Тула. Квартира Куликовой
Татьяна сильно опаздывала на работу. Будильник почему-то не прозвенел в нужное время, и теперь она судорожно собиралась в больницу. Стоя в ванной перед зеркалом, наносила легкий утренний макияж.
– Тань, где моя рубашка? – донесся мужской голос из спальни.
Таня вздрогнула и, неаккуратно двинув щеточкой, испачкала нижнее веко тушью.
– Прям под руку, – процедила она и, пытаясь стереть черный след, громко ответила: – В шкафу висит.
– Нет там ее, – раздраженно крикнул Петр.
Таня бросила флакончик с тушью в раковину и направилась в спальню. Муж, обнаженный по пояс, стоял возле шкафа и перебирал вешалки с одеждой.
Она открыла дверцу другого отделения и, даже не заглядывая внутрь, достала форменную голубую рубашку.
– А почему она здесь висит?
– Потому что я ее вчера погладила и повесила сюда, – стараясь сохранять спокойствие, пояснила Таня.
– Ну раньше она всегда висела здесь, – настаивал Петр.
Терпение Тани было уже на исходе. Она чувствовала, как негодование медленно закипает внутри, словно магма в жерле вулкана. Именно в тот момент, когда у нее катастрофически не хватало времени, муж вел себя как инфантильный подросток и будто специально выводил ее на эмоции.
– Петь, ну что ты в самом деле? Ничего же не случилось. – Она пыталась сгладить острые углы, призвав на помощь всю свою мудрость.
Она подошла к супругу и нежно обвила его шею руками, вкрадчиво заглядывая в глаза. Огонь раздражения в них постепенно гас, но понимания Таня так и не увидела. Какой-то холодный, отчужденный взгляд. Петя не слышит ее, не хочет слышать.
– Извини, – прозвучало неестественно, даже как-то вымученно, словно его заставили это сказать.
Он отвел взгляд и отстранился, убрав ее руки от себя. В последнее время они никак не могли найти общий язык, ссорились по мелочам, и даже проверенные годами методы примирения уже не действовали. Таня не чувствовала себя виноватой, но Петя постоянными упреками заставлял ее сомневаться в правильности своей позиции. Она списывала все проблемы на усталость, загруженность по работе. Ведь они оба ежедневно подвергались стрессу, и напряжение скапливалось внутри, не находя выхода. Но это было неизбежно – издержки профессии. И Таня, и Петя очень трепетно относились к своему делу, отдаваясь ему целиком и полностью, вкладывая частичку души. И порой не оставалось ни сил, ни времени на создание домашнего быта и теплой уютной атмосферы. Ну и, в конце концов, какая семья не испытывает трудностей?
Татьяна вернулась в ванную и, спешно закончив макияж, вышла в коридор. Взглянула на часы и еле слышно выругалась, надевая туфли и накидывая легкий белый плащ. Как назло, в этой суете не могла попасть в руках с первого раза.
– Тань, а что мне на обед взять? – Петя показался в прихожей в самый неподходящий момент. Еще несколько секунд, и она бы быстро убежала на работу, но сейчас скандала, видимо, не избежать.
– Петь, ну я вчера очень поздно пришла, не успела ничего приготовить. Сходи сегодня в столовую, хорошо?
– В столовую, значит. А жена у меня…
– Петь, прошу тебя, не начинай, я и так уже опоздала. Все, давай, до вечера.
Выяснять отношения совсем не хотелось. В который раз и опять по кругу. Чмокнув мужа в щеку, Таня взяла сумку и покинула квартиру.
Дорога до работы обычно не занимала много времени. Таня жила неподалеку и всегда быстро добиралась пешком. Она очень любила это время, ее личное время. Пусть всего лишь пятнадцать минут, но можно полностью посвятить их своим мыслям. И в последние несколько дней эти самые мысли начинали ее беспокоить. В их семье действительно что-то произошло, глупо было бы это отрицать. Петя вспыхивал вмиг, по каждому малейшему поводу. Наверное, он просто сильно устает на работе, думала Таня и с пониманием к этому относилась. Она, скорее, искала причину в себе: редко готовила нормальную человеческую еду, а не обычный омлет на завтрак, часто оставалась в больнице на сутки и не уделяла мужу должного внимания. А он постоянно ее в этом упрекал, убеждал, что источник всех проблем именно в ней. Попытавшись отмахнуться от гнетущих мыслей, она ускорила шаг и уже через несколько минут оказалась на своем рабочем месте.
Должность заведующей отделением предполагала не только операции, но и кучу бумажной волокиты: заполнение медицинских карт, написание отчетов и многое другое. Перекладывать документы с места на место, ставить подписи Таня любила меньше всего, но это работа, и ее нужно выполнять.
В дверь негромко постучали, и в кабинет тут же вошла Ольга Осипова, анестезиолог приемного отделения. Они с Татьяной работали вместе уже довольно долгое время и давно успели подружиться. Женщины всегда выручали друг друга, прикрывали, когда было необходимо, делились своими проблемами и переживаниями и советовались, как поступить в той или иной ситуации. И после вступления Куликовой в руководящую должность в их отношениях ничего не поменялось.
– Можно, Татьян Иванна? – улыбнувшись, спросила Оля.
– Заходи, конечно.
Таня оторвалась от бумаг и, закрыв очередную медицинскую карту, откинулась на спинку кресла.
– Опаздываем, товарищ начальник? – шутя упрекнула Осипова и опустилась на стул. – Сегодня утром заходила, кабинет закрыт.
– Проспала, – честно призналась Таня.
– М-м-м, был повод? – лукаво поинтересовалась подруга.
– Ага, был… – иронично ответила Татьяна и закатила глаза, вспоминая сегодняшнее утро. – Будильник не прозвенел. Петя еще задерживал, как будто специально. Вот видит, что опаздываю, и все равно пристает с какой-то ерундой.
– Поругались, что ли?
– Да нет, вроде… Но ты знаешь, он изменился в последнее время. Стал какой-то раздражительный, придирается к мелочам, все его не устраивает…
– Может, на работе запара? Сейчас же майские, – предположила Оля.
– Да, наверное, – задумчиво произнесла Таня, отмечая про себя, что проблемы начались гораздо раньше.
– А с этим делом у вас как?
– Ой… – Она пренебрежительно махнула рукой, давая понять, что постель у них тоже далека от идеала. Даже вспомнить не могла, когда они с мужем в последний раз занимались сексом.
– Ну так, может, в этом проблема? Ты не думаешь, что у него появилась любовница? – серьезно спросила Осипова.
– Оль, ну какая любовница, я тебя умоляю! Мы со Петькой столько лет вместе. Нет, это исключено.
Татьяна была полностью уверена в своем мужчине и не допускала даже мысли о том, что он способен ей изменить. Она никогда не возводила в культ сексуальную жизнь. Считала, что между супругами, в первую очередь, должны быть теплые и доверительные отношения. Ведь страсть со временем угасает, остается что-то более важное и ценное – любовь и взаимоуважение.
– Как знаешь, тебе виднее… – заключила подруга и решила сменить тему. – Слушай, там пациент один согласие на операцию подписывать не хочет. Поговоришь с ним?
– Да, пойдем. – Таня кивнула и, надев на шею фонендоскоп, отправилась вслед за Олей.
Москва. ОВД «Гагаринский»
Забрав из отдела личные вещи, Дымов сел за руль автомобиля. В понедельник ему предстояло выйти на новое место работы, и все мысли сейчас крутились вокруг этого события. В связи с майскими праздниками дороги в столице были свободны, и Стас без труда лавировал в потоке машин. Трель телефонного звонка вывела его из раздумий.
– Дымов, – привычно рявкнул он в трубку, не удосужившись взглянуть на дисплей.
– Стрельцов, – передразнил его Олег.
– Смешно, – не оценил шутки Стас.
– Занят? Надо встретиться.
– Почти дома, заезжай.
– Скоро буду, – коротко отозвался Олег.
Ничего не ответив, Стас завершил соединение и, убрав телефон в карман, улыбнулся.
Олег Стрельцов – его единственный друг еще с детства, практически брат. Они вместе через многое прошли и многого добились. Хоть и находились по разные стороны баррикад, всегда помогали и поддерживали друг друга.
Спустя несколько минут черный «Инфинити» съехал с шоссе во двор и припарковался.
Москва. Квартира Дымова
Умывшись холодной водой и переодевшись в домашнее, Стас прошел в комнату. Взял из бара бутылку коньяка, сел на диван и фоном включил телевизор. Открыв бутылку, налил в бокал янтарную жидкость и выпил ее залпом. Алкоголь тут же обжег горло и разлился теплом по телу. Дымов наслаждался именно первым глотком, чувствуя, как после него напряжение в мышцах потихоньку спадает. Устало прикрыл глаза, пытаясь выбросить все ненужные мысли из головы, и тут же раздался звонок в дверь. Выругавшись под нос, он пошел встречать гостя.
– Ну привет, что ль, – сказал Олег, как только Стас открыл дверь, и показал бутылку хорошего коньяка. Вечер обещал быть веселым, как, в общем-то, и всегда, когда они встречались.
– Здорово, давай на кухню.
Дымов прошел первым и, достав второй бокал из шкафчика и лимон из холодильника, поставил их на стол. Затем сходил в комнату и принес свой бокал и начатую бутылку с янтарной жидкостью.
– Ты, как всегда, гостеприимен, – иронично отметил Стрельцов, оглядывая «щедро накрытый» стол. Он мгновенно просчитал настроение друга и хотел хоть как-то разрядить обстановку.
– Хочешь есть, вали в кабак, – посоветовал Дымов.
– Ладно-ладно, – примирительно вскинул руки Олег.
– Давай к делу. Как съездил? – без предисловий спросил Стас и разлил по бокалам алкогольный напиток.
– Продуктивно, – ответил Стрельцов и, вытащив из внутреннего кармана карту памяти, положил ее рядом с собой.
– Поговорить удалось?
– Да.
– Что говорит?
– Жалуется, что операция затянулась…
Дымов усмехнулся. Операция не просто затянулась. Непонятно, закончится ли она вообще когда-нибудь. Но Стас был уверен, что Тимур обязательно справится с поставленной задачей и добудет необходимые сведения.
– А по делу?
Нахмурив брови, Олег старался в подробностях воспроизвести в голове разговор с Громовым, но, как назло, всплывали только те моменты, которые вообще не имели никакой важности.
– Про судью сказал. Новенькая у них.
– Судья? А фамилия? – поинтересовался Дымов, вспоминая сводки о пропавших судьях за последнее время.
– Романова, кажется. Да, Ирина Романова.
– Где-то я уже слышал это имя. – Он усиленно рылся в памяти, пытаясь найти нужную информацию, но она то и дело ускользала.
– А что, знакомая?
– Хер его знает, возможно. Ладно, чего еще интересного?
– Да ничего, в общем-то. – Олег неопределенно пожал плечами и плеснул коньяк в свой бокал.
– Че там баба громовская?
Олег непроизвольно напрягся. Он не хотел говорить о Вере, но и без ответа оставить эту реплику не мог, посчитав ее оскорбительной.
– Не баба, а девушка, и уже не громовская, – поправил он.
– Быстро ты, он хоть знает? – ухмыльнулся Стас.
– Знает-знает, у тебя чего нового? – Олег поспешил сменить неприятную для него тему.
– Приказ пришел о переводе, с понедельника новая должность, – зло рассказал Стас, откручивая крышку бутылки. До сих пор не мог поверить в то, что не стал начальником ОВД, как давно мечтал.
– Поздравляю. – Олег приподнял бокал, призывая за это выпить.
– Очень смешно. – Дымов смерил его убийственным взглядом и осушил стакан залпом, не чокаясь.
– А как же это дело? Кому его передадут?
– Никому, – поморщившись, Стас закусил лимоном. – Следака какого-то надо мной назначили, типа того вместе будем раскрывать.
– Да-а, дожили, начальник для Дымова, – засмеялся Олег.
– Да пошел ты!
Допив обе бутылки коньяка, мужчины решили, что им уже достаточно. Стас предложил Олегу не садиться за руль, а остаться у него. Тот согласился, ведь ехать домой он не хотел – там его ждала недосягаемая Вера, и он боялся, не справившись со своими эмоциями, нарушить данное ей обещание.
Проснувшись около полудня, Стас с трудом разлепил глаза. Голова ожидаемо раскалывалась, как, впрочем, и всегда, после их попоек с Олегом. Усилием воли он заставил себя встать с постели и прошел по квартире в поисках друга. Его нигде не было. На столе на кухне стоял стакан с водой, а на бумажном листочке лежали 2 таблетки аспирина. Стас развернул листок и прочитал: «Не благодари. Твой О». Он ухмыльнулся и, выпив таблетки, набрал номер друга.
– База торпедных катеров слушает, – вместо приветствия выпалил Олег.
– Ты куда делся с утра пораньше?
– Дела, дела, не стал тебя будить.
– Правильно сделал. А что это за художества, уж не перебрался ли ты на сторону зла? – со свойственным ему сарказмом поинтересовался Стас.
– Не дождешься! – заверил его Олег.
Завершив разговор, Дымов принял контрастный душ и, налив себе горячий черный кофе, открыл ноутбук. Необходимо было упорядочить все полученные данные и изучить новые материалы.
На карте памяти хранились копии каких-то документов, неизвестно как добытых Громовым, фотографии объектов и некоторых клиентов, а также все передвижения Бушина. Но опять ни слова о хозяине. Стас начинал злиться – столько времени потрачено, и все впустую. Может, и не существует никакого Хана? Просмотрев имеющиеся файлы, Стас пришел к выводу, что серьезных зацепок у них не появилось. Открыв следующую папку, нахмурился – увидел фотографию документов на имя Романовой Ирины Алексеевны. Олег вчера рассказывал о ней, но Стас почему-то не придал этому значения. А сейчас, как частички пазла, все вставало на свои места. Он понял, где слышал это имя и видел лицо. Неделю назад в его отдел приходила писать заявление подруга Романовой. Дымов помнил ее лицо, потрясающе красивые серые глаза, пылающие огнем негодования, их невозможно было забыть, но вот имя никак не давалось.
Отхлебнув горячий кофе из кружки, он откинулся на спинку кресла и предался воспоминаниям. Вот их первая встреча на пешеходном переходе, а вот она уже на следующий день в его владениях. Сильная и независимая, ни капли страха, прет, как танк, точно зная, чего хочет. «В постели она, наверное, тоже огонь», – подумал Стас и усмехнулся своим мыслям, на секунду представив, как подчиняет себе эту непокорную львицу. Почувствовав волну желания, прокатившуюся по телу и сосредоточившуюся в паху, чертыхнулся и отогнал возбуждающие картинки, пытаясь направить энергию в нужное русло. Чтобы узнать подробности, он набрал номер Агапова, который вел тогда это дело, но Андрей был недоступен. Поэтому ничего не оставалось, как в очередной раз съездить в отдел. Допив кофе, Стас оделся, выключил ноутбук и вышел из квартиры.
Московская область. БО «Васильки»
В назначенное время Громов вошел в комнату Иры. Она стояла у окна и смотрела вдаль. Глядя на ее поникшие плечи, Тимур всеми силами боролся с желанием обнять ее, крепко прижать к себе, поддержать, но, взглянув на камеру в верхнем углу, осекся и чуть слышно сказал:
– Пойдем.
Ирина вздрогнула от неожиданности. Погрузившись в свои мысли, она не слышала, как Громов вошел.
– Куда? – спросила, повернувшись. Она смотрела в его серо-зеленые глаза, и ей казалось, что видит в них тревогу. Эта мысль приятно согревала душу.
– К управляющему, – ответил Тимур и приготовился к очередному приступу упрямства и сопротивления, но его не последовало. Он заметил, как Ира побледнела, но спорить не стала, лишь невесело ухмыльнулась.
– Веди, – сказала спокойно, но голос заметно дрогнул, выдав истинные эмоции.
Поддавшись порыву, Тимур протянул ей руку. Ирина удивленно взглянула и с уверенностью вложила свою ладонь в его. Он ощутил, насколько холодными были ее пальцы, и инстинктивно сжал их, делясь своим теплом. Ира испытывала чувство благодарности по отношению к нему. Сам того не сознавая, Громов вселил в нее силы для борьбы.
– Ирина Алексеевна! Как же я рад вас видеть! – воскликнул Бушин, как только она вошла в его кабинет, и направился ей навстречу.
Он предполагал, что наа не изменила свою позицию и, полностью просчитав ее поведение, предвкушал очередное развлечение.
– А я не рада, – ответила Ирина, нервно передернув плечами. Она должна была во что бы то ни стало выиграть этот поединок, чтобы доказать в первую очередь себе, что она сильная и может за себя постоять.
– Мне уйти? – спросил Тимур у управляющего.
– Нет, не уходи, ты мне еще нужен.
Громов кивнул и занял привычное место около двери. Он прекрасно знал, что сейчас может произойти, и морально совершенно не был к этому готов. Если бы ему предоставили выбор, предпочел бы трусливое бегство. Он не любил этот театр, но давно заметил, что Бушин никогда не остается наедине с женщиной, так или иначе ему нужны зрители. Но больше всего Громов боялся, что не справится со своими эмоциями. Ведь Ира была для него как ахиллесова пята – он слишком остро реагировал на все, что с ней связано, и мог своими неосторожными действиями навредить и ей, и себе.
– Скажите мне вот что, ваша честь, – вкрадчиво обратился Адольф к Ирине. – Вы еще не изменили своего решения?
Гитлер подошел совсем близко к ней. Пронзая хищным взглядом, нависал, как скала, подавляя ее волю и способность к сопротивлению.
– С чего вдруг? – удивилась Ира, пытаясь сохранить спокойствие, но тяжелое дыхание обнажало ее состояние.
– Ну мало ли, одумалась… – неопределенно пояснил Бушин.
– Все ваши старания напрасны, я не передумаю. – Она старалась говорить уверенно, но голос предательски дрожал.
– Милая моя, не обольщайся, я еще даже не начинал стараться, – приторно-сладким голосом заверил ее Адольф.
Ира почувствовала, как холодок пробежал по ее спине.
Громов наблюдал за этой сценой, прожигая дыру в затылке Ирины. Он понимал, что не может ни вразумить ее, ни защитить. Он был уверен, что она неосознанно дразнит Гитлера, но знал: чем больше упорствует, тем больше заводит этого извращенца.
– Раздевайся, – невозмутимо скомандовал Адольф Михайлович, будто прочитав мысли Громова.
Тимур в ужасе прикрыл глаза, ощущая, как адреналин разносится по телу, заставляя сердце стучать в удвоенном ритме. Случилось то, чего он так опасался. Стараясь обуздать гнев, сжал руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
Ирина не пошевелилась. Ладони мгновенно стали влажными, а во рту пересохло, но гордость не позволила подчиниться.
– Я сказал, раздевайся, – повторил Бушин, чеканя каждое слово.
– Нет. – Гордо вскинув подбородок, Ирина нашла в себе силы ответить.
Гитлер рассмеялся и обратился к Громову:
– Тимур, помоги нам, пожалуйста.
Титаническим усилием воли он заставил себя сойти с места. Единственным его желанием было отправить управляющего в нокаут и, сев сверху, колотить что есть мочи, пока эта тварь не сдохнет. Но Громов понимал, что этим он ничего не изменит – Хан назначит нового управляющего, возможно, более извращенного, а его самого, скорее всего, скормят свиньям.
Ни слова не говоря, он подошел к Ирине сзади и, разорвав на спине футболку, скинул с ее плеч. Ирина вздрогнула, и кожа ее моментально покрылась мурашками. Не медля ни секунды, она сразу же прикрыла оголенную грудь руками.
В это мгновение чувство глубокого разочарования охватило Иру. Она вдруг осознала, насколько сильно ошибалась в Тимуре, сама придумала его себе и поверила в то, что он не такой, как все остальные. Но горькая правда заключалась в другом – он не поможет ей и не заступится. Она презирала его за то, что он безотчетно дал ей надежду, а потом неожиданно предал. Горько усмехнувшись, она собрала всю волю в кулак и, вскинув голову вверх, с вызовом посмотрела на Гитлера.
– Руки, – сказал Бушин, жадно рассматривая ее тело: бледная нежная кожа, изящная шея, тонкие запястья, надежно прикрывавшие обнаженную грудь.
Когда Ира не послушалась, Адольф взял ее за руки, чтобы отвести их в стороны, но она оттолкнула его.
– Не трогай меня, урод! – воскликнула и сжалась от страха.
Гитлер скривился в презрительной усмешке и наотмашь ударил ее по лицу так, что Ира не устояла на ногах и упала на пол, одной рукой схватившись за щеку, а второй прикрыв оголенную грудь. Кожа на месте удара покраснела и горела огнем. Слезы задрожали в глазах и вот-вот бы потекли по щекам, но она их сдержала.
Тимур готов был сорваться с места, но, поймав вопросительный взгляд Бушина, остался стоять около двери, сжимая кулаки в бессильной злобе. Он чувствовал, как ярость клокочет в душе, но контролировал себя из последних сил.
– Одного раза было недостаточно? Что ж, объясню повторно. – Адольф подошел к Ирине и, взяв ее за волосы, поднял на ноги. – Ты моя собственность. И только я решаю, что тебе делать или не делать. Руки убери, – приказал он, сверкнув глазами, и Ире ничего не оставалось, как опустить руки вдоль тела, оставляя грудь открытой похотливому, жадному взгляду управляющего.
– Так-то лучше, – засмеялся Бушин и, развернув ее лицом к Громову, спросил: – Тимур, как тебе наша судья? Есть ли смысл хранить ее неприкосновенность?
Тимур смотрел в глаза Ирины и читал ее, как открытую книгу, ей было очень страшно, она нуждалась в нем, просила поддержки и помощи, а он малодушно бездействовал. Скользнув взглядом по обнаженной груди, отметил про себя, насколько прекрасна ее форма, но ответил то, что хотел услышать Адольф Михайлович:
– Ничего особенного, предпочитаю молодое и красивое тело.
Слова Громова прозвучали больнее, чем недавняя пощечина, сильно задев самолюбие Иры и унизив ее как женщину. Она вдруг почувствовала, что щеки заливает румянец негодования.
– Ничего особенного, говоришь? – задумался управляющий. – Я тоже так думаю. Присмотри за ней.
Бушин скрылся за одной из дверей, и в комнате повисла напряженная тишина. Тяжело дыша, и Ира, и Тимур ждали, что же будет дальше. Вскоре Гитлер вернулся с плеткой в руках. Громов стиснул зубы, каждый мускул на теле болезненно напрягся, чтобы сокрушить противника. Он, как лев, выжидающий добычу, готов был к прыжку в любой момент.
– За свои слова ты будешь наказана. – Строгий голос Бушина вмиг отрезвил Тимура.
Липкое чувство страха пробиралось Ирине прямо под кожу, заставляя кровь стынуть в жилах. Она не знала, что творится за ее спиной, но по изменившемуся взгляду Громова поняла, что ничего хорошего.
Адольф Михайлович размял пальцы, замахнулся и ударил вполсилы, пробуя на прочность. Первый удар кнута пришелся на середину спины, оставив ярко-розовый след. Ира вздрогнула, но вытерпела, не пикнув.
Тимур видел панику в ее глазах. Она беззвучно просила у него защиты, умоляла спасти от лап тирана – он не пошевелился. Но, собравшись с духом, не отвел взгляд, а продолжал смотреть в ее глаза.
– Сколько будет длиться наказание, решай сама. Я буду бить тебя до тех пор, пока ты не извинишься, – предупредил Гитлер.
Он занес плеть над головой, и второй щелчок разрезал тишину комнаты.
Ирина ощутила, как кожу между лопаток обожгло огнем.
Громов физически чувствовал ее боль, он бы многое отдал, чтобы забрать ее себе, но единственное, что сейчас мог, – это мысленно умолять ее сдаться и не упорствовать.
– Извинись и можешь идти.
Третий удар рассек нежную кожу плеча. Выступили первые капельки крови. Колени ее дрожали, но Ира продолжала хранить молчание.
Тимур вел борьбу с самим собой, он прекрасно осознавал, что может прекратить ее мучения, но цена была непомерно высока.
– Я жду, – зло процедил Бушин, давая Ирине несколько секунд передышки, чтобы ударить еще сильнее.
Четвертый удар, по выступающим костям лопаток, заставил Иру вскрикнуть и обессиленно упасть на колени. Волна боли затмила все остальные чувства. Она была готова на все, лишь бы пытка прекратилась.
– Извините, – чуть слышно прошептала, опустив голову. Она поняла, что в очередной раз проигрывает схватку с Гитлером, но в данный момент ее это не интересовало.
– Не слышу, – крикнул Адольф Михайлович.
Размахнувшись, Бушин вложил всю силу в последний удар и попал точно по предыдущему следу. Кнут располосовал нежную кожу, горячая кровь тонкими струйками покатилась вниз. Иру трясло крупной дрожью, рыдания рвались наружу. Она больше не могла терпеть эту боль, слезы непрерывно текли по щекам.
– Извините, – громче повторила она, давясь слезами.
– Другое дело. – Гитлер сменил гнев на милость и, сложив свое орудие пыток, направился к двери в смежную комнату. – Громов, отведи ее и можешь быть свободен.
Вернувшись в реальность, Тимур вновь обрел возможность двигаться. Судорожно вдохнув, осознал, что практически не дышал все это время.
Ира сидела на полу и боялась пошевелиться, каждое движение отдавало нестерпимой болью в ранах на спине. Громов подошел к ней и помог подняться на ноги. Она измученно посмотрела на него и отшатнулась. В его взгляде было столько сострадания и немого сочувствия, что Ирина не верила своим глазам, думая, что это игра воображения.
Тимур поднял с пола разорванную футболку и протянул ее Ире. Она кое-как прикрыла обнаженную грудь этим клочком материи. Громов нежно взял ее под локоть и вывел из кабинета управляющего.
Голова Иры предательски кружилась, а к горлу подступала тошнота. Она еле стояла на ногах и, если бы Тимур не поддерживал, непременно упала бы.
Громов был напряжен и сосредоточен, мысленно просчитывая в голове ходы. Что нужно сделать, чтобы сегодняшнее больше не повторилось? Он взрослый сильный мужчина, а робел, как пацан, наблюдая за страданиями ни в чем не повинной женщины. Тимур решил во что бы то ни стало убедить ее сдаться. Только так он сможет спасти ее от извращенных идей больного на голову управляющего.
Московская область. Коттеджный поселок на Новорижском шоссе
Решив все свои текущие дела, Олег вернулся домой. Верины вещи лежали на своих местах, и он решил подняться к ней в спальню, чтобы сообщить о своем приезде. Дверь в комнату была открыта. Вера стояла к нему спиной и, наклонившись, складывала одежду в чемодан. Олег буквально впился взглядом в аппетитную попку, обтянутую коротенькими спортивными шортами. Он настолько был увлечен открывшейся картиной, что совсем не обратил внимания на то, чем Вера занимается.
Она, почувствовав на себе пристальный взгляд, резко обернулась.
– Олег? Ну ты чего так пугаешь-то?
Он замер в дверном проеме. Еще несколько секунд довольная улыбка не сходила с его лица. Не сразу очнувшись, он вдруг понял, как глупо выглядел со стороны, и тут же посерьезнел.
– Извини, я не хотел напугать, – мягко произнес, немного опустив глаза. – А что ты делаешь?
– Вещи собираю, – невозмутимо ответила Вера и, словно в подтверждение своих слов, положила в чемодан белую кофточку.
– Зачем? – машинально спросил Олег. В груди кольнуло, будто что-то острое вонзилось в сердце. Он снова осознал, что может потерять Веру навсегда. Ведь теперь, когда она все знает о Громове, повода оставаться уже нет. А поход в клуб лишь отодвинул этот отъезд на пару дней.
– Что значит «зачем»? Я завтра утром уезжаю. И так уже задержалась у тебя… – Вера виновато улыбнулась.
– Вер, а ты умеешь играть в бильярд? – внезапно выдал Олег, чтобы как-то потянуть время. Это первое, что пришло в голову.
– В бильярд? – Вера вскинула бровь и удивленно посмотрела на него.
Олег кивнул.
– Ну… Умею. А почему ты спрашиваешь?
– Пойдем, я тебе кое-что покажу. – Он загадочно улыбнулся.
– Куда? А вещи?
– Да успеешь еще собраться, пойдем.
Вера с подозрением взглянула на него, но все же согласилась:
– Ну хорошо.
Спустившись, на первый этаж, Олег свернул в длинный коридор. Открыв дверь, ведущую в цоколь, обернулся, чтобы убедиться, что Вера идет следом. Преодолев несколько ступенек, они оказалась в просторной комнате, в центре которой стоял бильярдный стол, а над ним горели две лампы. Чтобы не напугать Веру, Олег включил основное освещение и прошел вперед.
– Ну вот он, мой сюрприз, – улыбнулся он и развел руками.
– Классно, – мечтательно протянула она, осматривая обстановку. – Я тысячу лет не играла в «американку»…
– Сейчас мы это исправим. – Олег вытащил из стойки два кия и протянул один из них Вере. – Ты хорошо играешь?
– Увидишь. – Лукаво улыбнувшись в ответ, она взяла кий, принимая брошенный вызов.
– На что будем играть?
– А какие есть варианты?
– Ну что, например, ты можешь мне предложить? – поинтересовался Олег, заглянув Вере в глаза.
– М-м-м, пожалуй, ничего, у тебя все есть. – Не переставая улыбаться, она выдержала этот пристальный взгляд.
– Ошибаешься, не все… Давай сыграем на желание? – Он уже заранее знал, каким оно будет.
– На желание? – с азартом переспросила Вера.
– Да, если выиграю я, то ты остаешься у меня еще на одну неделю и даешь шанс доказать тебе, что все это не зря.
– А если я, то ты выполняешь любое мое желание, идет? – Нисколько не смутившись, она выдвинула свое условие.
– Идет, – согласился Олег и установил на столе пирамиду из пятнадцати прицельных шаров, поставив биток на точку.
– Кто начнет? – Вера облокотилась руками о бортик.
– Даю тебе фору, – снисходительно улыбнулся Олег и отошел в сторону.
– Напрасно, – неопределенно протянула она и встала на его место.
Выбрав самый простой вариант разбивки – чуть косой в лоб, она прицелилась и звонко ударила по битку. Шары хаотично заметались между бортами, и свой упал в лузу. Девушка победно ухмыльнулась и, обойдя угол стола, прикинула, какую комбинацию будет разыгрывать дальше.
Олег с наслаждением наблюдал за ее действиями: хищная кошка, затаившаяся перед прыжком. Он не мог оторвать взор от упругих ягодиц, скрытых под тонкой тканью. Облегающая белая майка слегка задралась, открывая поясницу, а прядь светлых волос выбилась из хвоста. Вера мягко качнула бедрами, и воображение услужливо начало рисовать весьма сексуальные картинки, но Олег, с трудом отогнав их, все же попытался сосредоточиться на игре.
Вера тем временем успешно реализовывала все свои удары, загнав в лузы уже пять шаров. Она обладала хорошей техникой игры и, оглядев положение шаров, решила сменить тактику. Нагнулась и вновь прицелилась, не спеша двигая кием вперед-назад. Удар, шары разлетаются по столу, и один из них останавливается буквально в двух сантиметрах от лузы – промах.
– Твоя очередь. – Она отошла от стола, уступая место Олегу.
Олег натер кончик кия мелом и взглядом оценил свои шансы – шары располагались довольно удобно. Чтобы выиграть партию, нужно было реализовать все восемь ударов, только в этом случае Вера уже не сможет продолжить свою удачную серию. Поместив кий между пальцами, Олег выбрал прицельный шар и одним точным ударом отправил его в лузу.
Вера, стоя в сторонке, с интересом следила за тем, как Олег ловко и точно забивал шары. Крепкие руки напрягались так, что проступал каждый мускул, и выглядело это очень соблазнительно. Она непроизвольно облизнулась и нервно закусила губу, пользуясь моментом, пока Олег полностью погружен в игру.
Когда оставалось реализовать всего один удар, чтобы сравнять счет, он вдруг резко остановился и задался вопросом: а нужна ли ему вообще эта победа? Конечно, он с легкостью закатил бы все восемь, но хотел ли? Он озвучил свое желание сразу же, не дожидаясь начала игры. И Веру оно не смутило. По крайней мере, ему так показалось.
Но в самый последний момент Олег внезапно осознал, что не сможет оставить ее у себя таким способом, так будет просто нечестно. Вера должна сама этого захотеть, и нет никакого смысла удерживать ее насильно.
Еще раз пройдясь вдоль стола, он прикинул комбинацию, которую практически невозможно завершить результативно, но чтобы со стороны не выглядело как обыкновенные поддавки. Низко нагнувшись и мощно толкнув кий вперед, он ударил по битку, и тот, столкнувшись с прицельным шаром, молниеносно отскочил от бортика, но так и не докатился до лузы.
Олег облегченно выдохнул, ведь именно такого исхода событий и ожидал. Мельком взглянул на Веру, оценивая ее реакцию, и, убедившись в том, что она поверила, освободил место возле стола.
Вера без труда набрала недостающие три очка за одну серию и тем самым завершила игру в свою пользу.
– Ну как, увидел? – довольно улыбнувшись, поинтересовалась она, возвращая кий в стойку.
– Впечатляет. – Олег качнул головой и улыбнулся в ответ. Он действительно был удивлен, что Вера так хорошо умеет играть. – И кто тебя этому научил? – спросил, убирая шары со стола.
– Отец… Когда я была маленькой, мы часто играли в бильярд. Он занимался этим профессионально, и мне тоже стало интересно, – сказала она и уперлась ладонями в бортик.
– Ты выиграла, – заключил Олег, подходя ближе. – Какое желание я должен исполнить? – и замер в ожидании ответа.