Воспоминание рвались, а сознание то и дело меркло, от чего происходящее вокруг рвалось, как старая ветошь.
Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота, а в нос бил запах гари.
Яо подошла к окну гостиной и одёрнула штору, обычно белую с синеватым отливом в ночи, но сегодня та была рыжей от всполохов огня, то и дело мерцающих на улице. Девушка окинула тоскливым взором горящий город. Зан пылал. На улице то и дело что-то взрывалось и гремело, а над городом возникали всё новые клубы дыма.
Сареф говорил, что всё плохо, что всё движется к большой крови, но чтобы так… Чтобы брат, как в тёмные века втыкал кинжал в спину брата… Ладонь капитана корпуса рейнджеров сжалась в кулак. Она должна была быть там, но Сареф… Он уговаривал, умолял, а потом буквально приказал ей именно сегодня оставаться дома до его прихода и только потом действовать. И она закатила бы ему в ответ на это грандиозную взбучку, может быть даже вызвала бы его на бой за права Альфы, но что-то во взгляде и голосе заставило буйный нрав отступить в этот раз и послушаться мужа.
Яо не лезла в политику. Ей это было совершенно не интересно. Сначала у неё был свой отряд. Им давали самоубийственные задания из разряда «сходи на территорию светлых и добудь какого-нибудь офицера из такого-то города» или «сделай так, чтобы тот гномий конунг, что разгромил заставу у предгорий не проснулся», а после платили золотом за результат и отпускали до следующего задания. Отряд отмечал очередную победу и разбегался до следующего раза. Яо тогда была лучшей и гордилась этим. Затем в её жизни резко из ниоткуда возник Сареф, который сначала взбесил её, потом превзошёл на тренировках практически во всём, а затем, через какой-то странный период вражды то и дело переходящей в ухаживания сделал ей предложение от которого тогда она уже не могла отказаться. Отряд тихо отошёл на второй план, закончились боевые выходы, а сама Яо переквалифицировалась в инструктора.
И да, она никогда не была особо религиозна, живя по принципу «верю в то, что вижу». И если считать за за божественное вмешательство в её жизнь появление одного наглого излишне умного и всезнающего, но от того не менее очаровательного жреца, то это был единственный случай, когда боги так или иначе вмешались в её судьбу. От того она с лёгкостью сменила перед алтарём амулет чёрного паука на серебряную слезу и совершенно по этому поводу не парилась, удивляясь, порой, как молодняк на тренировках молится Шилен, чтобы в этот раз уж точно показать достойный результат. Кстати Еве из них не молился никто.
Проблемы начались внезапно. Сареф из уважаемого эльфа за полгода превратился в парию. Количесво прихожан в его и так небольшой храм сократилось до минимума и во многих случаях из-за похорон, ну а многих просто запугали жрецы тёмной ипостаси богини. За спиной самой Яо тоже начали шептаться. Однажды даже пришлось выпустить кишки особо зарвавшемуся новичку.
Сам же жрец метался из храма во дворец и ещё куда-то, пытаясь склеить разваливающиеся прахом плоды своего многолетнего труда и просто понять, что, демоны их всех побери, вообще происходит. Увы, понимание пришло слишком поздно. Тёмной половине надоело мириться со светлой сутью с которой приходилось делить паству и она решилась на страшное. Ну а чтобы убить бога нужно убить веру. Именно этим и занялись тёмные жрецы.
Так или иначе, оставшись дома Яо не стала сидеть сложа руки и ждать, когда нагрянут незванные гости. Она готовилась. Два лука, дорожные плащи, стрелы с разными наконечниками, меч Сарефа, кинжалы, разгрузки с алхимией и расходниками, пища хотя бы на три дня, вода, бинты, минимум денег. Обязательно обувь. Смазать изнутри болицветом, чтобы не дай Ева не натёрли в самый неподходящий момент. Проверить всё ещё раз. Следить, чтобы хоть что-то из оружия постоянно было на расстоянии вытянутой руки.
Дверь распахнулась и в прихожую с шумом ввалился высокий эльф. Охранные чары не сработали, а значит, это мог быть только он.
— Сареф! — кинулась к нему навстречу Яо. — Ты ранен!
Мужчина рухнул в объятия своей супруги, и та с натугой доволокла его до ближайшего дивана. Жрец зажимал бок из которого торчал обломок кривого меча.
— Яо… — простонал он, забирая из рук супруги склянку с целебным элексиром прошипел он. — Ты должна уходить. Всё… уже началось!
— Что?
— Они… решили сделать из этого целое представление. — Сареф болезненно зарычал. — Только потому и ушёл, что хотели взять меня живым. Тебя тоже уже ждут. Не знаю где, на полигоне или в казарме. На тебя натравят твоих же щенков…
Свет померк и вот она закрывает дверь камеры изнутри.
Её муж не прикован — он распят и каждая из его конечностей зафиксирована не только оковами, но и рунным словом. Сам он бредит, тихо бормочет что-то себе под нос с закрытыми словами. На теле следы множества пыток, но кости не сломаны.
— Сареф! — тихо кричит Яо и бросается к супругу.
Тот дёргается и приходит себя. Его глаза открываются и взгляд обретает чёткость. В следующий миг в глазах отражается ужас и он так же тихо кричит в ответ:
— Яо! Что же ты делаешь⁈ Зачем ты здесь⁈ Это же ловушка, специально для тебя!
— Я за тобой, а эти не доросли ещё на меня ловушки ставить. Да они даже до светлых наших сородичей ещё не доросли. Хлебнут ещё горя, коли мне под стрелу не попадутся… Как это снять?
— Никак. Ты не сможешь это сделать, только тревогу поднимешь. Уходи.
— Я тебя не оставлю!
Два полных боли и ярости взгляда встретились и в кои-то веки супруг первый отвёл глаза.
— Ты должна уйти.
— Но…
— Послушай. — Сареф кашлянул и сплюнул кровью. — За землями светлых, Через владения людей на востоке начинается поле битвы богов. Ты знаешь об это месте. Каждый знает. Так вот, в центре той пустыни есть то, что поможет тебе. Поможет всем нам. Но ты должна отправиться туда прямо сейчас, иначе тебя схватят и это подведёт под вымирание весь наш народ! — новый приступ кашля с кровью. — Прошу. Отправляйся туда. Прямо сейчас.
— Да плевала я на народ, в котором не будет тебя, Сареф! — почти кричит Яо.
— А я нет! Они ослеплены и не видят очевидного, но исход один. Мне… было видение. Ты должна туда дойти. Любой ценой!
— Хорошо! Давай быстренько тебя освободим и вместе отправимся к Полю Битвы.
— Нет. Нам не разорвать эти путы. Чары слишком сильны, а вокруг полно охраны.
У Яо перехватывает дыхание. Она зла. Зла на своё бессилие и зла на безразличие Сарефа к своей судьбе, как будто он уже умер, хотя знает, что участь его дожидается куда хуже простой смерти от клинка. Которую, ктсати, даже она сейчас не сможет ему подарить.
— Всё в порядке, — как всегда, прочитав её эмоции по лицу произносит Сареф. — Они не доберутся до моей души. И боли они мне больше не доставят. Прямо сейчас ты — моя самая болезненная рана. И они это знают. Так что прошу: уходи. Беги так быстро, как только сможешь…
— Но я…
— Прошу…
Вдали слышен скрип открываемой двери. Яо резко оглядывается и мир снова меркнет.
Следующее осознанное воспоминание: это как она сидит и беззвучно плачет до крови царапая подоконник одной из тайных квартир, чьи окна выходят на площадь.
Толпа ликует. Яблоку негде упасть.
На лобном месте Сареф. На коленях, в цепях, избитый и раненый. Над ним вещает такой же жрец, как он сам. Гаэль. Когда-то друг и частый гость в их доме. Теперь же он лично взывает к народу, рассказывая, как они заживут под единой и неделимой милостью Шилен, забывая пояснить, что Ева — это и была единственная милость. И именно её они прямо сейчас и убивают окончательно. Вместе с последним жрецом.
Толпа меж тем ликует и скандирует. Толпа жаждет крови и Гаэль не медлит с тем, чтобы ей угодить. Над толпой разносится песня. Тело жреца искажается, растёт и вот на него снисходит высший дар, что может дать бог своему последователю в этом мире — он становится Аватаром. На лбу открывается ещё одна пара чёрных глаз, а из спины вылезают четыре членистые конечности. Сам же жрец буквально светится от переполняющей его магии. Песня заканчивается и рядом с Аватаром появляется и само воплощение тёмной богини — огромная арахна с телом прекрасной женщины до пояса и огромного паука ниже. Ниже пояса у арахны пасть с хелицерами, жвалами и капающей слюной-кислотой.
Толпа ликует, а Сареф… он улыбается и смотрит на неё. На Яо. Он знает, чтобы с ним не случилось — та выживет. Она ему обещала. Его глаза пусты, без зрачков, но они смотрят на неё, через всю площадь. В самую душу. И в следующий момент арахна срывается с места и начинает рвать его своей ужасной нижней пастью.
— Беги. — доносится до воющей от бессилия эльфийки тихий шёпот мужа, и она бежит. Далеко. Без оглядки, туда, куда она должна добежать. Туда, где она найдёт то, что поможет ей отомстить.
Снова туман.
Яо сама не поняла, когда проснулась, да и проснулась ли? Последним воспоминанием было то, как её привязывают к наспех возведённому жертвенному алтарю. Значит… она не справилась? Но как же Сареф⁈ Он же сказал, что она добралась!
А когда он это сказал?
Глаза резко распахнулись и первое, что предстало перед взором был какой-то странный металлический не очень-то и ровный потолок с квадратным плоским светильником непонятной конструкции, но определённо магической природы. Как будто кто-то просто нарисовал прямоугольник и в нём загорелся свет. Хотя, кто знает, может, так оно и было на самом деле.
Девушка прислушалась к себе. Она не была связана, руки свободно двигались, ноги тоже, исчезла привычная тяжесть снаряжения. Сама она лежит на чём-то мягком. Села. Огляделась. И это посмертие? Больше похоже на… клетку.
Она была в очень странном помещении. Длинном, предолговатом, со стенами на ощупь состоящими целиком из какого-то гладкого материала, явно не металла, но прочного, ни прогнуть ни поцарапать. Вдоль стен стояли какие-то столы, над столами висели непонятные маленькие шкафчики. Сама же Яо находилась в какой-то огороженной прозрачным стеклом зоне примерно десять шагов в длину и шесть в ширину. Довольно просторно, для тюремной камеры. У неё в распоряжении была узкая кушетка с гладким мягким матрацем из неизвестного материала, был стул, который нельзя поднять, но можно подкатить к любой точке отведённого ей пространства, был столик. Очень маленький, со скруглёнными углами и ещё какие-то вещи, которым описание она дать затруднялась. Была ещё дверь, которая отъезжала, стоило лишь к ней подойти. Там одна из прозрачных стен была заменена зерколом, а из стены то выезжал какой-то очередной стул с дырой посередине… смутная догадка коснулась края разума, то ванночка, а сверху вместе с ней из потолка выдвигалась какая-то плита со множеством мелких отверстий. Здесь же висел и большой махровый палатенец, синий с каким-то странным теснением в углу. Очень тонко вышитым.
Собственно в зеркале Яо впервые и осознала, что старая экипировка вся исчезла, а взамен появилась бирюзовая лёгкая рубаха и штаны чуть ниже колен. Сама новая одежда была свободна, не имела никаких шнуровок и держалась на талии посредством пары пуговиц и большой тянущейся полосы ткани. И это ещё не всё. Грудь удерживал вполне удобный топ, а под штанами нашлись и короткие шортики. Исподнее не имело швов, но было очень мягким и эластичным на ощупь, будто из паучьего шёлка, только не красивое, но сидело, как вторая кожа и свободно дышало. Слишком удобно и чисто для одежды пленника.
Очко в пользу посмертия.
Вдруг что-то зашумело, зашипело, отовсюду раздался непонятный троящийся мужской голос и часть стены поодаль от камеры с эльфийкой отъехало в сторону и в помещение зашёл… зашло… нечто. Наверное это был какой-то гномский голем или штука очень сильно похожая на голема, одновременно не похожая ни на один из виденных эльфийкой ранее, не соблюдающий никаких гномьих канонов стиля, но в то же время не могущий быть ни чем иным. Ростом примерно с матёрого обращённого оборотня из псарней, массивный и целиком сделанный из металла, шеи нет, голова вырастает прямо из плеч, прикрытых мощными прямыми наплечниками, на спину, пояс и ноги нацеплено множество всяких приспособлений, как разгрузка на воинах, буде железный болван мог применять всё это в бою. А если он действительно может?
В руках у голема, точнее в руке, была зажата шея какой-то местной змееобразной твари. Та была покрыта сложным сегментарным панцирем и имела множество острых роговых наростов по всех длине и здоровенными «ножницами» на хвосте. Омерзения твари добавляли лапки, штук по сорок с каждой стороны. Тварь волочилась по полу, оставляя за собой след из оранжевого ихора, а вслед за големом ехала маленькая круглая коробочка, которая этот самый след тут же и зачищала.
Вдруг тварь ожила, резко дёрнулась, изогнулась почти кольцом и со всей силы ударила своим хвостом по спине голема, раздался жуткий звон, полетели искры, а голем сжал кулак, в котором до сих пор и находилась шея твари, до хруста и животина снова рухнула на пол без признаков жизни.
Так они и прошли мимо клети с эльфийкой. Голем, тяжёлой поступью, что отдавалась страхом в каждой клеточке тела, тварь волоком с жутким скрипом и коробочка, тихо подчищая за ними обоими. Голем уложил тварь на стол, тот засветился и стал пронизывать насекомое всякими лучами. Это всё продилось какое-то время, после чего в стене открылся какой-то отсек и тварь пустошей исчезла в его недраз, а голем отправился обратно, откуда бы он не пришёл. Проходя мимо клетки он остановился напротив Яо, повернулся к ней «лицом». Тонкие прорези глаз вспыхнули жёлтым светом, после чего на прозрачной стене нарисовалось какое-то квадратное окошко с быстро сменяющимися строками текста и кривыми линиями.
— *** ** **** **********? — грохнул голос, заставивший разведчицу вжаться в стену.
Какое-то время он ждал, видимо ответа, но Яо не могла выдавить из себя ни слова. Зато раздался всё тот же странный троящийся голос, который предвещал появлению механического монстра. Говорил довольно долго, но ровно и даже как-то успокаивающе. Голем же, дослушав, просто ушёл восвояси. И только когда створки странных раздвижных ворот закрылись за его спиной, эльфийка вспомнила как дышать.
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем её посетили вновь. Делать в камере было особо нечего. Она могла сидеть, но зачем? Она могла лежать, но сон не шёл. Мерять шагами камеру надоело довольно быстро, а мест, куда можно залезть было не так уж и много так что только и оставалось что считать удары собственного сердца, да вслушиваться в незнакомые звуки. В этот раз шума было куда меньше. В сторону отъехали не створки ворот на длинной стене, а маленький прямоугольник в короткой и оттуда вышел… Сперва Яо показалось, что она видит перед собой своего «светлого» собрата. Рост, стать, гладкое лицо, взгляд, осанка — всё было от высокородного из Высоких Лесов, но потом она заметила то, что заставило её рот удивлённо раскрыться. Уши. Короткие, гладкие уши. И сама по себе стрижка у мужчины была короткая, как у какого-нибудь раба, что вынужден брить голову, дабы не завести в ней вшей. Страшная догадка пронзила мозг эльфийки: перед ней обезьяна! Натуральная вышколенная, отмытая, обученная, но обезьяна!
Вывод напрашивался лишь один: У голема есть не только хозяин, но и обслуга. И теперь эта обслуга будет следить ещё и за ней. Кстати, шла обезьяна к ней не с пустыми руками, а катила на колёсах какую-то тележку. Подойдя к камере, он разложил верхнюю часть тележки, превратив её в маленький стол, на котором находилось две тарелки и большое блюдо с каким-то… наверное пирогом. Кушанье выглядело почти так же, как и всё вокруг. Аккуратным, чистым и непонятным. Однако воздушный вид и рыжая корочка всё напомнили пленнице, что ела в последний раз она очень и очень давно.
Эльфийка даже подошла ближе, чтобы посмотреть, как человек (пф! Какое гордое самоназвание для того, кто недавно спустился с дерева!) отрезает ножом от пирога кусочки и кладёт их специальной лопаткой на обе чашки. Откуда-то из-под стола достаёт стаканы с водой, ставит всё на стол, пододвигает к стеклу и в том послушно появляется тонкое продолговатое окошко, такое, чтобы как раз заехало половина столешницы. Приборов он, правда не оставил. Это надо есть руками? Затем человек показал жестом, мол какую тарелку ты выберешь? Эльфийка ткнула пальцем в ту, где кусочек был визуально больше, и указанная тарелка честно пересекла границу камеры. Затем человек взял себе вторую тарелку, пододвинул возникший неподалёку табурет и принялся с аппетитом есть свою порцию прямо руками, показывая, что еда безопасна.
Впрочем, травить её было незачем. Она и так была в плену, притом попала в него в бессознательном состоянии. Что с ней делали, пока она была в беспамятстве предположить сложно, но как минимум — переодели. Так что Яо безо всякого страха взяла свою лепёшку и откусила. Как ни странно, кушанье оказалось не таким воздушным, как выглядело. Пресно, лишь слегка подсолено, но маслянисто и удивительно сытно, несмотря на размер порции, доев последний кусок, лучница осознала себя совершенно сытой. Вода тоже по вкусу отличалась от своего прозрачного вида, немного кислила и имела странный, но не отталкивающий привкус.
Обезьяна, подойдя ткнула пальцем в оставшийся «пирог», но получил отрицательный мах головы, собрал стол и отставил его в сторону.
— Стас. — ткнул в себя пальцем слуга, затем показал на Яо, но та промолчала. Если хозяин этого дома хочет знать её имя, то пусть сам придёт и спросит. Однако слуга был настойчив и повторял своё «Стас», чередуя с тычками пальцем до тех пор, пока пленница не сдалась.
— Яо. Тёмный эльф. — ткнула она себя пальцем в грудь, затем перевела перст на слугу и так же добавила: — Стас. Обезьяна.
Затем слуга стал что-то спрашивать. Притом делал это явно на разных языках. После пятой попытки к нему присоединился голос с потолка, но никаких результатов это не дало. Яо понимала, что с ней пытаются найти общий язык, но отрицательно мотала головой после каждой следующей.
Поняв, что ничего не добьются от неё на данном этапе, от эльфийки отстали. Перед уходом человек так же стоя за стеной жестами попытался объяснить пленнице, как пользоваться уборной. Оказалось — элементарно, главное — запомнить. Подойдя к стене и дождавшись, когда из потолка появится плита с дырочками, ткнуть в стену. Тогда появится картинка с двумя ползунками: красным и синим, которые можно двигать. Это как-то регулировало температуру воды. Так же и с умывальной раковиной. С туалетом ещё проще. Главное не забыть перед приёмом гигиенических процедур приложить ладонь к стеклу и повернуть её на четверть окружности, тогда стена станет непрозрачной. Удобно, но работает только в уборной. Стены перед столиком тоже можно было коснуться, тоже загорался какой-то экран, но назначение его было неясно. Показав ей всё и удостоверившись, что Яо сможет повторить показанное, человек удалился, оставив пленницу наедине со своими мыслями.
А мысли были смешанные. Хозяин сего странного дома сам на контакт не торопится, довольствуясь бестелесным голосом и слугой. Слуга странный. Вроде и обезьяна, но вышколен до безупречности, не всякий светлый так спину держать может. Непонятно. Но вот что понятно, так это камера оборудованная и средством помывки и средством удаления отходов, так сказать, а значит, держать взаперти её могут очень и очень долго.
Вскоре, принявшаяся с новыми силами и применяя новые знания изучать своё узилище тёмная обнаружила, что в помещении стало существенно темнее. Лампы стали угасать, намекая на наступление ночи. Это не особо мешало Яо, тёмные эльфы прекрасно видят в темноте, но за тот короткий промежуток времени с ней произошло столько, что и за неделю полевых выходов с молодняком испытать не доведётся. Плюс ко всему накатила слабость, снова начала кружиться голова… Да и восстанавливаться после погони всё ещё нужно. А потому эльфийка спокойно вернулась на свою узкую кушетку и закрыла глаза.
На то чтобы прийти в себя моей неожиданной гостье потребовалось чуть больше двух дней. Учитывая самое минимальное медицинское воздействие — невиданный результат и довольно несвоевременный. Так что ничего удивительного в том, что вторая попытка первого контакта так же прошла несколько… не по плану.
Личинка очередного бруталиска (да, я не оригинален в обозвании неведомой хрени, пытающейся меня сожрать, а потому прибегаю к классике в этом случае), проникшая за периметр, оказалась не зарегистрированной в базе данных, так что пришлось, во-первых, ловить её руками, вместо того, чтобы размазать по периметру тяжёлым калибром, а во-вторых, переться с ней в медблок в оборонительном снаряжении, что, кстати, не зря, ибо посреди дороги тварь не придумала ничего лучше, чем ожить и снова меня атаковать. Неплохие регенеративные функции, но с расщепителем, пожалуй, им тягаться будет сложно.
А вот то, что новый урожай водоросли подоспел — это было в тему. К тому моменту, когда я снял с себя броню и принял душ, культура была сублимирована и перемолота, оставалось лишь засыпать получившийся концентрат в комбайн и подождать, пока булка поспеет.
— В этом цикле надо засеять две ванны водоросли. — произнёс я, глядя как за стеклом порошок смешивается с водой и начинает перемешиваться в тесто.
— Принято. Так же рекомендую добавить в рацион пациентки ещё и животную составляющую.
— Думаешь?
— У местных нет такого универсального продукта как водоросли. Но наличествуют явно выраженные клыки из чего я делаю вывод об употреблении животной пищи в качестве части повседневного рациона.
— Мяса мало. Да и на вкус оно так себе. Хотя чего ещё ожидать от местной фауны?
С мясом действительно были проблемы. Нападали на аванпост регулярно, но в основном это были такие представители фауны, которые при переработке оставляли больше стройматериал, нежели приемлемую в пищу биомассу. А то что оставляли я в рот брать не стал бы и под угрозой голодной смерти, поэтому для того чтобы разбавить рацион чем-то более-менее съестным, приходилось раз или два в месяц совершать рейды довольно далеко в пустошь. А питаться одной лишь водорослью… Можно в принципе, для этого её в конце двадцать первого века и вывели лучшие умы пищепрома Земли, но во первых — рехнёшься от однообразия, а во-вторых закрыть абсолютно все потребности организма она всё же не могла, потому дважды в неделю мой рацион разбавляла дичь разной степени проварки и прожарки, а фрукты и овощи снились мне во влажных от выделенной слюны снах.
Кстати, в этот раз я на охоте как раз и был, а преследователей ВИВ поначалу определил, как стаю мелких теплокровных хищников, условно пригодных к употреблению. Потому-то и шёл в их направлении, потом-то вводные, разумеется, изменились, но только получив визуальную телеметрию, я поверил, что охота отменяется.
Ладно, было бы о чём сожалеть.
К счастью для меня, пленница, придя в себя, не пыталась истерить, кричать, визжать или пытаться как-то вредить себе. Пищу приняла нормально, говорить хоть и умела, но не спешила. И вообще заняла выжидательную позицию, что свидетельствовало как минимум о благоразумии и прочило вполне благоприятные прогнозы. В конце концов и языковой барьер вполне себе преодолим, нужно лишь время, а у меня теперь было много времени.
Что же до остальных «эльфов», то дроны-сборщики под управлением ВИВ честно собрали с поляны все фрагменты тел и артефакты, но по дороге на транспортную платформу напали местные твари. Стандартных мер противодействия оказалось мало, чтобы защитить гору дармового мяса от вечно голодных хищников, так что мне по итогу достались лишь фрагменты доспехов и уцелевшие образцы оружия. Особенно сильно ВИВ горевал о потере тела оборотня, но тут уже ничего не попишешь.
— ВИВ, проанализируй имеющийся у нас видеоматериал и скомпилируй подборку предметов, которые местный житель мог видеть в своей жизни на основе экипировки нашей гостьи. Завтра попробуем-таки наладить первый контакт.