— У вас и правда такой выражение? — спросил Райнир, когда успокоился после бурного приступа смеха.
— Да, — кивнул Кион, — Оно означает, что человек чего-то сильно испугался.
— И пустил мороз по коже, — снова засмеялся Райнир.
На этот раз Кион не выдержал и засмеялся вместе с ним. Кто бы мог подумать, что безобидное и уже устоявшееся в народе словосочетание для южан покажется таким нелепым и смешным? Райнир привел еще несколько слов в пример, которые на слух кажутся южанам странными. Но когда он заговорил о хлебе, Кион вопросительно вскинул брови.
— А с хлебом что не так? — поинтересовался бард.
— Само слово не звучать смешно, — пояснил Райнир, — Просто оно похож на наш, который означать брак у животных.
Южанин покраснел до кончиков ушей и дальше вдаваться в подробности не стал. Впрочем, Кион его прекрасно понял и усмехнулся. Этому народу столько слов кажутся смешными или нелепыми, а Кион еще смеялся над их «дрыльсой», не подозревая, что язык его королевства для южан звучит куда смешнее, чем их для него.
Они провели в пути примерно полдня, когда повозка остановилась. Кион чувствовал себя уже чуть лучше, чем когда бежал от ведьмы, но некоторые особо болезненные раны все еще давали о себе знать.
Райнир открыл дверцу и выскочил на улицу, Кион последовал за ним, радуясь представленной возможности постоять в полный рост. Перед ними выросла самая обычная деревушка, каких в королевстве было не мало. Кое где стояли покосившиеся деревянные домики, но в целом жилища местных жителей выглядели вполне прилично. В загонах стоял скот, по дороге важно шагали гуси, а чуть дальше в стороне от деревни Кион заметил поле с посевами и речку.
Могдар похлопал лошадку по спине и, сделав Киону знак следовать за ним, направился в сторону деревни. Райнир и Ханэра остались позади. Жители, заметив приближение двух вооруженных мужчин, настороженно провожали их взглядами, бросая все свои дела. Кион им широко улыбнулся, но его беззаботная улыбка только усугубила положение и усилило подозрение людей. Хотя сам бард считал, что во всем виноват хмурый вид его спутника в меховой накидке.
Навстречу им вышел старик, сопровождаемый двумя мужчинами, один из которых был крепкого телосложения и носил фартук. Кион смекнул, что наверняка это кузнец, но бард отчего-то был уверен — случись им ввязаться в драку, Кион и Могдар легко раскидают здешних «воинов».
Лидер каравана остановился в нескольких шагах от старика, который был местным старостой. Кион тоже не сделал шагу дальше, оценивая жителей. Ни один из них явно не умел фехтовать. Быть может, именно поэтому они так настороженно наблюдали за чужаками в своей деревне — жители сами понимали, что справиться с ними они не смогут.
— Нам нужен лекарь, — провозгласил Могдар своим громким голосом, — За его услуги мы заплатим.
Казалось, его слова немного подействовали на деревенских и толпа слегка расслабилась. Староста внимательно осмотрел незнакомцев и сложил руки за спиной.
— Нет у нас лекарей, — наконец произнес он.
— Нет? — искренне удивился Могдар, — Еще месяц назад он у вас был. Мы торговали с вашей деревней, если помните. Правда, тогда не я приходил, а Ханэра.
— А-а, вы с караваном Ханэры, — протянул староста.
Знакомое имя возымело эффект и жители вернулись к своим делам, как ни в чем не бывало. Могдар не стал поправлять старосту, что именно он является лидером каравана. Кион предположил, что торговать сюда приходит именно бойкая девчушка — грозный вид Могдара попросту распугает покупателей, а Райнир едва ли мог пары слов нормально связать на здешнем языке.
— Наш лекарь слег с лихорадкой неделю назад, — пояснил староста, — Только вчера отправили его душу в загробный мир. Он не успел никого из наших обучить своим премудростям, так что мы сами остались без его чудодейственных трав.
— Он ведь был так молод, — прошептал пораженный Могдар.
Кион прикусил губу. По плану караванщиков бард должен был остаться в деревне на попечение лекаря, а сами они продолжили бы свой путь уже без него. Но без местного целителя Киону не имело смысла оставаться в деревне. Но что ему теперь делать? Спросить дорогу до города и идти туда, как изначально и планировал бард или напроситься в попутчики каравану?
— Сожалею о вашей потере, — через минуту раздумий произнес Могдар, развернулся и пошел обратно к месту, где они оставили повозку перед деревней.
Кион, поколебавшись секунду, последовал за ним. Бард был уверен, что у повозки южане попрощаются с ним и продолжат свой путь. Впрочем, он не мог их остановить от этого решения и уже в уме прикидывал, как бы ему добраться до ближайшего города, который может оказаться довольно далеко. А ведь Киону нужно еще где-то набрать припасов в дорогу. Может, снова выкрасть еду на поле? Или под покровом ночи пошарить в домах?
За размышлениями они с Могдаром вернулись к повозке. Райнир и Ханэра времени даром не теряли и уже успели напоить лошадей, а сами сейчас сидели на пороге своего передвижного дома. Точнее, на пороге сидела только Ханэра и чистила яблоко, Райнир стоял рядом с ней, прислонившись плечом к повозке. Они о чем-то говорили на своем языке, но когда Могдар и Кион приблизились к ним, оба удивленно посмотрели на барда, а Ханэра потом и вовсе нахмурилась.
— Что он делает рядом с тобой? — недовольно спросила девушка у Могдара. Она уставилась на Киона немигающим взглядом и даже перестала чистить яблоко.
— В деревне больше нет лекаря, он сгинул, — пояснил Могдар.
Ханэра опустила глаза и что-то пораженно прошептала под нос. Видимо, она тоже удивилась тому, что молодой целитель скончался от болезни. Райнир оторвался от стены и посмотрел на предводителя, а затем перевел взгляд на барда.
— Но если нет лекарь, тогда что? — спросил он, — Кто лечить его раны?
— Пф, бывало и хуже, — намеренно безразлично фыркнул Кион. Его тело с ним не согласилось и в который раз заныло от синяков и ссадин, но теперь это не так сильно беспокоило Киона.
— Отлично, тогда ты можешь идти куда захочешь, — издевательски произнесла девушка и язвительно улыбнулась.
— Ханэра, — строго произнес Могдар и девушка, насупившись, вернулась к своему яблоку, а мужчина повернулся к Киону, — Если хочешь, можешь остаться с нами, пока раны полностью не заживут. Никто не будет против твоей компании.
— Кроме один человек, — улыбнулся Райнир и глазами указал на Ханэру. Девушка это заметила и в свою очередь послала ему просто убийственный взгляд, но Райнир только добродушно рассмеялся.
Кион задумался. Предложение Могдара звучало заманчиво. По крайней мере, всяко лучше путешествовать с ними, чем в одиночку бродить по полям и лесам на грани голодного обморока. Но бард все ждал, когда же южане потребуют с него плату за то, что те подобрали его на обочине и перевязали его раны. Кион не верил, что они могли это сделать только по доброте душевной. Впрочем, у него все равно не было денег — последние свои монеты Кион потерял у тайника Нико.
— Тебе все равно некуда деваться, — заметил его замешательство Могдар и ободряюще похлопал по плечу, — Сможешь покинуть нас в любой момент, как надумаешь уйти.
— Тогда почему бы и нет, — пожал плечами Кион и Могдар улыбнулся.
Мужчина запрыгнул на место возницы и Ханэра привычно заняла скамейку рядом с ним, на ходу откусывая кусок от очищенного яблока. Райнир забрался внутрь фургона и Кион последовал за ним, закрывая за собой дверцу на засов.
— Трогаем! — раздался с улицы громкий голос Могдара и повозку качнуло.
Кион до сих пор пребывал в смешанных чувствах. С одной стороны, караванщики не сделали ему ничего такого, в чем можно было их подозревать и сомневаться в чистоте их помыслов. Но с другой — Кион не привык, чтобы люди относились к нему без всякого умысла, обязательно кому-то было что-то от него нужно. Его тело или его деньги. Мозги и воспоминания. Каждый искал в барде свою выгоду и сейчас Кион терялся в догадках, какую же выгоду преследуют южане. Он никак не мог в полной мере осознать то, что караванщики попросту помогают попавшему в беду человеку. И делают это бескорыстно.
Фургон двигался ровно по покрытой ямами дороге и бард в сотый раз удивился, как это ему удается и что за невиданные технологии применили южане. Райнир дремал в углу на подушках, спиной он оперся на кучу одеял. Выглядело все это так уютно, что Кион ему даже позавидовал, хотя сам сидел на таких же подушках. Несколько раз окошко приоткрывалось и внутрь заглядывала Ханэра, но тут же закрывала створку обратно. Интересно, чем ее так бесит Кион? Бард принялся в уме сочинять стихи, чтобы потом прочесть их девушке и растопить ее сердце, но недавний разговор с Райниром внезапно всплыл в памяти и Кион поймал себя на мысли, что он стал использовать в рифме улиток, хлеб и мороз, бегущий по коже. Вряд ли Ханэра придет в восторг от такого произведения, хотя Киону оно теперь показалось смешным, после того разговора с Райниром о разнице в их языках.
Они остановились только под вечер. Могдар и Ханэра принялись разводить костер и вытаскивать лежанки с фургона, расстилая их вокруг огня. Райнир с Кионом позаботились о лошадях, хотя в основном все делал южанин. Они вскоре присоединились к остальным, где над костром что-то аппетитно булькало в котелке. Еще немного и их ужин будет готов.
— Я не понимаю, — подал голос Кион и почесал подбородок, — Зачем устраиваться на ночь практически на голой земле, если у вас есть фургон.
Ханэра бросила на него странный взгляд, но ничего не ответила.
— В фургоне мы все не поместимся, — вместо нее пояснил Могдар, — К тому же, пока стоит лето, ночевка на земле не представляет никаких неудобств.
Кион мог бы с ним поспорить. За эти несколько дней, что он скитался, когда покинул город, ему так осточертело спать на земле, что барда так и манили к себе мягкие подушки внутри повозки. Но Могдар был прав — вчетвером они в фургоне и правда не поместятся. Даже втроем не смогли бы, но теперь с ними Кион и кому-то из них в любом случае пришлось бы спать на улице.
— Нам не особо было нужно твое имя, ведь мы думали, что оставим тебя в той деревне, — неожиданно произнес Могдар, — Но теперь, когда ты путешествуешь с нами, было бы неплохо обращаться к тебе по имени, а не «Эй, ты».
— Можно и «Эй ты», — ответил Кион. На губах его заиграла легкая улыбка, показывая, что это всего лишь шутка, но Ханэра не спустила этого просто так.
— Тогда мы будем звать тебя Лахма, — девушка язвительно усмехнулась и бард понял, что его новое прозвище не означает ничего хорошего.
— Ханэра, — строго взглянул на нее Райнир, но девушка только презрительно хмыкнула и отвернулась.
Могдар снял с огня котелок и южане принялись передавать друг другу тарелки и ложки, как в прошлый раз. Про Киона они тоже не забыли и бард сейчас сидел довольный у горячего костра с миской вкусного супа в руках. Пожалуй, несколько ночей под открытым небом он еще потерпит. Зато не останется голодным.