно, волонтёр-новичок сразу же контратаковал его. Пинком он сбросил Корта с обрыва, затем запрыгнул на него и с грохотом впечатал в каменистый берег подле лесного пруда. Облако пыли вмиг поднялось в воздух.
Хог полагал, что одолел Эса. Как же сильно оторопел он, когда под собой обнаружил пустую в земле вмятину, а не валяющегося в нокауте пирокинетика.
– Йоу!
Лимит развернулся – и получил мощный удар в голову. Потом второй. Затем третий. Четвёртым Эс отправил парня в далёкий полёт и ринулся за ним сам. В голове брюнета – каша из мыслей, рваные иллюстрации пойманного глазами окружения, смута. Но Хог не сдался. Он успел перескочить через голову Эса, после чего парни, тяжело дыша от усталости, бросились бежать по разным берегам пруда. Прыгнули друг на друга. Отбились. Ещё раз прыгнули. Опять отбились. Эс выстрелил огненным шаром, взрывом подкидывая Хога, но тот молнией запетлял меж камней и ногой влетел в челюсть оппонента. Затем побежал вперёд. Растерялся перед возникшей впереди огненной стены, чем незамедлительно воспользовался Корт, ударом в плечо раскручивая Лимита вокруг оси. Его рыжик подкинул и вбил, казалось, в землю, да только Хог отскочил, как мячик, а потом тяжестью тела придавил пирокинетика. И проехался им по земле, как на скейтборде. Эс таки сбросил жокея с себя и пустился вдогонку за убегающим Хогом.
– Время кончать, хе-хе, – пафосно отчеканил Лимит.
Slow-mo. Он резко развернулся на месте. Бросился назад. Столкнулся лбами с Эсом. Вместе парни прыгнули вверх и принялись махаться кулаками, как супер-герои – по всем канонам жанра «сёнэн»: пафосно, эпично, дерзко. Налегая на врага скоростью, Хог старался его задавить, и единственное, что оставалось Эсу – подкрепить свою силу огнём.
Бабах!
Взрыв был грому подобен. Закрученные в спирали воздушные волны в разные стороны разлетелись, раскидывая каменную крошку и сухие ветки. И лишь тогда, когда боевая арена полностью очистилась от мусора, Хог и Эс на неё приземлились. Плашмя. Жёстко. На спины.
На этом поединок и завершился.
Хог и Эс. Два любителя подраться. Оба ужасно измотаны, побиты, в синяках и с ссадинами – но страшно собою довольные. Лежали на спинах, тяжело дышали от усталости и смотрели на звездное ночное небо, некоторое время не решаясь нарушить образовавшуюся после эпичного боевика тишину.
– Х-ха-х… х-ха-х… а ты, хе-х, в натуре крутой парень, – наконец, отдышавшись, заговорил улыбчивый Эс. – Взаимно, хе-хе-х, – усмехнулся усталый Хог. – Ты первый на этом кордоне, с кем я реально рубился.
– Такая же фигня, братан. Здесь все какие-то правильные, нежные, сопливые. Это я щас за пацанов говорю, которые перед тёлочками понтуются, а как только им леща даёшь – сразу же нашему лидеру бегут жаловаться.
– Ещё и толпой нападают.
– Да конченные они просто. Я их рот любил – нежно и ласково.
– Ахах, отлично сказано.
– Слушай, – вдруг предложил Корт. – Раз уж мы так с тобой офигенно друг друга понимаем – может, бухнём?
Лимит хмыкнул.
– Давай.
– Иха-а-а!
– Е-е-е!
Пиво, водка, закуска, громкая музыка – всё это собралось в одном доме, где бардак – стабильный порядок в жизни, а наличие наклеенных на стены плакатов с полуобнажёнными девушками – догма холостяка, допускающая гуляния налево и направо, но отрицающая серьёзность любовных намерений.
Парни, несмотря на боль в теле, устроили настоящую тусу. И им было пофиг, что их громкая музыка может разбудить дремлющий кордон. Пофиг, что завтра вернётся лидер команды «Серп», с которым Хогу предстоит познакомиться, а Эсу достанется за его проказы. На всё плевать. Главное – отлично провести время с классным братанчиком, которого друг в друге эти двое нашли.
Опустела первая бутылка. Потом вторая. В очередь пошёл третий ствол – запотевший, холодный, крепкий. Солёно-острые чипсы вперемешку с раздираемой зубами рыбой проглатывались в мгновение ока, пустела только что распечатанная пачка «Беломора» и опорожнялись ежесекундно стаканы с рюмками. Приятная в горле горечь после каждого «шота» сопровождалась лёгкой отрыжкой.
Вот он, истовый Рай! То, ради чего Хог готов был простить даже синеволосую стерву, лишь бы не заканчивался сей прекрасный вечер. Без женщин. Без мерзейшей рефлексии. Без вскрываемых алкоголем душевных ран, изливаемых в порыве эмоций. Ибо нет хуже способа испортить прекрасный вечер, чем стать токсичным брюзгой, которому надо всё, грубо говоря, засрать.
Наконец, вдоволь наплясавшись, парни шумно приземлились, и Эс закурил, поджигая сигарету огоньком на большом пальце. Он предложил покурить и Хогу, но тот отказался, ибо некурящим был.
– Кстати, братан, – попросил Эс. – Сбереги пока боевые раны. Они тебе понадобятся.
– Зачем? – удивился Хог.
– Они – доказательство того, что мы с тобой махались.
Лимит выгнул в недоумении бровь.
– Короче, – Корт махнул рукой и разлил по кружкам пиво. Парни быстро опорожнили их. – Не знаю, говорил проф чи не, но тебе, чтобы вступить в нашу команду, надо пройти определённые испытания.
Хог нахмурился. Не то, чтобы новость удивила его (в какой-то степени он предчувствовал подобный расклад), просто Макс про сие ничего не сказал. Возможно, спугнуть боялся, а может, данная традиция прижилась в команде «Серп» недавно.
– Значит, наша драка…?
– Первое испытание, которое ты прошёл. За сим, целиком и полностью поддерживаю твоё вступление в наши ряды. Нам такие отбитые на голову типы нужны. Мне уж точно, – весело заявил Эс.
– А какие испытания меня ещё ждут?
– Ну-у… хз, братанчик. Это уже другие решат.
– Дедовщина какая-то получается, – Хог закатил глаза и откинулся на кресло.
– Согласен, но а что поделаешь? Все через это прошли: я, Юлька, Орфик. Наша босс страшно избирательна к каждому, кто под её крыло просится.
– Чем её не устраивает простое собеседование?
– Да чёрт его знает. Она довольно своенравная дама, хотя и красивая до одури. Всё пытаюсь уломать её на пару палок кофе, но чот вообще не ломается.
– Подари ей розы.
– О-о-о, нет, братан! Что угодно – только не розы! Особенно красные! – вздрогнул вдруг Эс. Аж мурашками покрылся от воспоминаний. – Уж если собрался подкатывать к ней – дари ромашки. Она их дико любит. А вот за розы может тебя так отчихвостить, что ты… ну… в общем, просто держи эту мысль в уме. Авось, пригодится в будущем.
Хог усмехнулся про себя. Никому он, разумеется, ничего дарить не собирался. Главное, чтобы обсуждаемая леди не оказалась такой же дрянью, как синеволосая Элли, а с остальным Лимит как-нибудь уживётся. Не маленький.
– Слушай, братка, а расскажи мне про Лимитеру? – вопрос Эса удивил и одновременно позабавил Хога. – Давно хочу посетить эту страну, да всё никак пропуск заиметь не могу.
– Хм. А что о ней рассказывать? Холодная она жутко. Снега дофига. Лето бывает редко, да и то на дождливую осень смахивает. Хотя Аркаим – это столица моей родины, я сам там живу – очень клёвый. Куча всего прикольного в нём есть…
Лимитера – сверхдержава передовая, олицетворяющая Знания. Именно она совершила прорыв в науке, посетила Запредельный Мир, создала волшебные оружия на базе божественных и сделала столько открытий, что процентов восемьдесят пять можно было смело отдавать ей. Поезда, приборы сотовой связи, автомобили – всё это произвела Лимитера. Но были в ней и минусы: ограниченный запас продовольственного сырья из-за сурового климата, плохая совместимость с магией ввиду неспособности обуздать её и расслоение общества на классы. Ибо лимитеры – одиночки. Им чужд коллективизм. Индивидуализм – яркая их черта.
А вот Эйрия была другой. Это ретроградная сверхдержава, символизирующая Силу. Именно здесь магия была развита до высочайшего уровня, позволяя людям обходиться без электричества, газа, нефти и прочего сырья, коих тут было как грязи. Коммунистическое движение, исповедуемое сей страной, преследовало объединение каждого человека в один общий коллектив. Эрийцы – сплочённый народ. Разобщённость ими презираема до ледяной ненависти, а семейные узы возвеличены в абсолют. И оно неудивительно: Эйрия вынуждена была жить так за отсутствием прогрессирующей науки, способной вытянуть её из времён если не Каменной, то уж точно Царской эпохи. К сожалению, богатство территории, доставшееся конкретно этой стране, по большей степени улетало в никуда.
Потому-то друг друга они и ненавидели дико – Лимитера и Эйрия. Вспыльчивые и пылкие эрийцы, к сожалению, неспособны были тягаться с холодным лимитийским интеллектом, а те, не имея в арсенале усовершенствованную грубую силу, не могли подавить окончательно тех. И так из столетия в столетие друг друга не выносят они. Эта вражда укоренилась в крови каждого настолько, что, друг на друга взглянув, интуитивно они могли почувствовать лимитера (эрийцы) или эрийца (лимитеры).
Хог поморщился. Слишком глубоко ушёл он в себя и не заметил даже, что сейчас Эс вообще говорит на другие темы, обсуждая, в основном, местных девчонок.
– Ты, кстати, как, братка? – меж разговоров спросил Эс. – Ну, есть у тебя подружка?
– Не, я гордый холостяк, – с ухмылкой ответил Хог.
– А чего так? Цэ ж для здоровья полезно. И время убивается с кайфом.
– Но ты ведь тоже одинокий, разве нет?
– Э, не, дружище, я не такой, – резко повеселел Корт. – Я непостоянен, а не одинок. В способности обольщения всяких тёлочек я Ромео схавал, так шо-о… ну, вариант намутить чиксу на пожахаться у меня есть.
Рыжик опустошил стакан с пивом.
– Так чего это ты без подружки? Хлопец ты гарный, видный. Размер твоего друга я, конечно, не знаю – да и нахрен оно мне надо, – но сомневаюсь, что ты комплексуешь из-за этого. Может, в Лимитере нет подходящих на приласкать? Так, братан, я тебе вмиг подругу здесь организую. А что, это идея! После того, как официально вступишь в наши ряды, мы с тобой пойдём в баньку, возьмём пивка, тёлочек – и будем их дрючить без веника.
– Не, спасибо, – вяло отмахнулся Хог, чем удивил Эса (он реально хотел сделать именно так, как сказал). – Как-то не нуждаюсь в этом.
– Ты асексуал, шо ле?
– Ну-у… наверное.
– Это очень плохо, друже. Друга баловать надо, а ты под целибатом ходишь.
Корт даже расстроился немного. Казалось бы, нашёл идеального во всех смыслах товарища: драчливого, дерзкого, крутого. Вместе бы они ходили и всем морды били, вместе гуляли бы по девкам и хвастались историями эротического характера, вместе бы бухали по пятницам и были самыми натуральными быдлами на районе. Как жаль, что не во всём они с Хогом были одинаковы.
Ребята ещё посидели некоторое время, после чего Лимит объявил о намерении выдвигаться домой. Время было позднее, алкоголь подходил к концу, а завтрашняя встреча с лидером команды «Серп» не допускала пропуск новичка ни под каким соусом. Хотя Эс предложил Хогу переночевать у него, пьяный в стельку Лимит отказался. Ведь он обещал Прянику, что вернётся к утру, и слово своё намерен сдержать был.
Хог перепил. Тяжёлая голова то и дело норовила уйти вниз, отчего парню приходилось осторожно делать шаг за шагом, дабы не упасть. И даже прохлада с запахом моря неспособна была отрезвить Лимита, выветривая разве что эйфорию зажигательного вечера. Теперь, когда с весельем покончено, а «Луч» окончательно погрузился во дрёму, на волонтёра накатили не слишком приятные раздумья, близко граничащие с рефлексией.
Почему Хог одинок? Ведь, как заметил Эс, он не из того круга людей, что вечно в себе сомневаются. Хог решителен. Прямолинеен и достаточно честен, чтобы открыто высказывать свою позицию. Зачастую даже обидной бывает она, но это мало волновало Лимита. Так… почему? А Хог и сам не знал. Влечение к противоположному полу испытывал, не чурался умеренного романтизма и изредка сам почитывал книги слезливого характера. Это не нравилось ему – просто парень для себя хотел понять, что это вообще такое – любовь. Рассказы, увы, мало света истины на сей мрак проливали, покуда выставлялись в отвратительном для Лимита смысле – сопли, нытьё, стенания.
Неужто любовь – приторно-сладкая вата, после которой хочется блевать?
Хог хмуро закатил глаза. Для него «любовь» – лишь жалкое оправдание жаждущих утехам плотским предаваться, не более. Типичная отмазка для каждого второго, неспособного прямо озвучить свои желания. Всё во имя любви – а толку? В чём смысл обзаводиться вторым человеком? Боязнь одиночества? Блевотная трусость, неспособная в глазах одиночки Хога найти оправдание. До судьбоносной встречи с Пряником Лимит был абсолютно один. Выживал в жестоком мире как мог. Существовал в социуме и одновременно вне него. Он не познал того, что однажды коснулось других, и, в общем-то, не слишком по этому поводу переживал. Но встречающиеся ему люди явно других взглядов придерживались – более мягких, менее радикальных.
До дома оставалось немного. Всего-то и нужно было – пройти мимо аллеи. Но внезапно Хог остановился. Не сам. Слух улавливал замысловатую мелодию, которую, судя по игре, рождал струнный инструмент. Точно не балалайка: звучание было лёгким, как порхающий в темноте мотылёк, и нежным, как пёрышко. Скорее всего, гитара. Непонятно, каким образом композитор настроил её на подобный звук, но, видно, виртуоз в этом плане был. Хог не знал, почему остановился вдруг. Казалось бы, просто кто-то решил прийти ночью в аллею и поиграть на гитаре перед сном. Просто иди дальше, забей на всё хрен.
Хог… не смог. Ноги будто приросли к земле в сей час, а пустующий разум стали заполнять мысли, выстраивающие аллюзию некоего дома. Не в прямом смысле, в абстрактном. Иллюстрация вымышленной реальности, где всё хорошо. Где есть забота, тепло и ласка. Где хочется забыть о насущных проблемах, выключить мозг и с головой окунуться в атмосферу истового покоя.
Эту музыку рождал инструмент.
А музыка – желанный мир для одиночки, не помнящего своё прошлое.
Десять лет – возраст, с которого Хог начал свою историю в этом мире. Без отца, без матери, даже близкого друга. Вокруг – выжженная пустошь, над которой возвышается светящееся золотом во тьме Мировое Древо. Куда идти – неизвестно. Что делать – непонятно. Абсолютное понимание, что в этом мире ты – рассказ, начатый с середины. Нет желанного приквела, способного частично смягчить на сердце боль и унять в душе безжалостное чувство холодного одиночества.
Казалось, это апогей. Кульминация краткой истории.
Но Хог выжил. В тот самый момент, когда в голову закралась роковая мысль о бессмысленной кончине у ствола Мирового Древа, он смог выплакать слёзы отчаяния, а потом скрепить сердце – и взять себя в руки. Лимит встал и побрёл, куда глаза глядят. Просто шёл в неизвестность, будто так и должно быть. Потом он встретил людей: как плохих, так и хороших. Впервые посетил Аркаим, в котором опосля жить остался. Пробовал себя в различных ремеслах, пока не решил для себя однажды, что лучшее, что у него получается – быть охотником. Стал больше читать, изучать историю их мира, исследовать таинственные уголки заснеженной Лимитеры. Потом встретил Пряника.
Хог научился сражаться. Овладел врождённой скоростью в полной мере, смог призвать обитающий в его глазу Коловрат и синхронизировать с добытым в одном из приключений кнутом с забавным названием – «Веретено». Он, как лимитер, не имел возможности использовать магию, зато усовершенствовал своё оружие до максимума. Прокачал всё, что мог.
Вот только пустота, образованная на месте вырванных страниц, никуда не исчезла. Она по-прежнему досаждала ему, как надоедливая муха, раз за разом кусающая побольнее, когд сумерки на землю опускались. И ежели для кого-то ночь была временем романтики, для Хога это – самая настоящая агония. И горел он в ней живьём.
Тот, кто играл – явно похожий путь прошёл. Лимит не был в этом уверен, лишь предполагал. В одночасье ему вдруг захотелось войти в аллею и своими глазами увидеть композитора сей музыки проникновенной. Посмотреть на этого человека и визуально с собой сравнить. Могут ли у них быть сходства? Скорее всего, да. Каким бы талантливым ни был музыкант – никогда в жизни не сыграет он так, ибо для этого нужна душа, а ещё прошлое, идентичное Хогу.
Но Лимит не сдвинулся с места. Нахлынувшие неожиданно слёзы разрушили его планы, и парень, стиснув зубы, стал их утирать, себя при этом тихо ненавидя. Ну вот опять – разнылся. И всё из-за какой-то композиции, вскрывшей под покровом ночи душевные раны. Неприязнь собственной слабости в сей час быстро отрезвила Хога, и злость окончательно вернула ему рассудок.
– К чёрту! – мрачно изрёк он.
И продолжил путь до дома, плюнув в сторону аллеи.
– Буа!
– Кнутик, ну как же так?
– Пряня… т-тащи ещё… Буа!
Утро было добрым. Особенно – для Хога. Не успели первые лучи Солнца протиснуться сквозь закрытые шторы, как парень уже испражнялся кашей из вчерашней пищи. Благо, предусмотрительный Пряник, явно не единожды с подобным сталкивающийся, был ко всему готов. Он сразу же приготовил тазики и ждал, когда его хозяин соизволит порыгать.
– Вот, Кнутик, – Пряник поставил новый тазик и жалостно посмотрел на Лимита. Тот, округлив глаза, вырвал очередную порцию желчной каши и хрипло задышал.
– Шоб я… ещё раз… столько выжрал…!
– Зачем ты вообще так много пил? Ты ведь обычно не напиваешься в хлам.
– Да мы так хорошо сидели… и музыка хорошая была… и конкурсы классные… и тамада.
– Какие конкурсы? Какой тамада? Кнутик, что ты несёшь? – испугался енот. Не хватало ещё, чтоб его хозяин сошёл с ума.
Единственное, чего желал Хог в данный момент – чтоб кто-нибудь добренький тюкнул лопатой его по голове и в могилку положил. А лучше – пулю в лоб, дабы вообще ничего не чувствовать. Мерзейшее состояние вымоченной вафли смешалось с чувством отвращения как к самому себе, так и к окружающему миру. Изнывающий от боли желудок будто в кулак сжался и давил изнутри до боли, отчего хотелось блевать безустанно. Пылало горло, обожжённое желчью. Во рту ощущалась неприятная кислятина, а голова до такой степени болела, что парень хотел выть.
Наконец, покончив со рвотой, Хог слез с лавки. И застонал от боли в теле: оно после ночной драки ещё долго восстанавливаться будет, если не испить мёртвой воды.
Кстати, о воде…!
Хог выпрыгнул… нет, скорее, вывалился через окно – и сразу же головой в бочку отправился, буквально всасывая в себя живительную холодную жидкость. Вот и пригодилась никому ненужная бочка с водой, от которой Лимит хотел избавиться вчера. Знал бы, чем всё закончится – целовать бы её стал.
Хог выпил пол-бочки и только тогда успокоился. Его лицо, волосы и воротник были мокрыми, но парень не придал сему значения. Он только-только более-менее начинал соображать, проводить причинно-следственные и вообще просыпаться от отвратительной дрёмы.
«Ещё и на встречу с кэпом идти. Бляха!», – мысленно скулил Хог. Ему сейчас не то, что встречаться – вообще никуда идти не хотелось. А вот повеситься от полного «счастья» – да и очень искренне.
Хочешь, не хочешь – а идти надо. Потому Хог, собрав всю свою волю кулак, поднялся на ноги и уныло поплёлся к вожделенному (в отрицательном смысле) знакомству. Пряник увязался за ним.
Юлю Хог встретил подле Велеса. Девушка выглядела опрятно, красиво и держалась скромно, что, собственно, неудивительно: Сахарова, как дочь главы кордона, старалась выглядеть достойно.
– Сварга Небесная! – выпалила она в ужасе, увидев, в каком разбитом состоянии пришёл Хог. Мало того, что побитый, ещё и полупьяный. – Чем ты прогневил богов Прави, раз они так тебя наказали?
– Послал их в задницу. Им это не понравилось, – хмуро отшутился Лимит. Рассказывать про зажигательный вечер не хотелось, тем паче Юля и так всё поймёт, как только увидит виновника торжества.
Он себя не заставил долго ждать. Как и Хог – побитый, помирающий на каждом ходу и жадно хлещущий воду, – рыжик подошёл к ребятам. Вспыхнувшая было Юля хотела выругать Эса как следует, да осеклась, когда парни пожали друг другу руки, обменявшись взглядами, полными взаимопонимания.
– Блевал? – кисло спросил Эс.
– Да, – кивнул Хог.
– Я тоже.
– О, Род Великий…! – тяжело вздохнула Юля и прижала ладонь к лицу. Всё ей стало понятно враз. – Хог, у тебя сегодня встреча с лидером, а ты вместо того, чтобы к ней готовиться, подрался и напился с этим балбесом. Вот… ох… что за безответственность?
– Братан – самый ответственный. Не надо мне тут, – вступился за Лимита Корт, приобняв его за плечи. – Ты просто не шаришь, Юлька.
– Да, Юлька: ты не шаришь, – поддакнул Абсолют Скорости.
Сахарова вопросительно посмотрела на Пряника, но тот лишь лапкой махнул, дескать: забей.
Орфей появился спустя две минуты. Он, в отличие от Хога и Эса, был свеж, трезв и бодр. Несколько сонный, правда, но это объяснялось его любовью работать допоздна.
– Всем доброго утра! Извините за опоздание и… – Орфей изумлённым взглядом скользнул сначала по Лимиту, потом по Корту, после чего выдал: – Соболезную.
Юля повела всех за собой. Шли они к домику, что располагался почти у самого леса. Там, судя по открытым окнам и промелькнувшему за занавесками силуэту, ждала их лидер команды «Серп». Разглядеть её издали Хог не смог, да и не до этого ему было. Вместе с Эсом они замыкали своеобразный отряд из комсомольцев, ныли, скулили и жаловались на жизнь. Грустно смеющийся Орфей искренне хотел их как-то поддержать, да только не знал, как. Пряник сохранял молчание, про себя в очередной раз отмечая, какой же Кнутик всё-таки балбес. Шедшая впереди Юля тоже молчала.
Вдруг Пряник округлил глаза. Однако быстро он поменялся в морде и продолжил парить над остальными, как ни в чём не бывало. Что его смутило в одночасье, Хог не понял.
– Доброе утро! – Юля первой вошла в помещение и поздоровалась. Хог вошёл вторым.
Комната со вчерашнего дня не изменилась ни на грамм. Разве что царское кресло спинкой повёрнуто было к появившимся, тем самым скрывая личность лидера команды «Серп». Таинственная девушка не ответила ничего, только смотреть в окно перед собой продолжила.
Орфей тоже энергично поздоровался, а вот Эс проскулил что-то нечленораздельное – и бухнулся лицом в диван, страстно подушку обнимая. Даже не обратил внимания на стоящую на столе бутылку с водой, которую незамедлительно приватизировал Лимит. Пить хотелось ужасно.
Все заняли свои места, и Юля огласила:
– Вот, Хог. Позволь представить, это…
– А мы знакомы, не так ли?
Лимит тут же выплюнул воду. Донельзя мерзостная мысль медленно, но очень настойчиво стала вгрызаться в больной мозг волонтёра-новичка, зубами вытаскивая из памяти один из тех фрагментов, о которых юноша с удовольствием предпочёл бы позабыть.
Этот голос. Эта наигранная кокетливость в нём, смакуемая мелодичностью…
Кресло медленно повернулось к столу, и глаза Хога округлились. Его лицо стало дебильным. Рвущаяся наружу отборная ругань из-за шока так не смогла протиснуться сквозь сжатые в полоску губы.
– Привет, лимитер. Давно не виделись, – игриво улыбнулась Элли.