— Но мы не сможем отправиться в путь до поздней осени, когда закончатся контракты мужчин. А как же наши повозки? — сказала она. — А как мы туда попадем?
— Об этом уже позаботились. Яромир поговорил с капитаном Киганом. Ваши люди освобождены от контрактов и получат годовое жалованье. У вас будет восемь лошадей, так что вы сможете вывезти повозки отсюда. Все ваши люди получили отпуск, включая жен ваших молодых людей. Вам не нужно никого оставлять.
Мерседес опустилась на кровать рядом с Маркусом.
— Но вы не обязаны принимать землю, — быстро вставила Селин. — Если ты не хочешь заниматься сельским хозяйством, тебя все равно освободят от контрактов, тебе заплатят, и ты сможешь оставить лошадей.
— Если ты решишь принять предложение Яромира о земле, — сказала Эмили — ты можешь пойти с нами, когда мы уйдем. Сначала мы отвезем вас в деревню Сеоне, чтобы снабдить продовольствием. Но спешить с решением не стоит. Мы застряли здесь, пока не прибудет замена Кигана. У тебя есть время подумать.
Мерседес повернулась к Маркусу, и они встретились взглядами. Затем она снова повернулась к Эмили. — Нам не нужно время на раздумья. Никто из наших людей этого не сделает. Мы идем с тобой.
В открытой двери послышались шаги, и появилась Мария… с молодым Грэмом, стоящим позади нее.
— Куда идешь? — спросила Мария.
— Домой — ответила Эмили. — Ты поедешь домой с нами.
Глава 16
Чуть больше трех недель спустя, ближе к вечеру, Яромир повел отряд из семнадцати своих людей, двух провидцев и четырех повозок Мондьялитко обратно к внутренним воротам Сеона.
Никогда еще он не был так рад увидеть знакомую деревню.
Не останавливаясь, он вывел фургоны на открытую площадку позади кузницы, где было достаточно места для семей, чтобы разбить лагерь. Он решил, что им понадобится некоторое время, чтобы отдохнуть и купить припасы на зиму, а потом он сможет взять их с собой и показать им усадьбу.
Как только повозки заняли свои места, он отпустил своих людей и увидел, как Селин соскользнула с седла и передала свою кобылу одному из стражников. Эмили уже была на земле, помогая Мерседес вернуть лошадей на место.
Яромир тоже спешился, стоя рядом с Селин и наблюдая за работой Эмили. Некоторое время они оба молчали, а потом Селин подняла на него глаза.
— Я знаю, что принц ждет более подробного отчета… Но могу ли я сдать свой завтра? Я хочу пойти проверить магазин, увидеть свои вещи и поспать в своей постели.
Он помолчал. Он знал, что Антон будет ждать полного отчета, но это было первое, о чем Селин попросила его после Рязани. Он должен был дать ей хотя бы одну ночь отдыха.
— Конечно. Я передам ему свой отчет сегодня вечером, и на данный момент этого должно быть достаточно.
— Спасибо.
Эмили теперь помогала распрягать упряжку лошадей и разговаривала с Мерседес. Затем Мария и Грэм обошли фургон, чтобы помочь. Вернувшись в Рязань, молодой Грэм попросил, чтобы его навсегда освободили от службы, чтобы он мог поехать сюда с Марией, и Яромиру не потребовалось много времени, чтобы заставить Кигана согласиться.
— Вы сделали доброе дело, — сказала Селин.
— Это была идея Эмили. Когда я спросил ее, чего она хочет, она ответила это.
— Да, но вы согласились. Ты сделал так, чтобы это произошло.
Он сделал, не правда ли?
— Ну, похоже, Эмили пробудет здесь некоторое время, — сказал он. — Могу я подвезти тебя домой?
— Нет. — Она слабо улыбнулась и прижала обе руки к спине. — Я лучше пройдусь пешком.
Он кивнул и проводил ее взглядом. Она была удивительной женщиной, гораздо сильнее, чем выглядела.
Затем его взгляд вернулся к Эмили, когда она забралась на крышу фургона, открыла деревянный ящик и бросила его в ожидающие руки Мерседес.
Эмили.
Она позаимствовала кое — какую запасную одежду и теперь снова была в бриджах — с закатанными штанинами и мужской рубашке, которая выглядела гораздо удобнее. Он никогда не знал никого, похожего на нее, — огонь, кремень и мягкость одновременно. Она могла быть невероятно эгоистичной в один момент и поразительно уступчивой в следующий.
Его охватило сильное желание взобраться на повозку и помочь ей разгрузиться, и не делать ничего, кроме как работать рядом с ней и провести остаток дня, помогая ей расселить этих людей.
Но он повернулся и повел коня к замку. Он должен был передать отчет.
Незадолго до заката Селин была в своей мастерской, вытирала пыль с чашек и готовила инструменты, чтобы снова приступить к работе. Ее не было некоторое время, и за садом с травами нужно было ухаживать.
Эмили еще не вернулась домой.
Хотя Селин наслаждалась передышкой в одиночестве, она не была полностью предоставлена сама себе. Ее рыжий кот Оливер, который обычно не проявлял никаких эмоций, был так рад ее видеть, что продолжал тереться о ее ноги. В миске, стоявшей на полу возле двери, была вода, а в другой — остатки свежего молока. Селин подумала, что должна сделать что-то особенное для Эрин за то, что она так долго ухаживала за ним.
Однако вскоре растирание Оливера заставило ее почувствовать себя виноватой. Хотя о нем заботились, пока ее не было, был ли он одинок?
— Да, я тоже рада тебя видеть. — Она похлопала по верхней части стола. — Поднимись сюда на некоторое время. Только не опрокидывай свечи.
Он вскочил, на этот раз пытаясь прижаться лицом к ее рукам.
В некотором смысле, его внимание было приятным отвлечением, так как это удерживало ее мысли от возвращения ко всему, что она и Эмили были вынуждены увидеть в Рязани. Как и прежде, она подумала, что ей потребуется некоторое время, чтобы прийти в себя.
Завтра ей нужно будет подняться в замок и доложить обо всем Антону. Хотя она и радовалась перспективе увидеть его лицо, меньше всего ей хотелось вновь переживать те первые дни и ночи в шахтерском лагере.
Дверь в магазин открылась, и она оглянулась с легким раздражением. Конечно, люди здесь, должно быть, скучали по своей аптеке, но она только что вернулась, и кто придет в такой час?
Человек в плаще с поднятым капюшоном вошел внутрь и закрыл дверь. В левой руке он держал муслиновый мешочек.
— Мне очень жаль, — сказала Селин. — Я не буду работать до завтрашнего полудня, самое позднее.
Свободной рукой он откинул капюшон, обнажив бледное лицо и темно-каштановые волосы.
— Мой господин… — она запнулась. — Я не знала…
Это был Антон. Неужели он прошел через деревню?
— Не расстраивайся, — сказал он. — Яромир рассказал мне все, что случилось в Рязани, и я не мог дождаться встречи с тобой, чтобы поблагодарить тебя.
Она смотрела, как он приближается, и не знала, что сказать.
— Ты сделала то, чего не мог сделать никто другой, — продолжал он, — и сделала это от моего имени. Мой отец доволен.