в которой боярин даёт предупреждение, Адриан принимает решение, а Уар спорит.
Стопы улья Балагурово. Спиральная улица.
Первые слова после ковена мы произносим только на поверхности — когда сумрачное подземелье меняется на привычный бардка подулья. Ирина после укола уже выглядит адекватнее и может говорить почти без затягивания гласных. Но вот ноги до сих пор едва переставляет. Я тащу её на своих плечах, пока рассерженный унижением Уар волком зыркает по окрестным обитателям.
— Если подумать, кроме гордости мы ничегооо не потеряли, — бормочет девушка. Филлион молчит. В конце концов, именно он подал пример остальным и отпил отравленного пойла. — Подумаешь, не рассказали, откуда на их каляках змий, главное — что живы остались.
Морщусь. Для моих дальнейших планов чип был весьма важен — хоть и не так, как загадочный кодекс, скрытый шифрованием.
— Потеряли. Они умыкнули у меня несколько кодексов, которые я сложил в чип.
— Важные? — глухо спрашивает воин.
— Очень.
Уар ничего не отвечает. Ему достаточно моего слова и моего тона, чтоб понять тяжесть ситуации. Нет, в архивах не было моей, точнее — Адриановой разрядной книги. Но там был кошелёк «на чёрный день», а сумма денариев имела четыре нуля. И даже то, что курьер поставил генный замок, меня не радует — у таких технофанатиков наверняка найдётся и одарённый ломщик. Мы обходим по дуге очередную гадальную лавку, где очередная девушка предлагала «совершенно истинный и открытый к толкованиям результат», да вдобавок раскладывает мне на ходу три карты. Вздыхаю, видя посередине перевёрнутого стереотипного демона — при рогах и копытах.
— Тогда наберём верных людей и отобъём твой чип, — негромко предлагает Фил.
— Откуда мы можем их взять? — немедленно осведомляюсь я. — Верные люди — не опилки, ими дорогу не посыпают.
— Есть несколько вариантов. Иные похуже, иные получше. Конечно, для начала придётся сходить на поклон к одному из Балагуровых, поставленному на хлебную должность в мирском ордене. Без одобрения местных бояр нас засадят в кутузку при малейшем поводе, а вира выйдет дорогой. Мнемонические и духовные кафолики нам ни к чему, они сами заинтересуются чипом, ради которых стоит устроить кровавую баню…
«Мирские», как я уже успел запомнить, приглядывали за порядком, пока «духовные» — за невосторженным образом мысли. Мнемонические… видимо, это местный отдел «К», следящий за киберпространством и тем, чтобы Порайск и Пургатория не смешивались с Инфоадом. Впрочем, у меня имеются кое-какие сомнения на тему того, к какой именно фамилии нам нужно обратиться.
— Может, тогда сразу к Каллиникам? — усмехаюсь я. — Раз уж они вхожи в каждый улей.
— Не болтай, — сверкнул глазами Уар. — Сомневаюсь, что скоморохи очень рады этому соседству. С твоим диаволовым коварством, может, комбинация бы и прошла где-то в верхушке шпиля, — он кивает на противоположный берег, — но мы в гостях. Любой великий дом, пусть и захудалый, может за неуважение стереть нашу троицу в порошок.
Мы синхронно оборачиваемся на правый берег. Степной ветер раздул дымку, и теперь можно было видеть Правобережье во всей красе. Четыре шпиля высотой с пятьсот-шестьсот метров каждый, коробки Подулья, сгрудившиеся под арками, игрушечные домики хибар и немаленькие амбары. Мда, у людей, контролирующих хотя бы часть города, явно достаточно сил, чтобы потащить на костёр или тихо убить в подворотне.
— А если нанять банду? — Фил косится на девушку, словно ищет поддержки в её глазах.
— Денег нет, связей нет, — тараторит Ирина, поднимая головку, — да и опасно — могут отправить на тот свет, минуя Порайск. Нужно обращаться к тем, кого знаем.
Уар молча останавливается как вкопанный. Я не могу понять причину и налетаю на очередной патруль. Две пары, что предусмотрительно в опасных подульях. Руки — на холодном и огнестрельном оружии. В этот раз церковники снабжены геральдическими щитками со спиралью Фиброначчи и зачем-то вымазали лица в белое. Подкрашенные чёрным глаза выглядят зловеще. Не как у стереотипного шута. Впрочем, присматриваясь — я вижу только настороженное любопытство.
— Мамзель, у вас какие-то проблемы, — веско обращается старший, игнорируя Уара с бердышом. Не говоря уже о вашем покорном слуге.
— Никаких проблем, — едва выговаривает Ирина, успешно имитируя пьяницу. — Немного перембрала с брахой, милсдари.
— Позволите проверить ваши чипы? — поднимает бровь безопасник. Мы пожимаем плечами, даже Ирина пытается дёргаться. Привычный ещё с правобережья сканнер, и вновь патруль реагирует до странности почтительно. Впрочем, если Адриан не сменил документы — фамилия Комнинов должна заставить их относиться к случайно оказавшимся в подулье высокородным с соответствующей почтительностью.
Даже если они тащат на плечах смазливую пьяную девушку.
— На чём мы остановились? — негромко осведомляется воин, когда четвёрка церковников отдаляется достаточно далеко.
— На том, что бандиты нам не подходят. Я так понимаю, силами официальных властей такое тоже не провернуть.
— Провернуть, почему же. Но на этой стороне реки и на этом уровне мы — никто. В общем, — вздыхает Уар, остаются шпилевики. Не хотелось обращаться к родственникам, но дело того стоит. Никто меня не осудит за то, что не попытался выпутаться лично — их слишком много. — зачем-то добавил Филлион, словно оправдывая сам себя.
Фамильная гордость или какой-то обет? Вряд ли второе — иначе бы воин им не поступился. К счастью, меня вновь спасает память Адриана.
Младшие сыновья и дочери высокородных домов нередко отправлялись для развлечения в подулье, где становились дорогими наемниками с редкими игрушками. Далеко не для всех это турне оказывалось успешным. Кто-то ловил киберодержимость и навсегда заключался в лечебницах духовных и мнемонических орденов. Некоторых пономари собирали для гроба в закрытые кафтаны, докупая у мастеров восковых фигур конечности. Но Уары… нижние уровни никогда не знали отбоя от гордых воинов, отправившихся почти на верную смерть ради славы и почестей. Обычно для такого подходили степняки, открыто почитавшие демонов в качестве мстительных, но справедливых духов киберпространства. Но сейчас с войной было туговато.
— Шпилевики будут стоить тебе сотни денег, — ворчит девушка, пытаясь слезть со спины. Я останавливаюсь и аккуратно ставлю её на землю. Нет, пока рановато ей с нами снова идти на приклбючения. — Ты готов ссудить Адриану столько? Без обид, Адри, но лично я — нет.
— Не все, — Уар высокомерно смеряет взглядом Ирину, — ищут битвы за деньги. Младшим Уарам нужно постоянно доказывать свою доблесть. Разве опасная секта с одержимым колдуном не станет достойным поводом для битвы и достойным подвигом?
— И всё равно, — девушка обхватывает руку и прижимается, пока мы уклоняемся от женщины, несущую гигантскую корзину с фруктами и какой-то требухой. А затем — не отпускает. — Тебе нужно их убедить. Доказать, что стоит перелетать через реку и ввязываться в авантюру.
Я решаю ввязаться в пикировку. Исходя из опыта Адриана и доводов Уара — этот вариант выглядит адекватнее других.
— Скажи, Филлион, насколько это вообще реально?
— Не могу сказать, — качает могучей бородой воин. — Я уже вбросил пару предложений в сеть, пока мы шли, но сеть… не то. Нужно говорить лично. В шпиле Ключей, благо он тут недалеко, наверняка есть изнывающие от безделья родственнички. Немного раззадорю их рассказами о колдуне — такой приз упускать не захотят.
— Сколько тебе потребуется? День, два? — предполагаю я, помня о традиционно долгих переговорах раннесредневековой Руси. С пирами. Уар пару раз хлопает глазами и разражается хохотом. На нас (и особенно — на секиру Фила) начинают оглядываться.
— Да ну чего ты. Возьму таксо и смотаюсь к родственникам. Уже к вечеру тебя будет десяток бойцов. Но сначала нам нужно поговорить хотя бы с одним из бояр. Великий дом нужно поставить в известность, что мы собираемся немного пошуметь.
— Без меня, — безаппеляционно заявляет Ирина. — У меня голова ломит от зелий Армода.
И я, и Уар оказываемся достаточно тактичными, чтобы не сообщать — девушку тащить на встречу с боярином никто и не собирался.
Стопы улья Балагурово. Палаты мирского ордена Балагуровых.
Чтобы добраться до экзарха мирского ордена Балагуровых, нам с Филлионом пришлось изрядно постараться и кое-где раскошелиться. Знакомый Уара из патруля подсказал, в какой неприметной избе сидит дьячок, некогда обучавший молодого «скомороха» грамоте. Тот намекнул, что шутовская ватага со стереотипной биомеханической марионеткой в весёлой части подулья — уши молодого Балагурова. Мы обошли с пяток кабаков и увеселительных домов, потратили с пару сотен медных фоллисов и десяток кератиев ради точной наводки и слабенького пива, скорее напоминающего квас.
Переговоры с ватагой были непростыми и начались, по обыкновению, с мордобоя. Только пустячковая, слабая невма (выбранная абсолютно наобум), напоминающая по написанию скрипичный ключ с парой букв глаголицы, остановила их. Разговорились, и я узнал — невма эта понижает громкость электронных инструментов. А такое проклятие, естественно, их никак не устраивало — пришлось договариваться.
Словом, мой кошель изрядно опустел. Ну да хозяин-барин, ему и тратиться. Главное — попали в блок, поднимающийся до самой Арки, где и заседала управляющая изба мирского ордена. И уже поднимаемся на лифте, богато украшенном гравированными досками. Динамики, по обыкновению всех динамиков лифтов во всех странах, пищат что-то, изображающее расслабляющую музыку. Уар терпит половину пути, пока тихо не начинает:
— Говорить…
— Будешь ты. Я прекрасно понимаю, Филлион, что немного не в ладах с этикетом.
— Скорее так скажу, — невозмутимо отвечает воин. — Я раньше пересекался с Ефстафием. Как и большая часть великородных, он до ужаса заносчив. Ты у нас вспыльчивый милсдарь, можешь его смутить.
— Не смущу, — тушуюсь я. — Поверь, когда необходимо — могу быть холоднее арктических льдов.
Фил кивает, но в его взгляде я вижу лёгкое непонимание. Видимо, Арктика в этом мире именуется как-то иначе. Надо будет узнать, как. Гипербореей? Землёй Санникова?
Наконец, витражные двери лифта распахиваются. Не знаю, чего я ожидал — может, палат вроде Грановитой или иной показной роскоши, но этаж напоминает скорее обычные региональные министерства. Ну лепнина, ну деревянные панели стен и тяжёлые двери, но — ничего особенного. Впечатление «обыденности» только увеличивается, когда мы сдаём оружие. В действительно роскошном кабинете, забитом трофеями и тяжеловесными терминалами киберпространства. Статуэтки из резной кости, золотые папье-маше, весы и богато украшенные клинки. Почему меня это не впечатляет? Не знаю.
Другое дело, что местного дворянина я точно не так представлял. Сухощавый. Молодой. Борода — в наличии, но аккуратно подстрижена. Кафтан, может, и ярко-зелёный, но скорее напоминает пиджак, широкий пояс богато украшен голографической вышивкой, но — без камней и массивных блях драгоценного металла. Обитая соблиным мехом шапка — небрежно валяется на столе. Ярковатый для мужчины макияж. Не князь Милославский, в общем.
— Так-так-так, — контрастно низким голосом реагирует на наше появление Ефстафий. Несносный курьер и покладистый телохранитель. Чем обязан, милсдари?
— Дело есть, милостливый господарь Балагуров, — смиренно отвечает Филлион, делая поясной поклон. Не вижу причин накалять обстановку и повторяю его движение.
— Даже интересно, какое, — негромко хмыкает Балагуров, поднимаясь с кресла, напоминающего скромный трон. Он подходит к узкому окну, из которого прекрасно видно Правобережье и его шпили. Немногие могут этим похвастаться на уровне ниже Арок. — Раньше мне приходилось вас доставать ради мелочных просьб. Адриан упорно сбрасывал моих ищеек, а ты, Фил, укрывался за данными кому-то там клятвами. А теперь вы сами меня ищете, роя носом бетон Подулья. Что же случилось? Хозяин не потянул ваши услуги?
— Скорее нарушил дух мирских законов, — уклончиво отвечает Уар, не желая сдавать бывшего хозяина. Ефстафий поворачивается ко мне, вопросительно поднимая бровь.
— А я всегда был без хозяев, — спокойно жму плечом, словно этот вопрос не был бестактным.
— А как же Первосоздатель? — в голосе великородного слышится любопытство и я решаю подёргать тигра за усы.
— Вопросы веры и холопства отличаются, не правда ли?
— Допустим, — ровным голосом отвечает Балагуров, коротко кивая. — Что ж, у вас явно мало времени. Признаюсь, что у меня его не больше. Что вас привело на верхушку Подулья?
Уар, и без того стоявший, будто проглотил спицу, умудряется выпрямиться ещё сильнее и начать самым, что ни есть, трубным басом:
— Холопы твои, которые кости землицы грызут, охамели вкрай, уж прости. Армод, который на дне живёт и которого даже в Пургаторию не пустят — опоил милсдаря Адриана и утянул важный кодекс вместе с чипом.
Ефстафий морщится и возвращается к столу. Садится (нам не предлагая, скотина), запрокидывает ногу на ногу, и осведомляется:
— Что было на чипе?
Уар косится на меня. Я тяжело вздыхаю.
— Фамильная информация. Ничего важного для города и рода, но важная для меня лично. Родственников привлекать не хочется, хочется как-то по-тихому с Армодом разобраться.
— Фамильная, значит… Похабные психоснимки, что ли? — Ефстафий заливается смехом, да так и смеётся секунд десять. Я начинаю беспокоиться за его здоровье, когда экзарх (словно ничего и не случилось) прерывает смех и серьёзно заявляет: — Ну смотрите, тут такое дело. Нарушение мирских законов налицо — будь я судией в деле, взял бы вашу сторону безоговорочно. Да если честно, сюда нужно и духовных стражей бы привлечь… а не до того. Про бучу на правом берегу слышали?
— Вы о казнях? — понимающе понижает голос Фил.
— Не. Какой-то одержимый перебил кучу народа на Птичьем рынке — а может и не одержимый, а демон вырвавшийся. А может, не человек то был, а биомех, и не один, а десяток. Покааа до нас бюллетень долетит, пока его спустят в мой участок. А духовники и мнемоники с ума посходили уже сейчас… впрочем неважно. В общем, что могу вам сказать по делу, милостливый господари. Стражи у меня немного — для такого буйного района. Они разгребают дела, уж извините, более серьёзные.
Коротко киваем. А что нам остаётся? Уар слегка наклоняется вперёд:
— Мы можем действовать… по-тихому?
— Знаю я ваше, шпилевиков «по-тихому», — ворчит Балагуров, барабаня пальцами по добротной и обширной столешнице. — В общем так. Можете действовать на своё разумение. Но! Не должны пострадать: имущество Великого дома, мирные жители улья, а также Балагуровы, буде таковые найдутся в этом чортовом ковене. Со своими паршивыми овцами мы разберёмся самостоятельно.
— Будет исполнено.
— Тогда свободны.
— Благодарим за оказанную честь и доброту, милсдарь, — кланяется Уар «поясным» поклоном. Я коротко киваю головой и разворачиваюсь. За спиной слышу:
— Подождите. Хотите хороший совет?
Мы с Филлионом переглядываемся и подходим ближе.
— С удовольствием.
— Армод не так прост, как кажется, — опускает голос Ефстафий. — Пока вы у меня сидели, мои люди навели справку. Человек с таким именем уже был порицаем духовными орденами, после чего — вновь забрался на шпиль, в тот раз — Хитрово. Что бы он не нёс — это знание явно привлекательно для моих кузенов и кузин. Поэтому рекомендую особо не калечить его приближённых. Чтобы не было проблем с другими Великими домами.
Мне остаётся только напялить понимающую рожу. Неприятная информация, не самый приятный человек — но политес политесом. Или думаете, стоило дать ему в морду?