Рождение в городе греха и порока не предвещало ничего хорошего новорождённому младенцу. Люди в нём были испорчены своей родословной. Улицы буквально тонули в похоти и разврате, не проходило и дня, что бы с улиц не убирали трупы более слабых и немощных, чем их противники, людей. Само солнце не хотело смотреть сюда, потому здесь всегда царил мрак. А чёрные скалы оградили это место континента от остального мира, и никто без разрешения главы города-тюрьмы не мог покинуть это место на протяжении нескольких тысяч лет.
Тем не менее, здесь на свет появился малыш. Весь в крови материнской утробы он улыбался своей родительнице, что не могла и не хотела отвечать ему взаимностью. Его зелёные глаза, совсем стеклянные, как это бывает у младенцев, смотрели на свою мать с такой любовью и чистотой, что вызывали у женщины рвотные позывы. Конечно, будучи работницей дешёвой таверны у самого порта её не могли обходить стороной прибывающие матросы. После того как её насильно взял один из них, у неё началось, как она считала, самое тяжёлое время. Живот начал расти, головные боли и головокружения стали её постоянными спутниками, а чувство вкуса, тут всё было проще: если раньше та еда, что ей доставалась от клиентов казалась обслюнявленными помоями, то тогда стала пахнуть не лучше, чем у тех свиней, что владелец таверны начал разводить несколько лет назад. Что уж говорить о родах: этот паразит будто разрывал её на части изнутри, старался выбраться наружу, вызывая такую боль, что невозможно описать живому мужчине, ведь лишь четвертованные мужи, возможно, могли испытывать нечто подобное.
И вот, сейчас, этот маленький зеленоглазый монстр смотрит на свою мать, у которой не поднимается рука убить своё дитя.
“Почему я не могу убить это чудовище?” — думала она. Выкормить этого ребёнка она не могла, все её силы уже были потрачены, а средств к существованию едва хватило бы ей самой. Поэтому решение проблемы не заставило себя ждать.
Ребёнок приземлился в грязь свинарника позади таверны, а проливной дождь заставлял его жмурится и закрывать рот, чтобы не захлебнуться от падающей с неба воды. Размахивая руками и ногами, он вертел головой, пытаясь найти ту, что несла его и прижимала к себе всё это время, но увидел лишь небольшой приближающийся силуэт. Свинью не кормили несколько дней, из-за очередных военных столкновений Гринтерры и Эйдоса не было поставок продовольствия в город, даже пиратам приходилось сидеть по своим бухтам, стараясь не вмешиваться в дела двух мировых сил. Она съела уже всех своих поросят и вот, что-то приземлилось на территорию её хлева, почти рядом с самой кормушкой. Может и странно, но свинья сначала обнюхала, очищенного от крови проливным дождём, ребёнка, прежде чем откусить первый кусок, её гул в желудке всё же одолел самые благородные позывы оставить дитя в живых. Ребёнок понял, что ему грозит опасность, начал кричать изо всех сил, призывая на помощь ту, что помогла ему явиться на свет, но его мать уже давно была на кухне и варила какой-то суп из горного мха и гнилой рыбы. Младенец упёрся в нос хищнице, но она уже дотронулась своим языком до его младенческой кожи, стирая её будто точильный камень снимает верхний слой ржавчины с железа.
Удар ноги в тощее пузо свиноматки заставил отлететь её обратно под свой навес, и с тяжёлым кряхтением, не понимая, что произошло и почему у неё отбирают только что брошенную ей пищу свинья медленно встала и, повертевшись на месте, легла поудобнее. Мужчина в капюшоне и плаще лишь слегка улыбался и, подняв новорожденного, прижал его к своей груди. Прогуливаясь по своему городу, он спас уже не одного младенца от гибели страшнее, чем эта, но каждый раз поражался, на что могут пойти люди, чтобы выжить. Ребёнок игрался с его короткой седой бородой, радуясь своему спасителю, который отдал зеленоглазого младенца в местный детский приют под покровительством Великого дома Ели, что старался растить новое поколение своих воинов — стражников преисподней. Имена всем детям давали короткие, чтобы проще было их запоминать и руководить будущей стражей города. Имя же этому младенцу дали отчасти отвратное, отчасти просто неприятное в произношении, как и вся его история после рождения — Хейч.
Мальчик рос непослушным и непокорным, за что часто ходил побитый своими же воспитателями, и не реже ночевал в холодной одиночной камере приюта. Когда мальчику было четыре, то у него, как и у всех детей его возраста, появилось тату анимы, но вопреки мнению воспитателей, что Хейч должен получить знак хищника, выжженное, точно калёным железом, изображение козерога удивило всех работников приюта.
Воровство на кухне, а также попытки сбежать в большой город были ежедневным развлечением Хейча. Сплотив вокруг себя более десятка других детей разных возрастов, он буквально стал вожаком собственной стаи, пытаясь доказать себе и всем окружающим, что даже Духи Природы могут ошибаться с тем, какой именно знак больше подходит человеку. Когда ему становилось скучно, то мог исчезнуть один из воспитателей, а после исчезнувшего могли найти забитым камнями и палками, но доказать причастность Хейча к произошедшему никто не мог. Вскоре, по одному, детей выгоняли из приюта. Конечно, выгоняли самых неуправляемых, какими и оказались козерог со своей шайкой. К слову, носители анимы хищников были и среди приближённых зеленоглазого главаря, и даже превосходя его по силе, они не могли соперничать с ним в хитрости, продуманности своих действий и коварстве. Оставшиеся в открытом для изучения Адаиде, подростки начали покорять местный сброд, будучи постоянно сытыми, они старались остаться такими же, совершая налёты на склады продовольствия и устраивая дебоши в тавернах, чтобы не платить за еду.
Вскоре банду Хейча, названную «Чёрный козёл», знал весь Адаид, и к совершеннолетию главаря было решено украсть пиратский корабль, что из раза в раз возвращался целым из всех плаваний. «Чёрный козёл» спрятался по бочкам вместо провианта, что, якобы знакомый капитану тавернщик, подкупленный Хейчем, подарил своему другу. Трёхмачтовое судно называлось «Лилит», множество пушек по бортам говорило о богатстве капитана и его удачливости, но только в этот раз плавание должно было закончиться иначе. Как только корабль, когда-то украденный у империи Эйдос, вышел через Врата Жизни в открытое море и наступила ночь, «Чёрный козёл» во главе с Хейчем перерезал глотки всей команде, оставив в живых лишь навигатора, которого под пытками заставили учить главаря банды древнему искусству ориентироваться в открытом море. Несмотря на то, откуда вышла вся команда козерога и на то, какие страшные вещи они совершали, Хейч доверял каждому члену своей банды, каждому с кем вырос и совершал всевозможные опасные вылазки — все они стали для него ближе, чем просто друзья.
Навигатора высадили примерно через год на каком-то захолустном островке, вдалеке от торговых путей, которыми пользовались корабли Гринтерры и Эйдоса. А затем началась самая интересная пора в жизни Хейча. Создав жуткий образ, обривая свою голову и отрастив бородку как у животного его анимы, что красовалось ровно по середине его спины, он начал набирать большую команду на «Лилит», для грабежей торговых караванов разных мест Каменного моря. Весь основной костяк команды, что были с козерогом с самого его детства смогли достичь четвёртой стадии анимы, как и их главарь. Тринадцать владельцев четвёртой стадии побеждали любого вставшего на их пути человека, будь то анхель армии Гринтерры или же лорд-защитник Империи Эйдос. Награды за их головы росли, но желающих попытать счастья в их поимке не прибавлялось. По прошествии десятка лет «Чёрный козёл» стал известен на весь континент, в особенности стал знаменитым их прорыв блокады одного из южных островов, когда одинокое судно с кровожадными пиратами на борту, смогло одолеть в морском бою более пяти кораблей Эйдоса, что старался взять этот остров под свой контроль. Какой-то случай чуть не свёл Акамира фон Гаррена, адмирала того флота, с Хейчем, а удача позволила избежать встречи с анхелем рантаров, Ганджи Баддом, которого прислали урегулировать конфликт.
После всего случившегося весточка из Великого дома Ели не заставила себя долго ждать. Сама Коджи Ренней вызывала на аудиенцию костяк «Чёрного козла», включая их капитана. Она предлагала ему стать её ветвью, а его команде занять руководящие должности на флоте её Великого дома.
— Ты видел это, Хейч? Тебе предлагают стать ветвью Великого дома Ели! — с восторгом крикнул своему капитану первый помощник, Лар.
— Лар, я уже говорил тебе, мы ничем не обязаны этой шлюхе, Коджи. Весь её род допустил то, что происходит в том городе-преисподней. — Хейч стоял у штурвала, наслаждаясь видами багрового заката, как будто этому миру вскрывали глотку, и жизнь на земле и на небе медленно угасала.
— Тогда что предлагаешь ты? Мы уже не раз были на волосок от гибели и чудом спасались, но за нас ещё не брались охотники из этого Великого дома. — задала немой вопрос всей команды «Лилит» единственная девушка, одна из тринадцати, блондинка по имени Эда. Она была самой приближенной к капитану и по совместительности была его любовницей.
— Я вас прекрасно понимаю, потому прошу дать мне последний шанс. Мы примем приглашение Ренней и прибудем к ней на аудиенцию, но там у нас всё пойдёт по строгому плану. Мы свергнем род Ренней с их вечного трона королей тени, и я сяду в его главе, весь Адаид признает нашу силу и власть, когда мы свергнем единственного представителя их главной ветви, что они называют Реннеями.
Набравшись опыта в морских путешествиях, Хейч легко нашёл путь, обходя центральную голову Цербера. Затем ворота Харон, что открыли при приближении «Лилит». Корабль «Чёрного козла» был известен на побережьях континента, листовки с наградами были развешены в каждом трактире и таверне. Когда судно пришвартовалось в порту Адаида их встретил сопровождающий из Великого дома Ели, который вёл команду через столь знакомый пейзаж, что явно изменился в лучшую сторону с приходом к власти старшей дочери предыдущего главы города. Вместе с капитаном шли только его ближайшие друзья и соратники, или, как их называли остальные, «Чёртова дюжина Лилит». Вместе у них были все шансы на то, чтобы одолеть Коджи Ренней, даже если к ней прибудет подкрепление, даже если её личная стража будет превышать их числом. Заготовленные дымовые бомбы, захваченные на одном из кораблей Эйдоса, а также новенькие мушкеты, могли помочь победить с численным перевесом противника. Улицы, по которым вели «Чёрного козла», уже не выглядели так грязно и неопрятно, как это было раньше, дома были отремонтированы, а на пути встречались смеющиеся дети, что вызывало у банды удивление, сравнимое с пойманной морской рыбой в пресном водоёме.
— Разве здесь раньше так было? — Эда удивлялась больше остальных, она не была здесь более десяти лет, как и они, но надежда на спокойную и мирную жизнь не оставляла её.
— Нас долго не было, возможно эта Коджи смогла сделать то, что не удавалось совершить остальным главам Ели? — Кик, кок на «Лилит», поглаживал свои тесаки на поясе, то и дело поглядывая по сторонам, любуясь раскормленной скотиной.
— Это всё отсутствие войны. — Хейч шёл впереди своей команды, прямо за сопровождающим. Он старался гнать мысли прочь о том, чтобы принять предложение Коджи, несмотря на то что уже озвучивал команде ранее. Тихая обстановка этого родного места умиротворяла его, успокаивала.
— Я тоже так считаю! — согласился с капитаном Лор. Первому помощнику, а по совместительству сильнейшему в команде бойцу, было всегда проще согласится с Хейчем, дабы получать от него постоянную поддержку в спорах костяка команды.
Гаргарос, замок-тюрьма, являлся центральным зданием в городе и самым высоким. Минимальное количество окон и, тем более, их размер говорили о том, что оно строилось лишь для удержания в неволе разного рода людей. От самых сильных — представителей пятой стадии анимы, до более слабых — пленников с четвёртой стадией и ниже.
«Чёрный козёл» шёл по узким коридорам замка, которые заставляли их головы кружиться и пытаться устоять на ногах, извиваясь, словно змеи, обвивающие ствол дерева в несколько колец, построенных на разной высоте.
— Чего-то меня уже тошнит… — Кик опёрся на стену стараясь не упасть. — Давайте постоим, я отойду.
— Не ты один тут оказывается мягкотелый. — произнёс Панк, самый крупный представитель «Чёртовой дюжины».
— Эх вы… Слабые желудком должны больше подвергать своё тело голоданию. Верно капитан? — попытался в очередной раз подлизаться Лор.
— У вас пять минут… — перевернул песочные часы Хейч. Наблюдая как песчинки, одна за другой, проходят сквозь узкое горлышко, он видел, как члены команды, один за другим, приходят в себя. — Всё? Готовы? Тогда заходим. — если бы Хейч знал, стоя перед дверью, что ждёт его впереди, то никогда бы её не открыл, ни за какие богатства и обещания, и, тем более, власть.
Тяжёлые, в пару десятков сантиметров, двери открылись с тяжёлым скрежетом и скрипом, от которого сводило зубы. Перед «Чёрным козлом» предстал обширный каменный зал без окон. На стенах висели изумрудные знамёна Великого дома Ели, а по центру зала, ближе к дальней стене, стоял высокий каменный трон, со спинкой изображающей главный символ Великого дома. На нём сидела молодая девушка, сложившая ногу на ногу, в широких коротких штанах и в, обтягивающей тело, красной рубахе с кожаным поясом. Брюнетка, с длинными шёлковыми волосами заплетёнными в толстую косу, сверлила исподлобья своих гостей пронзительными янтарными глазами. Она убрала руку от подбородка, словно прибытие «Чёрного козла» прервало её мысли и положила на каменный подлокотник.
— Входите! — с поднятой вверх головой командным тоном произнесла тёмная королева Адаида, Коджи Ренней.
Команда почти одновременно двинулась в зал, повинуясь невидимой силе, что заставляла двигаться их ноги в такт. Входя, Хейч осматривал пространство: помимо них в зале была только глава Дома Ели. Когда все тринадцать человек основы команды «Лилит» перешли из коридора в зал, двери за ними захлопнулись, а далее послышался грохот засова, которым заперли двустворчатые двери.
— Тебя здесь заперли с нами, тёмная королева? Какая неожиданная глупость. — Хейч сделал шаг назад, и несколько кинутых дымовых бомб начали выпускать белый дым.
— Скорее это вас заперли со мной… — Коджи встала с места, и вся правая сторона её тела начала испускать клубы алого пара.
— Пятая стадия, ребята! Работаем! — крикнул Хейч и тут же потерял брюнетку из виду.
— Ренней! Мы пришли договориться! — заорал Кин и тотчас же пожалел, что открыл рот, сквозь который уже был продет кинжал с длинным клинком, загнутым к пальцам.
— Кик! — сделав пару шагов в сторону друга, Хейч заметил алую тень, что металась между его друзьями, выискивая их в белом дыму, словно морской дьявол, ступивший на землю проклятого богиней города. — Лор! Панк! — он метался от одного члена «Чёртовой дюжины» к другому, но не успевал, не мог успеть за скоростью этой ужасающей женщины.
Между тем, живых людей в тронном зале становилось всё меньше. Паника охватывала капитана «Лилит». Безысходность, а также полное отсутствие смысла в происходящем не давали покоя разуму Хейча.
— Эда! Крак! Бегите ко мне! — но добежать никто не успел. Разрезанная вдоль и поперёк кинжалами Эда, буквально упала на руки своего возлюбленного, не успев сказать даже пары слов на прощание. Затем упал и Крак с Панком, словно выпотрошенные акулы на рыбачьем причале. — Стой! Прекрати! Хватит! — вокруг козерога падали тела его друзей, которых он знал чуть ли не с рождения, но вот упало двенадцатое тело, а Хейч так и сидел на коленях в огромной луже крови, аккуратно обнимая Эду, будто она вот-вот должна проснуться от долгого сна. Он не чувствовал прошедшего времени, которое будто остановилось после их входа в зал. Тринадцать владельцев четвёртой стадии анимы ничего не смогли сделать всего одной девушке с пятой стадией.
“Разве такое возможно?!” — думал носитель тату козерога. — “Разве такое, правда, возможно?!!”
Ему казалось, что он сходит с ума, что он просто видит страшный сон, который вот-вот должен закончится, но каждый раз, открывая глаза, видел вокруг себя выпотрошенные тела «Чёрного козла», своих друзей и близких.
“Но… Но… Почему не меня?”
— Почему ты не убила меня?! — резко встав и уронив тело Эды на каменный пол, как надоевшую игрушку, Хейч всматривался в фигуру тёмной королевы, восседающей на каменном троне, закинув ногу на ногу.
— Так ты будешь интереснее — живым. — силуэт с трона исчез в белом дыму, а за спиной послышался скрип открывающихся дверей. — Две недели, капитан Хейч. Мы встретимся через две недели. — затем двери снова захлопнулись, заканчивая свой скрип грохотом закрывающегося засова.
“Две недели? Но она же закрыла двери на засов? Как я смогу выжить две недели?” — но страшный ответ пришёл так же быстро, как и вопрос. — “Нет-нет-нет! Я лучше сдохну от голода, чем откушу хотя бы кусочек!”
***
Прошло несколько дней:
“Они гниют у меня на глазах. Как так вышло, что мои друзья гниют у меня на глазах? Этого не может быть. А что если? Что если я только попробую, совсем чуть-чуть. Ведь им всё равно. Мёртвым тело не нужно, но мне, живому, их тело может ещё пригодится.”
— Эда, любимая, ты ведь простишь меня? Я отрежу только маленький кусочек.
***
Прошло ещё три дня:
— Эда! — слёзы выливались из впавших глаз козерога. — Я не хотел! Правда, не хотел!
***
— Прошло почти две недели… Ты же не оставишь своего любимого голодать? Так ведь?
***
Дверь в камеру отворилась и на пороге стояла она. Коджи Ренней подошла к едва живому командиру «Чёрных козлов». Трупный яд, что с таким упорством он употреблял в пищу две недели уже просочился из желудка во все остальные органы, заставляя тело медленно неметь, забирая из него жизнь.
— Достойное наказание за всё, что ты совершил, согласен? — склонилась тёмная королева над живым трупом.
— Мм…
— Если так, то, наверное, я могу тебя простить за то, что направил на меня свой клинок. Я думаю, эта авантюра не стоила таких последствий, будет тебе уроком на будущее. — Коджи опустила склянку с голубой жидкостью к губам Хейча. — Пей и глотай. Теперь ты ветвь Великого дома Ели, а если надумаешь меня убить ещё раз, знай: предательство наивысший грех, который я никогда не прощу.