Дневник Листова И.А.
День пятый, утро новых страданий
Я всё равно проснулся первым, хотя лёг последним. Видимо, сказывалось то, что я с первого дня высыпался вдоволь, а не вынужден был греться у костра. Ане, которая первые сутки провела в своей капсуле, в следующие дни вместо сна приходилось пробиваться к теплу.
Трибэ тоже не сказать, чтобы много спал. Скорее, дремал время от времени у костра. С «воробушками» вообще была отдельная песня… Эта парочка, как выяснилось, попыталась высунуть носы из своих капсул в первый же день. Причём они умудрились сделать это почти одновременно.
Их капсулы стояли друг напротив друга. Так что, выглянув в своё окошко, можно было увидеть окошко соседки. И вот, просидев так полдня, девушки перебрались в одну капсулу, что в итоге и спасло их от холода. Вдвоём они умудрялись надышать достаточно, чтобы не окочуриться… А ведь такие маленькие.
Впрочем, спать им всё равно приходилось урывками и недолго. Боялись замёрзнуть во сне. Так что я был единственным человеком на всю капсулу, который не мог пожаловаться на недосып. Но даже я подремал бы ещё, если бы не гул…
Знакомый гул уходящей в небо капсулы, а то и не одной. Рывком соскочив с постели, я подхватил копьё и топор, открыл дверь и побыстрее выскользнул наружу, пока холод не проник в убежище. Впрочем, выскочил — это я себе польстил, если честно…
Через дверь проскочил, закрыть — закрыл, а дальше оказался в сугробе. Из которого ещё непонятно было, как выгребать. Зато мелькнула мысль, что пока есть снег, его надо набрать в бутылки и растопить.
Пока же я старался рассмотреть, откуда и сколько капсул стартовали. Оказалось, три. Одна даже была неподалёку от меня, но я всё равно не пошёл.
Куда идти-то, когда снега по грудь?
Солнце только поднималось над горизонтом, так что я не стал спешить. Вернувшись в капсулу, постоял под потоком горячего воздуха, дожидаясь, когда стает и испарится вода, в которую превратился снег. Заодно прогрел капсулу получше, чтобы мои гости продолжали сладко спать.
К счастью, в капсуле имелась система вентиляции. Судя по тому, что недостатка кислорода мы не ощущали, хотя набились внутрь как селёдки, свежий воздух как-то поступал извне.
Ложиться спать я уже не стал. Хотелось есть, но на крышке хранилища спала Лиза, а мне не хотелось её будить. Поставил к стенке копьё и сел за стол, выложив перед собой топор. Надо было осмотреть свежим взглядом творение рук своих…
И на свежий взгляд топор был прекрасен! С учётом того, что сделан был на коленке, он всё равно выглядел надёжно и весомо.
— Любуешься? — уточнил СИПИН. — Знаешь, я бы придержал ещё баллы, но больше не могу. Правила не позволяют.
— Да наконец-то! — мысленно отозвался я. — Опять будешь тянуть и издеваться?
— Так бы и сделал, но ты за последние дни наворотил дел… — признался СИПИН. — Одно только перечисление займёт немало времени. Первое — убийство местного хищника, ранг опасности — жёлтый. Ставка награды фиксированная — двадцать баллов, коэффициент использованного оружия — два. Коэффициент лидерства в группе — одна целая, пять десятых. Итого: шестьдесят баллов.
— Вы-таки провоцируете нас убивать! — пожурил я СИПИНа, а заодно всех остальных роботов.
— Ничего подобного! — отозвался инструктор, — Ты просто должен был умереть, но почему-то выжил. Так, розжиг костра — десять баллов… Но вас было двое, так что делим на два. Пять баллов. Я бы засчитал, что ты использовал новый способ, но — нет. Верёвка и камушек не считаются.
— У-у-у-у…
— Участие в обработке шкуры… За неё тридцать баллов, и ещё коэффициент за первенство в группе — полтора. Но вас было четверо, и твой вклад не самый большой. Так что десяти баллов тебе хватит с головой!
— Это справедливо…
— Работа с кремнем. Десять баллов за работу и коэффициент первенства. Пять баллов за первенство в создании кремневых инструментов. А ещё семь созданных пластин приемлемого качества — по два балла за штуку. Итого — двадцать девять баллов.
— Вах, какой ты щедрый джигит!..
— Копьё… Копьё у тебя, конечно, так себе. Баллов на двадцать, но ты опять был первым в группе, так что… Тридцать баллов. И твой топор… Знаешь, вот твой топор тянет на сотню баллов. И ты снова первый.
— В горле пересохло!.. Ноги подкашиваются!.. Я богат!..
— Не юродствуй! — строго попросил инструктор. — Так, рубка деревьев — девять баллов. Сбор ресурсов — семь. Ну и самое приятное для меня, как для инструктора — помощь соплеменникам. Двадцать баллов за штуку соплеменника. Так что ещё восемьдесят баллов. Ну и создание ритуала похорон… Закопать в землю и выплатить вознаграждение тем, кто хоронил, пайком — это четыре сотни баллов. Гордись!
— Семьсот семьдесят семь баллов? Ты специально подгадывал? — удивился я, быстро подсчитав, сколько у меня было и сколько стало.
— Нет, случайное совпадение! — тут же отозвался СИПИН. — Но, согласен, число необычное в вашей системе нумерации. Смею заметить, что у тебя есть и другие возможные достижения, которые пока не реализованы: первая проба мяса и достижение договорённости о сотрудничестве с другими фракциями в группе. Так что дерзай! Большие достижения и оплачиваются хорошо.
— СИПИН, а мы от мяса этого не помрём? — уточнил я.
— Если бы вы точно, как ты выражаешься, не померли от мяса, я бы не был готов начислять баллы за дегустацию. Так что пробовать вам! Всё… Конец связи!
Вот всегда он так: прибежал, нагрубил, заинтриговал, убежал.
Впрочем, мне ли расстраиваться? Я в одночасье стал человеком, который мог сделать из капсулы неприступную крепость, причём с самовосстановлением. Но СИПИН правильно намекал, что пока не стоит все баллы спускать. Алтарь Вознаграждения сулит гораздо больше ценных вещей. Да и сотню баллов сохранить лишним не будет… На случай единоличного бегства.
И я вовсе не из подлости, а просто на всякий случай. Пока что наша группа капсул разбита на две почти равные части. У нас больше людей, но меньше мужчин. У Туза с Романом — больше мужчин. Если дело дойдёт до прямого столкновения, ещё не понятно, кто выйдет победителем. Да и все эти союзы — пока так, лишь дымка объединения…
В общем, я не мог исключать никаких вариантов. Надо было, в том числе, предусмотреть и наше поражение. Хотя, конечно, я не собирался давать дёру из-за какой-нибудь мелочи. Только если ситуация станет совсем уж критической. А если получится не одному сбежать, а сотоварищи — вообще отлично будет.
Дневник Листова И.А.
День пятый, воссоединение в снегах
Я всё-таки ещё немного поспал. Даже, скорее, подремал. Но стоило первым моим гостям проснуться, как и сам тут же открыл глаза. Быстро позавтракал разогретым пюре, и вот я уже снова стою перед снежной стеной — на которой, кстати, отпечатался мой прошлый выход.
И стою я не просто так, а с целью разгрести путь до костра. Нам с Трибэ пришлось ещё немного дерева перевести, но теперь у каждого имелась импровизированная лопата с каменным наконечником. Пригодится, чтобы снег отбрасывать.
— Н-ну чт-то? На-ачин-наем? — дрожа, как осиновый лист, спросил Трибэ.
— Ну не мёрзнуть же! — ответил я.
И первым ударил в снежную стену.
Это был тяжкий и суровый бой голодранцев с природой. Мы крушили снег, откидывали в сторону, топтали сандалиями, сурово хмурили брови… И сдались через полчаса, не преодолев и десяти метров.
Я ног не чувствовал, рук не чувствовал, дрожал, хлюпал носом — и вообще был на грани простуды. А Трибэ, кажется, и вовсе эту грань переступил. Во всяком случае, в капсуле он принялся чихать и перхать. Пришлось его ставить под воздушную завесу, чтобы нормально прогрелся.
— Так мы долго не выдержим! — сказал он, немного придя в себя. — Вано, надо что-то придумать…
— Что ты хочешь придумать? — поинтересовался я. — Мы можем извести ещё немного деревяшек и попробовать сделать нормальные лопаты. Но я тебе точно скажу: это нам не поможет.
— Почему это? — удивился Трибэ.
— Потому что наша проблема не в инструменте, а в том, что мы мёрзнем! — ответил я.
— Вы можете чаще бегать греться! — заметила Аня, с сочувствием глядя на Трибэ.
— А почему бы не посидеть внутри капсулы? — спросила «воробушек» Саша. — Рано или поздно снег растает.
— А ты с собой сколько с рационов взяла? — деловито уточнил я.
— Три… — ответила девушка.
— Они закончатся раньше, чем снег! — я развёл руками. — Да у нас у всех рационы закончатся раньше, чем непогода!.. Надо пробиваться к костру. Затем — к улетевшим капсулам. Может, там получится найти рационы. В крайнем случае, хоть мясом наемся.
— А не отравишься? — захлопала глазами Аня.
— Отравлюсь, так помру сытым! — пожал я плечами. — Смерть от голода и холода — тоже, знаешь ли, не самая приятная. Пошли, Трибэ… Надо дойти до костра.
И мы снова вышли на улицу, принявшись пробивать снег. Правда, ещё трижды возвращались в капсулу согреться и похлюпать носами, а потом снова уходили в суровый бой. Зато в итоге нам удалось добраться до кострища. Когда все уходили по капсулам, мы с Сочинцем оставили костёр гореть. Видимо, это сыграло свою роль. Заносы вокруг были не такие уж и большие. Да и стенка из камней, поставленная военными, пригодилась.
В капсуле у меня оставался небольшой запас дров. Поэтому мы с Трибэ сначала вернулись за ними, отогрелись, а потом снова выбрались — теперь уже разжигать костёр. А лучок я соорудил из веток местных ёлочек: получилось криво-косо, но это никак не должно было сказаться на эффективности.
По очереди с Трибэ мы принялись крутить палочку. Потратили минут двадцать, прежде чем деревяшка задымила, а потом затлел пучок волокон мха. Поскольку костёр загорелся на моей смене по кручению палочки, то я сразу получил пятнадцать баллов.
Я даже почти не жалел, что они не достались Борису. Всё-таки ему тоже немало перепало и за похороны, и за работу. И теперь он наконец-то мог купить отопление в своей капсуле. Сам признался.
Вскоре костёр весело затрещал, растапливая снежные заносы поблизости.
Перед бураном наша группа оставила здесь кучу дров. Поэтому острого недостатка в топливе пока не было. Просто эти дрова теперь надо было просушить. И мы с Трибэ придвинули их поближе к пламени.
— Хорошо, что я от костра недалеко живу! — порадовался я. — Вот придут ребята, а тут уже всё подсохло.
— Думаешь, они придут? — Трибэ с сомнением покосился на ход, пробитый нами в снегу.
— Думаю, обязательно придут, — кивнул я. — А мы пока попробуем пробиться к ближайшей улетевшей капсуле!
— Нет!.. — застонал Трибэ.
— Ничего не знаю! — отрезал я. — Хочешь есть — умей мародёрствовать!
— Ты вообще отдыхаешь? — расстроенно спросил мой то ли ленивый, то ли совестливый товарищ. — Нельзя же так себя гонять!
— Это, знаешь ли, приносит неплохие дивиденды! — заметил я. — Так что не ленись! Хотя… Стой! Нет! Тащи лапник!..
Сам потребовал и сам же побежал в капсулу. Перед глазами стояла картинка с людьми в примитивной меховой одежде и какой-то фигне на ногах. И фигня эта называлась снегоступы! Впрочем, не так уж важно — лыжи, снегоступы… Как ни назови, главное — суть! А суть в том, что такие штуки позволяли людям ходить, не проваливаясь в снег.
Соорудить нечто подобное из лапника — это, конечно, дело не одной минуты. Однако за полчаса я всё-таки управился, причём с двумя парами. И тут же получил от СИПИНа ещё двадцать пять баллов. Пятнадцать за первую пару, и ещё десять за вторую.
А затем нам с Трибэ пришлось рубить ступеньки и утаптывать их. Иначе никак не получалось залезть в снегоступах на поверхность наста.
Но вскоре мы уже стояли на белом снегу, с высоты оглядывая торчащие из него крыши. Ноги, конечно, всё-таки погружались, но хотя бы не глубоко. Без снегоступов мы и вовсе ухнули бы с головой. В общем, если двигаться осторожно, можно было проверить все точки, где недавно стояли капсулы.
Тем более, мы оказались первыми. В стороне, где был костёр Романа, сейчас летели хлопья снега. Похоже, там кто-то расчищал место перед капсулой. Со стороны Сочинца тоже шло активное движение. Военные прошли уже метров пятьдесят. А вот Чемодан не спешил, но он там единственный мужчина на всю капсулу.
— Поможем нашим? — спросил Трибэ.
— Сначала к местам отлёта! — решил я. — Дел там на десять минут!
Ну это я оптимистом был, конечно… За десять минут, осторожно ступая, иногда проваливаясь, мы добрались до первой, самой дальней от нас (и ближней к Роману и Тузу) капсуле. Со стороны главного гопника тоже кто-то уже продирался в эту сторону…
Картина была похожа на ту, что мы недавно видели. На земле, припорошенный снегом, лежал труп женщины. Рядом — аж пять пищевых пайков. И ещё бутылки с замёрзшей водой. Одна — почти пустая. Я только головой покачал… Она не ела, почти не пила. Просто сидела и ждала чего-то…
Почему?!
Вопрос без ответа. Перед смертью девушка легла в позу эмбриона, подтянув ноги к груди. А потом, видимо, замёрзла. Одежда, как всегда, пропала, а капсула выгрузила труп и вещи. И отчалила восвояси.
— Грустно. И глупо! — заметил Трибэ, стоя рядом со мной. — Кто мешал ей выйти?
— Да чтобы знать… — покачал я головой, тоже не понимая.
Впрочем, скорее всего, проблема была в том, что она — современная женщина. Изнеженная, привыкшая к комфорту и удобствам. Мало ли таких девчонок ходило по улицам современной мне Москвы? Может, просто впала в депрессию, а может, ждала каких-нибудь спасателей, придуманных на почве нервного срыва…
Мы с Трибэ собрали воду и пайки. А затем взяли из моей капсулы побеги вьюна и отправились назад. Труп тащили волоком, крепко держась за верёвку. Лежащее холодное тело в снег почти не проваливалось. Так что управились мы в итоге минут за десять.
Потом сходили к следующей капсуле. Картина была почти такая же. Вот только пайков было два, а бутылки оказались почти пусты. И оттого видеть труп было ещё обиднее. Эта женщина вышла бы, как только закончилась еда и вода. Более того, она явно готовилась. Даже соорудила себе шлёпки типа моих — из покоцанных упаковок от пайков. Кстати, пустые упаковки, которые не пошли на поделки, мы почему-то не находили. И это было, как минимум, странно.
В любом случае, вторую девушку мы тоже дотащили до костра. Там и оставили до похорон.
Однако самое удивительное обнаружилось возле третьей капсулы… Там не было пищевых пайков, не было воды. Там не было даже тела… То есть, её обитательница вышла из капсулы и ушла в буран неизвестно куда?
— Чёт мне не по себе от такого… — поёжившись, признался Борис.
— Да ну нафиг, мне тоже! — признался я. — Пошли к костру! Возьму твои снегоступы и пойду к нашим.
— Ага…
Мы развернулись и припустили назад с такой скоростью, будто за нами гнались какие-то местные хищники. Ну или, на худой конец, привидения, причём громыхающие не цепями, а шлёпками из лотков.
На группу Сочинца я вышел через пять минут. Всё-таки практика — это великая вещь. По снегу я ходил всё более и более уверенно.
— Эй! Копатели снега! Как у вас дела? — спросил я, склонившись вниз над проходом.
— Сука!.. — в следующий момент мне в лицо прилетела снежная плюха.
— Эй! Кострома! За что?! — возмутился я.
— За то, что появляешься неожиданно! — ответила девушка, пока я отплёвывался, а Сочинец и Дунаем ухохатывались. — Как ты вообще наверх залез?!
— Снегоступы! — пояснил я и приподнял ногу, горделиво демонстрируя свою поделку. — У меня с собой есть ещё пара! Отдать? Или сами соорудите?
— Дай погляжу! — попросил Сочинец.
Взяв один снегоступ, он долго его осматривал, а потом кивнул и вернул мне.
— Сделаем такие. Лучше эти Чемодану отнеси! Доведи его до костра, а потом, если ты не против, свои отдай. Пусть Чем своих женщин по очереди переводит. Новости есть?
— Слышали, как три капсулы отчалили? — спросил я.
— Слышали, что отчаливали. Не знали, сколько! — отозвалась Кострома. — Ходил туда?
— Мы с Трибэ сначала туда пробежались, а потом уже я к вам, — признался я. — В двух местах были трупы, пайки и бутылки с водой. А вот на третьем месте — не поверишь, ничего!
— Вообще ничего? — удивился Дунай.
— В том-то и дело! Даже тело исчезло! — кивнул я. — Мы увидели это, чего-то очканули и ушли. Кстати, эта капсула стояла недалеко от моей. Так что далеко ходить не придётся. Сами сможете убедиться…
— Я не пойду! — сразу заявила Кострома. — Я трупов навидалась, а вот жути — не люблю.
— Как там костёр? Как мясо? — спросил Сочинец.
— Мясо замёрзло, костёр разожгли, дрова сушим! — ответил я. — Можно сказать, всё отлично. Но меня волнует знаете что?
— Что? — поинтересовался военный.
— А если быстро потеплеет, и всё это потечёт… Что делать будем? — спросил я.
— Что делать, что делать… Плавать будем учиться, кто не умеет!.. — проворчала Кострома. — Не волнуйся, разберёмся с этим… Пока надо со шкурой и мясом заканчивать. Хочу знать, надо ли искать пропитание, или у нас хоть что-то есть.
Вот тут я Кострому понимал… Сам думал о том же. У меня осталось два пайка. Причём первый я уже на две трети опустошил. А ведь до вечера ещё было далеко! Ну а на завтра я собирался доесть последний паёк. День-то я на нём протяну, но вот дальше придётся голодать…
Это и была основная причина, почему я так рвался наружу из капсулы. Понимал, что нам очень требуется еда. С «картофелины» удалось собрать килограммов сорок мяса разного качества. Одному мне хватило бы, наверно, дней на восемьдесят. Но я ведь был не один. Так что едой мы обеспечены дней на десять максимум. А что дальше?
Чемодан встретил меня с радостью. Выглядел он измученным и продрогшим: пытался почистить снег у капсулы в одиночку. И сразу, пользуясь удобным предлогом, пригласил внутрь — погреться. Я отказываться не стал. Капсула у него ничем не отличалась от моей, разве что биде не было. Зато снаружи, примерно в метре от двери, виднелись следы отхожего места.
Не самое разумное решение… Но какие у них были варианты, спрашивается? Все дамы Чемодана, кроме одной — серьёзной высокой брюнетки-спортсменки Сандры, которая пошла к военным, как и Прокачун — были тут. Меня встретили тепло и радостно. Видно, совсем заскучали в своём женском царстве.
Пока мы с Чемоданом грелись, мои снегоступы были клонированы. Было две пары — а стало четыре. В капсуле, к счастью, были запасы лапника, который и пустили на это дело. Так что к костру мы вышли вчетвером. К тому времени туда уже подтянулись все, кто мог. По краям оттаявшей поляны разложили ещё несколько костерков, плавивших снег. И вскоре места стало куда больше.
А затем подошли и остальные женщины из капсулы Чемодана. С кострами, в тесном кругу среди снега, было, пожалуй, даже уютно. Правда, жути навевали два трупа, лежавшие в отдалении. Однако все старались просто пореже смотреть в ту сторону.
— Ну что, все в сборе! — кивнул Сочинец, оглядев нас. — Вано и Трибэ притащили два трупа… Кто не знает, за участие в похоронах СИПИН даёт сорок баллов. Делит на количество участников. Понимаю, что удовольствие малоприятное, но это баллы! Кто не получил за снегоступы, или кому не хватает на отопление — выходим вперёд.
Вскоре команда могильщиков была набрана. Сандра, Прокачун, который, как оказалось, совсем не прочь был ещё прокачаться, а ещё Пикачу, «воробушки», Аня и Трибэ. А остальные принялись копать обводные канавы вокруг костра. То ещё удовольствие… Но это необходимо было сделать.
Солнце уже начинало пригревать, а снег постепенно таял. И могло так случиться, что вскоре чаша костра заполнится водой. Вот мы и работали, чтобы избежать подобной неприятности. Канавки решили увести от круга в сторону леса. Правда, снова пришлось пробивать дорогу в снегу…
Впрочем, для могильщиков тоже пришлось такую делать. Сами они не справились бы. В общем, работы хватало. Трудились все, не отлынивая. И прервались только ближе к вечеру, когда стало холодать, а снег перестал таять.
Ребята закончили копать могилы, и Сочинец собрал всех у костра. Не было только Костромы, но Дунай меня просветил:
— Она наверху… Сторожит, чтобы конкуренты не подобрались! Я её потом сменю.
— Что-то важное будет?
— Планы будем строить, — кивнул военный. — Ты, давай, становись к командиру поближе! Обсудите с ним…
Я кивнул и стал пробираться к Сочинцу. Интересно было, что он предложит… И ещё интересно было, почему со мной постоянно советуются. Но это так, просто любопытство.