Один день до выписки Нанасэ-нээсан из больнички. Два дня до крайнего срока, установленного для выдачи Читосе-сан. И три дня до контрольной по математике. Вот такие у меня сроки, да. А еще ровно минута до того момента, как у меня в голове лопнет какая-нибудь вена или артерия. От давления. Потому что меня эти едва ли не ежедневные вызовы на «пойдем, выйдем» достали уже. Мне еще сестренку в больничке навещать, девушку из рук извращенцев спасать, с Майко в мастерскую ехать, и вообще я человек занятый, делать мне больше нечего, как каждый день кого-нибудь за школой по мордасам лупить. Особенно вот таких вот… красавцев с длинными волосами.
– Ты меня понял? – сколько высокомерия в этом тоне и этой вот позе как с картинки. Ну чисто принц Чарминг. Я такое только в кино видел, ан нет, оказывается и в реальной жизни люди могут вот так вот лицом изображать – как будто говно научилось говорить, и он сейчас с ним и разговаривает. Говно должно говорить громче, да. А я вот молчу в тряпочку – пытаюсь загладить конфликт, возникший на ровном месте.
А может, ну его, а, Синдзи-кун – подумал я, может, получим мы от него люлей, не будем сопротивляться, перестанут к нам цепляться всякие идиоты? Не, не, не, ты мне тут прекрати панику разводить – тут же поправил себя я сам, если не давать сдачи, только хуже будет. Это естественный процесс – всякая тварь в местной иерархии хочет установить мое место в ней. Вообще-то говоря, надо бы поступить в стиле Майко и сломать ему что-нибудь не особо важное. Или оторвать. Голову, например, он же все равно ею не пользуется. Вот каким нужно быть долбодятлом, чтобы только подумать, что у меня и Снежной Королевы есть что-то общее? Она не то, что не говорит со мной – она даже в сторону мою не смотрит! Единственный раз, когда мы общались какое-то время – это во время вынужденной «командировки» Аи-чан в мое расположение на недельку. И то общались мы с Юки ровно два раза – первый раз, когда меня известили о том, что Ая-чан поступает в мое распоряжение, и второй раз, когда оповещали что срок командировки Аи-чан истек. Все. Я бы назвал это исключительно деловыми отношениями по передаче Аи-чан из рук в руки. Смену сдал, смену принял.
И чтобы на этом основании сделать вывод, что «я ухлестываю за Юки-тян», ну это прямо выдающуюся фантазию иметь надо. Такому человеку надо книги писать. В жанре ненаучной фантастики. Как раз в стиле «и его разгоряченный стержень вошел в ее нефритовые врата», да.
– Понял, – говорю я. Конфликт мне не нужен, хотя этот… принц Чарминг явно на него нарывается. Пока терпимо, но внутри у меня уже подрагивают нетерпеливые злые пульсики, а взглядом я невольно начинаю прикидывать дистанцию между нами.
– Еще раз я повторяю, еще раз я тебя увижу рядом с Юки… – говорит принц. Рядом с принцем как обычно стоит его свита – трое старшеклассников разной степени аристократичности. Слышал я, что Снежная Королева считается парой с каким-то старшеклассником (он такой! Ах! – это от Мико-чан и Аи-чан), краем уха что-то, но что он такой… нервный – не предполагал. Ну, хорошо, я вообще о нем не думал. Мне есть чем заняться, кроме как думать о том, чьи чувства я могу задеть, когда меня игнорирует его девушка. Я, черт возьми, не Цао Цао времен Троецарствия, чтобы в таких интригах Мадридского двора соображать.
– Я постараюсь, чтобы не увидел, – уверяю его я. Опять-таки, ну зачем ему это все надо? Кто я и кто он? Он – крутой, красивый, у него в подружках сама Королева, он принц, чего надо-то от простого пейзанина? Церковную десятину? Право первой ночи? Барщину отработать? Мой девиз в настоящее время – живи сам и дай жить другим. Да, в случае с Цудзи это надо было сделать просто, чтобы жить спокойно, а то житья бы не дали. Акаи и Изуми – сами напали. Иошико, кстати, тоже, не дала мне времени и возможности для дипломатического урегулирования конфликта. А вот побить принца-дружка (или любовника?) Снежной Королевы значило нарваться на неприятности лишний раз. Поэтому просто потуплю, покиваю и соглашусь со всем, что он там скажет. Как говорится, брань на вороту не виснет. И вообще, хоть груздем называй, только в кузов не клади, да. На мой статус в классе это все не повлияет, и бог с ним.
– Что? Вы слышали – он постарается! Да ты, ушлепок, не расслышал, что я тебе говорил? Я говорил, что я не должен увидеть тебя, а как ты это сделаешь – под землю провалишься или пойдешь к своей сестренке-шлюхе жаловаться – это твои проблемы. – И принц Чарминг больно потянул меня за ухо.
– Ну слушай, – сказал я, отстранив его руку, – ты уже палку перегибаешь, правда. Нет мне никакого дела до твоей Юки. Она на меня не смотрит даже. И потом, вот на личности переходить это последнее дело. Давай вот начнем с чистого листа и не будем усугублять ситуацию, а? – Мне очень не понравилось, что этот тип назвал мою Нанасэ шлюхой, но это же только слова, нет? И вообще Ганди говорил, что обижаться можно только тогда, если ты принимаешь эту обиду.
– Чего? Умничать вздумал? – Принц Чарминг оказался подонком. В том смысле, что ударил он неожиданно, без предупреждения. Резкий, жесткий удар ребром ладони по лицу наотмашь. Такой удар у профессионала мог бы раздробить переносицу. Принц не был профи, но разбить нос, ослепить и оглушить противника на время его удар вполне мог. Однако количество дворовых разборок, начинающихся с подлого удара, количество этих зарубок на прикладе давно перевалило за двузначное число – еще когда старый я учился в старших классах. Старая школа подворотен и уличных драк. Еще с тех пор я научился видеть в глазах намерение ударить за доли секунды до самого удара. Потому удар принца пришелся в жесткий блок – уклониться я не мог, он прижимал меня к стене. Школа подворотен, а еще наш тренер по боксу, старый якут учили никогда не оставлять удар по себе безнаказанным. Едва заблокировав удар, я тут же нанес джэб в голову принца. Джэб, девочки и мальчики, бывает разный. Не сходя с этого места, я могу перечислить вам как минимум пять разных видов – с подшагом, стоя на месте, отступая назад, с уходом вбок и, конечно, силовой – с выпадом. Но отдельно стоит джэб Джека Демпси – не просто с выпадом, не просто силовой, а с разворотом локтя вверх, так, что кулак разворачивается как при джоулте, только мизинцем вверх. И если обычный джэб просто хлесткий удар, то джэб Джека Демпси – это стальная двутавровая балка, втыкающаяся прямо между вашими руками, протыкающая тело и заставляющая харкать кровью, даже если ты в перчатках. А я ударил в лицо.
Тумц! – голова принца Чарминга откинулась назад, словно шар на бильярдном столе, получивший знатный карамболь. Ноги его подкосились, но я не дал ему упасть. Довернув корпус, я послал вслед мощный хук в челюсть, его мотнуло как тряпичную куклу и отбросило назад на добрый метр, где он и упал, ударившись затылком об землю. Адреналин в крови подскочил, выбив предохранители, и я вполне серьезно колебался между оставить его лежать как есть или добавить ногой, чтобы знал, скотина такая.
– Эй, ты чего творишь? – свита. Высокий парень замахивается рукой, за этим движением нет школы, это просто мах и можно, наверное, просто отступить, поднять руки, извиниться, но красная пелена уже упала на глаза и злые пульсы взрываются у меня в голове.
– Н-на! – я втыкаю ему короткий в печень, и он садится на землю, держась за бок и истошно крича. Удар ногой затыкает его, откидывая голову.
– Кто еще? А?! – кричу я через красную пелену. – Ты?! – захват за шиворот и удар в лицо, еще удар, еще. Кто-то кричит, меня хватают сзади. Не думая, бью локтем в развороте «кай-ло», прием из тайского бокса, чрезвычайно опасный в ближнем бою. Потом я снова бью кого-то, потом еще. И наконец, я прихожу в себя. Я стою и тяжело дышу, а у моих ног лежат и стонут принц Чарминг и его свита. Даже не стонут – подвывают, слабо, тоскливо, как обреченные звери. В моей руке оторванный воротник от чьей-то рубашки, костяшки пальцев покрыты кровью, и это не моя кровь. На меня со странным выражением на лица смотрит Снежная Королева, а из-за ее спины выглядывает Ая-чан. Где-то рядом стрекочет видеокамера нердов из клуба журналистики. Ганди мне не помог, подумал я, Ганди вообще редко в таких случаях помогает, это ж надо, чтобы обе стороны конфликта Ганди читали, а не только я.
– Мико-чан, – говорит Юки, и из-за ее спины показывается вторая близняшка, – вызови школьную медсестру.
– Отару-кун, Кента-кун, пожалуйста, прекратите снимать это на видео.
Нерды спешно зачехляют камеру и убираются восвояси.
– Ая-чан, проводи Ямаситу-куна домой.
Поклон, и Ая-чан снова появляется передо мной. Круто. Снежная Королева оправдывает свое звание – во-первых, хладнокровна как форель, во-вторых, классный менеджер или администратор. Как и полагается Королеве. Как и ожидалось от тайчо.
– Давненько не виделись, – пытаюсь улыбнуться я. Удается с трудом, губы как будто резиновые. И вот чего я сорвался? Ну ударили разок, подумаешь. Выбесил меня этот принц Чарминг своим свинским поведением. Нарушил мне тут внутреннюю гармонию и циркуляцию ки по организму, понимаешь. Стыдно, товарищ Синдзи, стыдно должно быть, все еще неуравновешен ты, юный надавай, и на темную сторону силы ведет гнев.
– Пожалуйста, пойдем отсюда, Синдзи-кун, – говорит Ая-чан и протягивает мне руку.
Я протягиваю свою в ответ, обнаруживаю в ней белую ткань от воротника чьей-то рубахи, мысленно примеряю – нет, не мой, у меня все на месте. Повернувшись назад, собираюсь положить воротничок рядом с пострадавшими, но те испуганно дергаются, словно я собираюсь их ударить. Кладу воротник на землю, поворачиваюсь и подаю руку Ае-чан.
– Твой портфель я уже взяла, – говорит она, – пошли.
– А там?
– Юки-сама справится с ситуацией, – серьезно говорит Ая-чан.
У ворот школы нас догоняет веселая Кин Иошико со своей свитой. Неизменная розовая сумочка вместо портфеля через плечо, неизменная куча забавных брелоков на этой сумочке, красная помада, белые кроссовки, коротенькая юбочка – вот она, дамы и господа, наша Кин.
– Ноу, Синдзи-бака, – салютует она мне открытой ладонью, – слышала, ты этого слащавого придурка Мацуду Аки уделал.
– Он такой приду-урок! – кивает одна из «фрейлин» свиты Иошико, та, что с пухлыми губками и прической хвостиком. – Давно надо было ему рожу начистить.
– Поделом ему! – добавляет вторая – с миндалевидными глазами и солнцезащитными очками, которые она носит на манер заколки – на лбу.
– Надо было ему руки оторвать, которые он к Иошико-саме тянул, – заканчивает третья, самая маленькая из них.
– А ну цыц! – прикрикивает на своих «фрейлин» Иошико. – Поговорите мне еще тут. Синдзи, а ты не забыл про наш с тобой уговор?
– Уговор? А, ты про встречу в спортзале? Нет, не забыл, Иошико-тян, но сейчас времени вообще нет. Давай чуток попозже, а?
– Ну как знаешь. Только смотри, я долго ждать тебя не буду, я нетерпеливая. Бывай! – Иошико вместе со своей свитой удаляются, и до нас еще некоторое время доносятся фразы вроде «А он симпатичный, правда? Ну, если немного сбоку смотреть…» и «…хотела бы я на разбитую рожу этого Мацуды глянуть».
Я покачал головой. Школа. Настоящий ад для подростков всех полов, взглядов, религий и убеждений. Нет, серьезно, я про свою школу слова хорошего не скажу. Да, обучали многому. Но, как правило, не тому, что написано в школьной программе. Школа обучила меня терпеть боль, не сдаваться, когда тебя гнобят, поддерживать своих друзей и не добивать уже лежащих. Чтобы научиться простым и понятным законам жизни, надо пройти эту школу, а единственный способ научить молодых парней и девчонок так, чтобы это вросло в память навсегда – это боль. Только через боль человек учится максимально быстро. Увы. Больше Боли Богу Боли!!!
– Чего это ты лыбишься? – подозрительно спросила Ая-чан, взглянув на меня. Она немного отошла от школьного официоза и снова стала нормальной девчонкой, а не придворной дамой на дипломатическом приеме.
– Да так… – сказал я. Настроение у меня поднялось. Ну, поколотил я этого принца и его прихлебал, так ведь сами начали. Вон и парни из кружка журналистики подтвердят, если что. Причин быть морально подавленным нет. Единственно, немного неудобно перед Снежной Королевой, так если у нее такой вот парень, то… Как там в одной сказке сказано? «Жила-была девочка… – сама виновата». Ну вот. Ее выбор, ее последствия.
– Ты не думай, – сказала вдруг Ая-чан, – Юки-сама с ним не потому, что он ей нравится. Он ей вовсе даже не нравится, вот.
– Так если он ей не нравится, чего они вместе тогда? – спросил я, наслаждаясь солнечным деньком и неожиданно хорошим настроением. Захотелось вдруг сделать Ае-чан что-нибудь приятное, не знаю, мороженого там купить, обнять и по голове погладить… сказку на ночь рассказать. Но я себя сдержал. Выдержка и стоицизма настоящего самурая!
– Ты многое не знаешь, Синдзи-кун, – печально повесила голову Ая-чан. – И вообще возьми уже свой портфель! Я тебе что, подрядилась за тобой вещи таскать?!
– Эй! Да ты сама его взяла. Давай сюда. – Я забрал свой портфель, ожидая, что она тотчас повернется и уйдет, но она просто стояла и смотрела на меня. Я пожал плечами. Ну хорошо, значит, все-таки пойдем домой вместе. Как в старые добрые времена.
– А эта… коллега твоей сестры сегодня опять у тебя дома? – спросила она, когда мы подходили к нашему с Нанасэ дому.
– Не знаю, – признался я: – Вообще не должна быть, но она как стихийное бедствие – появляется, когда захочет и где захочет. А после нее все разрушено, деревня в руинах, урожай сгорел, девки все изнасилованные, а мужиков она в рабство угоняет…
– Пх-хах… – фыркнула Ая-чан, сдерживая смех, но сразу же сделала строгое лицо. Негоже истинной Ямато Надешико над такими тупыми шуточками смеяться.
– Зря ты так, Синдзи-кун, – сказала она, справившись с собой и обретя лицо дочери Ямато, внутреннюю гармонию и источник серьезности, – она о тебе, между прочим, заботится. Вот.
– Да знаю. И я ее тоже очень люблю. Майко классная, – сказал я, улыбаясь навстречу солнечным лучам. Погода сегодня прекрасная, завтра из больницы выпишут сестренку Нанасэ, рядом симпатичная одноклассница, на перилах нежится Поно-кун, которому добрые соседки оставили лакомство, а дома наверняка суетится у плиты Майко-чан в нашем с Нанасэ переднике с забавными утятами. Счастье!
– Ой! – Ая-чан прижала ладони к щекам и густо покраснела. – Ты… ты любишь ее?
– Очень люблю. Смотри – она веселая, добрая и очень заботливая, – сказал я, подумав про себя «а еще она маг-метаморф и может разорвать человека пополам в два счета – на одну ногу наступит, за другую дернет и привет». Много у Майко положительных сторон и плюсов, да. Такая девушка в хозяйстве пригодится.
– Конечно! – уперла руки в боки Ая-чан, не подозревая, что выглядит в этой позе чрезвычайно забавно. И мило. Кавай такой. Как будто котенок угрожающе выгнул спину и шипит.
– Добрая она и заботливая! А то, что у нее вот тут… вот… – и Ая-чан, не найдя нужных слов для описания этого самого «вот», изобразила руками в воздухе перед своей грудью большие полукружия, – вот это вот все! Это, конечно, тебя не привлекает!
– Ну почему же. Очень даже привлекает, – не стал отрицать очевидное я, – как без этого?
– Ах ты! – возмутилась Ая-чан. – Даже не отрицаешь!
– И по этому поводу есть анекдот. Хочешь? – не дождавшись ответа, я продолжил: – Что хочет от девушки пацан на первом свидании? Покажи сиськи! А что хочет от девушки мужчина за тридцать? Докажи, что психически здорова!
– Э? – бровь Аи-чан немного дернулась.
– И… возможно, для этого анекдота еще рановато. Но, уверяю тебя, ты подрастешь и твоим детям это понравится… – вздохнул я, цитируя Марти Макфлая. – В далекой перспективе это история о том, что сиськи есть у всех, а вот характер хороший еще поискать надо. Ну, конечно, у Майко есть и сиськи и характер. Так что тут у меня просто джек-пот. Вернее – у нее просто джек-пот. – Загрустил я. Шансов, что Майко наконец перестанет надо мной шутить и однажды ночью переступит порог моей спальни, одетая только в лунный свет, наклонится и прижмет палец к моим губам и скажет… а, да ничего она не скажет, потому что шансов этих нет. Зеро. Ноль. Дырка от бублика. От дохлого осла уши и все такое. Я, старый, понимаю почему – для нее я уже в роли младшего брата и подельника слэш-партнера по преступлению.
А еще я стою ниже ее в социальном и ранговом смысле. Это противоречит самой природе женщины – выбирать себе партнеров ниже рангом. Мужчина – он может, а вот женщины – нет. Как правило, нет. Но моя надежда, что Майко – извращенка и педофилка, уже умерла. Жаль. Хотя она что-то говорила насчет того, что обеспечит мне встречу в «цветочном домике», если все получится с Читосе-сан. Нет, конечно, я помогаю Майко и Читосе из общегуманитарных соображений, ну там во имя свободы, любви и мира во всем мире, но ведь и… блин, да что ж это такое-то, о чем ни подумаю, все о сексе получается! Все-таки гормональный фон подростка очень сильно давит на мозги, только отвлечешься, так начинаются в голове сцены из Камасутры. И как я в первый раз прожил весь этот пубертатный период? Сплошные мучения. Арргх! Надо себе тоже журнальчики, как у Синдзи, прикупить, ну или действительно связями Майко воспользоваться и по «цветочным девушкам» сходить, так сказать, чтобы мозги в нормальное русло вернуть. Во имя прогресса, а не похоти для, так сказать.
– Ну… ты не переживай так. – Ая-чан сочувственно посмотрела на меня. – Может быть, она увидит, какой ты… хороший. И может быть, у вас все получится. Она к тебе же тоже хорошо относится.
– Эм? – удивился я и посмотрел на Аю-чан новыми глазами. Ая-чан смотрела в сторону и не встречалась со мной взглядом. А еще была подозрительно красной.
– Да нет у меня к Майко никаких таких чувств! – сказал я. – Она мне как старшая сестра и хороший друг, да.
– Знаю я, какая она тебе сестра. Видела уже, – отрезала Ая-чан, явно имеющая по этому поводу свое собственное мнение. Конечно, уж Майко-чан постаралась, произвела впечатление на бедную девочку. А с другой стороны, ну что я опять завелся? Зачем я тут доказывать буду, что между мной и Майко нет ничего? Ради чего? Подумает Ая-чан, что мы два развратника и «сливаемся воедино в зверя с двумя спинами» каждую ночь, или подумает, что это у меня несчастная любовь, а Майко меня использует и разбивает сердце, да хоть что пусть придумает, мне-то что? Это, видимо, остатки высоких моральных принципов Синдзи-куна во мне работают, да. А вернее – социальные страхи. Да плевать в самом деле. Главное, что мне плевать, а уж Майко-то плевать тем более. Она у нас маг-метаморф категории «альфа-браво-браво», что бы это ни значило, и вполне может за себя постоять. Потому что социальные страхи и стыд – это в конечном счете страх за свое физическое существование. Если слишком сильно выделяться из стаи, рано или поздно стая может решить, что ты чужак. А что может сделать стая с индивидом – не надо рассказывать. Поэтому, как я усвоил еще в далеком-далеком аду средней школы – для того, чтобы иметь свое мнение, тебе нужны силы, чтобы его отстоять. В первую очередь – внутренние силы. А уж силушки у Майко не занимать, ни моральной, ни силы воли, да и просто физической мощи. Она может себе позволить не обращать внимания на шепотки за спиной. И я тоже.
– Ну и ладно, Ая-чан, – сказал я миролюбиво. Настроение у меня все еще было хорошим, и я не собирался его себе портить. – Думай, что хочешь. Майко мне нравится, да. Я бы и не против с ней… закрутить чего-нибудь, да категории слишком разные у нас. Ты ж ее видела, а… да чего там. – Я махнул рукой. Откровенничать смысла не было, Ая-чан вряд ли меня поймет.
– Вот! И не скрывай свои чувства, – неожиданно поддержала меня Ая-чан и подняла вверх кулак: – Фай-тин! Иди вперед, несмотря ни на что, и добейся своей истинной любви! Как Кишимото и Урания!
– Кто?!
– Ну, принц и гувернантка из манги «Высокая девушка-дворецкий»! Очень крутая манга, я тебе дам почитать! – Ая-чан раскраснелась и была полна энтузиазма. Я вздохнул. Еще одна жертва поп-культуры. А потом они удивляются, почему в жизни не все как в кино, аниме и манге.
– Обязательно почитаю… – вздохнул я. Хотя читать именно эту мангу мне не требовалось, подобного рода литература пишется по клише, как теленовеллы и мыльные оперы. Она – умная, честная и красивая, конечно же скромная, но бедная и угнетаема обществом/мачехой/начальником на работе/одноклассницами, а он весь такой наследник, тоже умный, добрый и красивый, конечно же богатый (наследник же), но ему ужасно не везет с девушками, и потому он в них разочарован, но все равно ищет ту единственную… и в конце они поженились, да.
– Кстати, Ая-чан, – мы подошли к двери в нашу квартиру и остановились, – а ты никогда не задумывалась, почему после слов «они поженились» сказка заканчивается?
– Что? Ну почему же – вон манга «Принц и Лавровое одеяло» продолжается даже после их свадьбы, – ответила Ая, и весь педагогический смысл моего глубокого психологического вопроса, призванного дать девочке пищу для размышлений, ушел впустую. В молоко, так сказать. И еще – существует манга с таким названием?! Даже подумать страшно, о чем она.
– А я могу сюжет рассказать, – обрадовалась Ая-чан, видимо прочитав мои мысли. Или я уже вслух думать начал?
– Не, не, не, спасибо, конечно, большое тебе, Ая-чан, но не. Лучше заходи, гостем будешь, чаю тебе заварю.
Сегодня я не собирался к Нанасэ в больничку, завтра все равно ее выписывают. Майко на самом деле тоже не должно быть – она поехала к Читосе, им есть чем заняться, я ей целый план на бумажке написал, нервов вагон потратил, пока все объяснил. Так что сегодня Синдзи-кун и я в его теле – одни дома. И Ая-чан, если зайдет в гости.
– Хорошо, – кивнула Ая и прошла вслед за мной: – но про мангу я тебе все равно расскажу, сюжет там просто умопомрачительный.
– Ты же знаешь, Ая-чан, я же мальчик. Нам больше манги про роботов, пришельцев там, единоборства нравятся. Героические и пафосные такие. Там бац – и кровь, кишки, ноги, руки в разные стороны…
– Сиськи, – буркнула Ая, заметно покраснев.
– Ну… и сиськи тоже. В разные стороны. Тут все разлетится, если в тебя супер-пупернейтронный луч мира и дружбы прилетит, – согласился я, надевая тапочки. – Бац и все.
– Пхах… – фыркнула Ая.
– Да, проходи, присаживайся, я пока чаю поставлю. Майко тут с утра бенто приготовила, в холодильнике оставила. А вот футон за собой не заправила, неряха…
Я открыл холодильник, достал две упаковки бенто и поставил на стол. Хорошо, что разогревать ничего не надо, можно есть прямо так. Плохо, что нет горячей еды, кроме чая. Может, приготовить чего? Я взглянул на Аю-чан. Ее лицо выражало смесь возмущения, смущения и ярости. Сколько эмоций из-за холодного бенто. Может, я опять где-то неправильно прочел какие-то негласные правила этикета?
– Ая-чан? – осторожно спросил я. – Тебе не нравится холодное бенто? Они в магазине куплены, но, если ты хочешь, я могу подогреть рис там или рыбу.
– Ты спишь с ней?! – Сколько экспрессии на раскрасневшемся лице.
– С рыбой? Нет, да она только утром в моем доме появилась… – пояснил я.
– Утром появилась? – выражение облегчения и понимания. Ну наконец-то она в себя приходит, подумал я и решил уточнить, чтобы было понятно.
– Да, утром. Майко как встала с утра, так и рванула в магазинчик к Иноэ-сан, купила парочку бенто и в холодильник положила. Торопилась, даже футон не застелила, да.
– Так ты все-таки спишь с ней! – и изобличающий жест в мою сторону.
– Да не сплю я с этой рыбой! Я вообще с едой не сплю. У меня в этом плане довольно здоровые пристрастия, – терпеливо объяснил я.
У Аи-чан задергался левый глаз.
– Да не про рыбу я говорю, Синдзи-бака! Я про твою эту Майко и тебя говорю! Она спала тут!
– Да вторую ночь уже у меня ночует, – кивнул я. – Будто у самой негде переночевать. А у нее квартира, между прочим, раз в пять нашей больше, да еще и окна панорамные. И ванная в полный рост, а не как у нас – для карликов.
– Значит, вы спали вместе! – торжествующе и негодующе одновременно сделала вывод Ая-чан, похожая на инквизитора, нашедшего гнездо ереси у себя под носом.
– Ну… да, поспишь с ней, ага… – сказал я, снимая чайник с плиты. – Она ж ворочается, храпит и зубами скрипит во сне. А еще у нее пятки потеют. – Чистая правда, кстати.
– Ах ты! – Ая-чан вскочила на ноги и топнула. – Хватит надо мной издеваться уже!
– Ох, горе ты мое, – вздохнул я. – Ну хорошо, давай серьезно. Если ты этого хочешь.
– Хочу. Я хочу, чтобы ты перестал надо мной смеяться. И глупости говорить.
– Я сделаю, что смогу, но не обещаю. Потому что я не над тобой смеюсь. Ситуация смешная. А глупости я всю жизнь говорил и буду говорить. Потому как умности у меня не очень получаются. Как говорится, крокодил, крокожу и буду крокодить.
– Ну вот, опять ты за свое… ты мне прямо скажи, что у вас с Майко?
– Если ты так просишь… то я к тебе, Ая-чан, очень хорошо отношусь… – сказал я, наливая нам чай. Чай в Японии – дело серьезное.
– Это-то тут при чем?! – возмутилась она, но я поднял руку, перебивая ее:
– Погоди, Ая-чан. Так вот, ты умная и добросовестная девушка. Ты всегда держишь свое слово и исполняешь свои обязанности. А еще ты старшая сестра.
– Что? А как ты…
– Полагаю, что разница между тобой и Мико-тян всего несколько минут. Максимум полчаса. Но ты старшая и ты привыкла брать ответственность на себя. Потому что свой пиджак в тот день я дал Мико. А отвечать пришлось тебе, – сказал я и посмотрел на Аю.
Она моргнула. Я кивнул и поднял чашку с зеленым чаем, вдохнул терпкий аромат и закрыл глаза. Простые радости жизни – сидеть дома, под одной крышей с хорошим человеком и пить зеленый чай. Возможно, через три дня нас с Майко все-таки грохнут при попытке обмануть и подставить порномафию. Или, например, сделают что похуже, это ж все-таки порномафия… но сейчас и здесь я счастлив. М-да, некоторым людям удивительно мало нужно для счастья, подумал я, всего-то переродиться в другом мире и заварить себе чашку зеленого чая с симпатичной девушкой под одной крышей.
– Но откуда ты знаешь? – настойчиво спрашивает Ая-чан, и я открываю глаза.
– Извини, задумался, – говорю я. – О чем узнал? А… ну тут проще простого – вы и Мико только снаружи похожи, внешностью. У вас даже язык тела другой – ты ходишь всегда прямая, плечи расправлены, а Мико всегда немного прячется за тобой, всегда немного сутулится. Если спрашивают вас двоих, то всегда ты отвечаешь. Куда-то идете – ты всегда впереди. И с пиджаком этим… ты стояла впереди, а Мико чуть сзади, и когда я подал пиджак, ты шагнула вперед, защищая ее, но я уже отдал его, а Мико взяла. Думаю, это Мико и взяла кошелек из пиджака, решив подшутить надо мной и наказать немного заодно. Думаю, что это ты забрала у нее кошелек и решила отдать его мне, чтобы ничего не случилось. Опять-таки выгораживала сестру. Ты же привыкла так делать. С самого детства всегда было так. Но знаешь, что?..
– Что? – спросила, почти прошептала она, забыв про чашку чая у нее в руках.
– Таким вот поведением, постоянной опекой и защитой – ты лишаешь ее сил. Она становится слабей с каждой ситуацией, которую ты помогаешь ей решить. С каждым конфликтом, где ты закрываешь ее своей спиной. Ее моральные, волевые качества как мышцы без движения – атрофируют. Деградируют. Так что подумай, стоит ли защищать свою сестру от всего на свете.
– Но мы ведь сестры…
– Но не все же и не всегда вы будете делать вместе! Хорошо, самый простой пример: вот выйдете вы замуж за одного человека? Нет? Значит, у каждой будет своя семья, свои дети, свой муж. Как ты можешь помочь тут, если она поссорится с мужем? Не сможет выстроить отношения с детьми? Не сложится карьера? А при этом Мико-тян не будет иметь такие же наработанные моральные качества, силу воли и способности преодолеть препятствия, как у тебя. Что с ней будет?
– Но… – у Аи-чан подозрительно блеснули глаза. – Но я всегда все делала ради нее! Я даже корочку хлеба не ела, потому что она вкусная, я всегда ее Мико оставляла! И задания ей делать помогала и даже встречалась с этим придурком Саем, хотя он не нравился мне никогда, просто потому что ей нравился его друг!
– Да, – сказал я и с сожалением поставил чашку на стол. – Именно. Ты столько всего делала для нее. А теперь задайся вопросом: а она тебя об этом просила? Она просила тебя всегда заступаться за нее? Не есть корочку у хлеба? Встречаться с этим придурком Саем?
– Нет, но…
– Вот никаких тут «но»! Для того, чтобы определить, что именно хочет другой человек, есть один волшебный способ. И только он действует. Знаешь какой?
– Какой? – нахмурилась Ая-чан, опустив свою чашку с остывшим чаем.
– Спросить. Японским языком через рот. Ртом, так сказать. – Я замолчал, наслаждаясь тишиной и ошарашенным лицом Аи-чан.
– Но, но…
– А ты не спрашивала. Ты думала, что это само собой очевидно – что твоя сестренка хочет именно этого. Думаю, что и она тоже думала, что ты хочешь себя вот так вести, всегда стоять впереди, и потому зажимала сама себя. Знаешь, что тут страшно? Да то, что она ради того, чтобы ты стала сильной, сделала себя слабой. Намеренно покалечила себя, чтобы ты была здоровой.
– Ой… – руки Аи-чан взлетели к щекам, на глазах набухли слезы.
Я вздохнул. Встал, поставил чайник на огонь. Вечер будет долгим.