— Так что насчет грибов? — спросил Кион и сделал невинное лицо. Если он отправится собирать грибы, он сможет легко сбежать от ведьмы. Осталось только убедить ее, что он ее питомец и попросить в ближайшее время выйти в лес за этими треклятыми грибами. Разумеется, их Кион собирать не будет, он просто бросится наутек сразу же, как окажется на свободе.
— Они растут неподалеку, — простодушно ответила Сэра, даже не замечая того, что ее откровенно надурили, — Совсем рядом с пещерой. Я не часто их собираю, так что кое-что должно остаться.
— В таком случае я отправлюсь за ними прямо сейчас, — Кион поднялся из-за стола, не допив свой чай. Он заметил, что паутина на его ногах никуда не делась. Значит, ведьма все еще хочет его съесть, — А как вернусь, приготовите мне грибной суп, о прекрасная леди?
Сэра с подозрением на него посмотрела своими ярко-голубыми глазами и Кион поспешил отвесить ей несколько комплиментов о ее бесподобных белоснежных волосах. Это сработало и ведьма расплылась в довольной улыбке. Кион ушам своим не поверил, когда Сэра разрешила ему покинуть ее жилище. Он не думал, что ему вот так просто удастся одурачить людоедку. Бард уже направился было в сторону выхода, но вспомнил о препятствии у входа.
— Кстати, а как мне опустить решетку? — спросил он.
— О, это будет не трудно, — загадочно ответила ведьма и поднялась на ноги.
Она направилась к выходу, на ходу сделав знак следовать за ней. Кион послушно поплелся следом, ощущая некую тревогу. Что ведьма собирается сделать с решеткой? Разорвать ее так же, как и кандалы на руках барда? Кион почему-то даже не сомневался, что ей это легко удастся.
Они прошли извилистым коридором пещеры и вскоре оказались перед решеткой. Сэра хитро глянула на Киона и подошла к ограде, закрывающей вход в пещеру. Рыжий бард внутренне весь сжался, приготовившись вновь испытать животный страх перед этой ведьмой, но к его удивлению, Сэра просто пнула босой ногой один из прутьев и решетка опустилась под землю, издав недовольный лязг.
— Вот и все, — сказала ведьма, весело улыбаясь.
Кион стоял с выпученными глазами. И все? Просто пнуть решетку и она упадет вниз? Сколько он ее тряс, даже запустил костью в рычаг, ничего не помогло, а нужно было просто пнуть? У барда на лице читалось явное удивление, смешанное с разочарованием. Если бы он знал об этом раньше, ему бы не пришлось встретиться с людоедкой внутри пещеры. Раздался тихий смешок и Кион перевел взгляд на Сэру.
— Чтобы решетка опустилась, нужно приложить определенную силу, — заметила она, — Сомневаюсь, что тебе удалось бы самому ее опустить.
— Да, наверное, — Кион потер в затылке, но следующие слова ведьмы заставили его буквально остолбенеть на месте.
— И раз ты собрался за грибами, разве ты не должен был взять с собой какую-нибудь тару, чтобы складывать их туда?
Кион не нашелся, что ответить. Он только невинно улыбнулся ведьме, надеясь этим усыпить ее бдительность. Но вдруг бард заметил, что паутина начала ползти по его телу с ужасающей скоростью. Не говоря ни слова, он бросился в лес, а позади себя услышал громкий хохот людоедки.
— Ты не сможешь сбежать далеко, моя магия настигнет тебя раньше!
Кион знал, что ведьме нужно видеть или чувствовать его присутствие, чтобы ее паутина полностью оплела его тело и погрузила в приятные иллюзии, пока сама ведьма будет наслаждаться его мозгом и воспоминаниями. Поэтому сейчас ему нужно бежать как можно дальше и быстрее от людоедки, а затем затеряться среди деревьев. Как только она упустит его из виду и не будет точно знать, где он находится, ее магия ослабнет и паутина сойдет с тела Киона.
Он бежал по лесу, как ненормальный, перепрыгивая кочки и небольшие овраги. Кион знал, что ведьма наверняка погонится за ним, а потому принялся петлять между деревьями, все дальше и дальше углубляясь в лес. Паутина продолжала тянуться вверх по его телу, она уже добралась до шеи барда. Еще немного и он рухнет на землю, погрузившись в иллюзии. Быть может, он даже подумает, что сумел сбежать, а на самом деле это просто окажется проявлением магии людоедки.
Не замедляя хода, Кион пробежал между деревьями, одна ветка хлестнула его по лицу, но барда сейчас это вовсе не заботило. Главное было — скрыться от ведьмы, чтобы она потеряла его из виду и даже не знала, в какую сторону он сбежал. Кион пробежал мимо еще нескольких деревьев, потом резко завернул и завалился в кусты, стараясь даже не дышать. Паутина на его теле слегка отступила и Кион понял, что ведьма упустила его. Он осторожно начал пробираться практически вслепую через кусты, стараясь не шуметь. В нескольких метрах от себя он услышал чьи-то легкие шаги и гневное сопение. Ведьма. Она неустанно его преследовала.
Кион затих и ухмыльнулся про себя. Знала бы она, что ее жертва находится буквально у нее под носом. Паутина постепенно сползала с тела барда и тот убедился, что ведьма окончательно его потеряла. Она даже примерно не знала, где он находится, иначе ее паутина уже полностью бы захватила всего Киона, отправив его в сладкие приятные грезы. На секунду барду даже стало любопытно, как бы выглядели иллюзии Сэры, но ему хватило ума не покидать своего укрытия, пока ведьма не отдалилась на достаточное расстояние. Тогда Кион потихоньку выполз из кустов, снял с волос запутавшийся в них листик — это было очень важно, а затем, пригибаясь, направился в противоположную сторону от той, куда ушла людоедка.
Рыжий бард прокрался сквозь деревья и вскоре снова вышел к пещере. Он и сам не понял, как у него это получилось, ему казалось, что он отдаляется от жилища ведьмы, а не наоборот. Кион в растерянности посмотрел в черноту входа в пещеру. И что ему теперь делать? Быть может, у ведьмы в логове есть какая-то карта, которая выведет его из леса? Кион размышлял не долго. Он бросился в черноту пещеры, надеясь на то, что ведьма не вернется домой раньше, чем он закончит с поиском карты. Вряд ли она ожидает, что он вернулся в ее пещеру.
Кион пробежал по тускло освещенному свечами тоннелю и выскочил в комнату ведьмы, где еще недавно они вдвоем так мило пили чай. Рыжий бард принялся обыскивать и без того скудно обставленное помещение, но ничего, похожего на карту, он не нашел. Даже более того, он не нашел ни единой бумаги. Кион выпрямился и выругался в пустоту. Только зря потратил время.
Он развернулся и бросился к выходу. Ничего, без карты Кион тоже сумеет выбраться из леса. По крайней мере, он на это надеялся. Но как только бард вышел из пещеры и сделал буквально два шага прочь от нее, он услышал за спиной хруст ветки, а когда обернулся, то едва не закричал от отчаяния и страха. Людоедка стояла позади него, в ее ярко-голубых глазах зажегся хищнический огонь. Ведьма довольно улыбнулась, этой гримасой буквально припечатав Киона на месте.
— Вот ты где! — радостно воскликнула она.
Паутина, уже практически полностью сошедшая с его тела, вернулась и начала вновь стремительно подниматься вверх. Кион понял, что на этот раз убежать ему не удастся, а вступать в открытый бой против Сэры было явное самоубийство. Кион в панике осмотрелся и увидел под ногами помимо обглоданных костей еще и несколько тяжелых камней. Треснуть бы таким по черепушке ведьмы. Вряд ли она помрет, но Кион надеялся, что она хотя бы потеряет сознание и он тогда сумеет сбежать.
Кион попятился и сделал вид, что запнулся. Он упал на землю и приземлился как раз рядом с одним из камней. Бард незаметно сжал его в ладони, а руку завел за спину, делая вид, что пытается уползти. Сэра с каким-то особым ехидством наблюдала за его потугами. Она начала медленно приближаться к барду и тот замер. К своему стыду, Киону даже не пришлось изображать перед людоедкой страх, он был до чертиков напуган. Но именно этот животный первобытный страх и подгонял его на действия, которые, как надеялся Кион, помогут ему унести отсюда ноги и остаться в живых.
Паутина доползла уже до груди. Еще немного и от барда останутся только воспоминания. Буквально — ведьма будет развлекаться по вечерам, просматривая все, что успел натворить Кион за свою короткую жизнь. Сэра подошла к нему вплотную и бард перестал пытаться уползти. Ведьма присела рядом на корточки и заглянула своей жертве в глаза.
— Не волнуйся ты так. Больно не будет, — ласковым голосом пообещала она, словно бы успокаивала ребенка перед походом к доктору, — Мои иллюзии тебе понравятся.
— Да? И что же в них такого будет? — спросил Кион. Отчасти он тянул время и отчасти ему и правда было любопытно, что там такого могла наколдовать Сэра.
— Это зависит от тебя. Все мои иллюзии подстраиваются под желания жертвы, — ведьма пригнулась чуть ниже и ласково провела рукой по рыжим волосам Киона, — Но еще никто не жаловался.
«Это потому что ты потом съедала их мозги», — подумал Кион. Паутина начала уже покрывать его шею и Сэра, мило улыбнувшись, наклонилась еще ниже, не спуская своих ярких глаз со своей добычи. Кион посильнее сжал камень в руке, выждал момент, а когда паутина начала неприятно ползти по его лицу и Сэра нагнулась еще ниже, предвкушая скорую трапезу, бард набрал в грудь побольше воздуха, резко замахнулся и ударил ведьму тяжелым камнем по голове. Кажется, он попал ей прямо в висок.
К его удивлению, людоедка от неожиданной атаки вскочила на ноги и прижала руку к окровавленной ране, вместо того, чтобы упасть на землю без сознания. Она с шоком в глазах посмотрела на Киона и тот понял, что теперь-то ему точно конец. Допрыгался, как и предупреждала его Эльвира. Но неожиданно ноги ведьмы подкосились и она рухнула на четвереньки рядом с бардом. Она вскинула голову, взмахнув своими белыми волосами.
— Нет, ты моя жертва, я хочу съесть тебя, — прошептала она и из последних сил протянула руку к барду.
Паутина уже начала заволакивать глаза Киона и тот отполз от ведьмы подальше. На краю зрения он заметил очертания большой комнаты с богатым убранством, но по центру все еще был лес и ведьма, сидящая на земле. Кион понял, что начинают действовать ее иллюзии. Он поднял второй камень с земли и швырнул его в сторону Сэры. Кион попал ей прямо в лоб и едва не рассмеялся от того, как комично это выглядело. Ведьма дернула головой от удара, секунду просидела прямо, а затем без чувств рухнула на землю.
В ту же секунду очертания богатого зала пропали и Кион ясно увидел лес и бесчувственную ведьму перед собой. Паутины на нем уже не было и бард шумно выдохнул от облегчения. Он осторожно подполз к людоедке и заметил, что она едва дышит. Живая, значит. Кион поднял с земли тяжелый камень и несколько долгих секунд боролся с желанием прикончить ведьму, но в итоге передумал и опустил руку, бросив камень куда-то в кусты. Если он оставит ведьму в живых, то король решит, что она разделалась с наглым рыжим бардом так же, как и с другими преступниками до этого, а значит, никто его в розыск не объявит. Барда это вполне устраивало и он, тяжело поднявшись на ноги, зашагал куда-то прочь от логова ведьмы.
* * *
Кион и сам не знал, сколько дней ему потребовалось на то, чтобы выйти из леса. Пару раз он едва не натолкнулся на медведя, но сумел вовремя избежать этой неприятной и опасной встречи. Все эти дни бард питался ягодами и пил воду из прозрачного ручья, так удачно пробегающего в лесу, но этого явно не хватало и Кион чувствовал, что ослаб.
В конечном итоге ему повезло и он сумел выйти из леса. Перед ним раскинулось поле, которое активно использовалось для различных посевов, в том числе и овощей. Кион бросился к нему и, выкопав несколько морковок, быстро вытер их об штаны и съел, наплевав на остатки земли на этих овощах.
На улице уже смеркалось, а потому до Киона не сразу дошло, что впереди, дальше от поля была какая-то деревня. Только когда зажглись свечи в домах и этот свет стал виден через окна, мутное и обессиленное сознание Киона зацепилось за источник света. Он пошел вперед и из последних сил постучал в первый же дом, до которого сумел добраться. Дверь не сразу отворилась, но когда хозяин появился на пороге, то вид у него был недружелюбный. И словно насупившихся бровей было мало, он еще держал в руках раскаленную с одного конца кочергу. Смерив грязного и в лохмотьях барда своим тяжелым взглядом, мужчина поморщился с отвращением.
— Иди отсюда. Мы нищим не подаем, — он сплюнул прямо под ноги Киону и бесцеремонно закрыл перед его носом дверь, после чего послышался лязг закрываемого засова.
Кион ошарашенно уставился на закрытую дверь. Он ведь даже не успел ничего сказать. А вдруг он оказался бы принцем, попавшим в плен? И за помощь эти крестьяне получили бы крупное вознаграждение. Кион забарабанил по двери, вывалив все свои идеи, но из дома только донесся приглушенный хохот.
— Ага, конечно! А я тогда — принцесса Ангелина, — смеялся хозяин дома, даже и не думая открывать дверь.
Кион тяжело вздохнул и поплелся к соседям, но там его ждала такая же неудача. В какой бы дом он ни стучал, едва его завидев, крестьяне закрывали двери, приговаривая, что нищим они не подают. Интересно, что это за деревня такая? Кион даже не успевал спросить, где он находится. Его блеф с якобы потерявшимся принцем на этих крестьян тоже не сработал и бард попросту вернулся к засеянному полю. Ну что же, раз не хотят его даже выслушать, тогда он сам себе поможет и пожрет все, что они посадили. Кион осмотрел поле в свете луны и понял, что слишком уж замахнулся со своей целью.
— Ладно, может, не все, но чего-то пожру, — буркнул рыжий бард себе под нос и принялся воплощать свою идею в реальность.
Наевшись от пуза, насколько это вообще было возможно, Кион прокрался к одному из домов. По всей деревне было темно, свечи уже не горели в окнах и только луна любезно освещала барду дорогу, за что получила от него воздушный поцелуй и две прекрасные строчки стихотворения.
Кион осмотрелся и нашел старый мешок, в который крестьяне сложили некоторые свои огородные приспособления, вроде лопатки или маленьких грабель. Бард понятия не имел, зачем они нужны, он ни разу не ковырялся в огороде, а вот мешок ему представлял сейчас особую ценность.
Где-то у соседей залаяла собака и Кион поспешил обратно на поле. Там он нарвал себе практически все, что выращивали крестьяне, затем постарался поднять мешок, но понял, что он слишком тяжелый. Тогда бард вытащил примерно половину своего краденного добра и, решив, что лучше пусть оно не достается никому, зашвырнул эти овощи в мимо пробегающую речку. Усмехнувшись своей проделке, Кион закинул мешок на плечо и направился прочь от негостеприимной деревни и соседствующего с ней леса, где в самых его недрах располагалось жилище ведьмы-людоедки.
Украденные овощи позволили Киону продержаться несколько дней, но вскоре они закончились, а впереди не было видно ни одного населенного пункта, где можно было бы попросить еду или снова ее украсть, если барду откажут.
Кион наткнулся на маленький тонкий ручеек и присел отдохнуть рядом с ним. Бард умыл свое заросшее щетиной лицо и, набрав прозрачной воды в ладони, отпил ее, чувствуя, как холодный ручеек приятно его освежает. В мешке у Киона осталась лишь одна морковка и один огурец и их он растягивал, как мог. Бард вспомнил, что выкинул другие овощи в реку и почувствовал себя настоящим глупцом. Их ему сейчас хватило бы, чтобы продержаться еще несколько дней и пусть бы мешок был тяжелым. Но овощи были безжалостно выброшены и Кион тяжело вздохнул, всем сердцем жалея об этом своем поступке.
Дорога, по которой шел бард, явно не пользовалась популярностью. Кион так никого и не встретил на своем пути, а сама дорога больше походила на широкую протоптанную тропинку. Морковка и огурец еще вчера сгинули в животе рыжего барда и сейчас в руках он нес пустой мешок. Почему-то его выбросить у Киона рука не поднялась после неудачи с овощами в реке.