— Селин, никто никого не собирается наказывать. Но вы никогда больше не будете игнорировать решения Яромира и сбегать шутки ради. Здесь существует субординация, и вопросами безопасности руководит он.
Оба мужчины смотрели на неё выжидающее. Они ждали, что она начнёт сыпать извинениями, а может даже станет умолять простить их.
Но вместо облегчения, что он не изгнал её и Амели и не передал их Дамеку, в ней начал зарождаться гнев. Она не хотела стоять здесь и слушать, как её бранят словно дитя.
— Решение Яромира было неправильным, — решительно заявила она. — И ещё ничего не кончено. Я полагаю, Инна пережила эту ночь? Если она останется в этом замке, то проживёт недолго.
— Селин! — рявкнул Яромир, помрачнев лицом.
Антон поднял руку, чтобы остановить дальнейшие пререкания. Но когда он опустил её и начал скрести запястье, она заметила, что кожа покраснела. Селин хотела попросить дозволения осмотреть руку, но он снова заговорил.
— Я понимаю, почему вы совершили побег, — сказал он ей, — и я знаю, что мы заключили трудное соглашение, принуждая тебя стать свидетельницей ещё не случившихся убийств.
Она немного успокоилась. По крайней мере, теперь его голос звучал не столь снисходительно.
— Я готов закрыть глаза на всё, — продолжал он, — на то, что вы опоили моих стражников, похитили Инну, нанесли травмы Яромиру и Рюрику… на всё это. Мы вернёмся к изначальному уговору, но только если ты согласишься продолжать помогать нам и соблюдать отныне распоряжения Яромира.
— Я не позволю ему использовать названную мною девушку как приманку.
Яромир раздражённо вздохнул:
— Это не сработает.
Всё ещё почёсывая предплечье, Антон сказал с меньшим терпением:
— Это сработает, но нам нужно больше информации, намного больше. Селин, боюсь, что мы должны попросить тебя об одной непростой вещи.
— О чём? — спросила она с осторожностью.
Он помедлил, и снова Селин захотелось испросить разрешения осмотреть его. Но затем княжич сказал:
— Я хочу, чтобы ты ещё раз прочитала будущее Инны.
Она этого не ожидала. Мысль о том, что ей снова придётся увидеть смерть Инны, была выше её сил.
— Я знаю, о чём прошу, — поспешил продолжить он, — но я всё обдумал. В этот раз ни Яромир, ни я не станем вмешиваться. Я хочу, чтобы ты оставалась в видении так долго, как сможешь. Достаточно долго, чтобы суметь увидеть больше… возможно, даже лицо убийцы.
Она задумалась над его словами.
Досада исчезла с ушибленного лица Яромира. Теперь он смотрел на неё с беспокойством, даже с сожалением.
— Ты сделаешь это? — спросил он.
Несомненно, они обсуждали это до её прихода.
— Моя сестра останется под домашним арестом? — спросила она.
— Нет, — ответил Антон. — Мы сразу же уберём стражу от ваших дверей.
Она сжалась и отвела взгляд:
— Разумеется, я сделаю это. Вы знали, что я соглашусь.
Независимо от того, что здесь происходило, она всё же хотела владеть лавкой. Она желала остаться в этом процветающем городке под защитой стены. И она хотела остановить убийства.
— Хорошо, — сказал Яромир, пересекая комнату и открывая дверь, что была рядом с очагом.
За ней находилась Инна, глядевшая дикими глазами. Позади неё стояла огромная кровать, застланная тёмно-синим стёганым ватным одеялом. Новая вспышка гнева охватила Селин. Они, несомненно, полагали, что она скажет «да», раз привели Инну наверх и заперли её в спальне Антона.
«Я настолько предсказуема?» — задумалась Селин.
— Инна, — сказал Антон своим надменным княжеским тоном, — подойди сюда и присядь.
Почему он так с ней обращается?
— Ты позволишь госпоже Фоу ещё раз прочитать твоё будущее, — приказал он.
Инна медленно и осторожно вошла. Она всё ещё была одета в грязное серое платье, часть её волос выбилась из причёски. Это придавало ей более жалкий вид, чем обычно.
Инна посмотрела на Селин и Яромира так, будто они представляли угрозу, затем её глаза уставились на Антона. Она опустилась на колени.
— Мой господин, я сделаю всё, о чём вы просите. Но умоляю вас, оставьте меня выполнять мои обязанности в дневное время. Все смерти произошли ночью, все до одной. Если вы позволите мне служить вам днём, я с радостью сяду здесь и разрешу этой цыганской шлюхе прикоснуться ко мне и сочинить любую историю, какую она пожелает.
В её голосе были истеричные ноты. Казалось, Антон был не в силах смотреть на неё. Селин задалась вопросом, почему он не нашёл ей другое место, раз помощница так неприятна ему?
Он спросил Яромира:
— Может она работать без стражи днём?
Яромир с трудом кивнул. Выглядел начальник стражи так, словно хотел покинуть комнату.
— Если пожелаете.
— Значит, этот вопрос улажен, — сказал Антон, сильнее расчёсывая руку. — Селин, ты можешь приступать.
Было похоже, что Инна чувствует слабость. Несмотря на это она с привычной ненавистью посмотрела на Селин, когда подошла к одному из стульев и опустилась на него. Яромир подтянул другой стул поближе, и Селин обречённо протянула руку. Она повторяла себе, что иного выбора нет, если они хотят продвинуться дальше. Идея Антона не была лишена смысла. Оба раза, когда она видела смерти молодых девушек, он или Яромир приводили её в чувство и обрывали видение.
Стиснув зубы, она взяла руку Инны и закрыла глаза. Очистив своё сознание, она ощутила искру духа Инны и сосредоточила своё внимание на её будущем.
В этот раз более сильный толчок сотряс её тело, было почти больно. Последовал ещё один удар. И вот она уже мчится вперёд по туманному коридору, собираясь с духом перед неизвестными картинами будущего.
Перемещение было недолгим.
Когда туман исчез, она обнаружила, что находится не в маленькой комнате с каменными стенами. Перед ней не было лица спящей Инны. Это оказалась спальня. Стены покрывали гобелены, здесь стояла огромная кровать, застланная тёмно-синим одеялом.
Селин поняла, что они в спальне Антона. Взглянув на узкое окно, Селин увидела, что солнце уже зашло. Сумерки сгущались.