и славно переполнены ручьи.
И старое мне новости вручить
спешит, журча, и каждый миг – предтеча,
который недостаточно отмечен
в потемках дня, в полуденной ночи.
А суть моя недвижна и безмолвна,
как после чтения Лотреамона.
Застывшесть мраморна. И каждый квант
недвижности – становится посевом
надежды на осенний май, где гневным
немот опроверженьем ринусь – к вам.
03.08.99
3
Не учтены чужого километры
и тьмы неравнодействующих сил…
А бог двоих и просит, и просил
высокость чувства пылью не разветрить.
Наш дух – бродяга, но душа – оседла,
ей без пенатов этот свет не мил,
и я придумал: где бы я ни жил,
считать, что дома я, и глупо медлить
с проникновенностью ночных бесед,
со взглядом влажным, что им вслед бросаем мы при расставаньях,
с ненарочитым породненьем с тем,
кто стал соавтором твоих поэм,
а в вечности – еще роднее станет.
04.08.99 12.30
4
Спокойно презираю всех предавших -
мне не хватает памяти на них,
они уже не повседневный стих,
что нас то раззадорит, то утешит,
то сделает биенье пульса реже
в минуту, где никто уже не лих,
то радостью заполнит за своих
в шарообразном нашенском манеже,
то объяснит, лишь рифмой намекнув,
то в паузе меж слов простит вину
кому-нибудь любимому навеки,
то перескажет вечер корневой,
когда картины лживой первый слой
бес наносил наколками на веки.
04.08.99 15.58
5
Родное с чуждым… Вещество – одно.
Все от того зависит, как настроить в
сю эту массу, вставшую горою,
что обойти тебе не суждено.
И в синхрофазотроне