ЛАЙЛ ГРОСКИ
Водная трубка сочувственно булькнула. Шестая чашка чая почти опустела.
Проницательным и небритым сыщикам положены маленькие слабости. Вроде курения и пристрастия к крепчайшему, до горечи заваренному чаю. В книжонках, которые я залпом поглощал в детстве, дела обстояли именно так.
Я чувствовал себя закинутым в такую вот книжонку. Где на обложке — вороха цветов и темноволосая красавица с томно прикрытыми глазами. И заголовок — что-то вроде «Дело о тайне сказочного замка», да.
Для классического образа сыщика мне недоставало подтянутости и орлиного профиля. Зато я был при щетине и нужном градусе хмурости. Вызванном осознанием ароматности и вязкости субстанции, в которой мы завязли по уши.
Предстояло решить аж две эпохальные задачи. Сказочную — не дать Арделл отыскать того, кто пылает чувствами к жене Хромца. И классическую: не выйти на своих в процессе расследования. При этом каким-то чудом вытащить Гриз из поместья живой. И Аманду. Яниста тоже. Неплохо бы и Мел, конечно.
Ас потолка на меня может свалиться ушлая ящерка. Мелкая машинка для убийства. Та самая зверюшка, которую на территорию поместья каким-то образом протащила Гильдия. Та самая Гильдия, которая протащила на эту территорию меня.
Счастливой концовки в детективном романе что-то не намечалось.
Хотя условия мне создали — сыщикам в романах не снилось.
Отдельный кабинет — между прочим, малахитовые подсвечники — с несомненным плюсом в виде отдельной уборной рядом. Предупредительный господин Даллейн уверил, что кабинет защищён артефактами, в том числе и от прослушки. И решил обеспечить мне всё и по первому слову: питание-напитки, ответы на любые вопросы. Даллейн отлично сошёл бы за Расторопного Помощника, которые в детективах добывают всякое, а попутно — оттеняют ум главного героя.
Подавив в себе желание затребовать куропатку с трюфелями, я попросил трубку, побольше чаю и отчёты по посещениям замка за последние две девятницы. Потом потребовал список поставок. Потом сведения о том, как работают сканирующие артефакты на входе. Даллейн кивал, растворялся и объявлялся с затребованным. Предупредительно выкладывал документы на зелёное сукно письменного стола. Мерным голосом пояснял: тут списки поставок продуктов, вот это непродуктовое, тут корма для птиц и единорогов, кухня для слуг идёт отдельно, а это для оранжереи. Что-то ещё? И исчезал опять, заверяя, что стоит вызвать его по Водной Чаше — и он достанет, что надо.
Я кивал, прихлёбывал чай и чёркал в списках карандашом с видом профессиональной задумчивости.
Под видом истинного сыщика из детективных книжонок — мне только нужно было оставаться собой. Отвратительным законником.
Списки, судя по всему, составили ещё до того, как послали за нами — эта Виверрент не зря придворная дама. Даже отсортировали посетителей: первый круг знати, второй круг, просители, добрые знакомые.
На третьей кружке чая я задался невольным вопросом — а не укокошат ли нас вне зависимости от исхода операции, за многие знания.
Впрочем, имена посетителей не говорили мне почти ничего. Их снабдили заботливыми пояснениями (жена зернового магната, высшая аристократия Ирмелея, известный меценат из Акантора). Не хватало самую малость: что эти люди значили для Касильды Виверрент и в каких отношениях с ней состояли. Ладно, в крайнем случае можно запросить подробное досье на каждого — опять же, потянуть время.
Большая часть остальных списковмне попросту была ни к чему. Но надо же было создать впечатление напряжённой умственной деятельности, благо, за годы в Корпусе Закона я этому в совершенстве научился.
Так что шестая кружка чаю подходила к концу, по комнате витали клубы дыма от водной трубки, вокруг меня были разложены исчерканные листы с такими любопытными пунктами, как «Мясо индюшиное, 20 фунтов (для кошек)». Для идеального образа книжного детектива не хватало разве что красотки-секретарши, которая тайно хранит мой мужественный образ в своём сердечке. Не отказался бы от её общества. Или, к примеру, от общества одной травницы.
Судьба предполагала, что-то своё, потому после прогулки в уборную я обнаружил в кабинете не длинноногую прелестницу нойя, а Рихарда Нэйша в задумчивости, какая у хищников наступает перед обедом.
— Привет, Лайл.
Желание вернуться в уборную и замуроваться в ней на пару лет я поборол хлопком двери.
— Виделись уже. Я-то уж думал, тебя где-то доедают орды здешних веретенщиков, — промолчим о том, что меня бы это порадовало. — Как твои попытки обаять служанок?
— Малоэффективны.
— Ух ты ж, неужто им удалось устоять перед целым тобой.
Чтобы пробраться на место за столом, мне пришлось перешагнуть через ноги устранителя. Вытянутые именно так, чтобы преградить мне проход.
— Их нелегко разговорить, они почти все под обетами служения, и едва ли они вообще что-то знают. Во всяком случае, среди посетителей замка за последнее время не было тех, кого можно записать в сердечные интересы Касильды Виверрент. Как не было и её недоброжелателей. Впрочем, это же ни о чём не говорит, да? Нельзя исключать подкуп, заговор или тайный умысел при котором, скажем, человек ждёт только подходящего момента, чтобы ударить в спину…
Я покрепче затянулся водной трубкой. Хотелось укутаться в дымы. Хорошо бы ещё — и не вспоминать о милой сценке в замке Шеу. О том, как я посоветовал кое-кому не поворачиваться ко мне спиной.
— Стало быть, у тебя ни шнырка, и ты заявился сюда мне мозги лечить. Ничем не могу порадовать. Разве что сгрузить на тебя пару пудов клятых бумаг — их здесь на любой вкус, как у Лортена — бутылок в резиденции. Ну как, рискнёшь и разделишь со мной тяготы?
Под прищуром Нэйша бумагам стоило бы наложить на себя руки. В тёплой компании кружки и трубки.
— Ты, кажется, не торопишься.
— Спешка хороша, чтобы грохнуть пару-тройку зверушек. У меня куча сведений, вариантов — как здесь мог появиться этот веретенщик — почти столько же. Может, это прозвучит для тебя удивительно, но мне придётся поразмыслить какое-то время.
Пока не пойму, какую версию можно скормить Арделл. Так, чтобы устроило всех.
— Ни одной версии, ни одной зацепки, — Нэйш покачал головой сокрушённо. — Как-то удивительно для тебя, Лайл. Ты же всегда стремился быть таким полезным.
В ушах, нарастая, зазвенел панический крысиный визг. Качнулись и проросли знакомыми потёками сырости стены.
— Поправь меня, но мы как будто одинаковы в своих достижениях? Или это новая тактика? «Хэй, у меня ни черта не вышло, потому я решил поторопить тебя». Хочешь помочь — садись и просматривай клятые списки, если только у тебя нет других… — на этом моменте я осознал, что вот этого-то говорить точно не следует — и всё-таки не успел заткнуть себе рот и договорил: — более плодотворных идей.
— Выходит так, что как раз есть, — ну, кто бы сомневался. — Пара идей о том, как увеличить твою эффективность.
— Если ты в курсе, где тут взять хорошего пива и сырных лепё…
— Знаешь, на самом деле я о тебе довольно высокого мнения.
Я забыл закрыть рот, остановившись на очень уместном «ё». «Ё» длилось и длилось в мозгу, набирало оттенки и обертона.
— Ты считал иначе? Но ведь странно бы было тебя недооценивать — особенно после замка Шеу. Так что я действительно впечатлён. Твоей способностью играть. Хитростью. Живучестью.
— …Боженьки, только не падай на колени, как начнёшь возносить хвалу великому мне…
— …тем, как ты отыскиваешь выходы, даже там, где их нет, — теперь он словно читал с таблички. Под рамочкой, за которой красовался я во весь рост — с моими несомненно замечательными качествами. — Это действительно впечатляет. Как и скрытность. Думаю, даже Олкест уже осознал, что ты отлично скрываешь — и своё прошлое, и мысли… словом, всё, что важно по-настоящему. Мне интересно, что ты ещё можешь скрывать, Лайл. К примеру, твои возможности как законника.
— Ты решил, что я буду работать быстрее, если ты вгонишь меня в краску похвалами?
— Четвёртый ранг после выслуги в десять лет, — размеренно продолжил Нэйш, который мало того что не слышал меня — ещё и адресовался куда-то в пространство. — Ни наград за крупные аресты, ни серьёзных проступков. Средний законник, о котором и сказать-то нечего. Думаю, ты выполнял работу для отвода глаз, в свободные часы — ведь нужно было прикрытие для настоящего промысла, вместе с кузеном. Наверняка ты достиг в этом совершенства: перекладывать бумаги, тянуть время, запутывать дела для отвода глаз. Не проявлять настоящий потенциал.
— Ага, на самом-то деле я мог бы уже давно подвинуть старину Холла Аржетта…
Нэйш не смотрел на заваленный списками стол, но я и так понял, откуда дует ветер.
— Интересно — проявлял ли ты себя хоть раз по-настоящему. В расследованиях. И насколько ты в этом хорош. На что бы ты поставил, Лайл? Я бы — на то, что несколько правдоподобных версий у тебя возникло ещё в первый час. И ты никому о них не сообщил, не сузил круг поисков и не затребовал проверок или обысков — я только что говорил с Далли. В связи с этим возникает вопрос…
Дым истаивал в воздухе. Оставляя нас друг напротив друга, разделённых столом: меня и допросчика Рифов с милой улыбочкой.
— …почему ты настолько не торопишься? Может быть, хочешь всё перепроверить и выбрать наиболее очевидное? Или зачем-то придумываешь ложные версии и следы? Впрочем, зачем бы это тебе было нужно — разве что только ты не желаешь найти что-то определённое…
Обстановка кабинета не давала Нэйшу подняться и гулять — вокруг, и вокруг, и вокруг, постепенно приближаясь к жертве. Но он справлялся и без этого, и остался шаг до привычного «Ты же расскажешь мне всё, что я хочу знать?» — а затем придёт боль.
Я выплеснул остатки чая на ладонь — прошёлся мокрым по лицу, стёр следы липкого страха.
— Гильдия.
Нэйш не выразил что-нибудь вроде «Так я и знал». Только встал — но исключительно чтобы рассмотреть картину на стене.
— Припоминаю, у нас был по этому поводу какой-то договор.
— Черти водные, да они мне это сегодня с утра сообщили. А потом, если ты помнишь, нас закинули в Айлор, под бок к жёнушке Хромого Министра, а потом у меня как-то не было времени шептать тебе на ушко при всех: «Эй, вот задание, которое я должен сорвать!» И кстати, я припоминаю, что у нашего договора было дополнительное соглашение — ты сказал, что поможешь мне, если что. Валяй, подключайся, а то у нас тут маленькая проблема: кто-то заказал Гильдии Касильду Виверрент, а мне нужно сорвать этот заказ!
«Клык» отвлекся от рассматривания столицы Таррахоры Сияющей. Какое-то время созерцал меня.
— Мне жаль, Лайл, — обронил наконец негромко.
— Всё, чем можешь помочь?
— Мне правда жаль. Но ты ведь не мог рассчитывать, что я рискну вот так? Ради тебя… в истории, где замешан Хромой Министр?
— Лучшие друзья? — вяло напомнил я. Ответом было до жути выразительное молчание.
— «О, привет, у меня Дар Щита, и я за просто так выйду против бешеного виверния»? — попытался я воззвать к авантюрной части Нэйша. Устранитель оценил мои усилия извиняющейся улыбочкой.
— Предпочитаю иметь дело с бешеными виверниями. Лайл, я говорил уже… я ведь всё-таки не сумасшедший.
Теперь выразительного молчания подпустил я.
— Ты ж говорил, тебе нравится наблюдать, как Арделл прыгает через огненный обруч…
— Обруч, Лайл. Не горящий город. Сравнения можно подобрать разные, но… несмотря на то, что Гризельда достигла впечатляющего уровня в своей заботе об окружающих — она не умеет проходить сквозь огонь, как древние праведники.
— Ты это к тому, что…
— Да. Если объект наблюдения погибает слишком быстро — в чём тогда смысл? Видишь ли, Лайл… я сильно подозреваю, что если мы провалим этот вызов — этого не простят ни ей, ни группе. И в свете этого…
Я открыл было рот, чтобы заметить: может статься, что успеха нам не простят ещё вернее. Если за покушением на Касильду стоит её муженёк. Но физиономия «клыка» ясно говорила, что перебить он себя не даст и в таком случае может перебить мне что-нибудь в ответ — руку-зубы-позвоночник.
— …в свете этого — чем эффективнее ты будешь работать — тем лучше. Это возвращает нас к вопросу о твоём потенциале законника. К тому же, ты в курсе, что в дело замешана Гильдия, и ты знаешь, как она может работать. Звучит как редкая удача.
Инстинкт внутри взвизгнул коротко и резко — замер, придушенный. Холодным, будто зимнее небо, взглядом, который говорил: придётся пойти против Гильдии.
— Ты же меня приговариваешь, — голос покатился в крысиный шип. — Ты понимаешь, что со мной… Как насчёт твоего правила «пошёл на вызов — привёл всех»?!
— Я же говорю — мне жаль, Лайл, — обронил устранитель.
— Мне что, самому облобызать эту Касильду?! Если задание касалось именно её…
— Мне, честно говоря, наплевать, чего именно касалось твоё задание. Хотя… — теперь его прищур стал почти заговорщицким. — Ты ведь тоже думал об этом. О том, что тебя послали не помешать исцелению Касильды Виверрент — в конце концов, хозяйку замка охраняют. Нет. Помешать расследованию. Идеальное задание для бывшего законника и «крысы». Бывший законник знает, как потянуть время и подчистить улики. «Крыса» выстраивает ложные следы и вносит сумятицу.
«Кролик», — ни к селу ни к городу попросилось в мысли. Наверное, примерно так жирный крол пялится на змею, которая уже разворачивает кольца для последнего броска. Или всё-таки шнырок? Казалось чертовски важным подобрать правильное сравнение — до того, как на мою голову упадёт приговор.
— Так вот, этого не получится, потому что ты проявишь огромное старание и задействуешь весь свой потенциал, чтобы найти любые следы. Посмотрим, на что ты способен, Лайл. Говорят, крыс подгоняет страх. И если ты сделаешь ошибку, направишь нас по ложному следу… Нет, не только боль. Я сообщу одновременно Гриз и господину Даллейну о твоей работе на Гильдию. Думаю, дальше ты тут не задержишься, а следом… как устраняют тех, кто не выполнил контракт с залогом? Думаю, даже то, что с тобой мог бы сделать я, несколько меркнет.
Он улыбнулся равнодушно-глумливой усмешечкой. Пальцы вспорхнули бабочками изобразили в воздухе — фьють, прости, старина Гроски, шансов у тебя в таком случае нет.
— И не беспокойся — я серьёзно отнёсся к твоему предупреждению в замке Шеу. Не стану поворачиваться к тебе спиной. Так что если ты вдруг попытаешься… решить нашу маленькую проблему иначе — допросы Рифы покажутся тебе лёгкой разминкой. Ты понял, Лайл?
По виску сползла холодная капля — противная, жирная. Я кивнул, стараясь покрепче сжать губы, унять крысу, которая скользила, извивалась где-то в пищеводе.
Будто решила, что надо бы выбраться из трюма обречённого корабля.
«Клык» подбавил в улыбочку пару граммов радушия. Уселся обратно, вытянул ноги и сделал жест, обозначавший — валяй.
— Итак, с учётом того, что ты здесь несколько часов, знаешь обстановку и представляешь себе методы работы Гильдии — не сомневаюсь, что у тебя есть версии. Давай, Лайл. Что ты думаешь насчёт всего этого?
— Дерьмо, — выдохнул я. — И нет, это я не только о ситуации.
* * *
В сарае для удобрений пахло цветами.
Это даже как-то не удивляло — если взглянуть на сам «сарай»: продолговатое уютное здание с парой колонн и портиками. Надстроить второй этаж — и Лортена можно селить. Внутри нас встречали идеально организованные ряды бутылок-леек-вёдер — и деревянные ящики вдоль стен. Наполненные питательной субстанцией для местных оранжерей.
— Растения в оранжереях подкармливают специальными удобрениями, — вещал Расторопный Помощник, господин Даллейн. — Навоз единорогов при помощи особых зелий перерабатывается, смешивается с другими видами удобрений, подкрашивается и ароматизируется.
Боженьки, надеюсь, они не закатывают его в сусальное золото, чёртовы богатеи.
— Пахнет розами, стало быть?
— Фиалки в этом сезоне, — глазом не моргнул Даллейн. — Удобрения поставляют ко двору «Дэриш и сыновья», это айлорские производители удобрений для садов, оранжерей и клумб знатных домов. Поколения работы, прекрасная репутация. Могу я спросить, что вы собираетесь обнаружить?
Я прихватил перчатки пожёстче и натянул как следует, стараясь изо всех сил слиться со шкуркой истинного детектива, да-да, того самого, из книжек.
— Можете. Где тут последняя партия цветочного счастья?
Партия оказалась изрядной — местные цветочки точно не жили впроголодь. Ну да, огромные оранжереи, цветение почти безостановочное — нужны удобрения особого сорта, от солидной семейки с фамильным клеймом — на каждом ящике красуется «Д», выложенная левкоями. Безупречная репутация, ага.
И слабый магический фон.
— Навоз бестий выдаёт слабый магический фон, так? Единорожий в том числе.
Копошиться в ящиках не хотелось. Так что я гулял вокруг них, готовясь при первом движении лупить холодом через перчатку.
— А дополнительные зелья роста и цветения этот фон усиливают, да?
В продуктах или кормах для животных ничего такого нет. Потому, если хочешь спрятать что-то от проверки артефактами — лучше всего провозить в удобрениях. Особенно если у поставщика безупречная репутация.
Гильдия обожает людей, чьи руки чисты через поколения.
— Вы полагаете…
Какое там — полагаю. Здесь в двух шагах оранжереи. Работники постоянно ходят туда-сюда. Выскользнуть, залезть под дно ведра, прицепиться к ящику — да мало ли что.
— Последняя поставка ведь была шесть дней назад?
— Первые жертвы — садовники…
— Пятого дня, насколько помню. Может, уже возьмёшь наизготовку что у тебя там есть? Не хотелось бы получить кусь от клятой твари.
Последнее относилось к моей тени. Тень была повыше меня ростом, в белом костюмчике и с глумливым настроем. И не желала лежать на земле, как порядочная тень.
Торчала за спиной, заставляя ощущать постоянный зуд между лопатками.
— Как скажешь, Лайл.
Нэйш перетёк с места на место так, чтобы держать в поле зрения и меня, и ящики. За неимением дарта, он вооружился обычным ножичком. Плюс амулет холода, из тех, которыми местный Мастер снабдил всю группу.
Господин Даллейн, как истинный Расторопный Помощник, прихватил перчатки и полез вместе со мной в самую гущу. Отодвинуть ящик, осмотреть бока и дно, вскрыть крышку, проверить следы — дальше, следующий. Морщась и вдыхая аромат фиалок от того, что когда-то было выделениями единорогов. С премилым ощущением того, что в тебя каждую секунду может прилететь веретенщиком.
Счастливым оказалось число семь. В боку седьмого по счёту ящика обнаружилась дырень размером дюйм на два. Розоватый субстрат удобрения просыпался на пол. Внутри он оказался переворошён, а сам ящик был полон примерно на три четверти. Во влажном удобрении отпечаталась куча следов мелких, почти птичьих лапок и хвоста… или хвостов. Невозможно было сказать: одна тварь гуляла по внутренностям этого ящика или всё-таки несколько.
Осмотр остальных ящиков не помог: других следов не было, и на просыпанном удобрении тоже.
— Цеплялась за ящики, скорее всего, — сказал я. — Перелезла по соседним, шастнула за стенку… Может, влезла в какое ведро или что-то в этом роде. Надо бы пригласить Мел, может, выжмет побольше.
Хотя сомневаюсь. Эти цветочные ароматы забьют чутьё любого Следопыта.
А мне надо бы выдать что-нибудь очевидное, в духе истинных сыщиков.
— Не подскажете, как этот самый господин Дэриш относится к поздним визитам?
* * *
Хрусть, хрусть. Хрусть.
Король элитного навоза нервно потрескивал суставами пальцев. И явно относился к поздним визитам относился не слишком хорошо. В воротах его поместья нас встретила целая орава наёмных ребятушек с мордами сторожевых керберов. Ребятушки пояснили, что господин Дэриш болен, не принимает и вообще отошёл ко сну.
Даллейн вежливо покивал, вскинул руку в боевой перчатке — и в рядах охраны возникла просека. Вторым пассом воздушной магии поверенный Виверрент спеленал всех остальных. Не напрягаясь, вернул Стрелкам в засадах два выпущенных арбалетных болта. И уже после этого сообщил привратнику, что мы настаиваем на беседе.
Теперь долговязый, костистый Иснтон Дэриш обильно потел в своём кресле. Трещал суставами и умоляюще поглядывал на меня. Наверняка я казался ему олицетворением милосердия — по сравнению с двумя моими спутниками.
— Прошу поверить… — поскуливал господин Дэриш. — Мне ничего неизвестно… я не мог отказаться… они угрожали…
Под этот мерный скулёж я старался не поглядывать в сторону Даллейна и с тихим ужасом прикидывал — что ещё может водиться на службы у жёнушки Хромца. Или на службе у её муженька. Одно время я занимался ставками и махинациями на магических турнирах, так что мог оценить мощь настоящего боевого мага — отобранного ещё в детстве за исключительную силу Дара и специально обученного.
Внезапно работать на полную начало выглядеть хорошей идеей.
— Я действительно… я надеюсь, что никто не пострадал… у меня не было выхода… Госпожа Виверрент, она ведь не…
С того момента, как Нэйш обронил своё коронное «Вы ведь расскажете нам всё, что мы хотим знать» — у Дэриша шансов не оставалось. Он это и сам понимал — и был готов горячо сотрудничать со следствием.
— Они пришли семь дней назад, как раз готовилась новая партия удобрений к отправке. Я… понимаете, сам проверяю партию, пересчитываю — всё-таки оранжереи Виверрент. Это здесь, на складе, потом всё грузится на телеги, а дальше — речной порт, он тут недалеко…
Уже что-то интересное. Если только в речном порте не повышенная охрана — любопытно бы знать, почему они явились к самому Дэришу.
— Чет… четверо мужчин. Якобы от торгового представителя с предложением покупать навоз единорогов…
Вот, к слову, интересно: может, нам куда сбывать избыток этого дела из питомника? По хорошей цене… есть вообще кто-нибудь в Вейгорде свои короли удобрений? Нужно будет Гриз предложить — если выживу.
— …четверо мужчин… Они… они были в перчатках, я не видел Печатей. У одного был чемоданчик, а остальные — так… Говорил один, такой черноволосый, он не назвал имени…
— Внешность? — допросчик Рифов такого момента не упустит. Только вот что скажет перепуганный хозяин? Внешность неприметная, особых примет нет, лёгкий южный акцент… Не запомнил, был напуган, описать не могу, простите великодушно, можете зарисовать в вашем блокнотике огроменный шиш, который символизирует неуспех вашего допроса.
Стало быть, время Истинному Сыщику подключать мозги.
Охрану местный повелитель каках завёл недавно — взял не самых дорогих. Скуповат? Или нанимал тех, кого не жалко — в расход? Опросить привратника, сторожей, работников — если те типчики явились открыто и днём — кто-то что-то должен вспомнить.
А подборочка книг у господина «Фекалии для богачей» куда любопытнее, чем он сам.
— Они сказали, им нужна последняя партия… та самая партия удобрений, для дома Виверрент. И я был вынужден… у меня не оставалось выбора… Я провёл их к нужным ящикам… Клянусь, я не видел, что они делали! И я правда хотел сообщить, но я… понимаете, у меня не было выбора.
— Почему? — я постарался не закатывать глаза, когда Нэйш задал этот вопрос. — Вы отправили эту партию, господин Дэриш. Не проверили ящики после ухода ваших гостей. Не сообщили в поместье Виверрент о возможной угрозе…
Его тон с каждым словом набирал мягкость, и под конец неуютно стало даже Даллейну. Бедолага Дэриш застучал острыми коленками от ужаса.
— Я… я не могу, простите. Я готов понести ответственность, я понимаю — госпожа Виверрент… я готов. Прошу, если вы хотите забрать меня, заточить в темницу, что угодно…
— Господин Дэриш. Эти люди назвали вам имя того, кто стоит за ними. Верно?
— Эвальд Шеннетский, — обрисовал я губами одновременно с бедолагой-поставщиком. И так же бесшумно. Айлорцы знают про Хромца побольше нашего. Всего побольше — и жутких слухов тоже. И когда к тебе с угрозами заявляются от его имени…
— Почему вы не обратились к королеве? Вы ведь могли предположить, что под угрозой жизнь её приближённой особы.
Глупый вопрос, господин Даллейн, а я только почтения преисполняться начал. В народе давно ходит слушок, что Шеннет обаял королеву по самое не могу. Вскоре после его чудесного исцеления началось. И у Дэриша поперек физиономии написано, что Арианта в случае чего не достанет его семью из-под земли. А Шеннет — может.
— Вы отослали семью?
Полный ужаса господин Дэриш поднял на меня блеклый взгляд.
— А к-к-куда?
А и правда — злобный и мстительный Хромец отовсюду достанет, похитит, отравит и прочее по списку. Понятненько.
— Они сказали мне… сказали не сметь выезжать. Партию я отправлял на их глазах. Сказали — не сообщать никому. Иначе… вы же понимаете, я не мог… пойти против…
Хрусть, хрусть, хрусть.
Сбивчивый полушёпот и дико интересные книги на полках. «Сага о Сиэрле-Следопыте», «Распутывая след», «Дары Перекрестницы». А у хозяина меж тем цветок на ладони — Знак Травника, от этого всё ещё любопытнее.
Информация в самом Дэрише подошла к концу. Дело ясное: приперлись непонятно кто, отрекомендовались что от Хромца, прижали угрозами семье, запихали веретенщика в ящик. Вопрос — как они сделали так, что ящерка доехала до поместья Виверрент и не прогрызла ящик раньше. И кто они, вир побери, такие. Сильно сомневаюсь, что Хромой Министр посылает подручных, которые носятся повсюду с воплями: «Да здравствует Шеннет!»
Сильно смахивает на попытку укрыться за именем Хромца — благо, имечко прямо-таки чудеса творит, у Дэриша даже сомнений не возникло, что Шеннет злоумышляет против жёнушки. И в таком случае — понятно, почему ребятушки не подрезали ящики на пристани или перевозчиков не подкупили. Солидный свидетель — вещь исключительно ценная. И ясно, почему Дэриша сразу не пустили в расход — свидетелю хорошо бы быть живым. Да и смерть поставщика сразу после поставки товара могла на след навести.
А корешки книг так заманчиво маячат под пальцами. Тут полно детективных историй. Про истинных сыщиков, которые выдают догадки в самый неподходящий момент. А Дэриш уже отпричитал и отвсхлипывал шепотом, и взгляды Даллейна и Нэйша скрещиваются на мне — пора задать вопрос, такой, чтобы не в бровь, а в глаз и насквозь, через затылок.
— Господин Дэриш, какой Дар у вашего младшего сына?
Боженьки, в книгах это так и было описано. От внезапного выпучивания глаз до хватания за сердце и заикания.
— Вы… что вы… Кайви только восемь, и он ничего не слышал! Ничего не слышал!!
Оказывается, это чертовски приятно — когда твои догадки подтверждаются. А исключительно мощный маг воздуха и исключительно чокнутый устранитель вопросительно пялятся на тебя в ожидании объяснений.
— Следопыт, — я кивнул на книжные полки. — У его сына — Дар Следопыта.
* * *
Вызвать Кайви в гостиную или в каминную я отказался наотрез. Так что второй этап допроса проходил в комнате паренька. Который не слишком-то был похож на восьмилетнего несмышлёныша.
Кайвин Дэриш обладал костистостью отца и хитрой рожей природного Следопыта. С нехилым стажем по части подслушивания — по виду пацана казалось, что ему лет четырнадцать. На самом деле было лет десять. Пятый год после Посвящения, да если при хорошем уровне Дара…
Чего в милом Кайви не было видно — так это желания общаться с нашим допросчиком.
Нэйш попытался сделать лицо доброго дяди, результат вымораживал до спинного мозга. Невозмутимый господин Даллейн и папочка-Дэриш с воплешёпотом «Он ничего не слышал, ничего не знает!» делу не помогали.
— Ничего не слышал, — твердил Кайви. — Ничего не знаю.
По хитрым глазёнкам было видно, что мелкий сын мантикоры знает в принципе обо всём, что происходит на территории здешних навозных кущ. Но не выдаст.
Ну, у паренька портрет Эвальда Хромца висит на видном месте в комнате. Я бы на самом-то деле на многое не рассчитывал. Дэриши, конечно, те ещё слуги своего отечества, и у них по стенам кто только не обретается — одних портретов раскрасавицы-королевы я насчитал четыре штуки. Ещё была Касильда Виверрент и куча айлорской знати — никак, клиенты.
Но портретов Хромого Министра я в коридорах что-то не видал. К тому же с такой богатой коллекцией книг — три биографии, два научных труда… о, даже какой-то трактат об экономике авторства самого Шеннета. До кучи — множество авантюрных романов и пара книг о шпионах временах Братских войн.
— А ну-ка оставьте нас одних, — попросил я, когда доблестный представитель своего Дара засопел и замкнулся в гордом молчании. — На полчасика.
Папочка попытался протестовать, встретил ласковый взгляд устранителя и покорно уволокся за остальными.
Отпрыск Дэрриша кривил губы высокомерно.
— Вы их специально отослали. Да? Ну, этого типа в белом. Чтобы он вроде как не пугал меня.
— Вообще-то наоборот, — признался я. — Чтобы он меня не пугал. Я-то уже понял, что ты тут не из пугливых.
— Теперь вы меня специально хвалите. Я всё равно ничего не…
— Вот только ты зря не спросил, почему я отослал и второго. А я тебе скажу, — подпустить на лицо доверительности, покатить голос в почти неслышный шёпот. — Он работает на Касильду Виверрент.
Дар у парня оказался отменным: Кайви выпрямился, чуть приоткрыл глаза.
— А вы тогда…
— Мне вообще нужно называть имя? — я глазами указал на портрет.
Эвальд Шеннетский с портрета смотрел ободряюще и весело, казалось — вот-вот подмигнёт. Неведомый художник сделал глаза Шеннета слишком синими, а на руках изобразил котика.
Паренёк сглотнул. Покачал головой, недоверчиво осмотрел меня.
— Что? Ты ждал кого-то в форменной ливрее и с гербом на груди?
Те парниши назвались посланниками Хромца? Отлично — в эту игру можно и с другой стороны поиграть.
— А эти… которые приходили тогда к отцу. Они были не как вы?
— Соображаешь, парень. Думаю, только прикидывались, а вот с какими целями… тут помочь можешь разве что ты. Я гляжу, ты подкован. Собираешься влиться в наши ряды со временем?
Ух ты ж, у паренька аж лицо озарилось, до последней веснушки. Надо же, выбрал себе в кумиры Хромого Министра и собирается поступить к нему на службу. Остро хочется побрюзжать про нравы молодого поколения.
— Так что давай, соображай. Они угрожали твоему отцу, так? Но при этом оставили его в живых. И постоянно говорили при этом — от кого они, а сами… как полагаешь, были похожи на служащих моего патрона?
— Нет! — восторг решительно преобразил лицо парнишки. — Я сразу это говорил отцу, а он боялся и не слушал. Я знал, что они не от него — не мог он нанять таких тупиц!
«Он» — с большой буквы и с придыханием.
— Дело говоришь. Тупиц мы в рядах не держим. Теперь давай поподробнее — насколько тупицы? Ты же подслушивал, так?
— Только когда они уже пошли на склад, — приуныл паренёк. — В доме я не слышал, вёл разведку во дворе.
Шпионил за обслуживающим персоналом, стало быть. Милые игры Следопытов…
— А дальше учуял, что с этими визитёрами неладно, решил посмотреть?
Паренёк учуял родственную шпионскую душу и кивал.
— Походка отца. Он странно шёл, как будто он их боялся. И зачем им вообще было туда, на склад, где уже скоро отгрузка?
— Точно, подозрительно. А они тебя не заметили?
Фырканье, обиженно оттопыренные губы. Парень, небось, все местные лазейки знает. А ещё нехило запоминает приметы, вон, описывает: чернявый, средний рост, нос крючком, глаза близко посажены; один пополнее, с залысинами, нёс чемоданчик, покашливал; ещё самый высокий, со скошенным подбородком, у этого будто пальцы обожжены были чем-то.
— А последний был тонкий такой, худой совсем, в капюшоне, лица не видно. Он почти не разговаривал, а когда говорил, то шепелявил как-то странно. Очень подозрительно. Это точно были вейгордцы.
И с истовой ненавистью к извечным врагам в глазёнках.
— Вот это уже интересно. А с чего ты это взял?
— Ну, они грубые такие были. Ругались там на складе, — паренёк повторил пару слов — и впрямь, ядрёная южная ругань. — И акцент у них был странный, особенно у этого, в капюшоне. Ещё один сказал, что до костей тут продрог.
— Таа-а-ак, что ещё говорили?
Ах ты ж мурену мне в печень — до чего невовремя у парня гаснут огоньки в глазах.
— Что угодно пригодится может, — приободрил я мелкого шпиона. — Каждая деталь, сколько вспомнишь.
Малец кивнул. Поерошил русые волосики и сдвинул бровки.
— «Ящик давай! Вон тот!», — почти басом, с передачей голоса. Талантливое дитя.
«Давай ящик!» — «Вон тот!» — «Вскрывай!» — «Давай быстрее!» — короткие, рубленые команды. Четвёрка посланников непонятно кого согнулась над ящиком. «Выгребай, выгребай давай, — и шорох высыпаемого удобрения. — Так, места хватит. Коробку давайте! Ты! Осторожно, понятно, иначе опять месяца на три завязнем, пока новая партия…»
— А этот, в капюшоне… сильно шепелявил. Я не понял, что он сказал, но что-то про колбу… вроде как «давайте колбу» или «охлаждайте колбу».
Всё-таки удобрение в том ящике было слишком уж влажным. Я уже прикинул, что тварь могли подкинуть в замороженном состоянии — чтобы раньше времени не смылась. Значит, что-то вроде ледяных колб, сейчас зима, удобрение нагревается не так сильно, чтобы сразу растопить… А в помещении вот всё растаяло, ящерка очухалась, прогрызла себе выход…
«Клади!» — «Засыпай!» — «Вроде, нормально» — «Нужно проверить вес ящика — не отличается?» Без толку, и так понятно, что они потом засыпали колбу или колбы сверху, закрыли крышку, сунули ящик в середину. Со смехом и шуточками: «Посмотрим, как этим свинкам пойдут наши трюфеля!»
— Свинки и трюфеля? Они точно это сказали?
Паренёк взирал на меня озадаченно.
— Ну… да. Они там смеялись. «Самые дорогие трюфеля в подарочек от мужа», что-то в этом роде.
— Самые дорогие, значит, — пробормотал я. — Лично тебе характеристику напишу. Перед патроном-то.
Озадаченность перемешалась с благоговением — правда, вопроса на физиономии у младшего Дэриша всё ещё оставалось больше. Я отмахнулся.
— Иногда что угодно может помочь… а что-нибудь ещё было?
— Нет. То есть, да. Они ещё ругались, сколько нужно ящиков.
Внутри ожила крыса. Зашлась в тошном, жалобном визге.
— ?
— Сколько ящиков, — повторил пацан. — Один говорил — давайте лучше два или три, может, так надёжнее. Вдруг какой-то пропустят. А остальные говорили… что тогда раньше растает, и вообще, обсуждали это уже, что-то не так тогда получалось. Там было что-то научное про какую-то оболочку и влияние, я не понял. Ещё было… сейчас… что-то про кладку, которая сначала.
Я тоже не слишком-то понял, зато смутно уловил, что ящерок запаковывали не просто в лёд, а в лёд из особого раствора — видно, чтобы не померли или в спячку не ушли. Ящерок. От этого слова по серой шкурке шустро бегают кусачие блохи страха.
— А ты не слышал… может, они говорили… сколько там было этих колб? Нет?
Парень огорченно качнул головой, тут же прикусил палец и нахмурился.
— Там один сказал… там было… Он сказал «Четвёртая. Давайте предпоследнюю теперь». Это… получается, их там было шесть, да?
— Да, — тихо ответил я и расслабил воротничок. — Получается, их было шесть.