- Как не помнить, - кивнула головой бабушка. - Это за Быстрицкими наволоками? У нас все про этот случай знают. Что ж, и теперь, значит, тот медведь в кустах сидит?
- Да. - Алёна крикнула: - Медведь, зарычи!
Но в кустах было тихо.
- Пойдём посмотрим, - позвала Алёна бабушку.
Они подошли к кустам. Там никого не было.
- Убежал, - вздохнула Алёна.
- Убежал и корзинку бросил, - сказала бабушка.
ПЛАТЬЕ
Алёна смотрела на дорогу, на шоссе. Мимо проезжали машины - легковые и грузовые. Потом через шоссе перешли четыре гуся. Они шли неторопливо, покачивали шеями, чуть-чуть поворачивали головы с длинными носами. Они шли так важно, что Алёна сначала рассмеялась, а потом ей тоже захотелось покачать шеей и пойти за гусями. Она повернула голову и увидела Еньку.
- Чего тебе? - строго спросила Алёна, как будто Енька не имел права тут ходить.
Енька молчал.
- Ты за мной подглядывал?
Енька насупился:
- Не... - и тихо добавил: - Тётя Нюра на почту позже поехала: у ней Любка заболела.
- А-а! Всё-таки подглядывал. Откуда ты знаешь, что я жду письма?
Енька мог бы ответить: Алёна сама ему рассказывала. Но он опять промолчал.
- А я и так письмо получу. Мне его лошадки привезут. - И Алёна, подражая гусям, подняла голову и постаралась вытянуть нос. - Да, лошадки...
Енька не спорил, смотрел вдаль, за реку.
- Думаешь, я обманываю? Идём, покажу.
Алёна пошла через шоссе, а за ней Енька. Потом они побежали к реке. И снова Алёна нашла тот пень. Сдерживая дыхание, она наклонилась и опять увидела на верху пня серые грибы на тоненьких ножках, но муравьишки-сторожа не было.
- Принеси прутик, - шёпотом попросила Алёна. - Сейчас мы постучим по домику.
Алёна стала на колени, постаралась заглянуть в окна лесного домика.
- Вот, - протянул ветку Енька.
- Тссс! Тише, они спят. Хочешь поглядеть?
Енька тоже наклонился, прислонил лицо к зелёному мху, которым порос пень.
- Ты сейчас ничего не увидишь, - говорила Алёна. - Они погасили огонёк, потому что очень устали. И день и ночь шил паучок из паутины красивое-красивое платье. А муравьишка ему помогал: приносил из леса разные травки, цветочки и ещё такие блестелки и звенелки, чтобы, кто наденет это платье, сразу - дзинь-ляля! - так оно и засверкает, зазвенит... А красный жук-кузнец отковал золотые подковки для белых лошадок, а ещё большую такую тележку. А ты думаешь, кто поедет в этой тележке?
- Ты, - тихо сказал Енька.
- Ага, - быстро согласилась Алёна. - А для кого платье?
- Для тебя, - ещё тише сказал Енька.
- Да, я в этом платье поеду в далёкий город. А в какой - пока ещё нельзя говорить. И вообще не надо тут шуметь. Идём.
Енька поднялся. Алёна шепнула в окошечко:
- До свидания. Скоро приду к вам за платьем.
Когда они отошли, Алёна сказала:
- Жалко, что ты даже лошадок не увидел.
Енька промолчал. А уж в самой деревне он спросил:
- Если ты наденешь то платье, - значит, уедешь, да?
И тут Алёна ничего не сказала.
ПИСЬМО
Алёна, может, потому не ответила Еньке, что увидела женщину с большой чёрной сумкой на плече - почтальона тётю Нюру. Она только что слезла с велосипеда. Алёна, позабыв про Еньку, побежала через дорогу:
- Тётя Нюра! - закричала она. - А мне нет письма? - Алёна чуть на велосипед не налетела.
Тётя Нюра, как показалось Алёнке, посмотрела строго:
- А ты кто такая?
- Я Алёна.
- Ах, Алёна... - И вдруг улыбнулась: - А читать-то, Алёна, умеешь?
- Я своё имя читать могу.
- Ну, тогда держи.
И она подала Алёнке толстое письмо с большой голубой маркой. Алёнка схватила письмо - и скорее к бабушке.
Бабушка Даша пошарила на комоде очки, надела их и только потом аккуратно надорвала конверт.
Один исписанный листочек отложила: