Марси пригнулась, бросила тело на теплый асфальт, и вершина горы Хартстрайкер взорвалась залпом огня, обломки посыпались на город внизу.
Глава 11
За двадцать минут до этого, когда Марси еще не добралась до закусочной, Джастин и Джулиус были в золотом лифте на пути к вершине горы, чтобы ответить на вызов Бетезды.
Джулиус подумывал не идти. Два дня после свержения, и он стал понимать, что не обязан вздрагивать от каждого слова матери. И ему отчаянно нужно было время, чтобы обдумать все, что ему рассказала Челси, и найти подход, с которым они победят. Решение должно быть. Он не хотел принимать, что Бетезда держала Челси — и кладку Ф, да и весь клан — в вечной ловушке. К сожалению, он не мог легко решить эту головоломку, и было сложно думать, когда мать звонила и звонила.
Он решил пойти. Он не обязан был больше слушаться мать, но он посадил ее в Совет, и было грубо игнорировать ее. И, может, дело было важным, так что он покинул убежище Ф на дне горы, забрал брата и стал подниматься к другому концу мира Хартстрайкеров, чтобы узнать, чего она хотела.
Как всегда, на стук в дверь Бетезды открыла Фрида. Ф его матери оправилась от времени с Амелией, но было все еще что-то не так в том, что она опустила взгляд, увидев Джулиуса, попятилась, словно боялась приближаться к нему.
— Фрида, — мягко сказал он. — Все хо…
— Она в сокровищнице, — она все еще смотрела на пол, указывая на коридор. — Большая дверь в конце. Не пропустишь.
Джулиус и Джастин переглянулись, рыцарь опустил ладонь на меч.
— Я понял, — Джастин прошел внутрь. — Идем.
Джулиус нервно кивнул, радуясь, что его крупный брат пошел первым. Он не мог определить, но что-то в покоях матери ощущалось не так этим утром, и не только Фрида. Ее нервозность можно было объяснить множеством причин после свержения Бетезды, но эта тревога была новой. Неясная злобная угроза висела в очищенных комнатах его матери, как старый дым.
Жаль, ведь в других обстоятельствах Джулиус был бы рад походу. В отличие от короткого пребывания в гостиной вчера, сокровищница была в сердце логова Бетезды. Тут покои размера человека расширялись вдвое, становясь пещерами размера дракона. Первая была пещерой для кладки яиц, открытая и пустая, но другая была закрыта огромной железной дверью, которая покалывала магией дракона.
Судя по размеру, Джулиус даже не знал, как они пройдут. Но он получил ответ, не успев задать вопрос, когда Джастин подошел и схватил огромную металлическую дверь, потянул так, что его рука вырвалась бы, будь он человеком. Он сделал брешь достаточно для них, махнул Джулиусу идти вперед, пока придерживал дверь. Джастин протиснулся в брешь за ним, и они оказались в сияющем новом мире.
Из-за размера ее клана и факта, что она управляла обоими континентами Америки, сокровищница Бетезды Хартстрайкер была легендой среди драконов. Теперь он увидел ее сам, и Джулиус понимал, почему. Грубо вырезанная пещера за дверью была огромной, как тронный зал, и каждый ее дюйм был завален чистым золотом.
Золотые цепи свисали с потолка как сталактиты, создавая огромную паутину вокруг больших золотых ламп, чей золотой свет заставлял пещеру мерцать. На стенах висели гобелены с золотыми нитями, не давали увидеть камень за ними, а на земле были горы золотых монет, похожих на песчаные дюны. И, как узнал Джулиус, пытаясь освободить место для Джастина, на них было тяжело стоять. Он чуть не упал, его брат поймал его за плечо, чтобы они не рухнули в золото. Они огляделись в поисках Бетезды.
Ее было удивительно тяжело найти. Все в комнате был размером для драконов, включая огромную и странно приплюснутую гору золота в дальней части пещеры, впадину в горах сокровищ, которая явно долгое время играла роль кровати очень большого дракона. Тут даже обычно грозная в человеческом облике Бетезда выглядела почти изящно, сидя на спешно сооруженном троне из золотых слитков. Как всегда, Конрад был рядом с ней, хотя он выглядел не так спокойно, как обычно, сжимал Клык, наблюдая за их матерью со своего поста у дальней стены. Бетезда даже не обращала внимания на своего рыцаря. Она сидела на самодельном троне, смотрела на Джулиуса свысока холодно, так по-драконьему, что это смотрелось чужим на ее милом человеческом лице.
— Так-так, — медленно сказала Хартстрайкер, уперлась локтями в ее Клык в ножнах, который лежал на ее коленях. — Кто решил нас почтить своим присутствием.
Извинение уже подступило к губам Джулиуса, но он вспомнил, что уже не должен был говорить ей это.
— Я спал, — сказал он. — И я хотел бы вернуться к этому, так чего ты хочешь?
Бетезда приподняла бровь.
— Как сухо, — упрекнула она. — Где же твоя хвалёная вежливость?
— Истончилась в последнее время, — честно сказал он, скрестил руки на груди. — Борьба с драконами, постоянно пытающимися мне помешать, потому что им так хочется. Но, уверен, завтрашнее голосование это исправит.
Он улыбнулся, но его мать этим не ответила.
— Не ты один устал от этого, — она сжала меч и встала с трона. — Я терпела твои причуды так долго, потому что, честно говоря, не мечтала, что ты столько продержишься. Я думала, что вес множества твоих недостатков раздавит тебя раньше, чем ты станешь раздражающим. Но ты, как таракан, просто не умираешь.
Она зарычала, и кровь Джулиуса похолодела. Он много раз ощущал гнев матери, но до этого не видел, как сильно она ненавидела его. Было больнее, чем он ожидал. Несмотря на все, что произошло, глубокая часть него все еще желала одобрения его матери. Но остальной он, та часть, что не была ребенком, глядящим на драконшу, которая должна была его защищать, понимала, что это ничего не меняло.
— Ты права, — он опустил ладонь на свой меч. — Я не умру. Я уже говорил, Бетезда, ты не избавишься от меня или этого Совета. Мы останемся, и чем раньше ты это примешь, тем счастливее будешь.
— Еще посмотрим, — она спустилась с горы золота к нему, ее босые ноги двигались уверенно на движущихся монетах. — Я всегда верила в справедливость, Джулиус. Ничто не злит меня сильнее, чем то, что мне приходится смотреть, как успешные драконы, как я, наказываются и предаются, а мелкие неудачники, как ты, могут забраться на вершину. Я все жду, что равновесие мира вернется и сокрушит тебя, но — из-за выходки моего покойного отца, добавившего непобедимый не жестокий меч — я печально говорю, что природе не позволяют вернуть свой курс. Но ничья удача не длится вечно, — она вытащила свой Клык из ножен. — И твоя вот-вот иссякнет.
Когда она закончила, меч Джулиуса тоже был в его руках.
— Хватит, — спокойно сказал он, сжимая меч перед собой. — Нет смысла угрожать. Пока у меня это, мы оба знаем, что ты не можешь мне навредить.
— О, это не угрозы, — Бетезда крутила меч пальцами, показывая, что Клык Джулиуса не парализовал ее, как должен был, если она планировала убить его. — Я просто сообщила факт. Я научилась этому трюку у Брогомира. Будущее куда приятнее, когда знаешь, что случится.
Это была уловка, и Джулиус проигнорировал ее, смотрел, как она крутила меч. Клык Бетезды, технически, обладал силой управлять остальными, но они уже узнали, когда это произошло в прошлый раз, что воля его Клыка, останавливающая насилие, перекрывала приказ ее Клыка. Но, хоть он был уверен, что его мать хотела убить его, что означало, что она должна была застыть, она двигалась, и он не знал, почему. Он не знал, что она задумала, и это, а не ее угрозы, пугало его.
— Ах, — ее голос был довольным. — Вот. Страх. Я начала думать, что теряю хватку. Но не переживай, милый. Страх — естественное состояние для слабаков, как ты. Ты не сделал ничего, чтобы заслужить место рядом со мной. Каждый твой успех — мятеж, глупость с Советом, твое выживание — за счет других. Боб, гадкий маг, даже мой отец помог тебе из могилы. Но все это прекратится сейчас. Да, — она оглянулась, — Челси?
Едва их мать произнесла ее имя, Челси вышла из теней рядом с Конрадом. Даже из другой части сокровищницы Джулиус видел, что она была бледнее, чем когда Фредрик зашивал ее, но это не замедлило ее, она подошла к Бетезде.
— Я знаю, что вы сблизились в последнее время, — Бетезда погладила волосы Челси. — Но ты не понимаешь, что я очень близка со своей дочерью. Я знаю все о ваших разговорах, включая тот, что только что завершился, который считался бы изменой, если бы это было еще важной в безумии на горе.
Челси поежилась, пока она говорила, и ладонь Джулиуса сжалась на мече.
— Я знаю, что ты шантажируешь ее, — прорычал он. — Но, какой бы ни была тайна, это не дает тебе права использовать ее как рабыню.
— Тут ты ошибаешься, — проворковала его мать, прижимаясь щекой к щеке Челси, насмешливо подражая объятиям матери. — Я спасла Челси от нее. Я знаю, что она сделает — делала — чтобы сохранить свою тайну, и это делает ее моей. Моей дочерью, моей опасной тенью, верной мне, навсегда.
Она нежно поцеловала дочь в щеку, Челси закрыла глаза в гневе, и Джулиус не мог терпеть такое.
— Она не твоя, — прорычал он, скаля зубы. — Как и все мы! Тебя слушались на этой горе, потому что ты не давала другого шанса. И самое печальное в том, что так быть не должно! Ты — наша мать. Мы родились, любя тебя, доверяя тебе. Если бы ты дала шанс, мы бы следовали за тобой по своей воле до края Земли. Но ты не дала. Ты вызывала только недоверие, манипулировала нами с момента нашего рождения, а то и до этого. Потому твой единственный «верный» ребенок ненавидит тебя больше всего!
Глаза Челси были огромными, когда он закончил. Джулиус тоже был потрясен. Он не хотел говорить все это вслух, но уже не было смысла это скрывать, когда Бетезда решила ударить.
— Все, что произошло за последние дни, ты навлекла на себя сама, — сказал он, хмуро глядя на мать с гневом, накопленным за два десятка лет. — Ты говоришь, что я добрался сюда, потому что мне помогали, но многие твои дети хотели мне помочь, потому что я выступал против тебя.
— Так я — проблема? — прошипела Бетезда, отталкивая Челси. — Запутавшийся ребенок. Я — Хартстрайкер! Ты мог заставить меня подписать отказ от моей власти, угрожая мечом — кстати, это было лицемерно, учитывая твои слова о Челси — но это не важно. Все, для чего ты работал, теперь бессмысленно, ведь Совета не будет.
Джулиус потрясенно смотрел на нее.
— Но он уже есть, — сказал он. — Ты уже отказалась от своей власти. Ты проиграла, Бетезда. Это не отменить.
— О, милый, — проурчала Бетезда. — Когда ты поймешь? Я никогда не проигрываю. Если я испытываю неудачу, я просто нахожу новый способ победить. Потому я — Хартстрайкер, а ты станешь пятном на моем полу, — она подняла голову, повысила голос, позвав кого-то за ним. — Верно я говорю, Грегори?
Джастин зарычал, оба Дж оглянулись и увидели, как в пещеру вошел Грегори.
— Что ты тут делаешь? — Джастин скалился.
— То, что должен был делать ты, — прорычал Грегори, замер и свысока посмотрел на Джастина. — Ты зовешь себя Рыцарем Хартстрайкеров, но когда Хартстрайкер была свергнута, ты допустил такое. Теперь ты защищаешь ее узурпатора, который даже не победил ее в бою, — он отвел взгляд, кривясь. — Ты не заслуживаешь стоять на вершине этой горы.
Джастин фыркнул.