Тьма распространилась вокруг, скрывая таинственную фигуру, пока всё не исчезло. А затем в пустоте забрезжил свет. Сознание возвращалось, а вместе с ним и картина разрушенного подвала в кольце обломков того, что когда-то было Академией.
Правая рука аккуратно держала безжизненно сидящую на коленях куклу. Я осторожно приподнял её и вгляделся, до конца не понимая что именно надеюсь увидеть.
— Рашимила! Ты меня слышишь? Рашимила! — я повысил голос, и почти кричал.
«Я здесь. Копаюсь в в твоих грязных мыслях. Всё прошло удачно».
Я выдохнул, наконец успокоившись, встал с кресла, повалил его набок и ногами превратил остатки извлекателя в металлолом, а череп с верхушки закинул подальше в кучу обломков, где он сразу провалился в какую-то дыру
«Закончил буянить? Подумай как выбраться отсюда».
— Я думал ты взлетишь и вытащишь нас наверх.
«Может сам попробуешь? Пора наконец проявить свой волшебный дар».
Я тихо выругался, хотя в этом не было особого смысла, Рашимила слышала не только шёпот, но и мысли, и полез по обломкам. Кукла, занимающая руку, мешала нормально карабкаться, но выбрасывать её было жалко. Балансируя на осыпающихся руинах и пару раз чуть не улетев обратно на дно я всё-таки добрался до уровня первого этажа, дальше двигаться было проще. Здесь я начал слышать голоса и полез по завалам в их сторону.
Возле руин Академии столпились студенты, вернее, уже бывшие студенты. Кто-то раздражённо пинал камни, некоторые девушки плакали, но большинство просто смотрело вперёд опустошённым взглядом. Во главе толпы возвышался Хренов, рядом с ним стоял Кабан, они о чём-то говорили, но тут заметили меня. Кабан быстро полез наверх дабы помочь мне спуститься, но я остановил его жестом и спрыгнул на твёрдую землю самостоятельно. Воцарилось молчание, и эти пристальные взгляды… Хорошо что пока выбирался, весь покрылся пылью, кровавые ошмётки не так заметны. И кукла в руках отвлекает внимание.
«Может стоило посидеть в яме ещё немного?» — съехидничала Раша.
К сожалению при таком скоплении людей я не мог ей ответить. Но в мыслях не постеснялся, на выражения, от которых она только захиикала.
— Ты жив! — наконец прервал молчание Кабан.
— Ага. Живее всех живых. Донникова видел?
— Да. Они с Лесниковой куда-то убежали, я окликнул, но он даже не повернулся.
— Ну и холм с ним. Донни больше не с нами.
— Понял. Его надо припугнуть?
— Не надо. Я уже припугнул. Лучше порешаем как быть дальше. Никто из наших не пострадал?
— Нет, все в порядке, — Кабан приосанился, довольный что справился с возложенной задачей и может похвастаться. — Из ненаших тоже никто не пострадал.
— С аристо проблем не было?
— Нет. Они в общем-то нормально себя вели, даже помогали.
Я машинально улыбнулся. Может и правда общее горе заставило ребят забыть о вражде и всё будет по-новому. Если конечно что-то ещё будет. Академия похоже всё. Или нет?
Кабан немного помялся, и наконец задал мучивший всех вопрос:
— Что дальше будет? Куда идти? Как вообще быть?
Ладно, я эту кашу заварил, мне и расхлёбывать:
— А что тут думать? У нас есть старший наставник. Он один нас не бросил и поддерживал порядок. Мы все любим и уважаем нашего Хренова, так, — с этим вопросом я обратился уже к толпе, из которой раздались крики одобрения, сначала робкие, но растущие как лавина.
— Вот его и будем слушаться, он теперь наш Архимаг.
«Да!», «Ура!», «Бирюк Горыныча в Архимаги!», — эти крики заставили встрепенуться задумавшегося о высоком Хренова. Он подбоченился, оглядел собравшихся и громогласным голосом выдал:
— Вы там совсем ох*ели!!!
Несмотря на искренне возмущение Хренова, деваться ему было некуда, спихнуть внезапно возросшую ответственность было не на кого, так что когда радостный глас народа утих, студентов поделили на отряды, которые начали расчищать чудом уцелевшие пристройки, в которых можно хотя бы временно разместить людей.
Зрелище умиротворяло и, умывшись в фонтане, я сел на лавку рядом и начал прикидывать план дальнейших действий. Это странное видение назначившие задание по типу «поди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что». Хотя в моём случае надо не принести, а наоборот, отнести. На холм все эти странности. Надо думать как устроиться в новом мире. С Академией покончено. Может её и восстановят силами Хренова, но мне в любом случае задерживаться не стоит, слишком наследил, пора менять дислокацию. Но вот куда податься? В глушь на фронтир, где никто не задаёт вопросу свежеприбывшему авантюристу? Или наоборот, в столицу, большой город — большие возможности, а ещё там и затеряться легко. Немного денег осталось, хватит на дорогу.
— Гооой-дааа!
Размышление прервал яростный крик со стороны дороги. Пусть он был не настолько зловещий, как у недавней человеческой гусеницы, но явно не предвещал ничего хорошего. На территорию Академии вломились опричники в своих голубых мундирах, но хоть в объятьях братских пока не сливались, действуя по одиночке.
— Кто здесь главный!
Эх, не успел вовремя свалить. Теперь ещё с этими разбираться. Я встал и пошёл к воротам. На половине пути меня догнал Хренов.
— Куда лезешь вперёд батьки? Тебе лучше им на глаза не попадаться.
— Так и есть. Только уже попался. Справлюсь как — нибудь.
— Не дури. В их застенках тебе точно делать нечего. В этот раз я их шугану, а дальше ты сам.
Хренов вышел вперёд, демонстративно сложил руки на грудь и смерил опричников уничижающим взглядом:
— Что шумим?
Опричники, которые на фоне великана казались совсем уж хилыми недомерками, слегка рассредоточились. Проще говоря, отступили на пару шагов и стали полукругом. Главный, с жезлом в руках, помявшись всё-таки набрался смелости.
— За супостатом пришли. На наших напал, когда чернь взбунтовались. Арбалетов, поди сюда.
Из толпы в синих мундирах выскочил знакомый человечек, одетым по полной форме я его сразу не узнал.
— Ну что, узнаёшь кого?
— А то! — обрадовался опричник и ткнул пальцем в мою сторону. — Был он там. Я остановить пытался, а он меня так двинул, об стену, что вся задница в синяках. Да я сейчас покажу!
Арбалетов начал расуптывать завязки мундира, когда другие опричники схватили его и оттащили в сторону. Эх, этот весёлый эксгибицонист меня запомнил.
— И что? — выдал железобетонный для любого спора аргумент Хренов. — Может и меня задержишь? Я вашим шавкам синяков оставил столько, что не перечесть. И не только на задницах
— Не дури, Бирюк Горыныч. На нём кровь есть. Отборного боевого холопа Бериевых убил кулаком. Они такого не прощают.
Хренов расхохотался:
— Да ты знаешь кто это? Жених Натальи Бериевой. Может он холопа и пристукнул, да дело это ихнее, семейное. А тебя за то что лезешь куда не просят, по голове не погладят. А если и погладят — то так, что даже Арбалетову твоему не понравится.
На мгновение показалось, что сейчас опричники развернутся, и мне в этот раз удастся соскочить. Но из экипажа опричников уже выскочила знакомая фигурка.
Лесникова, чтоб её. Ну хоть, Донни не появился, может наконец немного поумнел и сейчас на полпути в родовое гнездо.
Старший опричник приободрился.
— Дерзок ты больно. Бирюк Горыныч. У же не замешан ли сам в чём? Сталин твой троих студентов убил, есть у нас свидетели. И на наставников покушался. Судя по всему, успешно. И вот за это ты его уже не выгородишь. Снами он пойдёт. А если кто будет упираться, подкрепление позовём. Даже ты не сдюжишь.
Хренов лишь слегка наклонил тело вперёд, но оказался в боевой стойке, и стал выглядеть действительно угрожающе:
— Это что ли ваше подкрепление? Вон пыль столбом поднимает на всю дорогу.
Опричники удивлённо оглянулись. Действительно, к Академии неслась классическая русская тройка с открытым экипажем, в котором сидел единственный человек. Так, а это ещё кто? Судя по смешавшимся опричникам, какая-то большая шишка.
Тройка замерла у ворот, из экипажа молодецки легко выскочил высокий черновлосый человек. Выглядит крепким, высокий, а по глазам бывалый, заметно, что навидался всякого, и улыбка эта, видно что деланная, даже не старается прикидываться нормальным. Опричники быстро рассосались, а неизвестный боярин пошёл прямо к сверлящему его взглядом наставнику.
— Хренов, здрав будь! Ты что, с тех пор как мы виделись, ещё больше стал?
— Ну здоров, коль не шутишь, Заляпин. Век тебя не видел, и ещё бы век не видал, — Несмотря на неприветливые слова, Хренов крепко пожал протянутую руку. — Какими судьбами?
— Что, уже и старого боевого товарища навестить нельзя? Да не смотри так, дело и правда есть. Шумно тут у вас в последнее время, вот и приехал сам глянуть, что да как.
Заляпин картинно повернулся указывая распахнутыми руками на развалины зданий.
— И надо сказать, не разочарован. Академии судя по всему кирдык, а многим студентам податься некуда. А ты же знаешь, какой я меценат. Наш Император, долгие ему года, снова решил границы раздвинуть. Так что нашим доблестным боевым братьям не помешает молодая кровь… Деньги, почести и главное — служение нашей прекрасной Империи — гарантированы!
Последние слова Заляпин прокричал так, чтобы слышали все. Замечательно. Это вербовщик-агитатор. Мне он уже не нравился, и Хренов был со мной солидарен.
— Шёл бы ты отсюда, боярин, — прорычал великан. — У Академии временные трудности, но всё уже под контролем. Не пойдёт никто из них к тебе. У моих ребят будущее есть.
— Прямо уж никто? — Теперь Заляпин пристально смотрел на меня. А я отвечал ему тем же. — Может у кого из ребят проблемы есть с законом государевым? Кто ко мне пойдёт, с того все грехи спишутся за подвиги ратные. Лучше уж на поле брани под знаменем имперским, чем в застенках с опричной метлой в заднице. Что думаешь?
Спросил то он у Хренова, но смотрел на меня, намёка прозрачнее быть не может. Хренов тоже посмотрел на меня, и весьма красноречиво. Понятно, за разрушение Академии Хренов меня не отмажет, а вот Заляпину это по силам. Но не нравился мне этот боярин, чувствовался подвох. Секунды текли, а решение надо было принимать.
— Рашимила…
Её имя само вырвалось изо рта, дала знать усталость и общая напряжённость ситуации. Мысленно я уже костерил себя последними словами, за минутную слабость.
«Я не знаю. Я не понимаю что происходит…» — голос Раши был жалобным, она и правда хотела помочь, но не знала как. Хуже всего, что это слово произвело поразительный эффект на Заляпина. Глаза его засверкали, а рот растянулся до ушей.
— О, Бирюк, вижу ты хорошо ребят готовишь. Сталин, правильно? Может ты ещё и в артефактах разбираешься?
«Пусть задаёт вопросы, я подскажу ответ», — Раша умилительно оживилась, почувствовав что может быть полезной.
Я кивнул Заляпину.
— Тогда отгадай загадку: почему стены не видно из-за леса?
«Что за ерунда? Причём здесь артефакты?» — возмутилась Рашимила.
— Потому что у леса нет стен. — ответил я.
Теперь Залпин по настоящему заинтересовался.
— Думаю нам троим лучше поговорить с глазу на глаз. Осталось тут место которое до конца не развалилось?
Хренов молча кивнул и указал взглядом в сторону уцелевшей пристройки.
— Подождите! — раздался пронзительный голос Лесниковой.
— Что такое, красавица? Жених твой что ли?
— Не говорите с ним! Он — даймон!
— Да? — расхохотался Заляпин. — Я тоже. И что?
Лесникова оцепенела, растерянно оглядываясь в поисках поддержки, но опричники дружно сделали вид что ничего не услышали, Хренов стоял с каменным лицом, а я тихо охреневал. А что, так можно было? Нет, то что даймонов тут как собак нерезаных я уже понял, но это вроде как незаконно. И оказывается есть кто-то, кому закон не писан настолько, что он может открыто признаться в чём угодно. Если до этого у меня и были сомнения, то спасибо Лесниковой, благодаря ей я осознал, какая власть в Империи у боярина Заляпина. И сейчас, потеряв к онемевшей от такой наглости Лесниковой всякий интерес, он смотрел на меня.
— Так что, Сталин? Поговорим?
— Поговорим, — кивнул я.
С каждой секундой ситуация не нравилась мне всё больше и больше, но надо было тянуть время, тем более что пыл опричников испарялся на глазах, и они уже собирались расходиться.
— Что ж вы творите, нелюди!
Главный опричник решил выместить злость и врезал несчастному Арбалетову, форменная шапка с него слетела, сам он повалился на землю, откуда и выражал искренне возмущение царящей в обществе несправедливостью.
— Вернёмся, поговорим, — свирепо прорычал главный опричник.
— Не вернусь я с вами, сволочи! — Арбалетов явно отработанными движениями сорвал с себя мундир и швырнул под ноги начальнику. — Ноги моей больше у вас не будет. Боярин, прощу простить, бывших опричников в рать свою принимаете.
— Конечно! — Заляпин остановился чтобы насладиться представлением, которое явно настроило его на благодушный лад. — Постой пока возле кареты. Только форму тебе надо новую выдать.
— Ваше благородие, я Империи служить готов и без формы!
— Орёл! — Заляпин едва не прослезился от такого патриотизма. — Нам такие люди нужны. Добро пожаловать в дружину! Ну, пойдём что ли, — последние слова Заляпин сказал уже мне.
Вы вошли в уцелевшую постройку я расположились за столом, мы с Заляпиным друг напротив друга, а Хренов во главе, словно смотрящий за честностью переговоров.
Я внимательно изучал собеседника, стараясь понять его мотивы. А этот «боярин» старше, чем кажется, просто лицо моложавое, и разглядеть истинный возраст можно только лицом к лицу. Он знает о моих недавних делах и о том, что я даймон, а значит по законам этого мира заслужил смертную казнь. Впрочем, эту секретную информацию знали все, кто сегодня собрался у ворот, а значит до вечера узнает весь город. Лучше подумать чего он точно не должен знать. Например, что сейчас за столом находятся четверо.
«Пятеро» — вмешалась Рашимила, «Ещё есть голем».
А если считать Сталина, то я вообще три во дном. Как шампунь.
Рашимила хихикнула от такого сравнения. Заляпин же устал от игры в гляделки и прервал молчание.
— Значит ты у нас любитель артефактов? — я слегка напрягся, и собеседник сразу на это отреагировал. — Не беспокойся, надо быть слепым и глухим чтобы ничего не знать про хитрого Сталина, который в секретное хранилище ходит как к себе домой. И что там было ценного? Расскажи, мне интересно.
— Разный хлам, от которого проблем больше чем пользы.
«Ну спасибо», — съязвил голос в голове.
Вот же холм, не хотел её оскорбить. Хотя она это понимает, и просто издевается.
«Так и есть».
Вести разговор с пытливым дознавателем и голосом в голове одновременно оказалось сложнее, чем я представлял. Заляпин принял моё секундное замешательство как признак того, что я темню (а я и правда недоговаривал), и продолжал допрос, в том, что это допрос, сомнений не было.
— И всё-таки? Что конкретно там было?
— Что было, того уже нет.
«Не дерзи лишний раз. Расскажи про те, которые уничтожил. Просто повторяй за мной»
Я последовал инструкции:
— Всё погибло вместе с Архимагом, он впитал их в себя когда…
— Когда гаввах поглотил его, — подсказал Хренов.
— Да, именно так. Тебе нужен полный список?
— Было бы неплохо, — Заляпин продолжал хитро улыбаться.
И я перечислил, все сорок две штуки, повторяя подсказки Рашимилы.
— Прекрасно, — лицо боярина явно показывало, что ничего прекрасного тут нет. — Но кажется кое-что ты забыл.
Я поджал плечами:
— Возможно. Всё ведь не упомнишь, — поразительная наглость для человека, который только что без запинки перечислил почти полсотни позиций списка.
— В этом есть смысл. Однако твоя память подозрительно избирательна. Ведь ты запомнил кучу бесполезного хлама, но упустил самое важное.
— Разве не в этом вся суть студента?
Заляпин вежливо посмеялся, но отступать не собирался.
— Видишь, Бирюк, до чего Академия дошла. Уже студенты Императорское Просвещение высмеивают! Куда катится Империя… Но не будем отвлекаться, о судьбе государства мы, сердцем чувствую, наговориться ещё успеем. Придётся напомнить, раз сам вспоминать не хочешь. Кое-что непосредственно связанное с этим, как его… Рашимилом!
Он знает. Но я уже не волновался, просто придумал запасной план. Нож по-прежнему у меня в сапоге, и пусть этот Заляпин выглядит серьёзно, ещё посмотрим кто кого…
А он смотрит всё пристальнее, ждёт моей реакции, и это окончательно меня успокаивает. Противник находится в шаге от победы, но остановился. А значит ничего он не знает, просто удачно выстрелил наугад и не может решить что делать дальше.
— Ладно, — Заляпин отступал. — То самое письмо Рашимилу, из-за которого ты спелся с Бериевыми. Сомневаюсь что его мог уничтожить даже Архимаг, даже с выбросом гавваха.
— Ты про это? — я вынул конверт из кармана и бросил на стол. — Можешь забрать.
Вот теперь Заляпин стал по настоящему серьёзным.
— Нет. Спасибо. Тем более что забрать его можно только с трупа, а потом таскать в кармане пока кто-то не сделает труп уже из тебя. Однако это письмо сильно повышает твою ценность.
— И теперь ты скажешь что заберёшь письмо вместе со мной. Как Бериева.
Упоминание горской княжны развеселило боярина.
— Я конечно выгляжу не так соблазнительно, как прекрасная Наталья, но вот моё предложение может понравиться тебе не меньше. Это письмо твой билет в новую счастливую жизнь. Ты не только получишь прощение всех грехов, деньги на безбедную жизнь, но и личную благодарность Императора! А ещё, — вербовщик сделал многозначительную паузу, — сможешь избавиться от проклятого предмета.
Я вздохнул:
— Тут любой поймёт, что ты подписываешь меня на дрянное дело. Но всё-таки, чисто из интереса, что по твоему я должен сделать?
— Разве не очевидно? Я хочу чтобы ты отнёс это письмо Рашимилу, и как можно быстрее!