Кион был с ней не согласен. Эта спальня была просто верхом роскоши, а уж он-то повидал много подобных комнат в знатных поместьях. Мало того, что комната принцессы была как минимум в два раза больше обычных комнат аристократок, так еще вся мебель была сделана из дорогих материалов. Но Кион не стал об этом говорить Ангелине. Он просто кивнул и согласился с ней, сказав, что ожидал увидеть спальню принцессы более вычурной и заваленной цветами. В ответ девушка звонко рассмеялась.
— Вы бы видели мою комнату, когда у меня день рождения, — ответила она, — В такие дни она точно соответствует вашему описанию, Даниэль.
Кион улыбнулся и повернулся обратно к шкафчикам, где принцесса хранила свои украшения. Их там было столько, что у Киона глаза разбегались и он буквально физически ощутил, как его пальцы зачесались в предвкушении чего-нибудь стащить. Но в приоритете у него была сапфировая звезда. Сначала нужно забрать ее, а потом уже можно будет и на мелком поживиться. Кион специально заказывал костюм с глубокими карманами. Ему как раз хватит места, чтобы разложить по ним цацки принцессы. Но сначала звезда.
Рыжий бард еще некоторое время осматривал практически с центра комнаты побрякушки принцессы, пока не увидел то, за чем пришел. Сапфировая звезда покоилась на мягкой бархатной подушке и, казалось, умоляла Киона забрать ее из этого заточения. Кион уже даже руку приподнял и практически сделал шаг вперед, но вовремя спохватился и рукой провел по волосам, делая вид, что изначально руку он поднимал именно для этого. Однако на его счастье принцесса ничего не заметила. Оказывается, все это время она ему что-то увлеченно рассказывала, сидя на белоснежном диване и поедая виноград. Кион был настолько сосредоточен поиском звезды, что совсем не слышал речей Ангелины.
Рыжий бард присел на другой диван и тоже отправил несколько виноградинок себе в рот. Он вежливо улыбался и кивал принцессе, а сам соображал, как бы незаметно от нее набить карманы украшениями и, главное, звездой. Нужно было как-то отвлечь принцессу и сделать так, чтобы она потом не заподозрила в нем вора, но как? Кион задумчиво жевал виноград и идея неожиданно посетила его сама. Нужно просто затащить принцессу в койку и умаять ее так, чтобы она заснула. А сам Кион в это время обчистит ее драгоценности и покинет замок как ни в чем не бывало. Разумеется, драгоценности он заберет не все, а только те, которые с витрин шкафчиков не бросались в глаза.
Кион покинул свой диван и подсел к принцессе, без стеснения заглянув в ее бирюзовые глаза. Девушка слегка смутилась, но не предприняла попыток как-то отодвинуться и Кион понял, что очаровать ее будет проще простого.
— Миледи, должен сказать, что завтра мой господин уезжает обратно домой, — произнес Кион и взял девушку за руку, — Естественно, как его слуга, я уеду с ним. Но перед тем, как попрощаться с Вами, я хотел бы сказать, что наша встреча была самым приятным, что случалось со мной в столице.
Кион прижал руку принцессы к губам и запечатлел на ней долгий поцелуй, от которого девушка покраснела еще больше. Пока что все складывалось для барда просто замечательно. Еще парочка подобных комплиментов и принцесса сама потащит его в койку, Кион в этом не сомневался. Но он ошибся. Дочь короля оказалась куда скромнее, чем он думал и сама никак не проявляла инициативу, хотя явно была не против нежных прикосновений Киона.
— Так жаль, что вы уезжаете, — вздохнула принцесса, — Я бы хотела провести с вами чуть больше времени, Даниэль.
— Я уезжаю завтра, а не сейчас, так что время у нас еще есть, — Кион снова заглянул в глаза принцессы, а потом неожиданно поцеловал ее в губы. Как он и предполагал, она даже не стала вырываться, полностью растворившись в этом поцелуе.
Дальше Кион действовал по своей обычной схеме — покрывая жаркими поцелуями шею и лицо девушки, он приподнял ее и на руках донес до кровати, после чего они продолжили уже там. Принцесса вообще не предпринимала попыток как-то остановить своего Даниэля и Кион только ехидно ухмыльнулся про себя, стаскивая с нее платье. О, ей понравится. Кион сделает все, чтобы ей понравилось. А еще вымотает принцессу так, что она не проснется до завтрашнего утра и у Киона будет масса времени, чтобы забрать звезду и покинуть замок. С этой мыслью бард полностью отдался приятному занятию с принцессой.
Когда они наконец-то закончили и принцесса и правда уснула после такого бурного времяпрепровождения, Кион потихоньку поднялся с кровати, стараясь ее не разбудить. Он подошел к шкафчикам с украшениями, даже не предпринимая попыток одеться. Кион желал поскорее дотронуться до заветной звезды, он еще успеет нацепить на себя одежду.
Рыжий бард аккуратно отворил дверцу и протянул руку, после чего схватил заветное ожерелье и вытащил его наружу. Ангелина заворочалась в кровати, но когда Кион обернулся к ней, девушка продолжила спать. Кион посмотрел обратно на ожерелье. От света свечей сапфировая звезда бросала на пальцы барда насыщенную темно-синюю тень и Киона буквально всего затрясло от радости обладания подобной вещью. Теперь ему нужно рассовать драгоценности по карманам и свалить из замка. Ангелина не будет его искать, ведь ее Даниэль уедет завтра вместе со своим господином. А если и будет — то станет искать его в глуши на краю королевства, а не в столице у себя под боком. Кион тихонько засмеялся. Глупая, глупая девочка.
Неожиданно дверь в спальню резко распахнулась и в комнату вошла служанка, которая тут же резко остановилась едва только увидела голого Киона с сапфировой звездой в руках, да еще и перед открытыми шкафчиками с украшениями. Кион оторопело посмотрел на служанку, служанка посмотрела на него. Казалось, никто из них не знал, что делать. Бард хотел было использовать свои чары на этой девчонке, но она оказалась проворнее. Служанка, громко вереща и подзывая стражу, быстро выскочила обратно в коридор. Кион уже не успевал за ней, чтобы схватить ее и затащить внутрь. Ангелина заворочалась в постели, а из коридора послышались тяжелые лязгающие звуки шагов. Рыцари короля, не иначе.
Кион понял, что дело плохо. Нужно было как-то выбираться из замка и немедленно. Времени одеваться уже не было, а потому Кион подскочил в чем мать родила к окну. В руках он все еще держал ожерелье, но потом закинул его на шею, чтобы освободить вторую руку. Кион быстро открыл огромное окно и услышал, как кто-то позвал его за спиной. Он обернулся и увидел принцессу, сидящую в постели. На лице у нее читалось явное непонимание.
— Даниэль? — позвала она.
Совсем близко с коридора донеслись звуки шагов и Кион без лишних слов бросился в окно. К счастью, комната принцессы располагалась на втором этаже, так что лететь до земли ему было не долго. Однако чего он не ожидал, так это того, что окажется в саду напротив главного входа в замок. И что еще хуже, так это то, что сейчас здесь собрались гости, собирающиеся покинуть замок короля. Король тоже был здесь, как прилежный хозяин провожающий своих гостей. И им буквально на голову вывалился абсолютно нагой рыжий бард, на шее которого висело ожерелье с сапфировой звездой.
Секунду стояла тишина, но потом знатные дамочки заверещали, указывая своими тонкими пальчиками на достоинство Киона, так бесцеремонно выставленное им напоказ.
— Леди, ну что вы, в самом деле, — усмехнулся бард, — Это ведь обычная мужская гордость.
— В твоем случае, это какое-то недоразумение, — заметил король, делая шаг вперед к Киону.
— А вот вашей дочери оно понравилось, — не удержался и съязвил Кион.
Элияр Аделла бросил на него тяжелый взгляд, затем посмотрел вверх на открытое окно, с которого вывалился Кион и, сложив в уме, чья это комната, буквально весь побагровел от гнева.
— Ах ты! — дальнейшие ругательства короля потонули в лязгах доспехов приближающихся рыцарей.
Элияр Аделла выхватил меч из ножен, висевших у него на поясе и угрожающе стал подходить к абсолютно голому и беззащитному Киону. Бард даже успел пожалеть, что не прихватил с собой свое оружие. Подоспевшие рыцари перекрыли рыжему наглецу все пути отступления. Кион нервно сглотнул, лихорадочно соображая, что ему дальше делать, но умные мысли, обычно спасавшие его в подобных ситуациях, сейчас как назло не шли.
Из замка выпорхнула Ангелина. Она была закутана в простыню, а волосы ее взъерошенными локонами подпрыгивали от каждого шага девушки.
— Отец, прошу! — воскликнула она, подбегая к королю, — Он ничего не сделал!
— Да уж вижу, — ответил король, бросая тяжелый взгляд на свою дочурку, закутанную в простыню. После этого король повернулся обратно к голому Киону и бард понял, что на этот раз он крупно влип, — Схватить его!
Рыцари стали ближе подходить к рыжему барду, а тот отошел на несколько шагов назад, пока не наткнулся спиной на стену замка. Все, бежать ему было больше некуда. Сейчас его схватят, а утром отправят на виселицу или куда там король бросал всех приговоренных. Кион почувствовал, как в ушах застучало от прилившего в кровь адреналина. На груди что-то сверкнуло и он посмотрел вниз. Сапфировая звезда. Киону пришла в голову идея, как ему выбраться, но тогда придется пожертвовать этим ожерельем. Кион не собирался этого делать, однако блеснувший в свете луны клинок одного из рыцарей мгновенно заставил барда передумать. Какой толк ему будет от сапфировой звезды, если Кион умрет здесь и сейчас?
Бард одним резким движением сорвал с себя украшение и бросил его в одного из рыцарей. Как и предполагал Кион, тот на секунду замешкался, не ожидая того, что в него что-то прилетит. В этот момент Кион бросился прочь, сверкая своим голым задом.
— Не дайте ему уйти! — послышался позади гневный голос короля.
Кион на секунду обернулся, радуясь тому, что ему удалось ускользнуть, но неожиданно что-то тяжелое ударило его по голове. Бард рухнул в траву и в ускользающем сознании успел увидеть Алексия, рыцаря принцессы, который угрожающе навис над ним с обнаженным мечом в руке.
* * *
Кион стоял на главной площади столицы и щурился от яркого солнечного света. Его руки были скованы железными кандалами, на ногах у Киона были грубые штаны из мешковатой ткани с дырками на коленях. По крайней мере он не стоял голым перед толпой, что собралась этим утром посмотреть на казнь.
Когда Киона вырубил рыцарь принцессы, рыжий бард после этого очнулся в подземелье замка, где провел за решеткой несколько дней, прежде чем этим утром его выволокли на улицу на большой деревянный постамент, где обычно и зачитывали приговор преступникам. И хотя их всех отправляли на виселицу, самой виселицы нигде не было видно. Приговоренные просто пропадали и больше их никто не видел. На этот счет среди народа ходили разные слухи, даже поговаривали, будто король тайно продавал людей в рабство в соседние страны, но ни один из этих слухов за эти годы так и не был подтвержден.
Кион стоял со скованными руками рядом с мужчиной в приличного вида одежде, который в руках держал длинный свиток. Он сейчас зачитывал собравшимся людям преступления, в которых обвинялся Кион. Рыжий бард с удивлением обнаружил, что его наказывают не только за шалости с дочерью короля или за воровство ожерелья, а еще и за то, чего он не делал — нападение на рыцарей, например. Все, что Кион тогда учудил — это бросил ожерельем в одного из них, чтобы отвлечь его и сбежать. Это даже с натяжкой нельзя было назвать нападением. Интересно, а другие преступники до него тоже не совершали все грехи, в которых их потом обвиняли перед народом? И не было ли среди бедолаг, приговоренных к виселице, невинно осужденных?
Кион обернулся назад и увидел стражников и рыцарей. Просто так он не сможет сбежать с площади. Тогда взгляд Киона начал блуждать по толпе и он заметил Эльвиру. Женщина стояла практически в самом дальнем конце этого столпотворения, одну руку она прижала к губам, а в глазах застыл страх. Когда их с Кионом взгляды пересеклись, Эльвира посмотрела на незадачливого барда с горьким сожалением. Кион знал, что хозяйка борделя хотела бы помочь ему. Но также он знал, что в этой ситуации она ничего не сможет сделать.
— И посему приговаривается к смертной казни, — донесся до ушей барда голос мужчины, что зачитывал приговор с длинным свитком в руках.
Толпа ахнула, как будто это была первая смертная казнь на площади в столице. Кион снова обернулся, но не увидел ни короля, ни принцессы. Ангелине, скорее всего, не разрешили покинуть замок, а вот почему отсутствовал ее отец, Кион не знал. Обычно король присутствовал на подобных казнях, всем своим суровым видом нагоняя страху на простой народ.
Один из стражников подошел к Киону и грубо схватил его за локоть, потащив за собой с деревянного помоста. Толпа начала шептаться и бард даже пару раз услышал, что он получил по заслугам. Он гневно обернулся назад, но не знал точно, кто это посмел сказать, однако его это не остановило от яростной тирады.
— Вы все — опухоль этого города! — воскликнул он. Стражник, который вел Киона за собой, от неожиданности остановился и бард воспользовался его замешательством и продолжил свою речь, — Жируете как ни в чем не бывало. Но вот когда вас тоже обвинят в том, чего вы не совершали и потащат на виселицу, знайте, я буду рядом ехидно хихикать в призрачном обличии!
— Ну все, хватит! — не выдержал стражник и сильнее стиснул руку Киона, заставляя его идти за собой.
Толпа загудела. По обрывкам фраз Кион понял, что его короткая речь захватила умы как минимум половины из пришедших посмотреть на казнь горожан и сейчас толпа спорила между собой, настолько ли бард был непричастен к делам, в которых его обвинили.
— Это правда? Он ничего не совершал? — обратились люди к мужчине, который уже успел сложить свиток и убрать его за пояс.
— Этот прощелыга только сеет хаос среди вас, — спокойно отозвался мужчина, — Король никогда никого не наказывал за просто так. А если кто-то сомневается, пусть поднимется на этот помост. Только потом не плачьте, если вас тоже приговорят к измене.
Толпа притихла и начала потихоньку рассасываться. Среди людей не нашлось ни одного смельчака, что пошел бы против слова короля. Кион недовольно поджал губы, подгоняемый стражником. Сомнения, которые он бросил в толпу, завяли так же быстро, как и расцвели. И все благодаря этому напыщенному пижону со свитком.
— Вот же петух напомаженный, — выругался Кион так, чтобы мужчина его непременно услышал. И судя по тому, как у того дернулась щека, он услышал барда, но сумел сохранить самообладание.
Стражник повел Киона куда-то дальше от площади, а затем рыжего барда грубо запихнули в какую-то вонючую повозку с заколоченными окнами. Она тронулась с места и Кион каждый раз подпрыгивал на толстой деревянной скамейке, как только колесо задевало камень на дороге или небольшую выемку.
— Уж напоследок могли бы прокатить с удобствами, — процедил сквозь зубы Кион и его вновь тряхнуло на очередном налетевшем под колесо камнем.
Бард не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он трясся в повозке, но зад его не просто онемел от грубой дороги, но, кажется, вовсе отвалился. Кион даже попрощался с ним, будучи уверенный в том, что больше никогда в жизни не почувствует мягких сидений.