Кион слишком долго витал в облаках. Откуда-то сбоку на него выскочил еще один разбойник с факелом в одной руке и мечом в другой. Он тут же бросился на барда, громко вопя. Кион от неожиданности развернулся к нему и щелкнул арбалетом, выпуская стрелу. При этом бард дернулся и арбалет выпал у него из рук, а стрела пролетела буквально в миллиметре от уха бандита. Тот на секунду остановился, ощупал ухо, понял, что стрела его не задела и снова бросился на Киона, продолжая вопить. Бард поднялся с земли, выхватывая свой меч. Кион не совсем понимал, зачем вопил разбойник. Наверное, это был такой своеобразный боевой клич.
Когда бандит приблизился к барду, Кион вдруг заметил, что туман вокруг них пропал. Бандит бросил факел на землю между собой и бардом и что-то показалось Киону странным в том, как выглядел факел. Это не была обычная деревяшка, обмотанная тканью, которую потом подожгли. Вместо ткани из палки торчал какой-то камень и он горел огнем.
Кион поджал губы и посмотрел на своего противника. Все ясно, магический огонь. Тот, кто находится рядом с ним, сможет отлично видеть сквозь тьму или туман. Это объясняло то, как разбойники смогли легко подстрелить Райнира. И как они вообще легко вычислили караван на дороге.
— Жду не дождусь, когда смогу забрать ваши денежки, — расплылся в отвратительной улыбке разбойник. Во рту у него не хватало нескольких зубов, а те, что остались, были едва ли не полностью гнилыми. Кион поморщился от отвращения. Наверняка у него из пасти смердит. Надо бы этого бандита не подпускать к себе близко.
— А лунный лотос? — выпалил Кион, не подумав. Разве разбойники в первую очередь напали на караван не из-за лотоса?
— Так значит, вы его все же перевозите, — еще шире улыбнулся бандит.
Кион выругался про себя. Вот и попробуй теперь опровергни, что никакого лотоса в их повозке нет. Гнилой, как про себя прозвал бандита бард, шагнул вперед и занес меч для удара, но Кион своим клинком легко отвел его оружие в сторону. Гнилой снова предпринял попытку достать его мечом, но бард и второй раз сумел блокировать его удар. Кион понял, что разбойник не так уж хорош в фехтовании, а потому, вскинув свое оружие, сделал ложный выпад и когда гнилой попался на эту уловку, пытаясь блокировать, бард резко занес меч с другой стороны и вспорол ему бок, а сам отскочил от разбойника назад. Обычно люди, несмотря на боль, начинали при этом яростно махать мечом, пытаясь достать барда и гнилой не был исключением.
— Ах ты, падаль! — выругался он, одной рукой хватаясь за рану в боку, — Да я тебя на ленточки порежу!
— О? Это должна была быть угроза? — Кион специально провоцировал бандита, да еще так откровенно и не стесняясь. Гнилой взревел от ярости, поддаваясь издевкам барда, занес меч высоко над собой и бросился вперед.
Киону не составило труда увернуться от этой неуклюжей атаки. И даже больше — бард своим мечом вспорол теперь уже брюхо гнилого. Тот выронил меч из рук и упал на землю в нескольких шагах от мертвого Райнира. Кион подошел к нему и сверху вниз глянул на этого жалкого человека.
— Вам следовало выбрать себе другую жертву, — пафосно произнес бард и одним движением добил гнилого.
Кион в этот момент чувствовал себя прям совсем героем, каких барды восхваляли в своих поэмах, а писатели потом посвящали таким героям целые книги. Кион выпрямился, уперся мечом в землю и одну руку сложил на боку. И где бард, который будет его восхвалять? А, точно — Кион ведь сам бард. Он сумеет описать свою историю ярко и красочно, как никто другой.
Рыжий бард заулыбался, но позади себя услышал еще один боевой вопль и чьи-то быстро приближающиеся шаги. Кион обернулся и резко поднял меч. Раздался лязг металла. Бард успел блокировать неожиданную атаку. Перед его взором возникло лицо атамана. Кион на секунду перевел взгляд за его спину и увидел лежащего на земле Могдара. Ханэры нигде не было видно, но звуки сражающихся людей все еще были слышны в лесу.
— Надо было просто отдать нам лотос по-хорошему, — прошипел атаман.
Он выкрутил свой меч и сумел им чиркнуть Киона в бок. Рану тут же обожгло огнем. Бард попятился, хватаясь одной рукой за нее. Сквозь его пальцы потекла теплая кровь. Одной рукой Кион вскинул меч. Не для того он выжил после стычки с двумя людоедками, чтобы сейчас погибнуть на болоте от обычных разбойников.
Краем глаза позади атамана Кион увидел, что Могдар, тяжело опираясь на свой меч, все же сумел подняться на ноги. Мужчина был ранен, кольчугу залило кровью, но он упорно шел вперед на атамана, вперив в него свой хмурый взгляд. Бард понял, что ему нужно выиграть время для южанина, а потому призвал все свое актерское мастерство.
— Неужели нельзя нарвать лотос самим? Что это за лотос вообще такой, за который вы готовы убивать? — прикинулся Кион дурачком.
Атаман прищурился, словно бы оценивал его слова.
— Вот только не говори, что не знаешь, — сплюнул он, — О лунном лотосе всему королевству известно.
— Я — не все королевство.
— Тогда ты умрешь, так и не узнав о лотосе.
Атаман резко вскинул меч и Кион едва успел блокировать его атаку своим оружием. При этом рана в боку отозвалась дикой болью и в глазах барда заплясали искорки. Могдар подобрался уже достаточно близко и занес меч над головой разбойника. Кион выдал его своим взглядом и атаман, обернувшись, успел отбить его меч, а потом вонзил свой клинок в живот южанина.
— Нет! — раздался крик Ханэры.
Девушка выскочила из леса и яростно набросилась на атамана. Силы явно были не равны. Могдар осел на землю и больше не двигался. Кион в шоке обвел взглядом место их бойни. Лошади ржали и фыркали и даже пытались вырваться, мертвые тела разбойников лежали повсюду, Могдар и Райнир больше не двигались, а Ханэра получила несколько сильных ударов и вряд ли тоже сумеет уйти отсюда живой.
Кион застыл на месте, сжимая одной рукой кровавую рану. Где-то в деревьях каркнула ворона и бард понял, что такой конец ему вовсе не интересен. Кион сложил меч в ножны и бросился в туман, бросая Ханэру, Могдара и Райнира, а также их повозку с добром. Барду было сейчас все равно, он даже не переживал из-за того, что ему снова придется скитаться голодным. Сейчас это было не важно. Главное было выжить и уйти как можно дальше в лес и спрятаться.
Кион понял, что сглупил, когда споткнулся о какую-то кочку. Вот растяпа! В тумане ничего не было видно и надо было прихватить с собой факел. Только об этом и жалел бард. Он совсем не переживал из-за того, что бросил южан. Они уже все равно все мертвы. Хотя бы Кион выживет.
Рыжий бард продолжал бежать под карканье вороны, но его ноги увязли в какой-то жиже, а когда Кион хотел резко вернуться назад, он запнулся за что-то, потерял равновесие и головой ударился о дерево. Упав на землю, в своем угасающем сознании Кион почувствовал себя очень глупо.
* * *
Когда бард открыл глаза, он увидел перед собой невысокий деревянный потолок. Он повернул голову и понял, что лежит на кровати. Чуть дальше имелся зажженный камин, в котором что-то бурлило в котелке, рядом стоял стол и парочка стульев, а также шкаф на всю стену, на полках которого стояли разные непонятные баночки. Напротив камина располагалась дверь, но она была закрыта и Кион не знал, куда она вела. Возле котелка и шкафа у стены висели всевозможные сухие травы и их запах наполнил эту небольшую комнатушку. Окно здесь было только одно, как раз над кроватью, но за ним было темно, а помещение освещали лишь несколько скудных свечей, из-за чего внутри царил полумрак. Но даже сквозь него Кион сумел разобрать, что сейчас он находился в этой комнате один.
Кион хотел приподняться, но тут же почувствовал резкую боль в боку. Он посмотрел вниз и увидел, что лежал сейчас в одних штанах, а его рану кто-то заботливо перевязал бинтами. Быть может, Ханэра выжила? И она нашла барда в лесу, а потом приволокла его в этот заброшенный дом и занялась его ранами? Киону даже стало неловко, что он ее бросил. Но ничего, он сумеет рассказать девушке правдоподобную историю, чтобы она на него не злилась.
Кион снова осмотрел комнату. Да, здесь не помешал бы ремонт. Хотя для этого уже поздно. Проще сжечь этот дом и на его месте построить новый. Пошире и просторнее и чтобы обязательно окна были большие, пропускать много света внутрь. Бард провел по своим рыжим волосам. Какой свет на болоте? Тут только туман и полумрак. Кион даже не мог с уверенностью сказать, день сейчас стоял на улице или ночь.
Он пролежал один в пустой комнате довольно долго. Все это время огонь потрескивал в камине, а непонятная густая жижа продолжала булькать в котелке. От скуки и безделья барду стало любопытно, что там булькало и он слегка приподнялся на кровати, стараясь игнорировать боль. В этот момент единственная дверь распахнулась и в комнату вошла беловолосая девушка. Она принесла с собой запах болот с улицы и Кион сообразил, что вся это комната и есть небольшой дом.
Девушка прикрыла за собой дверь. В руках у нее была сумка, набитая травами. Ее одежда преимущественно черного цвета, хоть и истрепалась в нескольких местах, плотно облегала тело, выгодно подчеркивая красивую фигурку. Девушка носила легкий шарфик, который обмотала по плечам, чтобы он не сильно ей мешал. Длинные юбки скрывали ноги, но Кион был уверен, что они просто безупречны. Бард залюбовался на девушку, а она обернулась на него и, увидев, что тот приподнялся с кровати, шумно вздохнула, положила сумку с травами на стол, а сама подошла к Киону. От нее пахло чем-то сладким, словно цветами и Киону ужасно понравился ее запах.
— Раненым положено лежать, — строго произнесла девушка и сильно надавила руками на грудь барда, заставляя его лечь обратно. Впрочем, Кион не слишком сопротивлялся.
— Должно быть, я сплю, — выдохнул Кион, — Или умер. И попал в дом прекрасной незнакомки.
Девушка посмотрела на него, мило улыбнулась и ткнула пальцем в его рану на боку через бинт. Волна боли прошла по всему телу Киона и он вздрогнул. Прекрасное создание отошло на шаг и невинно глянуло на барда.
— Если болит, значит, жив, — ответила девчушка и принялась ковыряться в своей сумке с травами. Она сняла котелок с огня и бросила в густую жижу несколько корней какого-то растения и листья другого. Кион наблюдал за ней некоторое время, но он просто не мог лежать молча.
— Ты травница? — спросил бард.
— Можно сказать и так, — ответила девушка, не отвлекаясь от своего занятия, — Эта мазь быстро поставит тебя на ноги.
Кион уставился в котелок и заметно облегченно выдохнул. Значит, там она варила лечебную мазь. Сам-то бард с ужасом решил, что девушка готовила ужин. Пока Кион размышлял об этом, хозяйка дома отставила котелок, пояснив, что мазь должна остыть. Она принялась копаться в шкафу и доставать оттуда тарелки и ложки.
— Ты, наверное, голоден, — сказала она, — У меня есть кое-какая еда, только ее нужно разогреть.
Кион наблюдал за тем, как незнакомка вытащила из шкафа кастрюльку и небольшую банку, в которой, судя по виду, содержался вареный рис с кусочками мяса. В животе у барда заворчало и под эти звуки девушка принялась разогревать кашу на огне. Она стояла совсем близко к камину и до Киона только сейчас дошло, что у нее были абсолютно белые волосы, как у Сэры или Нико. Только в отличие от них, у незнакомки волосы были острижены до плеч. Сердце застучало в груди, отдаваясь в ушах. Кион быстро глянул на свое тело, но не увидел ни намека на паутину. Бард недоуменно перевел взгляд на девушку, которая продолжала разогревать еду у камина. Обычно людоедки пытались сразу наложить на свою жертву паутину. Почему тогда она медлит? Быть может, думает, что из-за раны Кион не сбежит? И вообще, она перевязала его, но зачем? Не проще ли было съесть его мозг и не лечить барда?
Кион почесал в затылке, вновь приподнявшись на кровати. Быть может, эта девушка — вовсе не ведьма? Спрашивать такое у нее Кион побоялся. Да и что она ответит, если она правда людоедка? Кион решил, что пока просто будет осторожен, а как только заметит первые признаки паутины, огреет ведьму котелком по голове и сбежит.
Тем временем беловолосая сняла кастрюльку с огня, ее содержимое переложила в тарелку и подошла к Киону. Тот инстинктивно дернулся от нее, как от змеи и выругался про себя. Он ведь хотел, чтобы она не заподозрила его в том, что ему известно, кто она. Если Кион и дальше будет себя так вести, ведьма точно накинет на него паутину.
— Я не кусаюсь, — мило рассмеялась девушка и помогла барду встать.
Она повела его к столу и усадила за стул, а сама села напротив него, налив себе в кружку ароматный травяной чай. Такой же она налила и своему гостю и Кион боролся с соблазном его выпить. Но он опасался, что этот чай парализует его и тогда ведьма съест его мозг. Однако когда девушка отпила от своей кружки, бард немного расслабился. Он принялся за ужин, прикидывая в уме, как бы ему избавить себя от компании ведьмы. Быть может, она не устоит перед его чарами, как Сэра? Только на этот раз Киону нужно внимательнее следить за обстановкой, чтобы не сглупить так же, как и в разговоре с первой людоедкой.
— Кстати, я Ада, — представилась девушка.
— Почему ты живешь на болотах? — спросил Кион вместо того, чтобы тоже назвать свое имя. Он потихоньку уплетал стряпню Ады и про себя подумал, что для ведьмы она неплохо готовит.
— У меня выбора нет, — вздохнула девушка, — Тут в округе много полезных цветов и растений. Я их собираю едва ли не каждый день. Если бы я жила в деревне поблизости, я бы просто устала всякий раз ходить за целебными травами.