Отгремел первый месяц в институте. О сколько надежд и ожиданий было от поступления в один из престижнейших институтов города.
Новая жизнь. Новые друзья. Гулянки и, конечно же, девушки.
А вот хрен мне с постным маслом, а не мои ожидания.
Ну, обо всём по порядку.
Меня зовут Влад Цепев, и это проблема. Ибо для всех я Цепеш, ещё просклоняем, и вуаля. Цепев он же Цепеш превращается в «Сосок». И против такой железобетонной логики хрен попрёшь. Цепиш вампир, он сосёт кровь, значит, сосок. Вот поэтому-то я и мечтал, всю школьную жизнь, быстрее свалить в институт, подальше от таких лингвистов херовых.
А теперь лично обо мне. Я высокий черноволосый парень. Средне худощавого телосложения. Лицо моё, как говорить мамина лучшая подруга аристократическое, с заострённым подбородком и правильными чертами лица, от чего, по мнению Елизаветы Родионовны, я просто мачо в глазах противоположного пола, и ва-ще жених с большой буквы «Ж».
Поскольку я родился в семье людей учёных и чрезмерно образованных, спорта моё тело не знало. А вот скрипку и всякие науки, более чем. Вот и получалось, что вырос я длинным и худым женихом со скрипкой, который нравился только женщинам за сорок, что приходили к моим родителям в гости.
Когда я вырвался из школы, то был замотивирован по самое немого на новую жизнь, где есть попойки и девушки, ну и новые друзья.
В общем, о друзьях, и почему мой план «Барбаросса» на новую жизнь, полетел к чертям.
Знакомитесь мой лучший друг — Антон Комаров он же Камаридзе. Спасибо всё тем же филологам.
Низкий и косматый парень, с душой самого лютого еврея металлиста на свете. В отличие от меня он обладал природной мускулатурой, которая росла сама, чтобы он не делал. Вкупе с врождённой коммерческой жилкой и религиозными зависимостями всех мастей, породили в нём неподдельную страсть ко всему оккультному и коммерческому.
Деньги он мог делать просто из нечего. В далёкие начальные школьные годы Антон умудрялся барыжить картриджами для приставки Sega, что были у него в достатке, из-за спекуляций на пиратских развалах.
Купи дешевле, впарь подороже, гласила философия Антона.
Местные пираты души не чаяли в мальчугане, что рассекал по развалам в майку «Black Sabbath». Антон каждый день ходил на развалы и скупал самые дешёвые картриджи для игр, что бы потом впаривать их обычным школьникам и, конечно же, в несколько раз дороже.
Да, Антон был моим единственным и самым верным другом. Именно с его подачи мы прогуливали школу, чтобы зависнуть у него дома, играя часы на пролёт в разные игры на приставке.
Также в возрасте четырнадцати лет, Антон познакомил меня с немецким кинематографом, найденным на антресоли своей квартиры. Правда потом долгое время у Антона была бессонница, когда в его голову закралась мысль, что за стеной такие сюжеты могли отыгрывать и его родители, пока он спал.
Когда мы окончили школу, Антон поступил туда же, куда и я. Вот с этого момента мой план и стал терпеть фиаско.
Первого сентября мы вошли в институт и смогли увидеть тех людей, с кем нам придётся учиться. Все были в парадных нарядах и с интересом осматривали друг друга.
Я был в строгом костюме, как и мой друг, вот только вместо рубашки у Антона была майка «Mettalica». Вот с этой чёртовой майки, всё и началось.
Несколько студентов, заметив такую вычурную деталь в одежде Антона. Да в придачу с длиной волосьнёй моего друга. Просто не смогли удержаться, от колкого замечания в адрес Камаридзе.
Комаров не стерпел и вступил в конфликт. Сначала всё было безобидно. Но с каждой минутой, страсти накалялись, и мне пришлось делать выбор.
На одной чаши весов болталась моя фантазия о студенческой жизни и девушках.
А на другой чаше, Камаридзе с его жизненными убеждениями.
После фразы Антона, что они попсовики с одной извилиной, у которых из внутреннего мира только панты, а сами они медийные пустышки, началась заварушка, и в ней я выбрал друга, чем перечеркнул свою мечту на жизнь нормального человека в новом учебном заведении.
Ну а дальше нам пару раз помяли бока, и сказав, что мы отбросы общества, и лошьё по жизни, заклеймили в группе отщепенцами.
Так уж заведено в современном обществе, если ты не блещешь красотой или силой, а твой вид и интересы чужды стадному большинству, то ты изгой, и неважно, где ты, в школе, университете или в крупной фирме. Везде на тебя будут смотреть как на второй сорт, который можно использовать, а если нельзя использовать, то можно самоутвердиться за счёт тебя же. Вот поэтому все стремиться стать частью этой тусовки, быть как все, и забить на личностное развитие, променяв его на коллективное помешательство. Но мне это не грозит. Спасибо тебе большое Комаридзе.
Тянулась очередная пара в институте. Я, как всегда, сидел, и вяло записывал конспект, и изредка косился на своих одногруппников.
Вот чуть сбоку сидели трое молодых ребят. Василий Отин, мажор и чемпион области по самбо. Истинный ариец, глазами павшей империи. Голубоглазый курчавый блондин с волевым лицом без изъянов. Отец — бизнесмен, а мама, депутат. Как его сюда занесло, хрен его знает.
Рядом Ринат Балис, серебряный призёр по самбо. Полный антипод Василия. Низкий и плотный, с милым лицом и ужасным характером. Волосы чёрные подстрижены под короткую модельную причёску, а глаза карие и слегка сдвинуты к переносице больше чем надо. Также выходец из богатой семьи, владеющей фармацевтической компанией.
Анатолий Лииза просто здоровяк и бедующий глава крупного холдинга. Анатолий, наверное, был самым выделяющимся из всех. Всегда одевался как голливудские актёры, и всё знал про мужскую моду и тренды. При этом сам по себе был жутким бабником. Именно эти ребята первого сентября наехали на Антона, после чего наша с Камаридзе жизнь в группе стала, словно в школе.
К этим ребятам тянулись все, кто был с нами на одном потоке. Эта троица устраивала попойки и гулянки, чуть ли не каждую неделю, и если ты туда попал, то статус в вузе у тебя точно поднимется. Ну и эта троица, конечно, не упускала возможности на нашем примере, показывать, что будет, если пойти против их компании. Но таких дураков и дурр, кроме меня и Антона, больше не наблюдалось.
А вот с другого края аудитории сидели совершенно непохожие на Василия и его друзей ребята.
Шесть человек были душой группы. Они были и красивые, и весёлые, а также при деньгах. От этих людей говна можно было не ждать, но и хорошего общения тоже. Они пребывали, как бы со всеми, но при этом только в своём кружке.
Я невольно залюбовался на Лику. Девушку, которая была чертовски красива и всегда знала, как эту красоту преподнести. На Лику пускали слюни все, кроме Антона. Он считал, что она гламурная кукла, с которой не о чем говорить, такому как он. Я же в душе грезил об этой девушке, и готов был на всё, только бы она обратила на меня внимание.
— Опять слюни пускаешь? — Вернул меня с небес на землю Антон.
— Да, нет. — Отвернул я взгляд от Лики.
Но глаза так и норовили снова посмотреть на высокую блондинку с третьим, а то и четвёртым размером груди и осиной талией.
— Алё, — шикнул мой друг. — Земля вызывает Влада.
Я повернулся к Комарову и посмотрел на него.
— Чего тебе?
Мой друг отодвинул конспект и достал толстую тетрадь с чёрной обложкой, где красовалась, какая-та неведомая мне рок группа. Из самой же тетради торчали многочисленные листы, так и норовившие выпасть.
— Смотри, — Антон стал листать свою тетрадь. — Твой день рождения, как ты знаешь тридцать первого октября. А это совпадает с кельтским Самайном, с католическим Хэллоуином и славянским праздником Велесовой ночи. — Тоном ректора начал Антон.
Я скептически посмотрел на друга. Конечно, я знал, что Комаров уже больше десяти лет интересовался всякими сакральными знаниями, и считал себя, чуть ли не магом воплоти. И вот сейчас, как я понял, мой друг был, как всегда, на пороге небывалого открытия.
— Да знаю я. Ты мне каждый год это говоришь. — Отмахнулся я.
— Но не каждый год тебе стукает восемнадцать лет. — Улыбнулся Антон.
— И что с того? — Понял я, что от Комаридце мне не отвязаться, коли она затянул свою любимую тему, после рок-музыки, конечно.
— Я тут книгу одну с ebay заказал. С одним чудиком в торгах боролся, даже пришлось кое-что продать. Но не суть. Так вот, книгу я получил, а она на латыни. Ты ведь помнишь, мы у твоего отца латынь учили. Так вот, я её прочитал и кое-что узнал. — Сиял мой лучший и единственный друг как начищенный патефон.
Мне становилось уже ясно, дело пахло керосином, и очередным немыслимым ритуалом.
Я даже не припомню, сколько таких книг он скупил, и сколько ритуалов проводил, старательно втягивая меня в них.
— Сразу говорю. Голодать не буду. Постится тоже. Я и так скоро исчезну. Я ещё не отошёл от прошлого года. — Вспомнил я великий призыв демона Антоном.
Тогда мой друг убедил меня сорок дней ничего не жрать, а после этого идти к чёрту на рога, а точнее, к нему за дачу в лес, купаться в холодном осеннем озере, совершая ритуальное омовение.
Как тогда не старался орать на латыни мой юный оккультёныш, размахивая кадилом, всё, что мы добились, так это кучу ворон, которые видно прилетели, чтобы поржать над двумя идиотами в пентаграмме посреди леса.
— Да и не надо, — махнул Антон на меня рукой. — Пойми ты. Ты рожден в день, когда многие народы сошлись во мнении, что именно тридцать первого числа в октябре ночью, нечисть может покинуть царства ада и гулять по земле. Самайн, это день жатвы. Если б ты знал, сколько в эту ночь было жертвоприношений богам урожая. Хеллуин день всех святых и нечисти. День, когда грань миров стирается. Велесова ночь. Ночь, покровительствующая магам и волхвам.
— Короче, Склифосовский. — Прервал я друга, набирающего обороты в любимой теме.
— Короче так короче. Я вычитал, что дети, рождённые в эту ночь, могут на своё совершеннолетие получить исполнение любого желания. И не обязательно ждать дня рождения. Сегодня начинается, как говорили в старину — прямая дорога. Это значит преддверье гуляний. Так что я тут всё выписал и уже закупил всё что нужно. Можем сегодня провести ритуал. — Фанатично улыбался мой друг.
Я кинул беглый взгляд по Лике и, скривив губы, сказал:
— А чем чёрт не шутит. Я согласен, если это не голодовка.
— Вот и славно. Это будет мой тебе подарок на день рождения. — Расплылся в улыбке Комаров.
— Еврей, блин. — Засмеялся я, начиная снова писать конспект.
Когда пары кончились, Антон сказал, чтобы я пришёл к нему домой в девять вечера. Поскольку сегодня была пятница, и его родители решили ещё пару раз в этом году посидеть дачу. Так что квартира будет свободна. Договорившись, что я останусь с ночёвкой, мы разошлись по домам.
У подъезда пятиэтажной сталинской постройки, я посмотрел на окна третьего этажа. В огромных оконных проёмах горел свет, значит дома, уже кто-то был.
Поднявшись на свой этаж, я сунул ключи в замок, открыв дверь.
Но не успел я даже снять обувь, как в прихожей появился отец, а следом и мать. Вид у них был взволнованный и радостный.
Мой отец — Геннадий Цепев. Доктор исторических наук. Автор многих трудов по древним цивилизациям, был таким же худым, как и я.
В свои сорок девять лет носил огромные очки, которые водружались на пол лица на длинном прямом носе, и любил зачёсывать свои тронутые сединой волосы назад. В одежде отец любил классику и не расставался с брюками и рубашками даже в домашней обстановке.
Моя мать — Людмила Цепева. Стройная, высокая дама. Работала Людмила в филармонии, и считала себя, чуть ли не потомком дворян, приближённых к царю. Так же, как и отец, имела худое лицо и выразительные глаза, губы были тонкими, а когда она злилась, и вовсе превращавшиеся в тонкую нить.
Именно мама всучила мне в девять лет скрипку. Вкусы в одежде Людмилы были отданы серым строгим тонам деловой женщины. А винцом имиджа было то, что на её голове практически всегда был идеально заделанный пучок.
— Вы чего, сюда выбежали? — Брякнул я от неожиданного появления родителей.
— Влад. У нас сегодня праздник. Твой отец был приглашён в экспедицию в Грецию, — защебетала мама. — Он, как один из лучших экспертов античной культуры и лингвистики, был командирован на месяц, на раскопки древнего города. И мы едим туда.
— Мы? — Опешил я.
— Не мы, — поправил очки отец. — А мы. — Указал он на себя и мать.
— Так вот, Влад. Нас не будет месяц. Я взяла отпуск, так что веди себя хорошо. Тётя Тамара будет заходить изредка, проверять, как твои дела. — Сияла Людмила.
— Не переживай, — обнял за плечи Людмилу, Геннадий. — Как приедем, отпразднуем твой день рождения в лучшем виде. А пока нам надо спешить, самолёт завтра в семь утра.
— Хорошо. Я сегодня с ночёвкой к Антону иду. — Вспомнил я про друга.
— Хорошо-хорошо. — Уже не оборачиваясь, произнесла мама, скрываясь в своей комнате.
Скинув обувь, я прошёл в свою комнату и сев на диван, принял, чуть ли негоризонтальное положение. В голове были мысли, что родители в первый раз в своей жизни оставили меня одного в квартире. До этого момента если они уезжали куда-либо, то в основном приезжала бабушка и наведывались мамины подруги. А сейчас изредка будет приходить тётя Тамара.
Мои родители это, как бы сказал мой друг, вымирающая интеллигенция. Я бы с их воспитанием был бы мальчик одуванчик, если бы не Комаридзе. Именно Антон был моим проводником по нормальному детству.
Мои же родители вплоть до шестнадцати лет держали мне комендантский час, который начинался мать его в восемь вечера. Жёсткий контроль родителей не распространялся, только если я ночевал у Антона, или не гостил с ним на даче. А здесь мне доверили целую квартиру, да на целый месяц. Неужели у меня началась белая полоса в жизни.
Фантазии понесли меня к мечтам о Лике. В голове поплыли образы нас у меня в квартире. К лицу прилила кровь, когда мои мысли приняли форму откровенной эротики.
— Эх, мечты, мечты. — Выдохнул я.
В восемь вечера я, выслушав наставления длиною в полчаса от родителей и получив небольшую сумму денег на житие-бытие пока родителей нет. Всё же вышел из квартиры, где меня уже ждало такси, вызванное заботливыми родителями.
Ибо опасно в такое время ходить по улицам, как сказала мама.
Весёлый таксист явно восточных кровей, всю дорогу рассказывал мне, как он здесь работает и кого возит. Но не получив должного диалога, стал болтать словно сам с собой. Я вяло слушал седого мужчину, думая о том, как же изменить к себе отношение в институте и попробовать сдружиться с Ликой.
Когда машина завернула в новый район города, куда три года назад перебралось семейство Комаровых, я почувствовал странную тревогу.
Машина остановилась у огромного многоэтажного дома, где я и вылез из своего транспорта.
Позвонив в домофон, я был впущен Антоном в подъезд, и под огромное количество камер поднялся на двадцатый этаж, где у лифта меня ждал Антон. Парень неспешно курил сигару и улыбался, смотря на меня.
— Привет, Влад. У меня всё готово. Сейчас сеструха свалит в клуб, и начнём. — Выпустил он клубы дыма.
Я кивнул и пошёл за другом в квартиру. Антон шёл впереди и болтал о всякой всячине, зайдя в своё жилище, он стряхнул пепел в хрустальную пепельницу и открыл мини гардеробную, куда я повесил куртку.
Дом у Камаридзе был огромный. Четырёхкомнатная квартира располагалась на сто пятидесяти квадратных метрах, и была обставлена по последнему слову техники и мебели. Отец Антона бывший опер, а ныне успешный бизнесмен, не жалел денег на семью и закидывал их всем чем мог, компенсируя постоянное отсутствие в будние дни.
— Отрыжка сатаны! Ты опять взял отцовские сигары и куришь повсюду. — Услышал я голос из ванной комнаты.
Вслед за голосом из открытой двери вышла стройная красивая девушка двадцати лет. Чёрные волосы были замотаны в бигуди, на тело был одет халат в китайском стиле, а лицо уже успело приобрести боевой макияж для клуба.
Татьяна Комарова собственной персоной. Взбалмошная девушка, у которой всё решалось по настроению. Из-за своего неукротимого характера и острого как кинжал языка, так к своим двадцати годам, не смогла найти себе хоть какого-то парня. Хотя выглядела она красиво и даже очень привлекательно.
Признаться, я сам в четырнадцать лет был тайно влюблён целый год в сестру лучшего друга. Но славу богу, возраст был мелкий, и меня пронесло стороной от такой фурии.
— О, Влад, привет. Давно не виделись. — Поменяла Татьяна гнев на милость.
— Ага, с августа. — Почему-то уточнил я, слегка робея от её наряда, под которым ничегошеньки не было надето.
— А ты ни капельки не изменился. Всё такой же…
— Дрищь! — Опередил сестру Антон, деловито затягиваясь сигарой.
— Стройный, — упёрлась суровым взглядом она в брата. — Надо говорить стройный.
Антон залился смехом и даже подавился клубами дыма от сигары, от чего облокотился на стену в прихожей. Откашлявшись и слегка прослезившись, Антон, как всегда не упустил повода постебать свою сестрёнку:
— Стр-ой-ный говоришь. Я погляжу ты, что-то часто стала принимать сторону Владика. Ни ужели такому дьяволу, как ты мой друган приглянулся, на молодняк потянуло? — Скалился, как гиена под веселящим газом Антон.
Секундное замешательство Тани, сменилось гадкой ухмылке.
— А даже если и так? Влад очень милый мальчик, — Провела она пальцем мне по плечу. — Смотри, уведу у тебя друга. Останешься один среди своих бесовских книжонок и коллекционных дисков с волосатиками с гитарами. Я бы ещё поболтала, но за мной скоро заедут. Так что не скучайте. — Наградила она брата колким взглядом, после чего вернулась в ванную.
— Пошли в комнату, — Сказал Антон мне и добавил уже сестре. — Удачно перепить, волосы с утра сама держать себе будешь.
Пока мы шли по коридору в самую дальнюю комнату квартиры, у меня из головы не вылезали слова Тани. Мальчик! Ни парень, ни молодой человек, и даже не пацан, а мальчик. Стало даже обидно как-то, за себя любимого. Конечно, поскольку Таня была сестрой Антона, и девушка, скорее всего, была в курсе моей личной жизни, в которой не было противоположного пола от слова «Совсем». Но можно было хоть как-то поделикатней выразиться, а не показывать, что, мол, на безрыбье и девственник сойдёт.
Очутившись в комнате друга, я, как обычно, сел в большое кресло у компьютерного стола.
Вообще, комната Антона это было нечто. Помешанный на роке и мистике, он с огнём в глазах оформлял декор своей обители.
На двадцати квадратных метрах разместился письменный стол, рядом стояло огромное кресло чёрного цвета, в котором сидел я. Над столом и креслом весели две лампы, что служили освещением при чтении книг.
На полу постелен больших размеров ковёр с немыслимым персидским узором. У стен расположились три книжных шкафа, каждый из которых был из дерева с резными вставками и имел красновато-чёрный оттенок, и одна тумбочка с метр в высоту. Ближе к двери стоял большой диван, над которым весела коллекция плакатов с автографами и с десяток разнообразных гитар, что принадлежали разным рокерам в основном зарубежной эстрады.
Напротив дивана стоял огромный шкаф купе, где хранились, не только вещи, но и всякие банки склянки, свёртки и прочая оккультная утварь, что приобреталась Антоном в колоссальных объёмах. Ну и надо отметить потолок, над которым были подвешены всякие модельки мифических существ, заполонив всё пространство потолка. А про стены-то я забыл. Стены покрывали темно бордовые обои, создавая ещё ту атмосферу.
— Ну, давай доставай свою книгу. — Сказал я, сидя в кресле.
— Не, погоди, пока Танька свалит. А то завалится в комнату и опять всё испортит. Вот забыл тебе показать. В сентябре пришла. — Сказал Антон и полез в шкаф.
Мой друг покопался в каких-то завалах и вытащил тонкую книгу в ветхом жёлтом переплёте.
— И что это? — Удивлённо посмотрел я на книжицу, что вытащил из своего загашника Антон.
— Это рукопись сумасшедшего араба. А точнее, её аналог, написанный в Европе в семнадцатом веке. В ней описаны джины.
— Круто. — Откинулся я на спинку кресла.
— Ага, — не понял моего сарказма Антон. — Я столько времени её переводил, что даже французский слегка выучил. Вот ты знал, что если загадывать желание у джина, нельзя употреблять частицу «И»?
— Ох, откуда мне знать это? Я про джинов-то знаю только из мультика Алладин. — Всё так же без интереса произнёс я.
— А я тебе отвечу! Если ты, когда не будь, встретишь джина, желание загадывай, не употребляя «И». Иначе джин вместо одного желания исполнит два. И надо составлять желания очень чётко, а то будет плохо. К примеру, загадаешь вечную жизнь. Но не уточнишь, что здоровым. Будешь вечно прикован к кровати или креслу-каталке. Это их юмор такой, найти лазейку и испортить желание.
— Если встречу на улице джина, будь уверен, теперь я не попадусь на их коварные уловки. — Заверил я друга.
Спустя полчаса дверь в прихожей хлопнула, закрываясь на замки, а Антон радостно вскочил с дивана и пошёл проверять жилище. Но уже через пару минут вернулся, в руках держа пару кубинских сигар. Кинув одну мне, Комаридзе закурил, прямо в своей комнате.
— Пошли на лоджию по смолим чутка. — Позвал Антон меня за собой.
Вообще, я не курил и считал это бездумной тратой времени, и денег, но не мог отказаться от дорогущих сигар отца Антона.
Пройдя на лоджию, что располагалась в самой большой комнате, служившей залом, я чиркнул спичкой и прикурил сигару. Рядом стоял Антон и смотрел на ночной город, выпуская колечки дыма.
— Знаешь Влад. Я вот думаю, может нам рок-группу сколотить. Ты вроде поёшь не слабо, да и на скрипки вон как пиликаешь. Девчонки любят рок-музыкантов.
— Ты где на настоящем рок концерте видел хороших девчонок? — Удивился я. — Помнишь, мы пошли на концерт, уже не помню, как там группа называлась. Так там рокерши были такие, что пулемётом не отстреляешься.
— Это да. Мельчает культура, — выпустило дым Антон из ноздрей. — Теперь рок, это способ позлить родителей, одевшись в чёрное и нацепив пентаграммы вместо серёжек или кулона. Походят так с месяцок, и обратно в попсовиков превращаются.
— Ну не парься ты так, — хлопнул я его по плечу. — Где-то есть та, что именно для тебя, а ты для неё. Главное — найти.
Антон улыбнулся, и мы продолжили стоять на лоджии, выпуская клубы сизого дыма, смотря как в огромных высотках, всё больше загораются в окнах огни.
— А если честно, — вдруг заговорил Антон. — Я хочу вызвать суккуба и подчинить себе. Ох, тогда мы с ней покувыркаемся. — Аж затрясся Антон, скорее всего представляя кувыркание с демоном секса.
— Смотри не сотри кочерыжку, герой любовник. — Улыбнулся я.
На такой весёлой ноте мы вернулись в комнату.
Антон деловито приподнял сначала тумбочку и кресло, освобождая края ковра. Потом стал скатывать половое покрытие, в трубу являя миру огромный рисунок на полу.
— Я уже подготовился. — Улыбался он, созерцая кучу звёзд и кругов, заключённых в один огромный круг из каких-то слов.
Я и сказать ничего не успел, как Антон рванул к шкафу и стал копаться на нижних полках, бурча, что-то наподобие, и это возьмём, и вот это сгодится.
Не прошло и пары минут, как пол был заставлен свечами и баночками с неясным содержимым.
Надо отдать должное моему другу. Он свято верил во всё это колдовство и всегда до последнего старался в своих, можно сказать, экспериментах, даже если это не хрена не работало.
— Вставай в центр круга, да не задень ничего, а то опять чертить придётся. — Скомандовал Антон.
Я послушно словно балерина, на цыпочках пробрался в центр этой фигуры.
— И что дальше? — Уставился я на друга.
Антон поднял на меня голову.
— А дальше, стой и молчи. Когда скажу, будешь повторять за мной. — Ответил Антон и продолжил накидывать травки муравки в чашку, где уже горел огонь.
По комнате пополз густой едкий дым.
От запаха сожжённых трав у меня стала кружиться голова, отчего я начал слегка покачиваться, словно маятник.
Антон же, выпрямившись, извлёк тетрадь, которую показывал мне на парах и, открыв только ему известную страницу, стал на распев читать на латыни.
Я понимал, о чём идёт речь. Ведь именно мой отец учил нас этому языку. В словах моего друга, то и дело повторялись слова «Судьба» «Боги» «Дорога» и «Оберег». Всё, что я сейчас слышал, смахивало на древнюю молитву или гимн, который сочиняли для древнегреческих богов. Ну и викане тоже где-то здесь рядом обитали со своими гимнами природе и богам.
Дым всё струился из чашки, уже окутав мои ноги. Дышать становилось трудно, а мысли стали слипается в один большой комок.
На секунду мне показалось, что круги блеснули ярко серебряным светом и тут же потухли.
— Влад, повторяй за мной. — Скомандовал, как ни в чём не бывало Антон.
И я стал повторять витиеватые слова на латыни. Тело стало потряхивать, а к горлу подступил ком.
Под конец моего попугайничества, дым из чашки уже валил столбом, заполняя всю комнату.
В надежде глотнуть нормального воздуха, я задрал голову вверх и чуть не упал. С потолка в клубах дыма на меня смотрели раскосые миндалевидные глаза. Я моргнул, и видение исчезло, а мой юный Мерлин уже распахивал окно.
Струи прохладного свежего воздуха ворвались в комнату, вытягивая в оконный проём дым.
— Кхе-кже. — кашлял Антон. — Не ожидал, что так надымим. Видно, реально белладонну прислали с синей полынью. Даже сеном не бодяжили. Надо у них только заказывать теперь.
— Да мы чуть не угорели! — вырвалось у меня. — Из круга можно выходить-то? — Спросил я.
— Ага, — кивнул Антон, стоя у окна и вдыхая прохладный воздух улицы. — Блин, Влад прикинь, я чуть глюки не словил, пока гимн произносил. Слыхал, что от полыни и белладонны прёт. Но думал, сказки это.
— Ты нас чуть ни угробил опять, между прочим. — Вышел я из кругов и встал к окну.
— Ой, да ладно. Там трав-то было на десять минут подымить. Так что всё рассчитано было до миллиметра. Ты лучше скажи, как ты себя чувствуешь? Необычное что-то есть? — Поинтересовался Антон.
— Ага, тошнит меня, мочи нет. — Сказал я и рванул в туалет.
В спину же неслись слова Антона:
— Хорошо, что у тебя волосы не настолько длинные, держать не придётся. И смой, как следует за собой.
Оставшийся вечер мне было хреново. От этого мой друг включил в зале на огромном экране ужастик, под этот фильм я успешно и вырубился.
Проснулся я ни свет ни заря. Хоть нам сегодня и нужно было в институт на учёбу, но только к десяти утра. Я планировал выспаться хотя бы до восьми, но на часах было шесть утра.
Из прихожей же доносились ругательства, переходящие в полноценную брань. Татьяна пришла из клуба и с кем-то знатно ругалась.
— Иди ты нахер мудило под берёзовое. — Произнесла Татьяна, проходя мимо зала.
Увидев меня Таня, слегка покачиваясь, с пару секунд анализировала увиденное, то есть меня. И произнесла в трубку:
— Абонент входит в зону без долбоклюев, конец связи. — После чего прекратила звонок и как ни в чем, ни бывало, прошла ко мне и села рядом на диван.
— Привет. — Уставился я на Таню, принимая сидячее положение.
— Ох, Влад, я тебя разбудила? Прости. Тут просто один козёл настроение испортил, вот я и, ну ты понял. — Стала терять мысль, изрядно подпитая девушка.
— Да ничего. — Отмахнулся я.
Таня поудобнее устроилась на диване, чем заставила меня впасть в краску. Девушка была в обтягивающих джинсах и расстёгнутой наполовину блузке, которая открывала чёрный бюстгальтер и часть груди.
— Вот скажи мне. Ты же, как-никак, к мужикам относишься. Что вам дуракам надо. Ну, познакомился ты с девушкой. Ну, угостил коктейлем пять семь раз. Потанцевал, потёрся, как медведь об ель, об неё на танцполе. Это же не значит, что ты её пометил как кабель, и теперь она должна вся течь от тебя. Я же права? А он сразу, поехали ко мне, я тебе небо в алмазах покажу. Тоже мне ювелир нашёлся.
С трудом оторвавшись от груди девушки, что была в метре от меня и прикрываясь пледом, попытался заговорить:
— Я….
— Ох, да откуда тебе знать Влад. Ты такой прям плюшевый, что тебя хочется на полку к мягким игрушкам убрать. Таких, как ты, бабы после тридцати ищут, когда мозг находят или их бывшие им его возвращают вдоволь на компостировав. Мы же сначала плохишей ищем. Всех таких брутальных и сильных, которые не бояться за жопу взять да грудь помять. Чтобы все подруги завидовали. А на деле, они все к тридцати сдуваются либо спиваются. Ох, тяжело нам Влад живётся, хрен найдёшь нормального парня, что бы и в голове и в штанах всё при парне было. — Подытожила Татьяна.
— Так может сразу нормального искать? — Изучал я телевизор, стараясь не смотреть на чуть не вываливающуюся небольшую грудь Тани из лифчика.
— Так, где его взять-то? Такие, поди, по клубам не шарахаются и за самбуку в постель не тянут. Ты не в курсе о среде их обитания? Я схожу, посмотрю.
Я хотел было открыть рот, чтобы ответить Тане. Но она словно срубленное дерево, повалилась мне на колени и смачно захрапела.
Татьянина грудь была так близко, что мне стало жарко. Вспомнив слова Карлесона, я вылез из-под девушки и, укрыв её пледом, под которым спал, вышел из комнаты.
Дойдя до обители Антона, я увидел, как мой единственный друг вовсю похрапывает. Я даже мог поклясться, что его трели напоминали мотив какой-то рок песни.
В комнате пахло перегаром. Походу, когда я вырубился, Антон нагрянул в бар отца и слегка, а может, и не слегка, поддал.
Все мои попытки разбудить друга закончились сонным посыланием меня на три буквы, и тирадой, что в школу он не пойдёт, ибо каникулы.
Хмыкнув, я вышел из его комнаты и пошёл в прихожую, а уже через пять минут, захлопнув за собой дверь, устремился на улицу.
Пока я плюхал до остановки, в голову лезли воспоминания о груди Тани. Я как мог, их отгонял, но они всё являлись и становились ярче и сочнее.
Залезая в автобус, я посмотрел на табло внутри салона и понял, что на часах уже седьмой час. Интересно, а родителей я успею застать или нет.
Не успел. В квартире было пусто. Включив в прихожей свет, я скинул ботинки и куртку, проходя в зал.
На большой в пол стены стенке, что в советское время была жутким дефицитом, в центре, где стояли фотографии, я увидел кучку денег и лист бумаги. Взяв листок, начал читать:
— «Продукты в холодильнике и кухонных шкафах. Ешь всё. Не выкидывай и не протуши. Деньги трать с умом, если что звони. И не вздумай водить народ. Мы предупредили соседей, чтобы они, если что нам позвонили».
Я, отложив записку, слегка скривился.
— Значит, старые партизанки в курсе. — Криво усмехнулся я.
Ни то чтобы я хотел устраивать вечеринки, но всё же обидно, что за стенами бдят старушки войск радиосвязи.
Придя в гордом одиночестве в институт, я был тут же зажат в углу Василием. Парень в особо требовательной форме изъял у меня конспекты, и с улыбкой викинга, взявшего штурмом новое поселение врагов, разграбив полностью деревню, под смех своих дружков вернулся в свою компашку.
Многие это видели и делали вид, что так и должно быть. С таким, как я водиться для них ниже своего статуса в группе, а вот использовать конспекты или помощь на зачётах, всегда, пожалуйста. Главное — это делать с видом, что ты не просишь, а требуешь. К этому можно ещё прибавить взгляды студенток, что так и говорили, что такому лошаре ещё повезло, что к нему вообще кто-то обращается. И они, никогда в жизни бы не стали общается с таким, как я в обычной жизни.
Мне невольно вспомнился вчерашний опыт Антона. Очередное фиаско великого мага, заставило меня улыбнуться. А дальше отсидев первую пару, записывая конспект на листочке, тетрадь-то тю-тю, стал чувствовать на себе взгляды откуда-то сбоку. Но как я не старался понять, кто на меня смотрит так этого и не узнал.
Пара кончилась, и я, запихав листы в рюкзак, поплёлся в коридор. Пару раз пока я топтался на выходе из аудитории, меня специально толкнули плечами, пролазив вперёд, ожидая, что я что-то скажу, и они повеселятся. Но я, молча, ждал, когда смогу пройти в коридор.
Уже вне стен аудитории я хотел было отправиться дальше по коридору, как вдруг меня остановили. И человеком, которым это сделал, была Лика. Девушка преградила мне пути и мило улыбнулась.
Она, как всегда, была само очарование. Сегодня Лика предстала передо мной даже более вызывающе, чем всегда. На стройной фигуристой девушке была одета прозрачная блузка, заправленная в короткую юбку, под свет капроновых колготок, а на ногах, как всегда, были одеты туфли на огромном каблуке.
— Привет, Влад. Извини что так внезапно. Можем мы немного поболтать? — Мило улыбалась она мне своей ослепительной улыбкой.
Я словно в дивном сне стал расплываться в тупой улыбке. Но собрав волю в кулак, старался не подавать виду, что на седьмом небе от счастья. Ведь мы впервые вот так говорим за всё время нашего пребывания в стенах института.
— Давай. — Сделал я покерфейс.
— Пойдём к окну отойдём, а то здесь столько народу ходит. — Предложила Лика мне.
Я был ни против, и мы отошли к указанному девушкой месту.
— Слушай Влад, я тут вечеринку делаю в честь своего дня рождения. Может, ты хочешь прийти? Будет весело. — Просящим взглядом посмотрела Лика точно мне в глаза.
Мне на секунду стало дурно. В теле словно взорвалась бомба. Руки вспотели, а дыхание перехватило.
— А когда? — С трудом произнёс я.
— Сегодня. Мы за тобой заедем, если ты поедешь, конечно, — произнесла Лика и случайно коснулась моего бока рукой.
Пальцы проскользили мимолётом до бедра и девушка, смущаясь, отдёрнула руку.
— Ты ведь где-то рядом с белыми прудами живёшь, кажется? Можем туда подъехать. — Сияла словно солнце девушка.
— Да, совсем рядом. — Произнёс я, ни как, не отойдя от такого разговора.
Мечты становились явью.
Меня пригласила самая красивая девушка моей группы. Да что группы, всего курса, с собой на дачу отмечать своё день рождения. Неужели Антонова ахинея работала.
— Значит, мы за тобой в восемь вечера заедем. А то все с парами будут, а я одна. — Как-то по-детски надула Лика губы.
От услышанного и увиденного, у меня потемнело в глазах. Понимая, что нельзя сейчас имитировать столб, я дрожащим голосом произнёс:
— Буду у первого пруда рядом с входом в парк в восемь.
— Спасибо, — улыбнулась Лика и чмокнула в щёку, — Не забудь, в восемь вечера. — Сказала девушка и быстро пошла по этажу и уже через секунду скрылась в толпе студентов.
Я остался стоять как дурак, и лыбиться, словно вот в эту секунду передо мной материализовался полный мешок денег.
Пары пролетели, словно во сне. Я не заметил их, думая о Лике и сегодняшней гулянке. Она ведь чётко дала понять, что все будут по парам, а она одна, и пригласила меня. Ну, это прям жирный намёк.
После пар я на крыльях любви и радости, просто, как олень, прискакал домой и стал готовиться к вечеру. Достал самую хорошую одежду, что подходила для дачи, сбегал в магазин и купил подарок. Мой выбор пал на цепочку с подвеской, на которую я угрохал всю свою заначку, что копил целый год.
Уже, будучи дома, во второй раз после магазина, залез в ванну и стал отмокать. В этот момент зазвонил мобильник. Сняв трубку, я услышал голос Антона:
— Здоров Влад, как там в универе?
И я рассказал всё, что произошло. Из меня лилось словно из прорванной трубы. Антон слушал и только восклицал, что это именно его вчерашний ритуал привлёк Лику, и теперь главное — не упустить свой шанс. Под конец телефонного разговора Антон сказал, что мне надо перед дачей прийти к нему домой. Он, видите ли, пробовал себя в любовной магии и сварил зелье для привлечения противоположного пола по рецепту аж пятнадцатого века, и коль такая пьянка намечалась, готов был, поделится с лучшим другом.
Я согласился. Чем чёрт не шутит, а лишнем это не будет. Закончив разговор, стал намыливаться и приводить себя в полный порядок. Вся лишняя волосьня была сбрита, а тело вымазано парфюмом. Надев всё чистое, я вышел из ванны и приступил к финальной стадии сборов.
В семь вечера я стоял у двери Антона. На мне были одеты лучшие джинсы и новые кроссовки, под курткой красовался однотонный темно-бардовый свитер без горла, а волосы я не смог уложить, так что довольствовался эффектом мокрых прядей, торчащих в большей степени на правую сторону.
Дверь открылась и Антон, одобрительно цокнув языком, впустил меня в прихожую.
— Да, брат, — одобрительно поджал губы мой друг. — Ты прям как с обложки систрухиных журналов. Если б я не знал, что ты, это ты, то подумал, что ты моделью работаешь. Там костлявых любят.
Я только радостно улыбнулся. Если даже заядлый металлист оценил, то я на верном пути.
— Постой, я сейчас принесу пузырёчек. — Сказал Антон и поплёлся в свою комнату.
С кухни послышались шаги, и я увидел Таню. Сестра Антона была одета в огромную майку, которая доходила до середины бёдер, а её сонное лицо с резвившимися кудряшками, говорило, что она только недавно проснулась.
— Ох, ты ж блин! Влад, ты ли это? — удивлённо смотрела девушка на меня. — Да, ты с сегодняшнего утра изменился. Прям похорошел. — Оценила она мой вид.
— Ага! На свиданку поедет. Надеюсь, на даче ты шанса не упустишь Влад. — Донеслись из коридора слова Антона.
— На свидание? — опешила Таня. — С кем?
— О, поверь сеструх, там такая девушка, закачаешься. Прям переживаю я за Влада. Как за себя. Надеюсь, у него всё случится. Всё случится у Владющи этой ночью. — Запел Антон.
— Что случится? — Не поняла Татьяна.
— То самое, — ехидно улыбался Антон. — Завтра наш Влад станет настоящим мужиком.
— Как⁈ — Вырвалось у сестры моего друга.
— А то ты не знаешь, как это происходит. — Глумился над Танькой Антон.
Подойдя ко мне, мой друг, всучил мне маленький флакончик с зеленоватой жидкостью и загадочно улыбнулся.
— Как приедешь выпей это. — На ухо сказал Комаридзе мне.
— Вы чего там шепчетесь? И почему ты мне не рассказал про девушку Влада? — Затараторила Таня.
— С каких пор тебя это волнует? — Спросил Антон, морща лоб.
— Ах! Да ни с каких. — Вскрикнула Таня и, сжав кулаки, быстро пошла в свою комнату.
— Больная она совсем. — Пожал плечами мой друг.
Поболтав ещё с пару минут, я выскочил в подъезд и, витая в розовых фантазиях, помчался к белым прудам.
Погода выдалась пасмурная, но тёплая. Я стоял у входа в небольшой парк и думал, что моё желание вот-вот исполнится. Из-за поворота с визгом шин вывернула крутая спортивная иномарка песчаного цвета и, проехав сто метров, остановилась передо мной. Пассажирское стекло спереди отъехало вниз, и я увидел Лику. Она была просто обворожительна. Макияж и причёска, был такого уровня, который девушка ни разу не делала в институт, пронзил моё сердце до самых пяток.
— Привет, Влад. Прыгай назад. — Задорно обратилась она ко мне.
Я опомнился от шока, открыв заднюю дверь сел в салон авто. За рулём была Света подруга Лики, что также была красива, и ни в чём не уступала Лике, просто одевалась она чуть скромнее и по этой причине внимания привлекала меньше, но не сейчас. Рыжие волосы вились волнами, скатываясь на кофты без плеч с огромным декольте, и сейчас на Светлане не было джинсов, как всегда, а красовалась коротенькая юбка, что при вождении задиралась так высоко, что были видны края чёрных чулок.
— Давно стоишь? — Не отрываясь от дороги, произнесла Света.
Я оторвался от созерцания бёдер Светланы, хрипло пискнул, потому что мой голос предательски сорвался, что совсем мало, максимум пять минут, и перевёл взгляд на Лику.
А здесь меня ждала та же картина. Короткая юбка бордового цвета и чулки. Ну и в духе Лики, эта блузка такого же была бордо, что просвечивала и демонстрировала через ткань розовый бюстгальтер.
— Машка и парни, уже на дачи, так что мы, можно сказать, слегка опаздываем. Но, именинница с нами, так что нам простительно. — Всё говорила подруга Лики.
А потом девушки врубили музыку, от которой у Антона, наверное, полилась бы через уши кровь.
Девчонки подпевали попсовым песням, а я думал, как не пялиться на девичьи бёдра.
Машина, вылетев на трассу из города, зарычала, как дикий зверь, и меня вжало в кресло. Через музыку я услышал, как Лика чуть не крича, сказала, что скоро будем на месте.
В сумерках машина летела по трассе со скоростью практически двести километров в час. От такой скорости я даже вспомнил пару молитв, но благо до призывов к высшим силам не дошло, и уже через полчаса мы въехали на дорогу, которая вела в лес.
Смотря в окно, я поражался местной глуши и тому, что такая спортивная машина так легко едет по бездорожью.
Девушки же всё пели, а я смотрел в окно, и уже через двадцать минут мы выехали на поляну, на которой стоял двухэтажный дом, обнесённый полтора метровым забором. Рядом с воротами, к которым мы подъехали, был припаркован огромный джип.
Стоило мне выйти из машины, меня тут же подхватила под локоть Лика и потащила к двери в заборе.
— Давай быстрее нас все ждут уже. — Сказала она улыбаясь.
Во дворе дома горел огромный костёр, пламя которого поднималось высоко в небо. Мне даже показалось, что само кострище не меньше полутора метров. Рядом с костром стоял мангал, на котором жарилось мясо, а из дома стали выходить мои одногруппники.
Первым вышел Лев. Парень был словно вылит из бронзы, и мог служить моделью для греческих статуй. Одет Лев был просто. Чёрные брюки и такой же чёрный свитер, на ногах красовались модельные туфли. Гладко выбритое лицо парня и кудрявые волосы, зачёсанные слегка набок, и назад так и переливались в свете костра.
За Львом в дверь прошла Мария. Девушка была одета не так вызывающе, как Света и Лика, но тоже эффектно.
Белокурая Маша со слегка заметными веснушками выбрала рубашку, засучив рукава и расстегнув пуговицы, чтобы можно было, уловит взглядом её грудь, а на низ были натянуты джинсы и обычные кроссовки.
Потом появился Богдан и Степан. Два парня выглядели, как с обложки журнала мод. И скажу я вам, даже внешне были похожи. Да и одевались, чуть ли не в один в один. Синие джемпера и зауженные джинсы, не могли скрыть их накаченных тел. Аккуратные причёски с удлинёнными чёлками, зачёсанными у одного направо а у другого налево, создавали эффект зеркального отражения.
А вот последней появилась незнакомая мне русоволосая девушка с короткой стрижкой, узким лицом, в обычном платье длинной до щиколоток зелёного цвета. Ее вид был, словно она, как и я, ошиблась местом.
— Привет, Влад. — Поздоровался со мной за руку Лев.
— Отлично выглядишь, тебя и не узнать. — Добавили Богдан и Степан, чуть ли не в один голос.
— Это Зоя. Девушка Стёпы, — представила меня Мария. — А это Влад. — Непринуждённо сказала Мария девушке.
После того как формальности были соблюдены, парни забрали меня помогать, таскать бухло и дрова, оставив девушек у костра.
Мы сначала наведались в дом, который оказался шикарно обставлен. Я увидел только входную группу и зал с камином, но мне хватило.
На бревенчатых стенах всюду весели шкуры зверей и картины. Тут и там, между картинами и шкурами, виднелось висевшее оружие, от кинжалов до огромных топоров, которым могли позавидовать даже викинги.
На добротной и с виду дорогостоящей мебели, также были накинуты шкуры, а в огромном камине, в котором даже я мог лечь в портал и уместиться, трещали дрова, освещая языками пламени полумрак зала.
У небольшого стола чуть в стороне от камина, были наставлены ящики с банками пива. Их-то мы и потащили на выход. Всего таких нош было шесть. Также Лев припёр с кухни деревянный ящик битком набитый дорогим элитным алкоголем. Сложив всё это рядом с мангалом, мы отправились за дом, таскать дрова. Получив возможность незаметно выпить зелье, которое дал мне Антон, я зашёл за наваленную кучу дров и одним глотком выпил горькую жидкость.
— Он что абсент варил что ли? — Поразился я крепости напитка.
Насобирав целую охапку дров, я поплёлся обратно к костру. Когда я свалил в огромную кучу деревяшки, то заметил, что Лика и Лиза переоделись в тёплые кофты и штаны, но даже так, девушки выглядели очень красиво.
Лев занял место у мангала и стал готовить к жарке мясо, насаживая большие куски на шампуры.
Богдан и Степан выволокли большую колонку и подключили к ней как-то телефон. Весь двор дома и окрестный лес огласила музыка. Все девушки довольно вскрикнули и открыли первые банки пива.
— Держи, — протянула мне банку Лика. — Начнём праздновать.
Я взял банку и, открыв жестяную посудину, сделал огромный глоток пенного напитка. И с этого момента началось гулянье.
Все пили и веселились, слушая музыку, болтая на разные темы. Лиза словно уж на сковородке крутилась в танце рядом со Львом. Стёпа вис на Зое, Маша следила за всеми, чтобы никто не отлынивал от выпивки, и, то и дело выкрикивала тосты, поднимая банку с пивом.
Так прошёл час. Я был уже в изрядном подпитии. И восседал на скамейке, принесённой нами же с того же заднего двора вместе со столом, за которым все и сидели, поедая шашлыки.
— Какой классный дом, — произнёс я, отпивая из банки с пивом. — Никогда бы не подумал, что такое может стоять посреди леса.
— Да, пустяки, — отмахнулся Лев. — Всего-то год стройки и готово. Мы тут давно проживаем уже, привыкли к нему.
— Давно? — Не понял я.
— Я имею в виду, праздники справляем. — Поправился под суровым взглядом Лизы Лев.
Не успел я что-то ещё сказать, как на моё бедро легла рука сидящей рядом Лики. Когда наши взгляды встретились, девушка подмигнула мне.
— Влад могу я попросить тебя кое о чём. — Произнесла она, чтобы все слышали томным голосом.
Я замер, как и моё сердце.
— Всё что хочешь. — Смущено произнёс я.
— Сильно не кричи, когда я принесу тебя в жертву Сатане. — Всё так же мило улыбалась она.
— Что⁈ — вскрикнул я. — Это прикол такой? — Уперся я ладонями в стол.
— Это Шабаш! — Привстал из-за стола Лев, имитируя Леонида короля спартанцев.
В руке парня блеснул нож, и Лев в долю секунды воткнул лезвие в мою кисть, пригвоздив руку к столу.
Брызнула кровь, а я заорал, что есть мочи, дергая руку на себя вместе с торчащим из ладони ножом.
Упав назад, споткнувшись об скамейку, я стал кататься по земле от боли, держась за проткнутую конечность.
— Смотри, как корчится, то, что надо. — Склонилась надо мной Лиза.
Все, кто сидел за столом, встали и пошли на меня. Я же словно затравленный зверь вскочил и побежал, куда глаза глядят. Мне в спину неслись радостные крики и свист. Уже за домом я кое-как выдернул нож из левой кисти и, шипя словно чайник, рванул к забору. Но стоило мне повиснуть на полутораметровом препятствии, как меня сорвали обратно, схватив ха шкирку.
— Прыткий какой. — Лыбился мне в лицо Богдан.
Я, отталкиваясь ногами и рукой, чуть ли не на четвереньках рванул в сторону от парня, что просто стоял и смеялся как ненормальный.
В голове был сумбур. Алкоголь если и не выветрился сразу, то быстро терял позиции. От такого любой бы протрезвел. Это не было приколом. Лев проткнул мне кисть ножом, и глазом не повёл. Эти ребята походу совсем с катушек слетели.
Пробегая за домом, я услышал, как азартно кричит Мария, призывая парней заходить с другой стороны дома. Я же на полном ходу влетел в заднюю дверь и очутился на кухне. Нужно вызвать полицию, звать на помощь. Вытащив здоровой рукой, телефон стал снимать блокировку.
— Я бы на твоём месте этого не делал. — Сказал Лев, стоя в кухонном проёме.
Парень, улыбаясь, рванул на меня, а я, не зная, куда бежать, так как за спиной хлопнула дверь, отрезая мне, путь на улицу, схватил рукой, из которой всё ещё лилась кровь, сковороду и в последний момент, как в теннисе врезал Лёве по кумполу.
Парень отлетел на кухонный стол, а я рванул в коридор. Следом кто-то нёсся, смеясь над неудачником Львом.
В коридоре мои глаза зацепились за висящий кривой ятаган, который я содрал не останавливаясь.
Если эти маньяки хотят меня грохнуть, то я обязан защитить себя.
В зале мне наперерез выскочил Степан. Я же не думая, сходу, резанул его ятаганом, который рассёк одежду и плоть парня, от ключицы до пупка. Но вместо того чтобы хотя бы издать стон боли, я не говорю о падении замертво, Степа врезал мне кулаком в челюсть, опрокидывая на спину.
— Сука. — Провел он рукой по ране и рваной одежде. — Такой прикид испортил.
Я таращился сидя на жопе, на парня, которому было всё равно, что у него была рассечена грудь, а из раны текла ручьём кровь.
— Что за чертовщина тут творится. — Прошептал я, когда чьи-то руки схватили меня за плечи и подняли на ноги.
Повернув голову, увидел скривившегося в ухмылке Льва.
— Это тебе за сковороду. — Врезал Лев мне кулаком в лицо.
Из носа брызнула кровь, и я не упал только по причине того, что меня держал здоровенный парень.
В голове на минуту всё помутнело, а когда я снова мог мыслить, понял, что меня тащат под руки на улицу. Волоча словно в дюпель пьяного собутыльника.
— О! Очнулся. — Улыбался Степан.
— Ты Влад не думай ничего плохого. Мы тебя изначально не рассматривали, как жертву. — Заговорил Лев, вытаскивая меня на улицу. — Нашей целью был другой девственник. Но представляешь, как ему повезло. Вчера ночью у бедолаги случился приступ аппендицита, и его увезли в больничку. Пришлось в быстром порядке искать замену. И ты пришёлся, как никто другой.
— Да ладно тебе, — услышал я голос Лизы. — Был ещё его волосатый друг. Но такого быстро бы не охмурить было.
Пока я бегал от свихнувшихся студентов у костра всё поменялось. Теперь рядом с огромным костром стоял мраморный алтарь с плитой, на которой, как рас уместился бы человек. На плиту меня и закинули, приковывая цепями.
— Ты такой милый, — подошла к алтарю Лика, и наклонилась надо мной. — Стоило тебя пальцем поманить, и ты как дурачок, был готов на всё. Только бы увидеть меня рядом. Я же знаю, что ты только и пялил на мою грудь. Будет честно, если ты её увидишь перед смертью.
Я затравленно смотрел, как Лика подняла кофту, показывая мне грудь. Ещё секунда и женщина задрала лифчик, обоняя свои прелести.
— Да вы отмороженные ублюдки! — Заорал я, гремя цепями.
Лика отстранилась, приводя себя в порядок, и провела рукой по моим бёдрам, задержавшись между ног.
— Даже в такой ситуации? — Расхохоталась она, убирая руку.
— Меня будут искать! Это так вам с рук не сойдёт. — Срывался я на хрип.
— Забавно. Пять раз уже сошло. А тут даст сбой. — Протянула Лиза, тыкая в подушечку пальца здоровенным кинжалом.
— Чего? Вы совсем, что ли ебанулись⁈ — Пытался я освободиться от пут, дёргаясь, как червяк.
К алтарю подошёл Лев и Зоя, у девушки в руках была огромная книга.
— Влад, Влад. Ты пойми, наконец. Мы не больные сатанисты, мы истинные чернокнижники и ведьмы. И нам нужна вечная жизнь. А за молодость надо платить. Сегодня мы должны принести плату. После того, как мы принесём тебя в жертву тёмным силам, мы получим молодость. — Болтал Лев.
— Да у вас крушу, снесло в космос. Какие ведьмы и колдуны⁈ Вы просто больные сволочи, — Чуть не брызгал я слюной. — Вам нравится это. Ты мне ради удовольствия вонзил нож в руку, если не забыл это ещё.
— Да мне нравится это. Ты такой девственный и невинный. Меня даже это слегка заводит. Остальные ныли и ревели, звали на помощь, а ты ещё брыкаешься Влад. — Наклонилась надомной Лиза и лизнула меня языком в лоб.
— Знаешь, ты, наверное, будишь последний, — мурлыкала рядышком Лика. — Шестая жертва, которая закроит очень долгий ритуал. Так что гордись собой.
— Твари! — От бессилия заорал я.
В голове проносились мысли, какой я идиот. Поманили пальцем, и я рванул окрылённый любовью. А сейчас уже поздно, что-то менять. Цепи, одетые на меня, могли выдержать напор, скорее всего даже слона, не то, что обычного человека.
Богдан и Степан стали подтягивать сухие дрова, под алтарь, накидывая под камнем огромную кучу.
— Вы меня сжечь хотите? Суки позорные. — Орал я на них, пока они складывали дрова.
— Пора. — Произнесла Зоя, смотря на часы.
Лиза была тут как тут. Вспоров ножом мою одежду, она оголила мою грудь.
— Я начинаю, — лукаво улыбнулась она мне. — Сильно не ори.
Нож в руках девушки стал скользить по моей коже, разрезая и вычерчивая причудливые символы. На мои плечи и бёдра легли руки парней, давя меня в камень, чтобы я не дёргался.
— Я вас с того света достану твари. За всеми приду! — Хрипя от боли, орал я.
Пока Лиза резала мою кожу, а парни держали меня. Лика с Зоей нараспев читали заклинания. И от их слов огонь в огромном костре стал полыхать в пару раз ярче, а ветер завывал как ненормальный.
Но уже через пару минут Лика прекратила читать и, подойдя ко мне, стала макать пальцы в моей крови. Сначала она нарисовала какие-то символы на лбу Лизы. Помакав ещё, проделала такое же со Львом, и так по кругу, пока все эти твари небыли измазаны в моей крови.
Вытерев пальцы об свитер, Лика взяла, откуда-то сзади чашу с красными камнями, окантованными по кругу предмета. Поднеся края чаши к моему боку, где Лиза, словно маньяк, резанула ножом.
Я выгнулся от боли, но меня крепко держали прижатым к камню. Кровь потекла ручейком в чашу, и когда сосуд наполнилась на четверть, все отступили от меня, кидая горящую головню в сухие дрова. Затрещали поленья и тонкие деревянные палки для растопки, а я почувствовал лёгкий жар снизу.
— Горите в аду сукины дети! — Вырывался я, что есть мочи.
Но меня не слушали, на распев, затянув какую-то тарабарщину. Стоя полукругом вокруг меня люди громко заорали какое-то слова, и Лика вышла вперёд, держа кривой кинжал.
Жар от огня был уже невыносим, и кожа начинала получать ожоги, когда наши взгляды с девушкой, что, как мне казалось, я любил.
— Прими же нашу жертву о владыка! — Занесла она кинжал надо мной.
— Будь те вы прокляты. — Заорал я в момент, когда кинжал воткнулся в мою грудь в области сердца.
Перед глазами в тот же миг пронеслись все картины жизни. Как, оказывается, я мало сделал и испытал.
Жар уже не обжигал, а мои глаза закатились
В момент, когда моё сердце стукнуло последний раз, в голове прозвучала голос:
— Твоё истинное желание?
Я же также мысленно выкрикнул охватываемый тьмой:
— Жить!