— Что ж, — Боб пошевелил бровями, когда Джулиус закрыл дверь. — Это выглядело многообещающе.
— Что ты тут делаешь? — спросил Джулиус, игнорируя то, как пылало его лицо. — И почему ты так одет?
Каждый раз, когда Джулиус видел Боба, пророк был одет так, словно упал в шкаф и надел то, на что рухнул. Так было и этим утром, но Боб рухнул в роскошный шкаф. Вместо его привычных странных рубашек и джинсов в краске он был в ослепительной комбинации черных брюк от фрака, бирюзового шелкового тренча, жилета из змеиной кожи и бархатной шляпы цвета бургунди с белыми страусовыми перьями. Даже его голубка была с розовой кружевной розочкой, привязанной к макушке головы, как шляпка, и от общего вида Джулиус — который все еще был в черной футболке с длинным рукавом и джинсах, которые ему оставил Боб, когда он сменил облик прошлой ночью — ощущал себя как странный.
— Мне тоже нужно нарядиться?
— Наверное, — сказал Боб, обвил рукой его плечи и повел его по коридору. — Но на это нет времени. Это твое серьезное утро, Джулиус Хороший Дракон! Ты не хочешь опоздать на вступительную встречу нового и первого Совета Хартстрайкеров!
Джулиус скривился.
— Об этом. Я…
— Это шанс, которого мы ждали, — сказал Боб, перебив его, зеленые глаза искрились. — Наконец, будущее открыто. Эстелла, самое большое препятствие, мертва, и даже если ее замена родится завтра, она не овладеет Миром Пророчеств в ближайшие пятьдесят лет, этого хватит, чтобы укрепить мои планы, — он радостно улыбался. — Впервые в моей жизни вся доска моя. Ты знаешь, как это?!
— Нет, — признался Джулиус. — Но разве ты не забегаешь вперед? Еще нужно переживать из-за Черного Размаха.
Боб цокнул языком.
— Во-первых, если ты не видишь иронии, говоря пророку, что он забегает вперед, я официально откажусь от тебя как брата. Во-вторых, я не переживаю из-за Черного Размаха, потому что не могу ничего с ним сделать. Его затеи на другом уровне. Теперь ты знаешь, какой он, и я не должен объяснять, почему.
Джулиус кивнул. Он уже понял, что Черный Размах был Драконом, Видящим Вечность, близнецом Дракона, Видящего Начало, бессмертной концепцией, хранящей будущее всех драконов. Он был и тем, кто, по словам Боба, был в ответе за смерть всех пророков. Джулиусу казалось, что за таким нужно было следить, но Боб уже сменил тему:
— Я разберусь с Черным Размахом в свое время, — он быстро вел брата от лазарета в коридор, где было много народу. Коридор соединял смежное здание, где жили смертные, и главную часть горы Хартстрайкер. — Сейчас мы получили открытое поле, пора думать МАСШТАБНО.
— Прошлая ночь не была масштабной? — спросил Джулиус, едва поспевая за шагами высокого брата.
— Свержение Бетезды и изменение структуры клана Хартстрайкер были просто основой, — заявил пророк. — Как только я заполучил своих драконов на местах, наступит время настоящего шоу.
Джулиус кивнул.
— И какого?
— Хорошая попытка, — Боб погрозил пальцем. — Но ты теперь среди серьезных шишек, малыш. Больше никакой халявы.
— Ладно тебе, — простонал Джулиус, они пересекли мраморное фойе на пути к золотому лифту, который поднимет их к тронному залу Бетезды на вершине горы. — Тебе просто расслабляться. Ты уже знаешь, как все сложится! Но вся эта неуверенность — кошмар для нас. После всего, что мы прошли, ты не можешь довериться мне больше и хотя бы намекнуть?
— Доверие не нужно, когда ты видишь будущее, — сказал Боб, повернулся и посмотрел на младшего брата. — Но если тебе станет лучше, из-за доверия к тебе я не могу сказать, что будет, — он широко улыбнулся. — Ты — лучшее и самое утонченное орудие, с каким я работал. Ты — лом, которым я вскрыл вселенную, Джулиус Хартстрайкер. Если думаешь, что я рискну этим, чтобы ты меньше нервничал, то ты безумнее меня.
— Но ты не сумасшедший, — Джулиус скрестил руки на груди, глядя на пророка. — Ведь так?
Уверенная улыбка Боба не дрогнула, но что-то на его лице обострилось. Не движение, а будто изменение перспективы, которое делало его беспечную улыбку новой и жуткой.
— Во всех пророках есть врожденное безумие, — тихо сказал он. — Невозможно видеть так много, как видим мы, знать, что знаем мы, и не дать этому повлиять на твои взгляды. Со временем перестаешь видеть личностей. Все — лишь проценты и вероятности, ходы на доске, и когда ты всегда играешь на двадцать ходов вперед, ты невольно кажешься безумным для всех, кто все еще заперт в настоящем.
Он вздохнул и поправил шляпку голубки.
— Это порой одинокая жизнь, но интересная, полная возможностей. И, кстати о возможностях, — он порылся в карманах тренча, вытащил несколько смятых записок, разную серебряную утварь, один из кружевных свертков птичьего корма, которые люди бросали на свадьбах, а потом отыскал плотно сложенный лист пергамента. — Тебе это понадобится.
— Что это? — спросил Джулиус, взяв бумагу, которая была сложена так много раз, что почти напоминала куб.
— Новый устав клана, который я заставил всех подписать прошлой ночью. Документ, пропитанный магией, который направляет силы Бетезды Совету и определяет будущее нашего клана.
Джулиус чуть не выронил пергамент.
— И ты носил это сложенным в кармане?
— У сердца, — сладко сказал Боб, прижав ладонь к груди. — Это единственная моя копия, так что будь осторожен. Я доверяю ее тебе, потому что она тебе понадобится. Это утро — первое официальное собрание Совета Хартстрайкеров, и ты можешь поспорить на освобожденные перья твоего хвоста, что матушка перепробует все трюки, чтобы нарушить процесс. Твоя единственная надежда остановить ее — знать новые правила и заставить ее следовать им. Иначе мы можем сдаваться и возвращать ей клан.
Джулиус даже не хотел думать о таком поражении.
— Я постараюсь, — пообещал он, осторожно убрал сложенный квадратом пергамент в свой карман. — Но зачем ты говоришь все это мне? Тебя там не будет?
— Зачем мне идти? — Боб пожал плечами. — Я не в Совете.
Джулиус сжался в ужасе.
— Ты не можешь заставить меня делать это одного!
— Но ты должен быть один, — твердо сказал пророк. — Ты хотел, чтобы было так, Джулиус. Ты отказался убивать мать и забирать власть должным образом. Ты хотел Совет, и ты усадил себя на одно из трех мест…
— Потому что никто не хотел это делать!
— …и теперь нужно действовать, — перебил его Боб. — Ты получил все, что хотел. Бетезда была свержена, ни один Хартстрайкер не умер, и весь клан повернул на новый, менее разрушительный путь. Но то, что ты добился своего, не означает, что ты не в ответе за то, чтобы это сработало, — он понизил голос до грозного шепота. — Пора поддержать свои слова делом, Джулиус. Даже хороших драконов наказывают.
Он сказал это, словно озвучил смертный приговор, но Джулиус не успел придумать, как ответить, золотой лифт, которого они ждали, прибыл.
— Времени сожалеть уже нет, — сказал Боб, снова глупо улыбаясь, сдвинул медленно открывающуюся дверцу лифта и толкнул братишку внутрь. — Но будет не так плохо. Ты уже заполнил два из трех мест в Совете. Как только закроешь последнюю вакансию, Совет будет полным, и вы втроем будете Хартстрайкерами магически и законно. Это власть, Джулиус! Я знаю, что ты — жалкое подобие дракона, но даже ты должен смочь насладиться этим. Особенно, раз в этот раз запечатана матушка. И у тебя теперь свой милый меч, — он кивнул на Клык в ножнах на бедре Джулиуса. — Тебе нечего бояться.
Бобу было легко так говорить. У него был Клык столько, сколько его все знали. Джулиус даже не понимал полностью, как работал его меч, и он не мог ощущать себя лучше в разговоре с матерью с любым оружием, он всю жизнь боялся матери, но особенно — утром после того, как свергнул ее. Но было поздно отступать. Боб уже нажал кнопку тронного зала, не пустив других драконов своим телом, и помахал Джулиусу.
— Удачи! — крикнул он, пока дверцы закрывались. — И помни мой мудрый совет!
— Какой? — Джулиус сжал дверцу лифта и отдернул руку, когда вспомнил, что у его матери не было мер безопасности, которые не давали дверцам лифта отрезать пальцы. — Ты ничего мне не говорил!
Пророк ухмыльнулся в брешь между закрывающимися дверцами.
— Будь собой.
Джулиусу эти слова уже надоели, но было поздно просить брата о большем. Зеркальные золотые дверцы уже закрылись, и лифт поехал, унося Джулиуса вверх по горе на ужасной скорости, к Бетезде, ждущей в ее логове.
В том, что от него осталось.
Со всем безумием прошлой ночи Джулиус не успел обдумать, что последствия боя в тронном зале означали для самого тронного зала. В свете утра ущерб потрясал. Огромный каменный коридор с головами врагов Бетезды, где был выход из лифта, выглядел не так плохо, но большие деревянные двери с позолотой в конце стали щепками от залпа, который создал Боб, сломав чары Амелии, и дальше было только хуже.
В огромной пещере тронного зала Хартстрайкеров большие трещины тянулись по стенам и полу. Огромная золотая мозаика, изображающая Бетезду во всей ее пернатой красе, была полностью уничтожена, когда Конрад бросил туда Джастина, и балкон почернел со всех сторон от белого огня Эстеллы. В центре комнаты огромный череп его дедушки, который гордо висел под позолоченным потолком, теперь лежал на боку, и резной трон его матери был грудой позолоченных обломков.