При мысли о еде в его животе неприятно заворчало. Кион положил руку сверху на живот и тяжело вздохнул.
— Знаю, приятель, ты голоден, как зверь, — тихо произнес бард и его живот снова заворчал словно бы в подтверждение его слов.
Кион сжал губы и продолжил идти вперед. Кажется, он выбрал не ту сторону, когда покидал недружелюбную деревню, но сейчас разворачиваться и идти назад явно не стоило — Киону просто не хватит сил выдержать столько голодных дней, а впереди могла ждать какая-нибудь еще одна деревня. Быть может, ее жители даже окажутся подобрее и помогут нищему принцу хотя бы с едой.
Кион собирался придерживаться своей лжи, что он якобы сбежавший из плена принц и что любой, кто ему поможет, впоследствии будет вознагражден. Обычно люди были к нему более благосклонны, когда слышали о наградах. И даже если кто-то терпеть не мог аристократов и знатных господ, то все равно старался вести себя вежливо с Кионом, надеясь на гору золота впоследствии, которую, разумеется, в итоге никто не выплачивал. Впервые на эту байку крестьяне не повелись в прошлой деревне и сейчас Кион, почесывая в затылке, терялся в догадках, отчего так. По идее, эта деревня входит во владения королевства, но может, жителям просто не нравится король? Но тогда они должны были быть наслышаны о его скверном характере и, наоборот, помочь Киону.
Бард размышлял об этом еще несколько минут чисто от скуки, потом просто пожал плечами и продолжил идти. Живот уже перестал бурчать и успокоился, но Кион знал, что это не добрый знак. Он со вчерашнего дня ничего не ел и если в ближайшее время не найдет еду, потом ему будет только хуже.
Кион устало прошел вперед еще какое-то расстояние, но затем, не выдержав, присел на обочину. Он отдышался немного, после чего упал спиной в траву и прикрыл глаза. Все равно тут путники не проходили, так что можно было спокойно развалиться и ни о чем не думать. Кион вытянул зудевшие от долгой ходьбы ноги, перекрывая ими узкую дорогу, но ему было все равно. Если ему суждено не дожить до старости, то по крайней мере, он умрет не в зубах людоедки, а на одиноком поле в траве под теплым солнцем. Кион прикрыл глаза и провалился в приятную дрему.
— Эй, парень, ты живой? — кто-то потряс Киона за плечо и бард недовольно открыл один глаз. Ему снилась огромная комната, наполненная всевозможной едой и напитками. И едва только Кион собрался отправить себе в рот первый кусочек, как его грубо разбудили. Живот барда был с ним согласен, возмущенно заворчав.
— Лучше бы я был не живой, — проворчал Кион, принимая сидячее положение. На улице уже вечерело и яркие лучи солнца сменились на рыжее освещение, которое удлиняло тени вокруг. Мягкий ветерок потрепал Киона по волосам и отправился дальше гулять по своим делам.
Перед собой бард увидел лохматого низкого старичка с седой бородой, а позади него на дороге стояла телега с сеном. Тощая лошадка, дожидаясь своего хозяина, щипала травку у обочины узкой дороги. Кион смерил старика долгим взглядом, а тот в ответ разглядывал его.
— Ты кто? — спросил бард.
— Да я тут постоянно езжу, — махнул рукой старик. Кион заметил, что во рту у него не хватало парочки зубов, — Сено продаю, овощи скупаю в соседней деревне. Да вот только в этот раз бедолаги без урожая остались, пришлось с пустыми руками назад возвращаться.
Старик махнул рукой за спину в сторону телеги с сеном. Кион сразу смекнул, что он говорил о той деревне, где бард поживился овощами. Ну и поделом им! Помогли бы Киону, не остались бы голодными.
— А далеко твоя деревня? — спросил рыжий бард.
— Да вон, за поворотом, — снова махнул рукой старик и Киону уже начало казаться, что это его любимое занятие — махать руками.
Бард проследил за его жестом и заметил впереди, что дорога и правда поворачивала. Деревню отсюда было еще не видать, только равнины, раскинувшиеся впереди, да лес на горизонте, но если верить словам старика, Кион буквально совсем немного не дотянул до деревни.
— Слушай, дед, есть у тебя чего-нибудь поесть? — неожиданно для себя поинтересовался Кион.
Старик смерил его понимающим взглядом и, вернувшись к телеге, пошарил руками среди сена, после чего вытащил оттуда практически пустой мешок, из которого достал последний кусочек хлеба и протянул его барду. Кион набросился на угощение, как голодный волк. Не прошло и минуты, а от хлеба уже ничего не осталось. В животе недовольно заурчало, требуя еще еды, но старик только вывернул свой мешок наизнанку, показывая, что в нем ничего не осталось.
— По дороге выйдешь в нашу деревню, — снова махнул рукой старик и забросил пустой мешок в телегу, а затем забрался на нее сам и взял поводья в руки, — Извини, моя кляча нас двоих не довезет, она у меня слабенькая, лошадка моя. Но ты быстро дойдешь до деревни, она буквально за поворотом.
— Спасибо, — кивнул Кион, — И за хлеб тоже.
— Да ерунда, — махнул рукой старик, укрепляя подозрения Киона в том, что дед обожает махать руками, — Как придешь в деревню, разыщи Татьяну. У нее своя таверна, она тебя накормит. Женщина она добрая. Те, кто не могут заплатить ей деньгами, могут помочь по хозяйству в обмен на ужин. Наколешь ей дров или воды из колодца принесешь и будешь сытым.
Старик щелкнул поводьями и лошадка послушно повезла телегу за собой. Кион скривился. Оплачивать ужин физическим трудом? Этого еще не хватало! Но у барда не было ни гроша, так что чем-то расплачиваться все же придется. Кион хмыкнул, закинул на плечо свой пустой мешок и пошел по дороге навстречу заходящему солнцу. Бард вполне способен будет заплатить за еду, даже если расплачиваться придется не монетами или физическим трудом. Хотя, если подумать, именно физическим трудом он и собрался заплатить этой Татьяне за ужин, просто этот труд будет куда приятнее, чем тащить ведра с водой.
Как и говорил старик, едва Кион завернул за поворот, как перед ним тут же выросла деревня. С виду она была небольшая, вокруг нее протянулся деревянный забор, заканчивающийся широко распахнутыми воротами. Кион прошел мимо них, разглядывая поселение. Все дома были деревянными, кое-где бард заметил домашний скот в виде парочки коровок, куриц и стайки гусей. Этих белых засранцев Кион всей душой ненавидел, вспомнив о том, как в детстве ему часто доставалось от гусей, а в ответ мальчишка гонял их с длинной палкой. К счастью, сейчас гуси находились за оградой на чьем-то участке, но Кион заметил, как они недобро на него посмотрели. Теперь что, все гуси будут хотеть его ущипнуть?
Кион отвернулся и продолжил идти. По дороге он встретил того старичка с сеном, который снова махнул рукой и указал на длинное здание впереди. Кион кивнул и направился в таверну. Перед тем, как войти, бард рукой зачесал свои потрепанные волосы и почесал щетину на щеках. К сожалению, от нее он не избавится, так что придется грязным нищим заходить в таверну. Но старик обещал, что Татьяна накормит его, так что Кион, не теряя больше времени, ввалился внутрь. Зал таверны был заполнен наполовину и бард понял, что как только стемнеет, тут станет еще больше народу. Он сразу подошел к полной женщине за стойкой и очаровательно ей улыбнулся.
— Мне бы чего поесть, — нагло произнес Кион, — Только у меня нет денег.
Трактирщица смерила его оценивающим взглядом и вытерла руки о тряпку, висевшую у нее на поясе.
— Ничего, заплатишь трудом, — ответила она и подбородком указала на один из свободных столов, стоящих у стены, — Присаживайся, я сейчас принесу тебе поесть.
Кион едва ли не вприпрыжку добрался до указанного места и плюхнулся на стул, бросив пустой мешок на стол. Когда трактирщица принесет ему еду, он ее очарует и сделает так, что она пригласит барда в качестве платы в свою комнату. Тогда Киону не придется таскать тяжелые ведра. Рыжий бард довольно почесал под носом и прикрыл глаза от ожидания. Фигурой трактирщица вышла, что надо, есть за что ухватиться, в отличие от всех этих столичных аристократок, которые зачем-то морили себя голодом и боялись растолстеть. В итоге все как одна выглядели словно драная швабра. То ли дело крестьянки — пухленькие, сочные и румяные. Давненько Кион не ощущал в руках настоящую женскую грудь.
Он едва сумел дождаться прихода трактирщицы, постоянно ерзая на стуле. Когда же женщина принесла ему просто огромную миску похлебки, а рядом щедро положила половину от буханки хлеба, Кион принялся строить ей глазки и всячески намекать, что в ее комнате он справится с оплатой лучше, чем если она отправит его за водой к колодцу. Но к удивлению барда, женщина просто звонко рассмеялась, игнорируя все его чары.
— Для таких дел у меня муж есть, — сказала она, — Он у меня тот еще ненасытный кобель. Так что лучше сходи-ка за водой, сынок.
Трактирщица ободряюще похлопала Киона по спине и рассказала, где именно находится колодец в деревне. Бедный бард понял, что тащить тяжелое ведро ему придется очень долго. Женщина вернулась за стойку, а Кион принялся угрюмо поглощать свою похлебку. Сильный голод не дал его гордости проигнорировать практически бесплатную еду и выйти из таверны. Вместо этого хитрый мозг Киона придумал коварный план и бард весь повеселел. Он быстро доел свой ужин, взял ведро, которое ему принесла трактирщица и вышел обратно на улицу, где уже наступили сумерки.
Кион с пустым ведром направился в сторону колодца, при этом сам он зорко осматривался по сторонам. На улице практически никого не осталось, все жители вернулись в свои дома и разожгли свечи, чей свет с окон освещал дорогу барду.
Кион подошел к колодцу, вновь осмотрелся по сторонам и, бросив ведро на землю, поспешил покинуть деревню. Для этого ему пришлось перелезть через деревянный забор, стоящий по кругу этого поселения. Если трактирщице так сильно нужна вода, пусть сама идет за ней к колодцу.
Кион в ночи пустился наутек прочь от деревни и с сытым пузом. Ему хотелось громко рассмеяться, но вместо этого он просто озорно хихикал, пока бежал дальше по дороге, сверкая пятками. На тот момент Киону казалось, что он самый умный в этом королевстве и сумел провести трактирщицу вокруг пальца, но когда после ночевки под открытым небом где-то в овраге он проснулся на следующее утро и понял, что снова голоден, до Киона дошло, что он в очередной раз сотворил глупость. В деревне эта Татьяна могла бы его подкармливать, а в ответ все, что нужно было делать Киону — это приносить ведра с водой из колодца. Вполне себе честный обмен и живот барда сейчас громко отчитывал Киона за его промашку. Однако вернуться назад барду не позволила его гордость. Он не собирался извиняться перед женщиной за свою выходку. И вообще, она сама виновата, ей следовало принять предложение Киона, связанное с ее спальней, а не делать вид, что она вся такая из себя верная женушка.
Кион спустился с пригорка и зло пнул камешек, попавшийся ему на пути. В какой момент своей жизни он сделал что-то не так? Вместо того, чтобы сейчас улепетывать с голым задом от мужа очередной аристократки, Кион шляется не пойми где, постоянно борясь с голодом. До этого момента он никогда не голодал и даже не знал, что это такое, но сейчас его охватило такое сильное отчаяние, что Кион упал на землю и зачерпнул ее в ладони, словно старался удержаться на поверхности. Ему казалось, что он падает куда-то, но не буквально, а словно бы его сознание уносится куда-то вниз в черную яму. Может, стоило позволить Сэре сделать свое дело?
Кион с силой шлепнул себя по щекам за подобные мысли. Ну уж нет, он выкарабкается из этой ситуации. У всех бывают моменты, когда они буквально падают куда-то, но люди же как-то находят в себе силы выбраться обратно. Вот и Кион тоже выберется.
Бард поднялся на ноги и продолжил идти вперед, стараясь держаться в стороне от дороги. Он не хотел наткнуться на одного из жителя деревни, в которой жила трактирщица, а потому уже довольно скоро завернул в редкий лесочек и пошел вдоль узкого ручейка. К концу дня ручеек вывел Киона на высокий холм. Впереди перед ним раскинулись луга, а еще дальше бард заметил целый город. Не деревенька, не село, а город. С каменными домами и такими же дорогами. До столицы, правда, этому городу было далеко, но Кион все равно пришел в бурный восторг. Раз это большой город, то наверняка в нем живут аристократы. А раз там живут аристократы, то Кион сумеет поживиться их кошельками.
Рыжий бард в предвкушении потер ладони и даже облизнулся, а затем стал аккуратно спускаться с холма. В какой-то момент его нога соскользнула и Кион кубарем покатился вниз, собирая собой все кочки и камни по пути.
Остановиться ему удалось только у самого подножия. Кион поднял голову и ощупал ее. Какой ужас! В его волосах запутались ветки и листья. Кион сел и стал яростно отряхивать с головы весь этот лесной мусор. То, что при падении он ничего не сломал и не вывихнул, было настоящей удачей, но барда сейчас больше заботили его рыжие волосы.
Полностью отряхнувшись, Кион, продолжая сидеть в траве, осмотрелся по сторонам. Город возвышался впереди и по прикидкам барда, если он выдвинется в путь сейчас, то пройдет через ворота примерно вечером. Оставалось только надеяться, что стражники пропустят его внутрь, так как выглядел Кион, мягко говоря, не очень.
— Надо было еще и ванну у трактирщицы запросить, — недовольно проворчал Кион.
Он хотел было подняться на ноги, но вдруг заметил, как что-то блеснуло под корнями ближайшего дерева. Кион на коленях подполз поближе и заглянул в образовавшуюся щель между корнями и землей. То, что увидел там бард, поразило и обрадовало его до глубины души. Он принялся усиленно копать руками, желая поскорее достать заветную коробочку наружу.
Когда Кион раскопал достаточно, он вытащил наружу увесистый сундук, чья крышка была слегка приоткрыта. В сундуке оказались всевозможные драгоценности и золотые монеты и именно их блеск и привлек барда. Кион засмеялся, не веря своим глазам. Да этого добра в сундуке ему до конца жизни хватит! Потом бард скептически осмотрел найденные сокровища. Ладно, не до конца жизни, но на полгода, как просила Эльвира, хватит точно. Интересно, что этот сундук делает под деревом? Кто-то из разбойников прячет здесь свою добычу? Ну, его же промах.
Кион хмыкнул и начал складывать в мешок монеты. Драгоценности и украшения он решил пока оставить в сундуке. Он за ними еще вернется, но сначала на эти монеты купит себе приличного вида одежду и, главное, меч. Киону надоело ходить безоружным. Стоило только оставить меч в комнате Эльвиры, как тут же в жизни барда началась череда событий, где с мечом было бы лучше. Кион зачерпнул руками очередную горсть монет и бросил ее в мешок.
* * *
В таверне гуляли блики от свечей, освещая всю залу. На улице было темно и внутрь больше никто не заходил, так как было уже слишком поздно. Кое-кто в зале откровенно храпел, кто-то спокойно допивал свой эль, но теперь рассказы барда слушало чуть больше народу, чем изначально.
— Так чьи это были драгоценности? — нетерпеливо спросил один из слушателей барда.
Кион ухмыльнулся и в очередной раз закинул ногу на ногу, сидя на табуретке в центре зала. Он сложил руки на груди и покачал ногой.
— Так не терпится узнать, да? — расплылся в наглой улыбке бард.
— Хотя бы расскажи, все ли сокровища потратил? — попросил другой забулдыга.