«Я знаю, что это так.»
«Я никогда не думал, что он вот так затащит тебя в свою палатку.»
«Я все понимаю. Я видел ваше лицо.»
Этот человек казался ей опасным, но по какой-то причине она его не боялась.
«Я не могу остановить Кигана,» — сказал он. «Единственное, что я могу сделать, — это увезти Мерседес и Марию из этого места, но я не могу этого сделать до конца осени, когда мой контракт закончится, и это только в том случае, если Мария уедет.»
«А почему бы ей не уехать?»
«Потому что нам не повезло, и хотите верьте, хотите нет, но кое-что было еще хуже до того, как мы прибыли сюда и наши люди начали подписывать контракты с домом Палена.» Его голос звучал обвиняюще, как будто он обвинял мужчин из своей семьи.
Селин и представить себе не могла, что жизнь странствующих кочевников
Мондиалитко может быть хуже резанских рудников. «Но вы же подписали контракт.»
«Нет, это не так. Но не сразу. Я был нашим охотником. Я остался, потому что мои люди нуждались во мне, и я видел, как наши люди попали в паутину, когда им обещали работу и зарплату. Но шахтеры получают зарплату только в том случае, если они завершают контракт. В течение года им разрешается вынимать ваучеры, чтобы обменять их на еду из палатки с провизией, но эти ваучеры позже выходят из их зарплаты. Вот почему так многие дети голодают. Их отцы стараются не попадать обратно на ваучеры.»
Он посмотрел на землю. «И Мерседес, и родители Марии ушли, и моя мать тоже.
Но мой отец все еще жив. Мой старший брат каждый год подписывал контракт, и он был одним из первых убитых в атаках этих солдат-Волков. Киган сказал мне, что если я не выполню его контракт, мой отец согласится работать вместо моего брата.
Мой отец нездоров, и я не могу этого допустить. . Я взял на себя выполнение контракта. Он будет закончен в конце осени. Но теперь, когда мой брат ушел, у меня есть некоторая власть в наших решениях. Как только я освобожусь, я заберу Мерседес, Марию и моего отца отсюда, если нам придется идти пешком, и мне придется нести Марию на плече. Я хотел бы спасти всю семью, но не могу, а эти трое для меня важнее всего.»
«Куда же вы пойдете?»
«На осеннюю ярмарку в окрестностях Кеонска. Некоторые из наших людей собираются там, и я попрошу другую семейную группу принять нас. Они не откажутся. У меня есть уверенность. . атрибуты, которые делают меня ценным.»
Она задумалась, что бы это могло быть, но передумала спрашивать. Он только сейчас начал доверять ей. «Зачем вы мне все это рассказываете?»
«Потому что я не мог допустить, чтобы вы видели то, что видели сегодня вечером, и думали, что я ничего не делаю, чтобы остановить это. Я собираюсь освободить Марию и Мерседес от этих солдат.»
Ненависть в голосе была такой сильной, что она чуть не попятилась. И снова она поняла, что его гнев направлен не на нее. Но если у кого-то и был мотив для саботажа шахт, то только у него. Если бы шахты были закрыты навсегда, разве шахтерам заплатили бы и выпустили на свободу?
Без предупреждения его манеры изменились, и он придвинулся ближе, прижимая ее к палатке.
«Вы все еще хотите прочесть мое будущее?» — прошептал он. «Вам даже не придется пытаться. Просто дотроньтесь до моей руки.» — Он поднял тонкую руку.
Она помедлила с ответом.
«Боишься?» — спросил он.
Протянув руку, она коснулась двух его пальцев. Ей даже не нужно было сосредотачиваться, и мир вокруг исчез.
Ее не затягивало в туман, и она не чувствовала, что мчится вперед во времени.
Сцена снова приобрела характер сна. К ее изумлению, она была не просто зрителем. Вместо этого она поймала себя на том, что смотрит чужими глазами.
Она была ближе к земле и бежала на четвереньках через лес. Ощущение пронизывающей его свободы было волнующим. . так же как и скорость. Она чувствовала запах жизни вокруг себя, и ей очень хотелось поохотиться. .
Вырвав свою руку из руки Маркуса, она отступила назад.
Его глаза блеснули в лунном свете. — «Оставайтесь сегодня в своей палатке,» — сказал он, — «что бы вы ни услышали.»
Неужели он беспокоится за ее безопасность? «А почему вы хотите мне помочь?»
«Потому что я узнаю своих соплеменников, когда вижу их.»
Он повернулся и исчез в темноте.
Медленно повернувшись, Селин подошла к своей палатке и снова легла в постель.
Она хотела отделить и изучить то, что он сказал ей, и то, что она видела и испытала, когда прикоснулась к нему. Но на этот раз сон овладел ею, как только ее голова коснулась подушки.
Может быть, это был просто сон.
Глава 6
Позже той ночью Амели погрузилась в такой глубокий сон, что когда мир взорвался серией звуков, она не сразу отреагировала.
Первыми услышанными звуками были рычание и ворчание, за которыми последовали крики… доносившиеся откуда-то снаружи.
— Она выпрямилась.
Что же происходит? Сначала она даже не была уверена, где находится. Было темно, но она видела Селин, спящую рядом с ней, и вспомнила, что они были в палатке.
— Все, кто меня слышит, зажгите факелы и двигайтесь к периметру! — Крикнул Яромир откуда-то из-за стены шатра. — Не выпускай его из лагеря!
Спрыгнув с кровати, Амели натянула сапоги. У нее не было времени зашнуровать платье, поэтому она накинула плащ поверх сорочки. Вытащив кинжал, она крепко сжала рукоять, проклиная тот факт, что у нее нет меча.
Селин пошевелилась и села.
— Амели? Что происходит?
— Оставайся здесь, — приказала Амели. — Я должна помочь Яромиру, но не выходи из этой палатки!
Она выбежала на улицу, следуя за голосом Яромира.
* *
Услышав дикое рычание и чей-то крик, Яромир схватил несколько единиц оружия и выбежал из палатки вместе с Рюриком. Он организовал Рюрик, чтобы спать рядом с ним в маленькой палатке рядом, назначенных покоев сестер. Оба мужчины спали полностью одетыми.
— Сэр, откуда он идет? — Спросил Рюрик, покачивая головой взад-вперед.
Рычание и крики, казалось, эхом отдавались от палаток. Звуки были совсем близко, но Яромир не мог сказать, откуда они доносятся. Рюрик стоял с обнаженным мечом, но клинок Яромира все еще был в ножнах. Он пристегнул его и схватил толстую дубинку, которую принес из дома. Сражаясь с волками в прошлом, он нашел короткое, тяжелое оружие, которое было более эффективным в ближнем бою.