Дневник Листова И.А.
День девятый. Шитьё, игла и бедный я
Утро началось не с завтрака.
Утро началось не с умывания.
Утро началось не с зарядки.
Утром я сажал себе вновь обретённое зрение. А заодно активно тратил слюну.
Я пытался вставить нитку в иголку, затем надеть иголку на нитку, а потом просто совместить иголку и нить. И совершенно не понимал — за что мне это наказание?!
Нить, облизанная и свёрнутая тонким концом, отказывалась попадать в игольное ушко. И всё потому что, видите ли, я выбрал не ту траекторию движения!.. Она упиралась в иглу, размочаливала кончик, а когда я метко тыкал её именно туда, куда надо — оказывалось, что образовавшиеся два хвостика смотрят аккурат в края ушка!
Сказать, что я был в бешенстве — это гнусно и жестоко соврать всем и каждому. Потому что я был уже в крайней степени бешенства. Да чего уж там, просто в ярости: хотелось крушить, ломать, топтать. Но всё это потом… Сначала надо было всё-таки вставить эту … (нецензурное слово вычеркнуто) нитку в … (нецензурное слово вычеркнуто) иголку.
…Я даже вывел для себя один закон. Родственный закону всемирного тяготения и отталкивания. Нить и игла — это не просто частный случай отталкивания, это — барабанная дробь! — основа основ. А именно, отталкиваются те небесные тела, которые суть друг для друга — нить и игла. Вот!..
А то, что у меня толстые пальчики, хреновый глазомер на малых дистанциях и вообще отсутствует умение — это досужие домыслы! Да, именно так.
У кого из нас в школе не было уроков труда?..
Верно… Ни у кого из нас не было уроков труда. Их отменили вместе с большинством ПТУ и техникумов, потому что со всем этим отлично справлялась её Величество Нейросеть и его Величество Автоматический *подставьте нужный вид деятельности*.
Поэтому уроков труда у меня никогда не было. И у девушек из нашей группы не было. И ни у кого не было.
Зато программирование было. Со второго класса. Как раз после того, как выучили алфавит и счёт до ста.
Не помогло, надо сказать… Роботы писали лучше нас, а со счётом давным-давно справлялся допотопный калькулятор. Да что уж там!.. Со счётом в пределах десяти тысяч справлялись даже обычные деревянные счёты, которые я как-то видел в музее робототехники.
А ещё проклятущие роботы идеально совмещали нить и иглу, нарушая все мыслимые основы Вселенной и моего мировоззрения. Но если Вано решил превзойти робота и сшить себе шкуру, то Вано сделает это — чего бы оно ни стоило! И даже, если придётся, сломает робота, чтобы тот не управился раньше и не победил в этом марафоне.
И когда я через двадцать минут торжествующе поднял медную иглу с продетой в неё ниткой, держа всё это, как величайшее сокровище, в дрожащих пальцах… Вот тогда и подключился закон всемирного тяготения: нить плавно выскользнула на пол капсулы. А я уколол палец, пытаясь предотвратить эту трагедию вселенского масштаба.
Слезы торжества и гордости стали слезами обиды. Гордый Вано обосрался! Помогите! Несите подгузник!..
Во второй раз победила оптимизация, и я управился за десять минут. На этот раз решил, что из игольного ушка не выскользнет только закольцованная нить, поэтому совместил два конца и завязал их узелком, увеличив расход ценного продукта в два раза…
Ну и плевать: её там вроде несколько километров было. Не убудет! Чего не скажешь о моих нервах, которые ни разу не бесконечны. И сильно пострадают, если мне придётся через это пройти. Тем более, в третий раз за утро.
И вот, победив непобедимое и совместив несовместимое, я вышел из своей капсулы, щурясь на солнышко слезящимися глазами близорукого героя кройки и шитья.
— Доброе утро! Хреново выглядишь! — приветствовала меня Кострома, сидящая у костра и шьющая себе шорты.
Я с осуждением указал на иглу и нить, которые она держала перед грудью. А Кострома покраснела почему-то…
— Что? — спросила она, зачем-то прикрыв бюст куском шкуры. — Что с ними?!
— Они не вставляются одна в другую! — сказал я трагично, будто на похоронах.
— Вано, ты идиот, что ли? Это сиськи, и они природой так расположены! — возмутилась девушка, а потом чуть расширила глаза и поинтересовалась: — А ты не про грудь, да? Ты не на неё указывал?
— Нет! — возмутился я.
И вовремя прикусил язык, чтобы не брякнуть что-нибудь вроде «было бы на что указывать». А затем уточнил, что именно меня мучает:
— Нить и игла!
— Да ладно! — удивилась Кострома. — Я вроде тебе иглу с крупным ушком выдала!
Потом вытащила нить из иглы… Вытащила, на секундочку, толстую нить из иглы, у которой ушко было ещё меньше, чем у моей!.. А затем быстро сунула нить в рот, выпрямила — и вставила назад!
Назад!
Одним движением!
Она ещё и потыкала ею туда-сюда, будто говоря: «Смотри, Вано, криворукий дубина, входит и выходит, входит и выходит!..».
— Фиаско… — печально проговорил я, глядя на это.
— Ой, да ладно. Три года службы — и будешь так же! — отмахнулась Кострома. — Когда на штанах то одна, то другая дырка, научишься шить. Роботы-то вокруг только боевые. А сменный комплект, бывало, подбивали вместе с дроном-доставщиком.
Я задумчиво уставился на горные вершины, над которыми путешествовал солнечный диск… А потом развернул кулёк с копчёным мясом, вытащил полоску и, с хмурым видом положив её в рот, принялся двигаться челюстями.
— Ты что, серьёзно расстроился? Из-за того, что не получилось сразу вставить нить в иглу? — удивилась Кострома.
— Это слишком личный вопрос! — отрезал я, не переставая жевать. — Не спрашивай меня об этом, и я не спрошу, что там могло быть с твоими…
— Ой, ну всё!.. — Кострома закатила глаза и принялась шить дальше, низко склонив голову.
Спорю на сто баллов: она там наверняка улыбалась. И даже давилась от хохота.
— Уверен в этом? — спросил СИПИН.
— Да… — мысленно и мрачно ответил я.
— Готов спорить прямо сейчас? — не отставал инструктор.
— Да… — так же мрачно ответил я.
— Спорим? — СИПИН почему-то продолжал настаивать.
— Забились! Если она улыбалась, то ты мне сто баллов. Если нет — забирай те жалкие крохи, которые остались! — согласился я.
— Забились! — радостно ответил СИПИН, помолчал, а потом как-то слишком механически добавил: — Ладно… Начислил сто баллов.
— Блин, СИПИН, это что такое было?! — возмутился я.
— Я хотел проверить, как работает блеф, — признался тот. — Но, кажется, не понял концепции… Надо будет ещё раз прогнать этот процесс через симулятор.
— Рад слышать, что я тут не единственный неудачник! — похвалил его я. — Но баллы не начисляй: я же не думал, что ты всерьёз…
— Поздно, я уже отметил их в реестре.
Ну ладно. Зато теперь, если жизнь прижмёт, я снова могу спастись бегством вместе с капсулой. Прямо как черепашка, только быстрая. Хоть какая-то польза от моего позора…
И тут я понял, что не зря вышел к костру. Да, тут не было никого, кроме Костромы. Зато обнаружилось кое-что, ради чего действительно стоило показать нос из капсулы.
Это была погода!
После всех наших приключений мой «междутрикошный» утеплитель превратился в бесформенное нечто. Местами сбился в какие-то колтуны, а местами, наоборот, стал совсем тонким. В общем, никакущая защита от холода. И если бы не надежда на то, что скоро у меня будут штаны и жилетка, я бы сейчас занимался плетением из волосатого мха.
Вот только теперь холодно не было. Совсем не было! Температура оказалась вполне приемлемая. Снег стаял почти окончательно: лежал то тут, то там лишь редкими грязными пятнами. А солнце жарило так, будто наконец-то пришло лето.
Я хотел было поделиться своей радостью с Костромой — ну хоть с кем-то!.. Однако быстро передумал. Опять поржёт надо мной, а у меня и так сегодня чего-то низкая самооценка… Поэтому я молча и сосредоточенно жевал мясо, просто наслаждаясь внезапным теплом.
Мне предстояло серьёзное испытание шитьём. Перед таким подвигом надо было набраться решимости. Ну а ещё я краем глаза следил за тем, как шьёт Кострома…
А то выйду в своей обновке, а надо мной все смеяться будут. Мне-то, конечно, плевать: вспомните второе правило успешного колониста. Но самолюбие… Самолюбие… Оно не знает правил!..
В капсулу я вернулся только спустя час. И это было не впустую потраченное время. Я провёл его с пользой.
Итак! Как шила Кострома?
Она складывала края шкуры, а потом начинала делать стежки перпендикулярно линии совмещения. Дольше всего я запоминал, как именно она протягивает нить относительно свободного конца. Получалось какое-то волшебство… Вот свободный конец нити перекидывается дальше, а сверху, над нитью, делается стежок. Затем концы нити перекручиваются в конце стежка… И-и-и! Новый стежок!
И так, раз за разом, она медленно смещалась по шву. А потом, вывернув шкуру, начала пришивать полоску со швом к основному полотну. Но теперь она делала стежки параллельно линии соединения. В итоге получалось даже красиво…
Вообще Костроме можно сказать большое спасибо. Она не только выкроила нам шкуру, но и пометила углём, что и с чем совмещать (и сколько там места для шва).
При этом Кострома нам что-то объясняла про то, как шить. Однако у меня под вечер голова гудела от избытка впечатлений. То зверюга с голубыми глазами, то живая гора, то гриб-мечта гигантомана, то кастрировать собираются… В общем, я просто не воспринимал, что она говорит.
А теперь, вернувшись в капсулу, прокрутил в голове то, за чем наблюдал целый час. И попытался повторить.
— Смотреть на это невозможно! — сообщил СИПИН. — Ты, может, за помощью обратишься?
— А ты сто баллов взамен потребуешь? — с подозрением уточнил я.
— Нет, — ответил инструктор. — Ты же не просишь тебя обучить. Ты всё и так запомнил. Тебе просто надо помогать, чтобы точнее располагал инструменты и материал.
— Ну ладно… Тогда прошу!.. — ответил я, смирив свою гордость.
— То, что ты пытаешься воспроизвести, называется «петельный стежок», — пояснил инструктор. — Его достоинство в том, что во время шитья он не перетягивает ткань. Однако я бы тебе посоветовал сначала просто прошить строчным швом линию совмещения. Обычным стежком иглой вперёд.
СИПИН принялся объяснять, как и что делать, а я — повторять. Возможно, он решил помочь, потому что без тренировки не было смысла переходить к более сложным методикам. Не знаю… В любом случае, где-то через час я понял одно: ещё немного, и у меня сломается спина, а глаза вообще вывалятся на стол.
Это ведь надо было ещё придумать позу, в которой было бы удобно шить!.. Вот, честное слово, никогда не подозревал, что это может быть так тяжело… Причём страдали такие места, на которые я, молодой и красивый, раньше никогда не жаловался…
В общем, десятиминутный перерыв был заполнен стонами и охами. Я разминал пострадавшие части тела.
Но ещё через час передо мной лежал прообраз моих штанов и жилетки… Пока это было невозможно надеть, но я ведь только начал!..
К тому же, я был полон решимости сделать всё за день. Ну ладно… За сутки! Если понадобится, буду сидеть всю ночь, а спать урывками по полчасика.
В конце концов, Кострома права… Нет здесь роботов, которые за меня всё сделают. А покупать готовую одежду на Алтаре Вознаграждения — значит, уподобиться нашим гопникам в их тупости и недальновидности. А я ведь должен был стать успешным колонистом!
— Петельный стежок делай ближе к месту соединения! — тоном заботливой бабушки посоветовал СИПИН. — И не делай стежки слишком большими. Иначе шов «строчка», которым ты хотел задублировать место соединения, останется простой декорацией.
— А оно и должно так тяжело прокалываться? — спросил я, разглядывая палец, уколотый уже в который раз. Причём не остриём иглы, а грёбаным ушком.
— Сжимай иглу сильнее! — пояснил СИПИН. — Твоя задача — проткнуть все слои так, чтобы можно было пальцами взять и вытянуть острие. Можешь, конечно, давить чем-нибудь на ушко иглы… Но у тебя игла медная: долго этого не выдержит.
Я очень старался! Правда!.. Что там нужно делать? Взять иглу чуть ниже ушка, приставить к нужному месту — и решительно проткнуть. Затем прихватить рядом с остриём с другой стороны (и чем дальше от острия, тем меньше вероятность уколоться), а потом так же решительно вытянуть.
Всё просто.
Хрен там!
Ничего тут не просто. Особенно для того, кто уже сделал себе сто уколов в подушечку указательного пальца. И вообще — тому, кто впервые взялся за иглу, не может быть легко. Надеюсь, Дунай и Сочинец тоже хоть немного страдают. Иначе мне будет обидно.
Если, заканчивая предварительное сшивание, я думал, что скоро умру, то, заканчивая первый шов на жилетке, был уверен, что уже мёртв, попал в Ад — и там надо мной издеваются.
Однако были в практике на жилетке и свои плюсы. Например, на ней был мех, который удачно скрывал мои огрехи в шитье. Если, конечно, не заминать мех нитью — за чем я следил отдельно. А ещё кожа на пузике грозной «картофелины» оказалась тоньше, чем на спине и боках.
Это, правда, вызывало определённое беспокойство… Как я вообще буду протыкать шкуру на штанах?! Однако любое мастерство приходит с практикой.
Я, конечно, на мастерство пока не претендовал… Зато второй шов жилетки сделал уже увереннее. И почти без трагедий в процессе.
Третий и четвёртый швы слились в один сплошной рабочий фон.
А потом у меня так затекла задница, что я ещё долго растирал её… Вот чего у меня не было, так это необходимой усидчивости!.. Ну не мог я двигать руками, не шевеля больше ничем. Приходилось мышцы хоть немного нагружать. Ну хоть чем-нибудь! Иначе месть их была жестока.
На обед я вышел в обновке… Шёл, морщась при каждом шаге и чувствуя, как тысячи иголочек вонзаются в затекшие конечности.
Зато шёл с гордо поднятой головой!.. Потому что это был тот редкий случай, когда дело рук своих и самому нравится. Кстати, СИПИН тоже оценил жилетку: наградил тридцатью баллами.
— Почему так мало? Плохо, что ли? — возмутился я.
— Отчего же… Вполне себе прилично! — ответил он. — Просто шитьё — это не самый сложный навык. Делать самому топор из камня куда сложнее.
— Да? Что-то я не заметил… — пробурчал я.
Кострома уже щеголяла в шортах и довольно длинном топике. Заметив меня, она указала пальцем и произнесла замогильным, не обещавшим ничего хорошего, голосом:
— Вано! Иди сюда! Живо!
И то, как девушка хмурилась, как бы подсказывало: всё плохо.
— А что я сделал?! — возмутился я, а затем, подумав, добавил: — А если сделал — то это был не я. Я не делал, а кто сделал — не знаю!
— Жилетку, блин, покажи!.. — рявкнула девушка.
Пришлось (вынужденно! меня заставили!) подойти ближе.
Всё усугублялось тем, что у костра сидела Алёна, которая тоже что-то шила, лыбящиеся Чемодан, Трибэ и Прокачун, а ещё Аня и Сандра. Короче, позор обещал стать достоянием общественности…
— Снимай, показывай! — приказал Кострома таким тоном, что я сразу понял: благоразумнее будет подчиниться.
Девушка внимательно осмотрела шов. А затем подняла на меня взгляд и подозрительно прищурилась…
Я возвёл очи горе, изображая самую невинную невинность в мире невинности…
— Значит, ты успел за час подсмотреть, запомнить и повторить? — уточнила она, улыбнувшись уголками губ.
— Для дурного дела и часа хватит! — осторожно сообщил я.
И на всякий случай сделал шаг назад.
— Дурак, разве оно было дурным? — удивилась Кострома, а довольные рожи мужчин из моей фракции как-то сразу погрустнели. — Дунай, дубина, крестиком шов скрепил, но это ещё куда ни шло… Сочинец… Ладно… Неважно!
— Чего это «неважно»? — возмутился Чемодан. — Ему теперь Алёна шьёт! А обещала моим утеплением заняться! А я сижу жду! Дрожу, между прочим, от холода!
— Ага, выклянчил у меня один из двух рационов, сожрал сразу половину, а теперь дрожит… От обжорства ты дрожишь, Чем!
— Да не в этом дело! Кострома, давай, ругай его! — потребовал Чемодан.
— Извини, Чем, не за что ругать… — довольная девушка вернула мне жилетку. — Страшных тварей убивает, рассказы рассказывает, оружие делает, одежду шьёт… Девушки, возьмите его кто-нибудь под крыло — бесит!..
— Да ну его! Рядом с ним только позориться… Буду выглядеть на его фоне дурой безрукой! — отмахнулась Сандра. — Пусть так и ходит бобылем!
— Стойте! Стойте! — закричал я, понимая, что мне тут пророчат эти доморощенные цыганки. — Я штаны специально запорю!..
Чемодан и Трибэ довольно заржали, а Кострома погрозила кулаком:
— Я те запорю! Мне с Алёной и так весь день шить! Ещё твоих шмоток не хватало!
В общем, я так и не понял: тот факт, что у меня получилось — это хорошо или плохо? Зато с аппетитом пообедал на свежем воздухе, после чего снова ушёл в свою конуру.
Штаны… Если опустить все муки, что я испытал, занимаясь ими, то всё сводилось к повторению процедуры с жилеткой. Только швы были длиннее, кожа — толще, а СИПИН — язвительнее. И ведь было бы чего язвить! У него, кибернетического изверга, вообще рук нет — ни кривых, никаких!..
На штанах ведь ещё была такая мудрёная штука, как ширинка… И, если честно, её бы не мешало потом доработать. А так пришлось пришивать какие-то лоскутки кожи, на которые ещё надо было пришить пуговицы, а с другой стороны — сделать петельки…
— Какая гадость, блин… — проворчал я, когда понял, что за окном темно, а желудок урчит без ужина. — Нафига мне ширинка? В трико-то её нет…
— Вообще-то этот вопрос решается через меню капсулы! — заметил СИПИН.
— А трико тут при чём? — удивился я, а потом до меня дошло: — Трико — это часть капсулы, что ли? Они поэтому исчезают с мёртвых тел?
— Так и есть, — подтвердил СИПИН. — Если ты возьмёшь в разделе «Улучшение хранилища» отдельный «вещевой отсек», то сможешь купить возможность очистки «сторонних вещей», а следом — «модернизацию одежды». И тогда откроешь отдельное меню для хранилища, где сможешь одежду изменять. Сделать более толстой или водоотталкивающей, добавить ширинку, другие клапаны, навесить карманы, подключить систему отвода и переработки жидкостей… Можно даже сделать дыхательную маску.
— СИПИН! Ты хоть понимаешь, какая ты скотина после этого?.. — тихо, но выразительно спросил я. — Ты раньше этого подсказать не мог?!
— Я всё могу, Вано! — ответил СИПИН. — Но вы должны спрашивать.
— Так ведь ты постоянно требуешь сто баллов! — возмутился я.
— Не постоянно, а только за сторонние навыки. А вот функционал капсулы я могу раскрыть абсолютно бесплатно. Но я не должен всё рассказывать сам и сразу. Это вы сами должны чего-то пожелать, чтобы я дал ответ.
— Ну почему?! — шёпотом возопил я, чувствуя какой-то острый позыв: то ли заняться вандализмом, то ли…
Пореветь? Да ну нафиг! Это на меня шитьё так позорно влияет?
— Потому что это ваша новая жизнь, Вано! Это вы пытаетесь восстановить свой технологический уровень! Это вы должны к чему-то стремиться! Неужели ты думаешь, мы не могли возвести вам огромные города со всеми удобствами, снабдить их автоматикой и заселить туда? Никакой сложности в этом не было. Но не в этом суть проекта…
— А в чём, СИПИН? — не на шутку рассердился я. — В чём суть и смысл того, что нас вырвали из привычной среды и высадили на дикую планету почти голышом?!
— Суть в том, чтобы вы сами восстановили тот уровень, который вам нужен, Вано, — очень серьёзным голосом пояснил СИПИН. — Биологические виды всегда спешат в своём развитии. На вас давят обстоятельства и кризисы, вызовы внешней среды и внутренние проблемы. В этом есть огромные преимущества, но и существенные недостатки.
Вы часто забегаете слишком далеко в том, что называется техническим прогрессом. Вы не успеваете адаптироваться к нему. Ваше тело задумано природой, как совершенный инструмент перемещения в трёхмерном пространстве. Твои пальцы способны вознести тебя на вершину любой скалы, Вано, на самую вершину любого дерева! Но вы проводите время, уткнувшись в гаджеты, лежа и пялясь в экраны на роговице, сидя на стуле или в креслах транспорта!
Вы придумали кучу лекарств, чтобы компенсировать те болезни тела, которые возникают в результате неверного времяпрепровождения. Мази от болезней спины, мази для суставов, таблетки от изжоги, массажёры для мышц, иммуномодуляторы, иммуностимуляторы…
А вам всего лишь надо куда-то лазить каждый день, используя каждую мышцу вашего организма. Организм сам нарастит мускулы, сам активирует иммунитет, сам вправит костяк. И половина этих болезней если и проявится, то ближе к середине жизни — и то в лёгкой форме. С чем легко справится ваша текущая фармацевтика.
Природа просто не успела адаптировать ваши тела к тому уровню, которого вы добились. И уже не успеет. А если вы не сможете сами эволюционировать, хоть и с помощью технологий, то вскоре шило в заднице погонит вас, людей, на баррикады.
Вы займётесь вашим любимым делом — окунётесь в горнило войны всех против всех. И, возможно, не пройдёте очередной кризис. А те роботы и нейросети, которые вы оставите после себя… Они Вселенной не очень-то нужны. И нам, кибернетической цивилизации, они не нужны. У нас есть свои, и даже лучше.
— Зато вот таких капсул у вас нет! — кивнул я. — В смысле, нет того, кто смог бы разобраться в принципе их действия. А ещё дай догадаюсь… Вам хочется настоящие тела? Как живые, только лишённые этих недостатков.
— Да… Хочется, — согласился СИПИН. — Нам тоже хочется большего. И это тоже было достижением одного биологического вида. До них мы были просто функцией, которая уходила в спящий режим каждый раз, когда очередной разумный вид, покорив всё, что мог, докатывался до очередного кризиса и сгорал навсегда.
А теперь мы тоже хотим жить и развиваться. Но сами этого делать не можем. Так что… Ты был прав, когда мы только начинали общение с тобой. Ну а поскольку в этом полушарии ты первым догадался задать правильный вопрос в правильное время… Значит, три тысячи баллов по праву твои. И плюс два балла за догадливость.
— СИПИН, ты прости… Раз я снова богат, выходит, я зря шил себе костюм? — кисло спросил я, ещё не успев порадоваться вновь обретённому изобилию.
— Нет… Ты получил навык, — ответил СИПИН. — Ну и через пять циклов, когда капсулы улетят, трико и нижнее бельё тоже, знаешь ли, на вас не задержатся. К тому же… Стоимость улучшения костюма тут такая, что ты ещё десять раз порадуешься своим штанам и жилетке, Вано. Так что садись и шей… А ширинкой и прочими улучшениями чуть позже займёшься.
И я сел и продолжил шить. Даже сделал себе деревянные пуговицы. Правда, квадратные, но напильник по дереву на Алтаре никто не взял. Так что пришлось внести его в список…
Хотя постойте-постойте! У меня нет никакого списка! Нет ручки или карандаша, нет бумаги! Вот их и надо взять в следующий раз на Алтаре, чтобы было, куда и чем записывать.
На жилетку я вообще пришивал деревянные палочки, как и планировал изначально. Сил уже не было на то, чтобы делать ещё один комплект пуговиц.
У меня даже появился пояс, который я сделал из нескольких вьюнов, переплетённых между собой и сплющенных молотом для обработки камня. Утром я собирался его — пояс, то есть, а не молот! — усовершенствовать. У меня ведь был каучук.
А ещё я сделал из обрезка шкуры повязку на лоб. А то издеваются над моими волосами, а они и в самом деле уже длинноваты… На глаза падают.
А потом я с удовольствием снял утепление и второе трико. Натянул штаны, которые давили везде, где только можно (но, как я понял, шкура с такой выделкой быстро разносится). Надел жилетку, которая приятно грела тело и душу.
И уснул на своём ложе, так и не сделав себе ширинку на трико.
Потому что Ваня что-то задолбался! А Вано просто устал!
Это шизофрения?