— Что бы ты делал, если бы пришел приодетый и с букетом цветов?
Кион моргнул. Она что, повелась на его речи? Вот эта могущественная ведьма? Да быть не может! Кион решил, что людоедка попросту играет с ним, но на всякий случай все же обрадовался тому, что его участь быть съеденным хотя бы отодвинулась на неопределенный срок. Бард нацепил на лицо мечтательную улыбку, на какую только был сейчас способен и вновь заглянул в голубые глаза ведьмы.
— Будь у меня букет, я бы, разумеется, подарил его Вам, такой прекрасной леди, — начал он вовсю применять свое природное обаяние на ведьме, — Мы бы попили чаю, поговорили, узнали бы друг друга получше.
— Чтобы узнать тебя получше, мне всего лишь нужно съесть твой мозг, — перебила его ведьма и щекой прижалась к голой груди Киона.
Бард застыл на месте. Это было бы даже приятно, если бы она не собиралась его съесть. Продолжая мечтательно улыбаться, как идиот, Кион снова принялся красиво врать.
— Тогда Вы, прекрасная леди, поняли бы, что мои чувства искренни. Я влюбился в Вас, едва завидев.
Ведьма подняла голову и снова посмотрела на Киона. В глазах людоедки отразилось нечто похожее на любопытство и Кион понял, что не прогадал. Может, она и ведьма, но в первую очередь она — женщина, а значит, наверняка тоже любила комплименты. От этой мысли рыжий бард даже приободрился. Он был уверен, что своим искусным языком сумеет выдать людоедке просто тонну комплиментов. А когда она ослабит бдительность, то Кион попросту сбежит. Правда, нужно было что-то еще сделать с решеткой, так что придется Киону просчитывать свои шаги заранее. Шанс убежать у него будет только один.
— Могу я узнать Ваше имя, прекрасная незнакомка? — продолжил Кион свой спектакль. Зачем ему нужно было имя ведьмы, он и сам не знал, но правила хорошего тона обязывали его об этом спросить, хотя вряд ли людоедка знала, как следует вести себя в приличном обществе.
Беловолосая девушка хихикнула и наконец-то отлепилась от барда, сделав шаг назад и в танце покрутившись вокруг своей оси. Пока она выполняла эти движения, Кион быстро глянул вниз. Паутина застыла на уровне его живота. Значит, ведьме и правда стало любопытно и она решила пока не тянуть свою иллюзию дальше. К сожалению, она не стала убирать ее полностью, так что Кион все еще находился в опасности. Надо бы ему об этом постоянно помнить и случайно не разозлить ведьму, иначе он распрощается не только с жизнью, но и с мозгом, а значит, со всеми своими воспоминаниями тоже.
Беловолосая повернулась обратно к Киону и хитро глянула на него своими яркими глазами. Она с минуту разглядывала его с улыбкой на кроваво-красных губах и барду даже стало немного не по себе, однако он не снял с лица придурковато-мечтательного выражения и просто терпеливо ждал ответа ведьмы.
— Взамен своего имени я хочу знать твое, — нагло заявила людоедка.
Кион элегантно поклонился, а когда выпрямился, то посмотрел прямо в глаза ведьмы и тоже нагло соврал, продолжая свой спектакль.
— Меня зовут Даниэль. Так могу я узнать Ваше имя?
Людоедка смерила его оценивающим взглядом. Рыжий бард внутренне напрягся. А что, если она умеет отличать правду от лжи и сейчас поняла, что Кион представился ей чужим именем? Кион тут же отмел эту мысль. Если бы беловолосая ведьма умела различать ложь на ходу, она бы сразу поняла, что рыжий бард блефует и явно не стала бы участвовать в этой сценке. Для развлечения ей достаточно было попросту съесть мозг Киона и увидеть все его воспоминания, однако ведьма не спешила этого делать, а значит, у Киона еще был шанс выбраться отсюда живым и, возможно, невредимым. Или как минимум, со своими воспоминаниями.
— Меня. Зовут, — людоедка специально тянула слова, словно бы пыталась заинтриговать своего собеседника, но тот думал только о побеге, однако все же нацепил на лицо любопытное выражение. Ведьма тут же довольно хихикнула, решив, что полностью завладела вниманием Киона, — Я Сэра.
— Сэра, — повторил Кион и ведьма довольно улыбнулась. Рыжий бард неожиданно заметил, что паутина вновь начала подниматься вверх по его телу, но старался не паниковать. Вместо этого он отвесил людоедке очередной комплимент и паутина снова остановилась, — Сэра, Ваши волосы прекрасны, как полная луна в ночном небе.
— Тебе нравятся мои волосы? — воскликнула ведьма и подскочила к обескураженному Киону, схватив его за руку, — Я за ними постоянно ухаживаю, но еще ни один из моих гостей даже не заметил их красоты.
«Потому что они были напуганы и моментально съедены», — подумал Кион, но вслух произнес совершенно другое.
— Это было очень грубо с их стороны. Невозможно не заметить красоту таких длинных волос.
— Что верно, то верно, — довольно кивнула Сэра и взмахнула своими белыми волосами.
Кион понял, что он нащупал слабость этой ведьмы — ее волосы. Теперь главное почаще сыпать комплименты в их адрес, но не переусердствовать, иначе ведьма заподозрит неладное, а то и вовсе поймет, что каждая фраза барда — это чистая ложь. Киону нужно усыпить ее бдительность, а если повезет, то и вовсе уйти отсюда с разрешения этой барышни, но бард был уверен, что ее разрешения он не получит никогда, так что в любом случае придется бежать.
Ведьма покосилась одним хитрым ярко-голубым глазом на своего гостя и у Киона снова дыхание сперло. Неужели она поняла, что он блефует? Но следующая фраза Сэры заставила его сильно удивиться и слегка расслабиться.
— Пожалуй, я повременю с твоими воспоминаниями, — произнесла ведьма, — А взамен ты составишь мне компанию. В этой пещере так одиноко.
— Даже не могу себе представить, насколько, — отозвался Кион.
Ведьма мило улыбнулась и указала Киону на стул, приглашая его присесть. Чувствуя, как ноги его подводят, рыжий бард занял предложенное ему место и заметил, что паутина отступила. Сейчас она была не выше его коленей. Ведьма все еще не до конца ему доверяет. Значит, нужно постараться усыпить ее бдительность любыми средствами, к которым у Киона был доступ. А доступ у него был только к собственному красноречию, которое он годами оттачивал на различных богатеньких женщинах.
— Как так получилось, что такая красотка живет в пещере? — спросил Кион и наивным взглядом уставился на ведьму.
— Куда еще мне идти? — вздохнула Сэра и села на другой стул напротив Киона, — Если люди узнают, что для выживания мне нужно есть чужие мозги, меня поймают и сожгут на костре.
Кион покивал для отвода глаз, но сам считал, что лучше бы король сжег ведьму, а не кормил ее преступниками. Для чего она ему вообще? Никто в столице даже не знает, что у них под боком живет людоедка, так что ведьма нужна королю явно не для запугивания народа. С этим Элияр Аделла и сам прекрасно справляется с помощью своего тяжелого характера. Тогда зачем он отдает преступников на съедение ведьме?
Киону очень хотелось это узнать, но он понимал, что нельзя ведьму напрямую спрашивать об этом. Нужно ее подтолкнуть к этой теме разговора, но бард боялся этого делать. Наверняка Сэра поймет, что он пытается выведать ее тайны. Будь перед ним какая-нибудь знатная леди, Кион уже давно бы ее окучивал подобными расспросами, но перед ним сидела могущественная ведьма, которая пока не стала есть его мозги только потому, что Киону повезло нащупать ее слабость в виде ее волос. Но они оба понимали, что долго так просто они не просидят. Вскоре ведьме все наскучит и она захочет завершить свой пир. К тому времени Киону нужно придумать, как выбраться из пещеры и поднять треклятую решетку у входа.
— Вы могли бы переселиться в какую-нибудь деревню поблизости от главного тракта, — предложил Кион. Он сам не верил тому, что дает ведьме такую ценную идею, — Поедать людей в деревне не стоит, но вот незадачливых путников, проходящих мимо по дороге, вполне можно. Их все равно никто не хватится. Все просто будут думать, что эти путешественники продолжили идти своей дорогой.
Сэра задумалась и Киону стало страшно от собственных слов. Вот и зачем он подал ей такую великолепную идею? Теперь если ведьма решит последовать его совету, в какой-то деревне поселится чудовище, а потом начнут расходиться слухи, что в той стороне пропадают люди и пройдет не много времени, прежде чем людоедка начнет хавать уже жителей деревни из-за того, что путешественники просто станут обходить ту дорогу стороной. Впрочем, если эта идея поможет Киону выбраться отсюда, то кто он такой, чтобы сожалеть о сказанном? Рыжий бард поерзал на месте, терпеливо ожидая, когда же ведьма перестанет об этом размышлять.
— Давай сюда, — неожиданно произнесла Сэра и протянула обе руки к Киону, словно бы ожидала чего-то от него. Кион непонимающе глянул на девушку и она пояснила, — Твои цепи на руках. Давай сниму.
Бард протянул свои скованные руки к беловолосой ведьме. К счастью, он успел бросить кость на пол до того, как присел на стул, иначе сейчас пришлось бы показывать людоедке его не слишком изысканное оружие. Ведьма ухватилась своими тонкими пальчиками за тяжелые кандалы на руках Киона и бард усмехнулся. Ага, конечно, снимет она их, как же. Да тут как минимум понадобятся специальные инструменты, а не голые изящные ручки. Но к его удивлению, Сэра одним движением сорвала все цепи с его рук, словно это была бумага. Кион уставился на кандалы в руках ведьмы, которые она затем бросила на пол и, повернувшись к барду, так мило ему улыбнулась, будто бы сейчас не порвала толстые цепи, а развязала тонкие ремешки на его запястьях.
Киона всего затрясло и он почувствовал настоящий животный страх, заворочавшийся у него где-то в животе. Бард уже даже думать забыл о том, что ему нужно носить любезную маску. Вместо нее на лице у него застыла гримаса ужаса, а в затылке неприятно закололо и повеяло холодом. Да эта ведьма сумеет его переломить одним движением, как тростиночку. Кион моргнул, потом еще раз и окончательно понял, что он находится в логове страшного зверя. Красивого, но страшного в своей силе. Колени барда затряслись под столом и Кион порадовался, что ведьма их не видит. Руки начала бить мелкая дрожь и бард поспешил спрятать и их тоже под столешницу, положив ладони на трясущиеся колени. По спине у него потекла холодная струйка пота, но Кион все же нашел в себе силы улыбнуться ведьме в ответ.
— Это было… завораживающе, — запнулся Кион и незаметно для людоедки вдохнул побольше воздуха в грудь, стараясь успокоиться. Все же паутина пока не поднялась выше его колен, а значит, ведьма не собиралась есть его мозг в ближайшее время. И это означало, что Кион пока что в безопасности. Пока что.
— Ты не испугался? — воскликнула Сэра и стала сверлить барда своими яркими глазами.
— Скорее удивился, — соврал Кион.
Людоедка хихикнула и подперла подбородок обеими руками, продолжая смотреть на барда, которому от ее взгляда стало тошно и страшнее, но он все же сумел сохранить на лице безмятежную улыбку.
— Обычно люди боятся, когда видят мою силу, — призналась Сэра, — Я рада, что ты не испугался.
«Да я чуть в штаны не наложил», — подумал Кион. Он мило улыбнулся ведьме и она в ответ расплылась в улыбке. Колени барда продолжала бить дрожь, а по спине стекла еще одна липкая и холодная струйка страха. Кион порадовался тому, что ведьма сейчас не видит его обнаженную спину, иначе кто знает, как бы она отреагировала на его откровенную ложь.
Кион ее боялся. Он еще никого в жизни своей так не страшился, тем более женщины. Даже когда он улепетывал от очередного разъяренного мужа соблазненной бардом аристократки, Киону было весело, а не страшно. Но сейчас, сидя наедине с людоедкой, у которой просто нечеловеческая сила, Кион откровенно ее боялся.
Сэра поднялась с места, напугав этим своего гостя еще больше. Людоедка подошла к некоему подобию чайника и разлила воду по двум глиняным чашкам, после чего в каждую из них закинула по какому-то огромному сухому листу и подвинула одну чашку Киону.
— Это чай, — произнесла она таким обыденным тоном, словно они были аристократами и сейчас где-то в замке собрались попить чайку. Киону пришлось приложить немало усилий, чтобы унять дрожь в ладонях и отпить от чашки. К его удивлению, заваренный ведьмой напиток не только оказался вполне себе сносным на вкус, но и помог барду слегка успокоиться после увиденной нечеловеческой силы людоедки.
— Очень вкусно, — соврал Кион и для убедительности отпил еще глоток. Чай не был вкусным, в нем не хватало молока и сахара, но пить его вполне можно было.
— Я так рада, — засияла ведьма и одним глотком осушила половину своей кружки, — Ты хороший собеседник. Я бы хотела оставить тебя при себе, но это невозможно.
— Почему? — поинтересовался Кион. Если ведьма оставит его в пещере, это значило, что она не станет есть его мозг. По крайней мере, в ближайшее время. Пока что Киона это вполне устраивало.
— Тебя нужно кормить, — безжалостно заметила Сэра, совершенно не замечая того, как от ее слов поморщился бард, — А король не станет присылать лишних припасов для моего питомца.
— Я бы мог собирать грибы, — тут же предложил Кион, сознательно сделав вид, что его вовсе не задели слова Сэры о питомце, — Вокруг растут грибы, верно?
— Растут, — кивнула ведьма, — Иногда мне приходится кормиться ими, когда король обо мне забывает.