— Как я могла его убить? Зачем? Он же мне почти ничего не сделал? — Камалия держалась за голову стоя в своей камере у стены, начиная привыкать к их серым невзрачным оттенкам.
— Он сам выбрал свою судьбу, сам напал на тебя, не имея возможности защитить своё уязвимое место. — выпуская меж тёмных пышных губ белый дым, тёмная королева старалась охладить сострадание своей внучки к врагам.
— Но ведь это я нанесла удар! Если Шион умер от старости, то… То Кин умер именно по моей вине!
— В бою насмерть вину не может принимать лишь один из противников, ответственность всегда несут оба. Кенгурёнок сам принял решение выходить на бои в яме, чтобы вступить в одну из сильных преступных групп и, по воле случая, упёрся в непреодолимое препятствие в виде разноглазой Лии, которая ни за что не отдаст свою жизнь так легко. Особенно после всего того, что я тебе рассказала.
— Неужели мой отец так легко мог лишать жизни в моём возрасте? — посмотрела слезящимися глазами на бабушку её наследница.
— Всё потому, что с самого детства он понимал ценность не только своей жизни, но и жизни тех, кто находится за его спиной.
— Но за моей спиной никого нет! Совсем! — но крик Камалии в сторону Коджи не возымел никакого эффекта со стороны главы Великого дома.
— Хах… — черноволосая девушка вытряхнула пепел из трубки и направила взгляд янтарных глаз, наполненных неподдельной серьёзностью прямо на Каму. — Быть может так и есть, но это лишь в данный момент времени. Пройдут годы — может больше. Твоя сила и значимость в этом мире многократно возрастёт. Я наблюдала за тобой всё то время, что ты была в Адаиде: тебе не хватает хладнокровия, сдержанности, продуманности в своих действиях, ты совершаешь поступки, даже не понимая, к чему они могут привести тебя в будущем, а твоя решимость, ярость, стойкость, а также искренняя доброта твоего сердца не смогут помогать тебе на протяжении всей жизни.
— И что же ты предлагаешь?
— Слезливым малявкам? Ничего. Хи-хи… — улыбчиво ответила на вопрос внучки королева.
— Я вытерла слёзы… — провела Камалия рукавом рубахи по щекам.
— Этого мало, Кама… — встала со шкур Коджи. — Пообещай мне, что никогда больше не будешь плакать!
— Как такое можно обещать?
— А ты постарайся.
— Обещаю!
— Камалия Бадд, в мире не может прожить человек или животное, будучи только хорошим или же только плохим, только добрым или злым. В нём властвует идеальное равновесие, которое всеми силами пытается себя сохранить. И как третья прядь косы заставляет её не расплетаться, так и человек, не должен оборачиваться лишь вокруг добра или лишь вокруг зла.
— Значит, я поступила правильно?
— Правильно лишь в отношении себя, но в глазах убитых тобою людей, ты никогда не будешь правой. Всё слишком относительно в этом мире… Слишком эгоистично, но по-прежнему справедливо. — Коджи Ренней всмотрелась в маленькое окно камеры, будто вспоминая, как это ей объяснял её собственный отец.
— Тогда я продолжу… — более решительно и холодно произнесла Кама. — Продолжу побеждать своих врагов, несмотря ни на что.
— А вот это слова истинной наследницы рода Ренней из Великого дома Ели. — с восторгом в голосе тёмная королева потрепала свою внучку и подошла к двери. — Выспись сегодня. Завтра я покажу тебе Адаид таким, каким вижу его я.
***
Тюрьма «Сонм Зверя» находилась на высоте около полутора тысяч метров над уровнем моря. Она была построена как крепость для отражения нападений со стороны Гринтерры и имела, по мнению военачальников двухсотлетней давности, стратегическое значение, как и её брат близнец на другом конце долины. Её ещё ни разу так и не осаждали. Империя считала это признанием неприступности своего творения. Со временем крепость начали использовать как тюрьму для особо опасных преступников, что чаще всего были на уровне четвёртой стадии своей анимы, но, как и сейчас, случалось заключение носителей пятой. Здесь всегда стоял большой гарнизон, отдыхая от походов в регионы континента южнее Эйдоса, поэтому явление в крепости-тюрьме Ганджи Бадда, бывшего анхеля рантаров, высшего полевого чина армии царства Гринтерры, было хоть и неожиданным для рядового состава, но отнюдь не неприятным. «Сонм Зверя» смог бы поймать Тигра Юга живым, даже если бы тот оказывал сильное сопротивление. Ведь в одиночку даже представитель пятой стадии анимы не смог бы справиться с гарнизоном целой крепости.
Гринтерца отвели в камеру «Алая звезда», что предназначалась скорее не для людей, а чудовищ, поскольку на её стенах, полу и потолке в больших количествах находился редкий металл астромарин. Он вытягивал природную энергию из всего живого, что находилось рядом с ним, а когда металл насыщался этой энергией, то начинал её отдавать. Конечно, такого никогда не случалось в тюрьмах, и насыщенный астромарин заменяли обычным, отправляя наполненный природной энергией металл в столицу империи, Кион, для дальнейшего использования.
Ганджи Бадда сковали по рукам и ногам, растянув их в стороны. Красноволосый воин не сопротивлялся. Он уже потерял тот смысл жизни, что приобрёл двенадцать лет назад, когда узнал о беременности своей жены. Прижимаясь ухом к животу Адеолы, Ганджи часто слушал биение сердца своего ребёнка, которого он поклялся защищать, обучать и наставлять. Настолько сильно было желание отца воспитать сильного воина, что новость о рождении именно дочери, а не сына, не смогла сбить этот настрой. Он тренировал её жестко и старался как можно меньше жалеть своё дитя, но… Но та любовь и безусловное доверие, какими наградила его Камалия, смогли смягчить сердце бывшего анхеля, сделать его более мягким, ранимым, чувственным. Одного не смог учесть старший Бадд — слабые места, какие он искоренял у себя с самого детства, теперь находились не у него на теле, а в самом центре души… Адеола, Камалия, Ракдай… Отринув семью в четырнадцать лет, он лишь сейчас начал осознавать те эмоции, что когда-то испытывала его мать.
— Какая занимательная штука, эта ваша Кар-Ма, не находишь Бадд? Хи-хи… — Астей Лопак стоял напротив Ганджи и с надменным лицом победителя огрызался своей мерзкой улыбкой гиены. Находиться долго в камере «Алая звезда» могли лишь носители пятой стадии анимы, а, будучи всего лишь на третьей, лорду-защитнику «Сонма Зверя» можно было её посещать лишь на пять минут в день. Иначе, его жизнь могла оказаться под угрозой.
— Эта наша карма работает в обе стороны… — нехотя ответил красноволосый.
— Значит, по твоей логике, когда-то и меня настигнет та же участь? Хи-хи-хи…
— Я такого не говорил. — плюнул себе под ноги онемевающими губами бывший анхель. — Не для того нас богиня сотворила, чтобы мы клевали друг друга, словно голуби, получая удовольствие от убийства более слабого.
— Богиня говоришь… Слишком многим вы, гринтерцы, считаете, что обязаны этой мифической Природе, и признай, что будь у вас хоть на каплю больше ума, уже давно бы признали своё поражение. Даже наши золотые монеты ценятся больше ваших серебряных в соотношении один к десяти. И это только потому, что мы продаём свои технологии и предоставляем свои услуги различным малым домам континента. Если мы не захватим вас силой, то задавим своим экономическим и политическим преимуществом. Наш технический прогресс уже на десятилетия, если не на века, превосходит Гринтерру. О чём говорить, если лесное царство само покупает у нас за огромные деньги механизмы, до коих ни за что и никогда бы не додумалось. Ты хоть представляешь…
— Не представляю, белобрысый. Тебе уже пора.
Астей Лопак достал песочные часы, песчинки в которых уже давно перетекли из верхней половины в нижнюю.
— Мы с тобой ещё пообщаемся, Бадд! — выходя из камеры бросил лорд Лопак последнюю фразу с ужасом увидев свои бледные кисти рук.
***
Следующий день настал для наследницы Великого дома Ели, как нельзя, спокойно: её разбудил стражник Олаф, кто с тихим скрипом открыл тяжёлую дверь камеры своими большущими руками, и поставил на каменный пол кашу из злаков на молоке и большую чашу с фруктами. Не поверив своим глазам, Камалия смела всю еду, закинув её в желудок как можно быстрее. Первый раз за более чем месяц она увидела сочные фрукты тропических лесов, какие росли у неё дома.
“Да… Бабушка не перестаёт меня удивлять…”
После сытного завтрака Кама, как и дома, начала тренировку. Ощутить поток природной энергии, как когда-то в детстве, у неё так и не вышло, зато у неё начало получаться чувствовать её в собственном теле. С каждым вдохом природная энергия будто сгорала во внутреннем костре души и отдавала телу немного своего тепла в виде потока живы по всему телу. Чем больше вдох делала девочка, тем насыщеннее потоки струились по её рукам и ногам.
В тайне от мамы Камалия заглянула в одну из книг о богине Природе и узнала про костёр анимы, что может разгораться тем горячее, чем сильней будет её сосуд. Оттуда же Кама знала и про разницу между стадиями развития анимы. Из написанного было ясно, что все люди с момента получения тату находятся на первой стадии анимы; после достижения двенадцати лет, человек достаточно физически развитый может перейти на вторую, и увеличить физические способности своего тела в половину соотношения массы животного к его силе, то есть Кама по этим расчётам, в свои одиннадцать лет, могла бегать со скоростью около тридцати километров в час на расстояние до пяти километров, а на второй стадии эта скорость могла вырасти вдвое; на третью переходят лишь те, кто смог совладать с природой своего тату, с характером своего внутреннего зверя, победить его, тогда им становятся подвластны чувства их зверя, которые до этого момента были почти на уровне человека с первой стадией; четвёртая стадия появляется лишь у тех, кто постоянно развивает все свои сильные стороны и начинает понимать закономерность движения природной энергии. Про пятую стадию не было сказано ничего, кроме как о её наличии.
Дверь в камеру с грохотом отворилась, и черноволосая девушка в кожаных штанах с сапогами и такой же кожаной куртке с заклёпками вошла внутрь.
— Время не ждёт, Лия. Адаид особенно красив по утрам, особенно если знаешь куда смотреть. — растянула губы в своей дьявольской улыбке тёмная королева и заставила Каму подпрыгнуть от неожиданности.
— Уже?! Я думала, что ты не серьёзно. Нас же могут увидеть вместе и к тебе возникнут вопросы.
— Эта забота не твоя. Люди моего города знают, кто их королева, и не будут распускать лишние слухи. Свои языки они ценят дороже.
Коджи с Камой вышли из замка и направились через пустой утренний город прямиком к его высоким стенам, что огораживали город-тюрьму от внешнего мира. Адаид спал — в темноте проклятого Природой города не было слышно никого, кто тревожил бы его покой. Стучащие ставни окон уныло скрипели в каменных двухэтажных домах, что, наверное, стояли здесь ещё с самого основания города. Из таких домов, разных размеров, с покатыми крышами из каменной черепицы, состояло, почти что, всё древнее поселение. Тёмная королева молчала, и у юной Бадд начало создаваться то же ощущение, что и у ягнёнка, которого ведут на убой. Да и вообще ощущение не хищника, а жертвы преследовало девочку с того самого момента, как она увидела смерть названной сестры. Камалия всегда считала Ниссу сильной, считала, что та будет с ней навсегда, но с начала её забрали в армию Гринтерры, а затем и, вовсе, смерть настигла негритянку, пока та защищала Каму от Алатаса. Именно жертвой девочка ощущала себя сейчас, добычей сильного, какой являлась глава Великого дома Ели. И эта сильная женщина, наводящая ужас одним своим именем на весь континент, сейчас шла рядом, уверенно подводя свою внучку к высокой чёрной скале, из которой вырастала, заграждающая Адаид и уходящая в облака, тёмная стена. Лестница, выдолбленная в камне, длинной цепочкой тянулась по обрыву, пока не заходила в саму крепостную стену и, поднимаясь по кругу, вывела бабушку с внучкой на самый верх.
— Цербер… — сказала Камалия, как только увидела вдалеке три огромных скалы, напоминающих головы волков, поднимающихся над белым туманом Каменного моря.
— Главный страж нашего города! Целые флотилии разбивались вдребезги об эти безжалостные скалы! — пыталась перекрикнуть сильный ветер старшая Ренней.
— Я слышала, как кричали матросы на «Призраке». Они говорили, что он живой, что он хочет их съесть…
— Байки неразумных идиотов. Если ты начнёшь верить в сказки в столь прекрасном для освоения мира возрасте, долго в нём не задержишься, поверь! Всё имеет личину, созданную Природой, а звери подобного размера просто не выживут, не найдя себе пропитания в должном количестве. — янтарные глаза главы Великого дома ещё раз осмотрели водные просторы с торчащими словно копья скалами, что были за стеной, и её голова повернулась в сторону древнего города. На первый взгляд могло показаться, что он спит, но внимательный взгляд Коджи улавливал каждую мелкую тень. В особенности быстро оживал ремесленный район, который давным-давно брал под свою защиту её сын. После его ухода мать не дала в обиду ни одного ремесленника или обычного жителя того района, в память об ушедшем наследнике, словно тот не ушёл, а просто-напросто погиб. — Посмотри сюда! — провела рукой по воздуху девушка, словно лаская пейзаж Адаида. — Этот тёмный город с древней историей, когда-то будет в твоей власти, никто и ничто не сможет проникнуть в твой дом или покинуть его без твоего разрешения. А чтобы ты не сомневалась в том, что ты моя наследница, то позволь мне дать клятву небесному костру, что согревает творения Природы своим теплом.
— Какая клятва?! Коджи, здесь нет солнца.
— Посмотри внимательней, юная Ренней! — присев на одно колено рядом с внучкой, она указала взглядом на крышу замка Гаргарос, где начали рассеиваться тучи и показались первые лучи небесного светила. У Камалии перехватило дыхание, множество дней она не видела солнца и ей казалось, что в этом городе его не бывает, что угрюмые камни, из которых построен этот оплот греха, никогда не видели костра неба.
— Как такое возможно? Разве в Адаиде бывает солнце?
— Запомни, Камалия, и не забывай. Даже самая глубокая тьма когда-то видела свет, а если она видела его однажды, значит увидит его ещё раз, а это значит, что в каждой тени скрывается лучик света, вопрос лишь в том, где и когда его искать. — словно поднимающееся из-за горизонта пламя, солнце окутывало крышу ярким червонным, а затем и золотистым светом.
— Красиво! Коджи, это очень красиво!
— А теперь… Я, Коджи Ренней, клянусь своей жизнью, что мою власть унаследует человек рода Ренней, дочь Ганджи Реннея, Камалия.
— А вот тут ты ошибаешься, госпожа! — из потёмков лестницы показалась довольная физиономия Хейча с появляющейся за спиной стражей.
— Я никогда не ошибаюсь, козлик. Тебе ли не знать? — встала в полный рост королева.
— Ты скрывала от всех, что у тебя есть внучка, а твой сын, оказывается, является живой легендой континента. Всё тайное становится явным, Ренней. Теперь твои дни закончатся здесь, прямо на этой стене.
— Один раз ты уже попробовал бросить мне вызов, неужели осмелишься сделать это ещё раз, хотя… Это уже не важно. — Коджи сорвалась с места и через пару-тройку шагов её кинжалы уже были рядом с глоткой Хейча. Маленький взрыв, грохот в темноте лестницы, и тёмная королева отпрыгнула назад и упала на спину, бросив кинжалы, она закрывала руками глаза и кричала от боли.
— Охохо! — Хейч вскинул руки вверх и сделал несколько шагов вперёд, освобождая страже путь с лестницы. — Нурмурот не соврал — пыль из астромарина и правда можно использовать как заряд для ружей.
— Ааааа! — агония охватила тёмную королеву. Если бы она чуть-чуть не уклонилась в последний момент, когда увидела вспышку за спиной людоеда, то всё её лицо было бы прошито мелкой пылью этого проклятого металла.
— Бабушка! — Камалия подбежала к своей родственнице и постаралась отодвинуть её руки, чтобы оценить повреждения, но, когда руки Коджи сползли с лица, к горлу юной Бадд подошли рвотные позывы. Глаза под закрытыми веками, как и лоб, были буквально выжжены калёным железом, будто были опущены в раскалённую печь. Расплавленная кожа лица Ренней только начинала застывать под холодным и влажным морским бризом.
— Я людоед, а ты бабушка… Ахаха! — засмеялся Хейч и ему вторили остальные стражники. — Как странно складывается жизнь. Мне кажется, что выбор прост. Править Адаидом должен людоед! — мерзко облизнулся носитель анимы козерога. — А бабушке с внучкой не место в моём городе!
Коджи начала приходить в себя, но боль не проходила. Она постоянно обжигала лицо Ренней застрявшими в коже частицами астромарина, но это вовсе не означало, что она так легко сдастся.
— Быть может так и есть… Быть может нам сейчас не место в Адаиде… — черноволосая девушка медленно вставала на ноги, опираясь на плечо внучки. — Но это не значит, что я отдам тебе своё место без боя, верно? — Коджи дьявольски улыбнулась, и даже под обожжённой частью её лица, всем присутствующим виделись жуткий янтарный взгляд.
— Верно! Поэтому ты умрёшь здесь и сейчас! — Хейч вынул саблю из-за пояса и направил её на своего врага.
— Ну попробуй, козлик… — рука королевы скользнула по ремню и тот медленно пришёл в движение, словно ожившая чёрная змея он начинал сползать на землю, и Кама с удивлением заметила, что это был длинный, почти трёхметровый, гибкий меч. — Прижмись ко мне, разноглазая, или умрёшь.
Вперёд! — крикнул козлобородый, который никогда не видел такого оружия у своей королевы, а посему не хотел первым бросаться в бой.
Гибкий и длинный словно хлыст, чёрный меч летал над стеной крепости то с диким грохотом врезаясь своим кончиком в чью-то броню, пробивая её насквозь, то разрезал тело нападавшего на части, огибая его орудие словно змей. Белая дымка от четвёртой стадии нападающих мало-помалу начинала рассеиваться, а Хейч так и стоял на месте высматривая слабые места в обороне своей королевы.
“Что это за клинок такой? Мне о нём никто не рассказывал.”
Четыре выживших стражника застыли рядом с козерогом, боясь сделать хотя бы шаг к своей госпоже.
“Она же ослеплена! Она не должна ничего видеть! Как она так ловко обращается с этим мечом?”
— Ох… Ваши мысли так предсказуемы! — Коджи опустила руку с клинком, что растянулся на земле перед своей владелицей. — Это «Чёрный змей» — фамильный меч рода Ренней. Им крайне сложно обращаться, но результат того стоит, как видите.
Алая дымка анимы пошла со спины козерога, что уже не имел более других козырей в этой схватке.
— Ууу… Пятая стадия… Малыш Хейч, ты так вырос.
— Я займу твоё место и отомщу за погибших друзей.
— А разве это не ты их съел?
— Арррр! — людоед побежал на врага. Он не боялся смерти, он страшился не отомстить. — За Эду!!!
«Чёрный змей» пошевелился и взлетел вверх, ударив своим концом по клинку Хейча, и отлетел назад. Для ещё одного его удара не было времени и Коджи, одним движением накрутив его обратно на пояс, схватила Камалию за шкирку и одним прыжком в сторону оказалась за краем стены.
На огромной высоте, наполненной криками испуганной Камы, Коджи перехватила её за плечи.
— Ты хочешь жить?!
— Ааа!!! — Камалия уже почти смирилась со смертью от падения и поэтому не сразу поняла вопрос своей бабушки.
— Жить хочешь?! — повторила свои слова ослепшая королева.
— Да!!!
Несколько точных ударов по телу девочки вливали в неё живу огромными дозами. В начале Кама увидела, как её руки начали светиться золотым светом и огромные змеиные кольца, взявшиеся из ниоткуда, обвили тело девочки, а затем сильнейший удар об воду выбил её из сознания.