-- Ах, Миякэ, Миякэ. Для чего, ты думаешь, созданы бары? Ты думаешь, людям нравится платить астрономические цены за дрянные коктейли? Допивай свое пиво. Чтобы внедриться в расположение противника, понадобится виски. Никаких возражений! Взгляни на ту, что в бархате. Представь, как ты зубами развязываешь шнуровку корсажа или что там на ней надето. Ответь просто "да" или "нет": ты ее хочешь?
-- Кто бы не захотел, но...
-- Сайта! Сайта! Два двойных "Килмагуна"! Со льдом!
-- Итак, после изнасилования, -- как только мы садимся за смежный столик, Дэймон начинает говорить в полный голос, -- их мир разбит вдребезги. Разрушен до основания. Она перестает есть. Обрезает телефон. Единственная вещь, к которой она проявляет какой-то интерес, -- это видеоигры ее покойного сына. Когда мой друг утром уходит на работу, она уже сидит, согнувшись над пистолетом, и пускает мужчин в расход на своем шестнадцатидюймовом "Сони". Когда он возвращается, она и бровью не ведет. Кастрюли так и стоят на столе -- ей плевать. Бахбахбах! Перезагрузка. Здесь, в реальном мире, полиция бросила это дело -- сексуальные домогательства ночью, на пустынной горе? Забудьте об этом. Большинство мужчин просто не может понять, как подобное может... Иногда наш пол просто приводит меня в отчаяние, Миякэ. Итак.
Проходит девять месяцев. Он сходит с ума от беспокойства -- помнишь, каким идиотом он выглядел, когда ты вернулся со своей битловской тусовки. В конце концов он обращается за советом к психиатру. "Так или иначе, -- выдает тот свое заключение, -- ей необходимо вернуться в общество, иначе она рискует погрузиться в состояние трудноизлечимого аутизма". А познакомились они, играя в университетском оркестре -- она была ксилофонисткой, он -тромбонистом. Итак, он покупает два билета на --> "Картинки с выставки"[Author:A] и уговаривает ее пойти, пока она не соглашается. Сигарету? Я мог бы поклясться, что, когда мы садились за этот столик, на нем была пепельница.
-- Извините. -- Дэймон наклоняется к Кофе. -- Можно?
-- Конечно.
-- Огромное спасибо. Вечером перед концертом она принимает успокоительное, они одеваются, идут поужинать при свечах в шикарный ресторан, потом занимают свои места в первом ряду. Играют трубы. Ну, знаешь... -- Дэймон выдувает вступительные такты. -- И она застывает. Ногтями впивается ему в бедро. Ее глаза стекленеют. Ее бьет дрожь. Отбросив приличия, он выводит ее из зала, пока у нее не началась истерика. В фойе она объясняет, в чем дело. Музыкант-ударник -- в оркестре -- она клянется могилой своих предков, что это он ее изнасиловал.
Бархотка и Кофе прислушиваются.
-- Я знаю, о чем ты думаешь. Почему не пойти в полицию? В девяти случаях из десяти судья говорит, что женщина сама напросилась: слишком высоко юбку задирает; и насильник выходит сухим из воды, подписав бланк с извинениями. Она говорит, что, если он не отомстит за ее поруганную честь, она выбросится с вершины "Токио Хилтон". Итак. Ты его знаешь. Он не дурак. Он выполняет свой долг. Достает пистолет с глушителем, хирургические перчатки. Однажды вечером, пока оркестр играет Пятую симфонию Бетховена, он проникает в квартиру ударника -- тот живет один. То, что он там находит, подтверждает рассказ сто жены. Порнораспечатки из Интернета, садомазохистская амуниция, наручники, свисающие с потолка, серьезно потрепанная надувная копия Мэрилин Монро. Он прячется под кроватью. Где-то после полуночи ударник возвращается, прослушивает автоответчик, принимает душ и ложится в постель. У моего друга есть вкус к драматическим эффектам: "Даже чудовищу следует заглядывать под матрас!" Бахбахбах!
-- Ничего себе история.
-- Это еще не все. Черт, зажигалка не работает. Секундочку...
Дэймон наклоняется к Кофе, которая уже открывает свою фирменную сумочку.
-- Я ужасно извиняюсь, что пришлось вас побеспокоить, -- огромное спасибо.
Она даже сама зажигает ему сигарету, а потом еще одну для меня. Я смущенно киваю.
-- Месть -- лучшее лекарство. Ты, наверное, помнишь заголовки в местных газетках: "Кто пристрелил ударника?" Но удачное убийство -- это лишь вопрос подготовки, тогда у полиции не будет ключа. Его жена выздоравливает в считаные дни. Она снова преподает в школе для слепых. Выбрасывает видеоигры. Приходит весна, оркестр "Сайто Кинен" едет в Иокогаму, и на этот раз она сама настаивает, чтобы они купили билеты в первый ряд. Все как в прошлый раз, только это вызывает у нее больше радости. Совесть его не мучит -- он всего лишь совершил акт правосудия, который должно было совершить государство, если бы полицейские были посообразительнее. Итак, они одеваются, ужинают при свечах в шикарном ресторане и занимают свои места в первом ряду. Вступают струнные -- и она застывает. Ее глаза стекленеют. Она тяжело дышит. Он думает, что у нее приступ, и вытаскивает ее в фойе. "В чем дело?" -- спрашивает он. "Второй виолончелист! Это он! Тот, кто изнасиловал меня!" -- "Что? А как же ударник, которого я убил в прошлом году?" Она трясет головой, будто сошла с ума. "О чем ты говоришь? Второй виолончелист и есть тот насильник, клянусь могилой своих предков, и если ты не отомстишь за мою поруганную честь, я убью себя электрическим током".
-- Невероятно! -- выдыхает Кофе. -- И что он, как бы, сделал потом?
Дэймон поворачивается, Кофе закидывает ногу на ногу, и нас становится четверо.
-- Пошел в полицию. Признался в убийстве музыканта-ударника. К тому дню, когда над ним начался суд, она обвинила в изнасиловании девять разных мужчин, в том числе министра рыболовной промышленности.
Бархотка в ужасе:
-- Все это случилось на самом деле?
-- Клянусь, -- Дэймон выпускает колечко дыма, -- каждое слово -правда.
Когда я возвращаюсь к столику, передав Санте наш заказ, рука Дэймона лежит на спинке стула Кофе.
-- Как бы да, -- Кофе высовывает кончик языка между своих белых губ, -помощничек Сайты.
Ее лицо густо накрашено. Бархотка, шурша колготками, разворачивается ко мне, и Годзилла просыпается.
-- Юзу-кан говорит, что ты в музыкальном бизнесе?
Я вдыхаю запах ее духов, приправленный потом.
-- А я сейчас подрабатываю моделью, снимаюсь для рекламы крупнейшей в Токио сети клиник пластической хирургии.
Она наклоняется ко мне со своей "Ларк Слим" в ожидании огня, и Годзилла угрожающе поднимает голову. Дэймон через стол кидает мне зажигалку. Лицо Бархотки вспыхивает. И до этой минуты я ни разу не вспомнил об Андзу.
р
Когда мы вписываемся в первый поворот, секундой позже, чем "Судзуки-950" Дэймона, Бархотка обвивает меня руками. Мой "Ямаха-1000" встает на дыбы и рычит, набирая скорость. Залитый солнцем стадион, золотые трубы, гигантский дирижабль "Бриджстоун"; руки Бархотки мешают мне сосредоточиться. Дэймон сшибает ряд пляшущих разграничительных конусов, и сквозь этот грохот до меня доносится щенячий визг Кофе:
-- Давай!
Бархотка шепчет мне вещи, предназначенные только для меня, и ее шепот обнаженным привидением извивается в лабиринтах моего внутреннего уха. Я так же тверд и переполнен, как топливный бак "ямахи". Кофе радостно восклицает:
-- Лучше, чем в жизни! Дух захватывает! Дэймон заходит на крутой вираж.
-- Реальней, чем в жизни, -- бурчит он.
Я гоню по той же полосе и в конце длинной прямой почти обхожу его, но Кофе смотрит на мой экран и говорит Дэймону, где меня заблокировать.
-- Мы тебя сделали! -- смеется она.
Я проезжаю по масляному пятну на скорости 180 км/ч, нас заносит -пальцы Бархотки впиваются в меня, заднее колесо обгоняет переднее, но мне удается удержать мотоцикл на дороге. Срезаем через зоопарк -- краем глаза ловлю проносящихся мимо зебр, их развевающиеся гривы. Кофе вынимает свой мобильный, тренькающий американский гимн, отвечает на звонок и расписывает, какой абсолютно невероятный вечер у нее выдался. Не раздумывая, я бросаю "ямаху" в длинный, крутой вираж, подрезаю Дэймона, и мы мчимся голова в голову.
-- Скажи, Миякэ, это такой же верный или такой же глупый тест на мужественность, как и любой другой, согласен?
Рискую взглянуть на него:
-- Не сомневаюсь.
Он недобро усмехается.
-- Как бы дуэль двадцать первого века, -- вставляет Кофе, пряча телефон в сумочку.
-- Отлично! -- принимает вызов Бархотка. -- Миякэ сейчас тебе покажет, да, Миякэ?
Я не отвечаю, но ее мизинец забирается мне в пупок и угрожающе ползет ниже, пока я не говорю:
-- Конечно.
-- Заметано, -- отвечает Дэймон и поворачивает в мою сторону.
Бархотка вскрикивает: потеряв управление, я врезаюсь во встречную автоцистерну. Бббааааааххххххххх! Когда этот шуточный ядерный взрыв утих, Дэймон с Кофе уже исчезли, превратились в точку.
-- Вот досада, -- издевается Дэймон. "Ямаха" дребезжит на второй скорости.