Тьма.
Сырость и плесень.
Капли воды, скопившиеся на полу.
Это место… Оно слишком давно не видело света. Не ощущало его тепла. Слишком давно его благая длань озаряла стены этой часовни.
Часовни?
Так и есть. Маленькая сельская часовенка. В отличии от добротных, но довольно грубых строений людей, она выделялась куда как в лучшую сторону. Аккуратная и изящная. Поговаривали, что ее создателями были эльфы. Когда-то люди нашли ее, потонувшую в плену растительности, покинутую и ненужную. Привели в порядок. Добротное строение стало использоваться. Они справляли в нем свои ритуалы, молились своему богу.
Они не знали о ее возрасте, не подозревали о ее древности.
Но теперь это не имеет значения.
Это место умерло.
Все вокруг умерло.
Поселок, что позже стал перерастать в небольшой городок, сейчас гниет, рассыпаясь остатками тлена.
Жители…
Они все убиты.
Мертвы? О нет. Они не мертвы. Их участь куда более ужасна.
Осталась лишь часовня. Ее камень более не чувствует теплоты людских тел. Ее стены не слышат голосов и молитв. Вокруг лишь покой. Призрачный… мертвый… совершенный…
Удар…
Глухой звон удара по дряхлому камню. Позабытый звук. Слишком… живой для этих мест.
Еще удар. Пол часовни пошел трещинами.
Удар…
Кусок кладки вылетел из пола, рассыпавшись в труху при падении. Образовавшийся зев в полу высвободил такую же тьму. Но только ли ее? Что-то еще.
Взгляд…
Немигающий взгляд серебряных глаз. Он вспыхнул на миг, но тут же пропал, поглощенный окружающей тьмой.
Шаги…
Тихие шаги здесь были сродни набату. Первый звук, за многие года существования часовни. Он разнесся по ней и затих, стоило существу выйти за ее пределы?
Существо? Возможно, человек? Но откуда здесь взяться человеку? Тогда, человеку ли? Это не имеет значения. Ведь тьма вокруг не враг. Настоящий враги не боится ни тьмы, ни света. Только вечный голод и желание убивать все живое — вот что движет теми, кто когда-то жил здесь.
Надрывный хрип… Скрежет костей… Глухая возня под землей, в месте старых могил…
Они чуют его. Чуют оскорбительную теплоту его крови.
Скоро все закончится.
В мире мертвых нет места живым.
***
В моем мозгу проносились мириады образов. Воспоминания прошлого. Моя работа. Мое призвание. Мой мир.
Мир… Он позволял мне существовать, но запрещал жить. Но потом видения сменились и пришла боль. Только мне не привыкать к боли. Я могу различать ее виды. Это не было агонией. Она была вполне терпимой, не лишающей здравого мышления. Но вместе с ней пришли и новые образы. Видения того, что отодвинуло боль далеко на задний план.
Новые лица. Невиданные изобретения, необычные земли. Космос. И огромный черный корабль! Опасный, хищный и удивительно родной. Он манил, звал, словно потерявшееся дитя. Нужно лишь приблизится. Еще чуть-чуть.
Видение пропало. Как и боль. Но их место заняли духота и затхлость.
До чего же знакомая атмосфера. Почти родная. Близкая сердцу… и роду.
— Исполнитель желаний. Что же… Похоже ты оказался не так прост, как все думали.
Остатки кладки, отделявшей небольшое помещение под полом часовни, рассыпались пылью. Пылью в руках, их сжимавших. Свобода. Но отчего-то воздух снаружи не стал ни чуточку свежее. Такой же затхлый, такой же мертвый. Такой же знакомый.
— Они думали, ты лишь инструмент — легкая улыбка на слабо различимом во тьме лице — прямо как я. Считали нас глупыми орудиями. "Он отправить тебя туда, где тебе будут рады. В мир, который тебя примет"… А что, если таких мест больше одного? Как быть тогда. Похоже артефакт такой вопрос не смущает совершенно. В два так в два… Надеюсь только два…
Человек выпрямился. Огляделся, а потом снова присел на раскрошившийся камень.
— Разделил душу? Дублировал? Хм… какая, по сути, разница. Что-то мне подсказывает, что в таком месте даже мне не будут особо рады.
Хруст.
Тихие шаги.
И снова тишина…
Тишина и тьма вновь наполнили часовню.
Первое, что увидел вышедший из часовни человек, было небо. Серое, изрезанное кровавыми ранами заката. Словно умирающее в агонии, оно так чудесно подходило этому месту.
Место…
Упоминая это слово, обычно вспоминают родину. Те места, где вы росли, где находится ваш дом. Где тепло вам и вашей душе. Они согревают.
Но не здесь. Агония умирающей души. Боль умирающего тела. Вот все, что могло держать в себе это место. Изломанные, искорёженные, будто в предсмертном крике, деревья. Пепельная, с алыми прожилками почва. Сухая и мертвая, на ней не росли даже сорняки. Лишь сушняк и остатки кустарников. Почерневшие и гниющие — вот все украшения этого… места.
— Что-то не так. Что?
Резкий разворот. Еще до его начала, плавным, отработанным движением одна рука ныряет под плащ. Туда, где покоиться скрытое оружие. Блеск металла пускает зайчики на кривой силуэт, что медленно приближается, подволакивая костлявую ногу. Ждать не стоит. Топор очерчивает полумесяц, кроша все на своем пути. Старый скелет, что едва мог передвигаться, не успевает защититься. Он падает на землю с перебитым позвоночником. Разваливается на две половинки.
— Какая глупость.
В голосе мужчины слышится недовольство. Топор воткнут лезвием в землю. Рука охватывает все еще дергающийся череп скелета, приподымая его на уровень лица. При ближайшем рассмотрении становится видно, что этот череп немного отличается от человеческого. Он искривлен, словно от мутации. Его челюсть увеличена. Редкие зубы заострены и выпирают вперед.
— Какое извращение.
Мужчина крутит его, словно в попытке рассмотреть получше со всех сторон.
— Для чистой некромантии не хватило знаний? Или силы? Но чем заменили? Да ладно?! Неужели шаманизм? Мда… Отвратительная работа.
Хруст. Куски черепа падают на землю.
— Шаманизм и некромантия… но зачем? Стоп. Не о том я сейчас думаю, не о том. Еда и вода, вот. Этот вопрос надо решать в первую очередь.
Мужчина произносит непонятные слова. Заклинание? С каждым сказанным словом свечение серебряных глаз становится не просто видимым, но и усиливается.
— Стоит осмотреться.
***
Это сложно назвать лесом. Да и небольшой посадкой не назовешь. То, что ранее было лесом, сейчас лишь искорёженные остовы деревьев. Они замерли, словно в последнем, предсмертном крике.
— Это отвратительно.
Мужчина прикладывает руку к одному из стволов.
— И в тоже время — это прекрасно.
Легкая дымка, почти неуловимая, едва заметная, отделяется от древа. Оно было в этом массиве самым крупным, даже в столь плачевном состоянии сохранив ощущение стабильности. Но стоит последней искре этого серебряного света покинуть его ствол, как оно осыпается прахом. Распадается невесомой тырсой, что тут же впитавшейся в землю.
— Души. Сущности. Примитивные энергетические остатки. Даже в этом умирающем месте их куда больше, чем было дома. Там все было иначе, словно вода, пропущенная через фильтр. Но здесь есть то, что не смогло разгореться ярким огнем в моем мире, оставшись лишь слабой искрой. Это свободная магия. Я чувствую, как она пронизывает весь этот мир, до ниточки, по последней клетки. Насыщает… и изменяет. Разнообразная и едино свободная.
Любования обрываются резко. Трудно не заметить новых гостей. Хруст и скрежет. Кто-то явно не беспокоится о своей безопасности. Ветки огромного колючего кустарника трещат и ломаются. Нога в огромном стальном сапоге ступает далее, совершенно не замечая препятствий.
Их появление уже давно не является секретом. Только личина становится видна лишь теперь.
Стальные латы, видевшие лучшие времена. Массивные, толстостенные и испещрённые множеством отверстий от попадания копий и мечей. Изношенные сапоги и перчатки. Столь же массивные, сколько и бесполезные в защите. И огромные двуручные мечи. Насквозь ржавые, но по-прежнему опасные, за счет безусловно огромного веса и толщины.
И хозяева всего этого богатства наконец-то перестали штурмовать сухие кустарники. Два скелета. Воины, так и не нашедшие покоя. Хотя им явно помогли в этом.
— Компоновка ужасна. Стабильность отсутствует.
Серебряный свет едва заметно вспыхивает на зажатом в руке кристалле. Кварц.
Серый туман начинает стелиться по земле. Едва уловимо. Едва заметно.
Гудящий звук падения тяжелого куска металла разносится эхом. Странно, но старые кости способны издавать звуки. Надрывное сипение, переходящее почти в различимый вой.
Ноги обоих скелетов одновременно подломились, став внезапно удивительно хрупкими, стоило им ступить на стелющийся под ногами туман. Масса лат серьезна. Она одним лишь своим весом, искрошила все кости ног и частично повредила грудь и руки скелетов при падении. Тем не менее, они бросили свои бесполезные попытки добраться до человека. Глупо продолжали крошить свои кости в безвольных попытках сдвинуться хоть на сантиметр.
— Что за криворукий неуч вас клепает? — подошедший мужчина стал приподымать за торчащий рог, шлем на голове ближайшего скелета. Тот зашипел еще активнее, но поврежденные кости не давали приблизиться или совершить рывок. А некромант продолжал — Основа не подготовлена. Кости обычные, незамысловато напитаны некроэнергией. А вот исполнено все слишком сложно, перекручено. Зачем сюда вплетать шаманизм? Не понимаю, но… — лицо разошлось в широкой улыбке — это интригует.
Рывок шлема. Хруст переломанной шеи. В подставленный перед лицом череп врезается настоящая ледяная сосулька. Сила столкновения такова, что довольно толстый, пусть и старый шлем, пробивает насквозь.
— Так вот что за чувство не давало мне покоя — похоже человек остался цел, лицо не пострадало.
Резким движение он отводит назад все тот же многострадальный шлем, и с невероятной силой кидает его в нападавшего. А им оказывается такой же скелет, как и эти двое рыцарей. Находится он достаточно далеко. Достаточно, чтобы не касаться стелящегося по полу тумана. В отличии от предыдущих двоих, этот выглядит "голым". Лишь кое-где едва видны остатки пестрой ткани, свалявшимися обрывками свисающие с его костей. Снаряд из шлема попадает в цель, но вреда не причиняет. Только звонко падает на землю. Лишь на миг вокруг скелета появляется голубой овал щита.
— Не лич. — некромант уворачивается от следующей летящей сосульки — интеллект крайне низок. Но колдует. Воспроизводит магию. Почему? — похоже опасности в новом госте мужчина не видит совершенно, бормочет что-то вполголоса, порою и вовсе теряя последнего из виду — Не в шаманизме ли дело? Возможно, нужно найти некроманта-создателя. В таких условиях конструкты не изучить нормально… Да успокойся ты!
Взмах широкого топора и очередной снаряд разлетается ледяным крошевом, разрубленный лезвием. Вторая же рука делает хлесткий жест, подобно удару кнута. На миг вспыхивают серебряные глаза.
Часть плеча и головы скелета осыпается черным пеплом, оставив на виду аккуратный гладкий срез. И без того едва живая, покрытая непонятной слизью, растительность за спиной скелета так же осыпается пеплом.
Предположения подтверждаются. Появившийся здесь пришелец точно не воин, пусть и пользуется оружием. Он некромант.
Наступает тишина. Возможно даже покой. Похоже сложившаяся ситуация слишком сильно влияет на человека. Он словно трудился весь день, не покладая рук. Будто тягал тяжести и напрягался. Мужчина садится, едва держась на ногах.
— Кажется ты был прав, отец. Я ужасный тугодум. До меня лишь сейчас дошло, что я творю. Колдую на полную силу. Ломаю кривые конструкты, раскидываю заклинания тлена. Это оказалось так легко, в этом напитанном силой мире. Свобода, да? Но в таком ли виде она мне нужна? Как думаешь? Ведь сколько лет мы скрывали нашу родовую силу. Может из-за этого мы и стали "белыми"? Чтобы скрываться на виду. Возможно, именно здесь нашему роду представится возможность «расправить крылья». Взять свое по праву сильного, да? — Парень ударил себя кулаком по лбу — Тогда почему я так гордился тобой, когда ты возвращался в "работы". Радовался твоим рассказам о помощи очередной душе. Почему хотел походить на тебя?
Широкая улыбка сама собой появилась на лице. Понимание пришло вместе с ответом:
— Только сейчас я понял это, отец. Понял какая это радость поступать, по совести, и желанию души. Свободно идти по той дороге, что ты мне показал. Сила всего лишь искушение…
Легкий жест руки и позабытый уже второй скелет-воин осыпается прахом.
— Но, признаюсь, искушение приятное. Ладно — мужчина начинает вставать — О высоких материях подумаю позже. Проще надо быть, проще. Чего бы поесть — вот вопрос, который мне нужно решить в ближайшие пару дней, а о смысле существования можно подумать и позже.
Серебряные глаза еще раз осматривают окружающий пейзаж.
— Вот оно. Рвущиеся нити души. Последние минуты уходящей жизни. Настоящий маяк для меня. Кажется… мне туда — некромант развернулся, двинувшись в ведомом только для него направлении.