- Цицерина, - повторила Леночка и улыбнулась.
- А ты почему нас не пускаешь?
- Нельзя. Мамка не велела.
- Подумаешь, какая стражница! Пусти нас, слышишь?
- Нельзя.
- А я вот возьму отвяжу верёвку и открою шлагбаум.
- Ну как же ты откроешь? - засмеялась Леночка. - Ведь я привязанная.
И тут Вася заметил, что Леночка и правда обмоталась верёвкой и привязалась к шлагбауму. "Как же быть? - подумал Вася. - Не драться же с ней". И тогда Вася решил действовать хитростью:
- Тебя Леночкой звать?
- Ага.
- А ты была в Москве?
- Нет. Я только в Кокшеньгу ездила. Мамка меня в больницу возила, потому что я тогда корью обсыпалась.
- Хочешь, Леночка, я тебя в Москву повезу?
- Нельзя мне уходить. Скоро мамка придёт.
- А как же нам проехать? Нам в деревню к бабушке нужно.
- Во-она! - показала рукой девочка. - Обходом езжайте.
Вася повернулся и полез опять в кабину.
- Ну что, паря Вася, не вышло? - спросил Миша и засмеялся. - Хоть соловьём свищи, а Леночка не пустит.
Вася не ответил. Они ехали по ухабистой дороге. Мишину машину подбрасывало, а чемоданы в кузове рычали и прыгали друг на друга, как настоящие злые псы. У мамы кружилась голова. А Васю так качало из стороны в сторону, что он чуть не разбил боковое стекло.
- Ох! - со вздохом сказала мама. - На самолёте и то полегче.
- Скоро наладят дорогу, - сказал Миша. - Обратно я повезу вас как в коляске.
- Скорей бы! - сказала мама.
- Что ты говоришь, мама! Ты можешь ехать домой как в коляске, а я теперь всегда буду ездить как в Мишиной машине.
ОХТИ, ПРИВЫКНЕТ
Бабушка с дедушкой очень обрадовались гостям.
Дедушка Григорий в клетчатой рубахе сидел на лавке и смотрел на Васю праздничными глазами. Бабушка Мария в зелёном платье, лёгкая, как пёрышко, летала от печки к столу и всё всплёскивала руками:
- Охти! Охти!
По полу на кривых ногах бродил маленький Володя. Он шагал очень важный, хотя был без штанов.
- Охти! - вскричала бабушка и кинулась надевать Володе штанишки. - А мы-то ждали, ждали...
- Познакомься, Вася, со своим братом, - сказала мама.
Но в это время Володя хлопнулся на пол и заревел.
- Охти! - подскочила бабушка к Володе, схватила его поперёк живота и зашептала громко: - Вот Седанка придёт, много тпрутьки принесёт.
- А кто это Седанка? - спросил Вася у мамы шёпотом.
- Корова, - тоже шёпотом ответила мама.
- А что такое тпрутька? - спросил Вася.
- Молоко, - ответила мама.
- Откуда ты это знаешь? - спросил Вася.
- Когда-то очень давно я тоже здесь жила.
Вася посмотрел на маму недоверчиво: он-то думал, что всё про маму знает. И ему хотелось спросить: "Как же ты сюда приезжала - ты, что ли, раньше самолётов не боялась?" Но он не спросил, а пошёл осматривать новый дом. И конечно, больше всего Васю удивила огромная-преогромная печь.
Да и правда, делают печи в нашей северной стороне не такие, как в других краях, не такие, как в других деревнях, - больше да шире. Их не кладут из кирпичей, а мастерят по-старинному, по-северному. Вначале отгораживают досками угол в доме - заборка называется. Насыпают туда глину и, чтоб печь была прочной, не разваливалась, сбивают глину деревянными молотками.
Четыре угла у печи, и четыре человека становятся у заборки: тук да тук, тук да тук - так и растёт печь. Сегодня у меня сбивают, завтра - у тебя. Называется это "помочь". Всегда в деревне друг другу помогают, вот и печи вместе мастерят.
Вырастет печь бокастая, глазастая. А в подпечье оконце оставлено. Для кого оконце? Для кошки. Пусть и кошке будет тепло. Ночью в подпечье два зелёных уголька горят. Это кошкины глаза.
Наступил вечер. Стали спать укладываться. Васе постелили напротив печки. Он лежал и смотрел из своей постели на зелёные огоньки в подпечье.
Вася услышал, как бабушка говорила маме:
- Я-то рада, что приехали. Внука поглядела... такой баской...
- Мам! - позвал Вася.
Мама подошла, наклонилась над Васей. А он зашептал:
- Мам, что такое "баской"?
- Хороший, значит. - И мама тихо, но так же, как бабушка, нараспев сказала: - Да, ты у меня баской, только ещё непонятливый. - И она быстро поцеловала сына.