Глазам больно. Тугая повязка стягивает голову. Сквозь нее едва-едва видны очертания предметов. Снимать запрещено: получишь удар по рукам.
Шее больно. Шрам еще не до конца зажил.
Челюсти больно. Порой зубы режут внутреннюю часть губ. Она кровоточит, и почему-то вкус крови на языке порождает внутри странное, болезненно-приятное чувство…
Все ощущения как будто размыты, нечетки, как будто она находится в полусне. На улице зима? Весна? Лето? Вода, которую ей порой подносят прямо ко рту в большой кружке, горячая? Или прохладная?
Сейчас день? Ночь? Утро? Она не знает, да ее и не сильно это волнует.
Она четко понимает только одно: прямо перед ней, на расстоянии вытянутой руки, что-то такое сладкое, теплое, манящее. Она чувствует аромат этого, и все ее тело как будто сводит судорогами от предвкушения…
Пожалуйста, дай мне хоть чуть-чуть. Пожалуйста, я умоляю. Дай. Или я заберу у тебя ее силой.
Она, не осознавая, тянет руку вперед. Медленно. Она все еще почти ничего не видит, но знает — вот там то, что ей сейчас нужно больше всего на свете. То, ради чего она… живет?
— Дай, дай, дай… — ослаблено шепчет она.
Рука касается чего-то теплого и мягкого, но одновременно липкого. Она вцепляется в это из последних сил и тянет на себя.
Удар тростью заставляет разжать пальцы. Не такой сильный, чтобы покалечить, но чувствительный. Она, как раненый зверь, отдергивает руку и шипит.
Нет. Она должна сопротивляться этому. Это — не она. Это — что-то злое, голодное внутри нее, а не она!
Правая рука вновь вытянута вперед, но левой она держит свое запястье и упорно тянет ее назад. Это немного помогает.
В ее подбородок снизу упирается что-то деревянное, заставляя ее слегка приподнять голову. Опять трость?
Мягкий голос, владельцу которого, должно быть, и принадлежит трость, медленно и с некоторой грустью произносит:
— Давай, покажи мне хоть искру человеческого. Если ты хочешь когда-либо выбраться отсюда и жить подобием жизни, тебе придется научиться это контролировать. Я надеюсь, ты меня понимаешь?
— Да, — тихо говорит она, продолжая удерживать руку.
— Хорошо, — он убирает трость.
Она различает, что очертание хозяина трости начинает двигаться, а затем чувствует, что к ее губам подносят что-то горячее, одурманивающе пахнущее мясом, и, кажется, кровью.
Она вцепляется в мясо зубами и пальцами, разрывая его и заглатывая большими кусками, как зверь. Теплая кровь приятно будоражит разум. Чувство голода постепенно покидает ее, и взамен приходит спокойствие.
— Надеюсь, у тебя есть достойная причина, чтобы продолжать это, — негромко говорит хозяин трости.
Очертания предметов размываются, теперь она совсем не может понять что и где находится. Голос мужчины становится каким-то далеким, непонятным. Все покрывает чернота.
Это был всего лишь сон?
Проходит совсем немного времени, а может быть, и довольно много, и темнота вновь начинает рассеиваться.
Ее лицо, как и обычно, закрыто капюшоном и повязкой. Она уже почти привыкла, не пытается их снять, хоть ей и все еще не очень удобно перемещаться так. Но солнце сейчас слишком яркое.
Ее немного трясет, но причина этому довольно проста: она едет на грубо сколоченной повозке по плохой деревенской дороге. Кто-то из вампиров говорит, что они подъезжают к городу.
— Надеюсь, ты готова, — негромко говорит ей сидящий рядом Райден, которого она легко узнает по голосу.
Он выглядит сосредоточенным. Его руки скрещены на груди, а трость лежит рядом.
Кирай кивает. Девушка нервничает, ведь она долго готовилась к этому дню. Дню, когда она сможет снова увидеть людей. После этого ее мир перестанет ограничиваться деревней вампиров и небольшим участком леса вокруг… Конечно, если все пройдет гладко.
Они останавливаются у больших ворот города. Один из вампиров соскакивает с повозки, подходит к страже и недолго говорит с ними.
Райден вопросительно смотрит на Кирай. Та внимательно прислушивается к своим ощущениям. Ничего. Она пожимает плечами. Он качает головой в ответ.
Вампир возвращается, и они беспрепятственно въезжают в город.
Повозка проезжает еще некоторое время по широкой улице, затем сворачивает в небольшой тупичок и останавливатся. Вампиры, все в одинаковых плащах, слезают с повозки — двое сразу же принимаются разгружать немногочисленные тюки и куда-то их перетаскивать, один занимается лошадью, а еще один коротко кланяется Райдену и куда-то уходит.
— Идем. Нужно кое-что купить, — глава клана уверенно ведет ее мимо телег и лошадей в сторону большого крытого рынка.
Людей вокруг нет. Впрочем, она знает, что они всегда выбирают такое время для того, чтобы приехать.
Глава идет чуть впереди, но Кирай чувствует, что боковым зрением вампир периодически посматривает на нее. Ее это немного сердит, но она никак это не показывает. Не хватало еще, чтобы он решил, что она не справилась, еще до того, как начнется самое сложное испытание.
Райден входит в небольшую лавку со скромной вывеской. Звенит колокольчик, висевший на двери — Кирай так давно не слышала этого звука. В нос вампирам ударяет резкий пряный запах: на множестве полок разложены мешочки со специями, и кроме того, над прилавком сушится изрядное количество пучков какой-то травы. Девушка кашляет от непривычного запаха.
Вскоре слышатся шаги, и к ним выходит мужчина средних лет, который радушно приветствует Райдена: похоже, он тут постоянный клиент.
Пока глава клана озвучивает свой заказ, Кирай осматривает помещение, но ей быстро это наскучивает, и она начинает разглядывать продавца. В конце концов, она уже довольно давно не видела обычных людей.
Сначала она смотрит на него по большей части от нечего делать, отмечая, что люди совсем не изменились за то время, пока она жила в деревне, но постепенно ее интерес приобретает совсем иной характер.
“Интересно, какая на вкус человеческая кровь? Наверное, такая же вкусная, как кровь кроликов? А может, даже гораздо вкуснее. Почему Райден медлит? Проверяет, что поблизости никого нет? Даже одна я легко бы повалила его на пол, заткнула рот пусть даже и этой травой, а потом… Возможно, его крови бы даже хватило нам обоим”.
Кирай не замечает, как ее спина напрягается, колени чуть сгибаются, а пальцы сжимаются. Ее лицо приобретает хищнический оскал, отчасти скрытый капюшоном и повязкой. Нужно только выждать момент, когда он повернется, чтобы достать очередной пучок специй, а затем наброситься сзади и впиться прямо в шею…
Райден поворачивается к ней, что-то говорит, добродушно улыбается и с силой хлопает по плечу.
Это отрезвляет ее. Кирай слегка мотает головой, чтобы стряхнуть наваждение, и практически силой заставляет себя отвести глаза от продавца, и только спустя несколько секунд после этого понимает, что только что чуть не произошло. Ее спина холодеет.
Она практически проиграла. Если бы не Райден, она бы набросилась на этого человека.
Они выходят из магазина и оказываются в небольшом переулке. Глава останавливает ее и просит снять повязку с глаз, и сам делает то же самое, а затем говорит внимательно на него посмотреть.
В переулке царит полумрак, поэтому они могут практически беспрепятственно разглядеть лица друг друга. Кирай всматривается в его глаза.
В них яростный, всепожирающий голод. Такой же, как и в ее глазах.
Очертания переулка и главы размываются. Перед глазами вновь темнее на несколько секунд. Опять сон?
Из легкого ступора ее выводит строгий голос:
— Не стой на месте, двигайся!
Она едва-едва успевает уклониться от атаки в корпус. Девушка уже привыкла к повязке, но сражаться в ней все еще слишком сложно. Ее рука машинально тянется к лицу.
— Ты прожила неделю в полной темноте, но в бою все еще пытаешься полагаться на зрение. Похоже, мне придется заставить тебя тренироваться в глухой повязке. Ты должна научиться использовать свое преимущество: возможность чувствовать ток крови внутри противника. Зрение у тебя можно отнять, например, ослепив. А это ощущение — твой козырь.
Райден скользящим движением приближается к ней и точным движением приставляет трость-меч к ее шее. Его глаза закрыты плотной повязкой — гораздо плотнее, чем обычная вампирская, которая была на Кирай.
— Не спорю, ты недурно сражаешься, но любой более опытный вампир легко тебя убьет, — сказал он.
— Ты же говорил, что вампиры бессмертны? — слышит она свой голос.
— Это не совсем так. Вампиры не стареют и практически не болеют, большая часть ран на нас рано или поздно заживет. Но вампиру, можно, например, отрубить голову, — он атакует ее в шею.
Девушка отбивает эту атаку. Она уже привыкла к тому, что он легко может сражаться с ней и читать нотации одновременно. Он кивает и продолжает.
— Сильно травмировать легкие или сердце, — он резко приблизижается и толкает ее рукоятью трости. Кирай с трудом успевает отпрыгнуть назад. — А также с помощью солнечной воды, но это я покажу тебе позднее. Поверь, я не выпущу тебя отсюда до тех пор, пока не буду уверен, что ты сможешь постоять за себя. И мне не важно, сколько лет это займет. Я никуда не тороплюсь…
…В дверь аккуратно постучали. Догадываясь, кого он увидит на пороге, Марк открыл.
— Приветствую, — Райден вежливо приподнял шляпу и вошел внутрь.
— Я же просила не называть меня “подопечной”, - недовольно пробурчала Кирай.
Мужчины удивленно повернулись в ее сторону, но глаза девушки были закрыты: похоже, она разговаривала во сне.
— Ах, эти прекрасные былые деньки, — хмыкнул Райден.
Он прислонил трость к стене и повесил шляпу на кривой гвоздь, торчавший неподалеку от двери. Затем он оглядел комнату, и, не найдя лучшего места, разместился на полу рядом с кроватью. Марк уселся рядом.
В комнате было довольно темно: парень не стал открывать шторы, чтобы не тревожить сон Кирай, но проникавшее через щели солнце достаточно освещало комнату, чтобы он мог рассмотреть гостя.
На вид ему было около тридцати, однако что-то неуловимое в его лице подсказывало, что на самом деле ему несколько сотен лет. Шрамы от ожогов, которые парень заметил еще вчера, выглядели старыми. Марк предположил, что они могли остаться еще с войны, но вслух спросить не решился.
Черты лица вампира можно было назвать красивыми. Райден смотрел на него все с той же легкой хитрецой, что и вчера, но Марк, более-менее разбирающийся в людях, почувствовал, что плохих намерений у этого вампира нет, во всяком случае, сейчас.
Райден был высок, довольно худ, но хорошо сложен. Во всяком случае, с точки зрения Марка-медика.
Черные брюки и рубашка с небольшим золотистым узором выглядели довольно дорого. К правой ноге у Райдена была прикреплена небольшая сумка — примерно такая же, как у Кирай, да и плащ был очень похож на ее, разве что темнее.
Глава клана Кита молча, будто ожидая чего-то, смотрел на него. Марка это смутило и он поспешно задал давно крутившийся на языке вопрос:
— Как думаете, вампиры уже знают, что я здесь?
Теперь, когда Кирай ничего не угрожало, он в полной мере осознал, где находится, и по-настоящему испугался. Впрочем, присутствие выглядящего дружелюбно Райдена немного успокаивало его.
— Да, думаю практически вся таверна уже в курсе, — задумчиво ответил он. — Но, я думаю, Изакая намекнул интересующимся, что тебя лучше не трогать. А что, хочешь все-таки уйти в обычную таверну?
— Не хочу. Может, вы знаете, почему Кирай атаковали вчера?
— Дело в вампирской крови. Алхимики хотят получить из нее эликсир бессмертия, поэтому платят баснословные деньги тем, кто может ее достать. Как я и говорил, Кирай отравили ей же: даже нескольких капель хватит, чтобы вампир потерял сознание на пару дней. Я предупреждал ее о подобном, но, по-видимому, она потеряла бдительность. Но, вообще, я пришел узнать подробнее о том, что происходило за время, пока вы путешествуете вместе.
— Хорошо. Мне начать с момента, когда мы познакомились? — уточнил Марк.
— Вообще я предпочел бы, чтобы ты начал с момента, когда ты подумал, что путешествовать с вампиром — это хорошая идея.
— Дело в том, что у меня не так много денег, а мне очень нужно добраться до Мейтона, потому что… — начал Марк, не уловив иронии в его голосе.
— Ладно, можешь не так подробно, — вампир махнул рукой, прося избавить его от лишней лирики.
Парень кивнул, не обижаясь, и продолжил свой рассказ.
Он уже практически дошел до момента, когда они прибыли в Альтан, как вдруг его прервал тихий, хриплый, и крайне недовольный голос:
— Ты что, собираешься выложить ему все?
— О, ну конечно, на самом интересном месте, — хмыкнул Райден.
— Кирай! Как ты себя чувствуешь? Тебе что-нибудь нужно? — Марк развернулся и встал на колени рядом с ней.
— Все нормально, — вампир попыталась сесть на кровати, но ее руки задрожали, и, оценив свои силы, она приняла решение продолжить лежать. — Но, пожалуй, мне стоит еще отдохнуть.
— Ты пришла в себя раньше, чем я рассчитывал, но я рад, — сказал ей Райден, а затем повернулся к непонимающему Марку и пояснил: — Кирай не любит рассказывать мне про свои путешествия. А я, между прочим, переживаю за свою подопечную.
— Да конечно, — как-то не очень уверенно возразила она. — И да, я просила меня так не называть.
Вампир поднялся на ноги и пригнулся над ней, а затем несильно щелкнул ее по лбу.
— Это за то, что выпила предложенное чужаками вино, и за то, что догадалась привести человека в деревню вампиров.
— Но Кирай хотела сделать как лучше, — попытался вступиться Марк.
— Как бы мне не было неловко это признавать, но старик прав что в первом, что во втором случае, — Кирай вздохнула. — Кстати, Райден, когда мне станет лучше?
— Думаю, ближе к завтрашнему утру. А теперь я, пожалуй, вас покину. Но я еще вернусь, чтобы дослушать историю вашего путешествия. И ты не сможешь мне помешать!
Он погрозил девушке пальцем, взял трость, помахал им шляпой и удалился. Марк закрыл за ним дверь.
Кирай зевнула и повернулась на бок.
— Старик иногда бывает таким невыносимым… Но все равно я обязана ему многим, если не всем. Да и вообще, чтоб ты знал, он — один из инициаторов заключения мирного договора между людьми и вампирами.
Под конец фразы ее речь стала тихой и неразборчивой.
— Все хорошо? — спросил все еще немного обеспокоенный Марк.
— Ага, — вампир снова зевнула и слабо протянула руку вперед. — Дай…
Не понимая, что ей нужно, Марк подошел ближе.
Кирай едва-едва коснулась его запястья слегка дрожащими пальцами. Почему-то решив, что ей нужна кровь, он поднес руку к ее лицу, думая, что ей так будет удобнее.
Вампир сонно потянулась и взяла его ладонь в свои. Ничего не говоря, Марк сел на пол, спиной опершись на кровать. Он не мог видеть ее, но почему-то он решил, что так будет лучше сейчас.
— Я думала, что ты будешь ненавидеть меня после того, что увидел на пристани, — слабым голосом сказала она.
— Нет, я никогда бы не стал… — начал было Марк, но она его тут же прервала.
— Они хотели ограбить корабль, и до этого совершили еще много преступлений. Я передала их городской страже…
— Почему ты сразу об этом не сказала?
— Я думала, ты мне не поверишь… — едва слышно сказала она.
— Конечно я бы поверил! Ты остановила преступников, это же здорово, ты защитила команду корабля. Ты молодец!
Марк повернулся к ней, и увидел, что она мирно спит, слегка сжав его руку.