Просперо вышел из портала, созданного чародеем Эрихом, и своими глазами убедился в существовании купола из молочно-белого тумана, накрывшего Эрту. Мэй, последовавшая за ним, стала рядом. Теперь половину её лица закрывала золотая маска, а волосы она выкрасила в белый и заплела в косички-дреды — чтобы скрыть разницу их структуры и цвета.
— Это его работа, — произнесла она, нервно стуча пальцами по рукояти меча. — Искажение пространства-времени с помощью мистической способности управления потоками воды и воздуха.
— Сила Кирина, — Просперо вспомнил имя Дженази, названное Забытым. — Вы знаете, как попасть внутрь, синьора?
— Я не знаю, зачем он окружил целый город этим туманом, а вы спрашиваете меня, как сквозь него пройти… Здесь пройдет только другой адепт, использующий воду и воздух, и способный манипулировать реальностью. Перед нами замок, для которого есть только один ключ. Не стоило отпускать Викторию.
Просперо задумался. Вспомнил, как обидело решение девушки не брать его с собой в Дакиэрро. Да, он здесь нужнее, но…
Инспектор поспешно затолкал поглубже крамольную мысль. Кто он такой, чтобы позволять себе думать о подобном?
— Для каждого замка найдется своя отмычка, — ответил Просперо, делая шаг навстречу туману неизвестности.
— Мы не знаем, что за ним, — рука Мэй опустилась на плечо инспектора. — Вполне возможно, что отец таким образом защищает Судо от некой угрозы, с которой не способен справиться силой. Вы можете себе представить, что за сила заставила его пойти на такой шаг?
И Просперо представил. Вспомнил невероятную мощь Дженази — и содрогнулся. Кто он такой, чтобы подумать о самой возможности биться плечом к плечу с таким великим воином?
Потом вспомнил его истинный облик — и содрогнулся еще раз. Только сильнее. Тело забило мелкой дрожью.
— Вот видите, — Просперо почувствовал, как его собственный ужас передался Мэй через его плечо по ее руке. В самые сердце и разум.
И тогда он вспомнил, что сказал ему в тот день, когда пришел в себя в юном теле и с рукой, вернувшейся на место.
— Он всего-лишь человек, — ответил Просперо, ощущая, как в тело возвращается тепло уверенности. — А в жизни каждого человека наступает момент, когда ему нужна помощь. Любая помощь.
И сделал еще один шаг вперед.
Рука Мэй, готовая вот-вот соскользнуть с его плеча, сжала пальцы на рукаве его нового плаща.
— О Небо… Я все равно иду с вами. Он — мой отец.
— Я не отпущу вас одних, — раздался за их спинами голос Фредерика Сольряйна. Древний фелкамел сменил свой потрепанный плащ на черную накидку с золотым полумесяцем — эмблемой его Великого Дома. Новый костюм-тройка под ней был совершенно белым.
— Ты останешься здесь, — ответила Мэй. — Присматривай за всем. И не беспокойся зря — не факт, что нам вообще удастся пройти.
— Боюсь, что как раз вам удастся… — пробормотал Фредерик, закрыв верхнюю часть лица широкими полями зеленой шляпы — под цвет сапог.
Просперо стало не по себе от его смутной уверенности в их успехе.
— Мой нос чует неладное, — продолжил Сольряйн. — А уши слышат шаги забытых богов.
— Забытые запечатаны в своих темницах, синьор Фредерик, — поспешил успокоить его Просперо. — И среди них многие на нашей стороне.
— Я имею ввиду других забытых богов, господин Просперо, — улыбнулся Сольряйн. — Тех, кто гораздо старше покровителей Первых Домов. Однажды я встретился с одним из них, и он подарил мне вот это, — Фредерик извлек из внутреннего кармана необычного вида белую игральную кость, в форме которой Просперо узнал двадцатигранник-икосаэдр. — И сказал, что я пойму, когда придет время передать ее другому человеку. Держите, инспектор.
«Осторожнее, Просперо, — прозвучал в голове Эспозито голос Дзаа-Тхон-Кгара. — Осторожнее с этим».
«Эта вещь настолько опасна? — мысленно ответил Просперо. — Может, тогда мне просто отказаться?»
«От таких подарков не отказываются».
Сбитый с толку словами Забытого, инспектор подставил ладонь, и Фредерик вложил в нее кость. Она оказалась теплой на ощупь. Из неопределенного материала — и без каких-либо насечек на гранях.
— На ней ничего нет. Никаких цифр, — произнес Просперо.
— О, вам стоит ее только бросить, — улыбнулся Фредерик. — Только не делайте этого из чистого любопытства. И по необходимости тоже не бросайте. Вообще никогда не бросайте ее — если вы понимаете, о чем я.
— Не понимаю, — честно ответил Просперо.
— Тем лучше.
***
Они вошли в туман под крик пролетевшего в небе сокола. Просперо непроизвольно посмотрел вверх, но не увидел даже тени крыла стремительной птицы. А потом туман сомкнулся вокруг них непроницаемой стеной, и остался только путь вперед.
Инспектор с первого шага взял инициативу на себя, и Мэй оставалось только держаться за рукав его плаща.
— Я ничего не вижу, — призналась она, явно имея ввиду не только обычное зрение.
— Я тоже, — ответил Просперо, ощущая внутри мрачное напряжение Дзаа-Тхон-Кгара. Всевидящие глаза Забытого были бессильны перед этим туманом. Он только мог помочь ему отмечать узор камней на сухой земле, которые служили здесь единственным ориентиром. Туман поглощал даже звуки — голос Фредерика, который попытался послужить им своеобразным маяком, исчез, стоило сделать десяток шагов.
Неведение тревожило. Прошло пять минут осторожного шага, и ничего не изменилось. Просперо начало казаться, что они ходят по кругу. Чтобы проверить это, он наполнил мистической энергией образ копья-яри, и оно возникло в его руке, окрасив туманную завесу лазурью своего электрического свечения. Нити синих разрядов извивались и шипели на зеркальной поверхности прямого клинка, закрепленного на древке из черного ясеня.
Просперо вонзил копье в сухую землю.
— Это им вы ранили Шепчущего в его родном измерении? — спросила Мэй, не скрывая почтительного трепета перед оружием, защитившим мир от чудовищной сущности Извне.
— Да, — будничным тоном ответил инспектор. — И я надеюсь, что оно сможет послужить нам ориентиром.
Заставить себя разжать пальцы на древке оказалось невероятно сложно. Для поддержания формы копья необходимо огромное количество энергии и концентрации, и чем оно дальше от него, тем больше их требуется. Без помощи Дзаа-Тхон-Кгара при бросках просто не обойтись.
«Не бойся, — пророкотал Забытый из своей темницы, — я буду считать шаги и отмечать направление относительно копья. Но чтобы просчитать это пространство, тебе придется создать еще одно».
Просперо прислушался к дрожи в теле. Ощущалась подступающая слабость.
«Сто шагов, Просперо. Вперед или назад — неважно».
И они прошли еще сто шагов.
Эспозито сосредоточился, создавая еще одно копье — совершая еще один акт предельной концентрации мысли и мистической энергии — но пальцы правой руки лишь обожгло ярким электрическим разрядом. Мэй вскрикнула — часть заряда прошла сквозь тело Просперо и ударила девушку. Он едва не разжал пальцы, но в последний момент его остановил голос Забытого:
«Не отпускай!»
— Извините, синьора, — инспектору было стыдно за результат его неудачи. — Я не хотел.
— Все в порядке, — улыбнулась Мэй. — Только объясните, что вы делаете.
— Создаю вторую точку отсчета для нашей системы координат. Нужно понять, по каким законам искажается пространство в этом тумане.
— И для этого вы создаете оружие, способное ранить бога… Уже второе. А вы опасный человек, инспектор Просперо Эспозито.
— И не говорите. Сам от себя не ожидал.
Последовала вторая попытка создать копье. Такая же неудачная.
— Может быть, дело в размере? — Мэй была совсем не в восторге от повторного удара током. — В вашем арсенале есть дротики? Или ножи?
«А это идея, — прозвучал удивленный рокот Забытого. — Действительно, копье ассоциируется у тебя с твоим сильнейшим оружием, и ты подсознательно тратишь на него практически всю свою энергию».
Просперо задумался. Вспомнил тот старый каталог холодного оружия, который так сильно увлек его много лет назад. Нагината и яри были именно оттуда. А что еще понравилось ему тогда?
Шпага.
Легкий и длинный меч со сложной гардой, которым можно рубить и колоть — но колоть все же лучше. Словно маленькое маневренное копье, идеальное продолжение руки.
Просперо закрыл глаза, представляя образ той самой шпаги с так понравившейся ему плетеной гардой, сосредоточился — и ощутил в правой руке полтора килограмма остро заточенной стали, большая часть веса которой приходилась на рукоять.
Идеальный баланс.
— Красивый, — с восхищением признала Мэй, любуясь синеватыми всполохами молний на серебристом клинке.
Просперо без лишних слов воткнул шпагу в землю.
— Теперь еще одна, — создание клинка отняло у него в пять раз меньше энергии, и инспектор испытал небольшой прилив воодушевления. — Думаю, вы можете остаться у этой шпаги, синьора. Я смогу найти к ней дорогу так же легко, как и к копью, которое уже оставил.
— Вы уверены? — спросила Мэй с сомнением.
— Абсолютно. Я установлю третий ориентир и вернусь к вам. И тогда мы сможем вычислить направление, которое позволит нам пройти сквозь этот туман.
Девушке оставалось только довериться Просперо. И совершив короткий вдох-выдох, он шагнул в туман, внимательно прислушиваясь к Дзаа-Тхон-Кгару.
«Они двигаются, — сообщил Забытый спустя десять шагов. — И копье, и шпага. Вращаются вокруг тебя, словно их несет водоворотом».
— Но ведь это я двигаюсь, — осторожно заметил Просперо. И остановился.
«Остановились. Копье в трехстах шагах слева от тебя. Меч — в пятнадцати шагах впереди».
— Но я не сворачивал.
«Да. Если будешь просто идти вперед, ничего не получится — туман вытолкнет тебя из себя, исказив пространство. Сосредоточься на своем мече, зафиксируй его образ в голове — и иди вперед».
Просперо последовал совету — и через полминуты вышел обратно к Мэй.
— Вернулись? — с надеждой спросила она.
— Еще нет… — и направился в обратную сторону, на этот раз фиксируя в своей голове образы шпаги и копья одновременно.
«Отлично, Просперо, — одобрительно пророкотал Забытый. — Теперь у нас есть стабильные ориентиры».
Инспектор с облегчением улыбнулся и ускорил шаг.
Через пять минут он вышел из тумана и нос к носу столкнулся в Фредериком.
— Где Мэй? — нахмурился Сольряйн.
«Спроси, сколько времени прошло,» — подсказал Забытый.
— Как давно мы вошли в туман? — послушно спросил Просперо.
— Минут десять назад, — без лишних вопросов ответил Фредерик.
«Время тоже искажается,» — усмехнулся Дзаа-Тхон-Кгар, играя молниями между своих пальцев.
— Нужно отметить границу тумана и держать ее за спиной, — предложил инспектор, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Что? — не понял Фредерик.
«Интересная идея, но боюсь, что туман просто выведет тебя к другой точке внешней границы, — ответил Забытый. — И все пробовать стоит».
На глазах у Фредерика и других бойцов Стаи Просперо воткнул в землю по зыбкой границе тумана еще пять шпаг на значительном удалении друг от друга — и снова шагнул внутрь. Сразу направился к Мэй.
И не обнаружил её там, где оставил.
Забытый выругался. Просперо тоже.
«Не страшно, — спустя пару минут сообщил Дзаа-Тхон-Кгар, — она просто выйдет из тумана».
— Мэй! — крикнул Просперо. — Мэй Квон!
Его крик утонул в плотной белой дымке. Ответа не последовало.
Тогда Просперо вытянул вверх ладонь и выпустил небольшую синюю молнию, разорвав пространство ее сухим треском и осветив его электрическим сиянием.
— Мэй Квон!
«Не трать энергию понапрасну».
Просперо вздохнул.
— Что могло заставить ее покинуть это место?
«Что-угодно. Вероятнее всего, для нее прошло больше времени, чем для нас, и она просто устала ждать».
Предположение Забытого показалось инспектору логичным.
— Хорошо. Тогда я буду просто пытаться пройти сквозь это проклятое место.
***
Полчаса Просперо бродил в тумане, удерживая в голове местоположение клинков и копья. Но чем дальше он удалялся от них в предполагаемую сторону города, тем сложнее становилась задача. И каждый раз, когда его контроль ослабевал, Дзаа-Тхон-Кгар сообщал ему о смещении меток в пространстве.
Инспектор начал уставать.
«Согласно картам местности, от границы тумана до городской черты около пяти километров, — напомнил Забытый. — Ты прошел примерно половину пути — если направление верное».
— Если, — вздохнул Просперо.
«Впереди что-то есть,» — внезапно рыкнул Забытый Бог.
— Почему вы так решили?
«Туман. Смотри, он течет вперед. Словно его затягивает в водоворот. Там, перед тобой».
И правда, присмотревшись к структуре тумана, Просперо заметил, что он начал формироваться в потоки, которые при совершенном безветрии текут вперед, переплетаясь друг с другом причудливой вязью.
«Тебе лучше обойти это место,» — произнес Дзаа-Тхон-Кгар.
— Но что, если это и есть выход?
«Это не выход, Просперо. Это, Бездна его дери, узел реальности. Я понятия не имею, что тебя там ждет. Сейчас покажу…».
И Просперо увидел — Забытый транслировал в его сознание трехмерный образ области тумана вокруг, пронизанной электро-магнитным полем, источником которого было тело самого инспектора. Движение тумана в нем создавало слабые электрические токи, которые он мог видеть благодаря силе своего покровителя — и эти сплелись в замысловатый подвижный узор, в котором просматривалась вполне четкая и определенная система. Словно потоки тумана переплел между собой кто-то разумный.
— Напоминает орнаменты из книги одного Забытого Автора, — заметил Просперо. — «Кельтские орнаменты». Между прочим, подобные традиции плетения существуют во многих культурах нашего мира.
«На моей родине плетения запрещены, — тихим рокотом ответил Дзаа-Тхон-Кгар. — И мы боролись с ними здесь, на Тейзое. Людям не следует связываться с этой силой».
— Но узел есть узел, верно? — инспектор догадался о причине необъяснимой сдержанности эмоций обычно прямолинейного ному-за-грим.
«Узел есть узел, — согласился Забытый. — Нить есть нить. Если бы мы могли понять все узоры, то не оказались бы здесь,» — он развел руками, указывая на абстрактные стены своей абстрактной темницы.
Просперо задумался. Уже второй раз за день Забытый Бог предлагает ему самому принять решение — потому что самому ему неизвестны последствия выборов. Ному-за-гримм не всеведущи — он понял это в самом начале их необычного сотрудничества. Но завуалированный страх в этом существе наблюдал впервые.
«Я не боюсь, — сдержанно прогремел Дзаа-Тхон-Кгар в ответ на его мысли. — Разумно остерегаюсь неизвестности, которая ждет, между прочим, тебя. Это ведь ты можешь сгинуть на веки вечные. Я здесь останусь при любом исходе — за Вратами».
— Какова вероятность того, что я найду путь сквозь туман, если попытаюсь обойти этот вихревой узел? — прямо спросил Просперо.
«Околонулевая».
— А если впереди есть ключ к загадке этого места?
«Мы не знаем. Это только допущение».
— То есть пятьдесят на пятьдесят?
«Да, шансы высокие,» — подтвердил Забытый Бог с ухмылкой.
И Просперо шагнул вперед — в направлении места, которого страшился бессмертный ному-за-гримм.
Через несколько шагов туман начал рассеиваться, и он различил впереди силуэт человека. Кто-то сидел на большом камне, подперев подбородок рукой — в классической позе мыслителя. Еще шаг — и инспектор оказался в полностью свободном белой завесы пространстве, очерченном правильным кругом туманного водоворота.
Человек на камне поднял на него взгляд своих ярко-синих глаз, и Просперо поразился тому выражению абсолютного спокойствия, сформированного необычными чертами совсем молодого лица. То, что он издали принял за капюшон, оказалось длинными волнистыми волосами золотистого оттенка, свободно падающими на спину и плечи, оставляя открытыми лицо. Облачение незнакомца состояло из серого плаща, синей куртки и зеленых штанов необычного покроя. На ногах были старые стоптанные сапоги. Справа от камня на земле лежала дорожная сумка.
— Добрый день, синьор, — поприветствовал мужчину инспектор.
— Добрый, — с улыбкой ответил ему незнакомец.
— Вы не подскажете, как мне добраться до города? Я заблудился в этом тумане.
— Я здесь как раз для того, чтобы отговорить вас от этой идеи, — вздохнул незнакомец. — Или хотя бы предупредить вас, инспектор Просперо Эспозито — или Сальваторе Анаклето ди Мартино. Так вас назвала ваша мать.
— Габриэлла ди Мартино, — холодно ответил Просперо, ощущая в голове и сердце яростную бурю гнева, радости и скорби. Гнев — потому что этот человек затронул тему, слишком болезненную для инспектора. Радость — потому что он оказался прав, и ответ на загадку прошлого нашел свое внезапное подтверждение. Скорбь — потому что он знал, что произошло с его матерью.
— О, вы знаете, — на лице незнакомца отразилось сожаление и понимание.
— Нетрудно было сложить исчезновение беременной девушки и появление меня на пороге сиротского приюта с разницей в одну неделю, — ответил Просперо. — Ее родственники сказали мне, что она собиралась назвать сына Сальваторе. И раз вы знаете так много моих имен, почему бы вам не представиться?
— Раддар Даррад, — мужчина встал и поклонился.
— Имя-палиндром? Вам не кажется невежливым представляться псевдонимом? — позмутился Просперо.
— Так меня назвали родители, — в глазах мужчины мелькнула обида, и инспектор ему поверил.
— Извините.
— Пустое, — отмахнулся Раддар, и сел обратно на камень.
— Откуда вы узнали, что я буду здесь? — начал свой допрос Просперо.
— Мне сказали. Попросили предупредить вас об опасности.
— Кто?
— Этого я сказать не могу…
Инспектор нахмурился.
— Кто вы такой?
— Человек? — Раддар задумчиво взъерошил пальцами густые волосы, и лишний раз закинул их назад.
Просперо хотел было указать, что имел ввиду род занятий, но вспомнил свой диалог с Дженази и отказался от этой идеи.
— Какая опасность меня ожидает впереди? Смерть?
«Есть вещи хуже смерти, Просперо,» — произнес Дзаа-Тхон-Кгар очень тихо. Инспектор ощущал, с каким задумчивым вниманием он изучат Раддара Даррада.
— Ответьте мне, Сальваторе, так ли необходимо вам попасть в Эрту? — спросил мужчина.
— Прошу, называйте меня Просперо Эспозито. Или просто Просперо.
— Если только вы не станете называть меня «синьор Раддар Даррад», — улыбнулся мужчина, и инспектор испытал странное чувство де жа вю. Вспомнил свой не такой уже давний диалог с Иваном Рыковым.
— Хорошо, — ответил Просперо, пряча руки в карманы плаща. И вспомнил о странной кости, которую ему подарил Фредерик. Она лежала во внутреннем кармане.
Желание достать ее показалось невыносимым.
— Я предполагаю, что в Эрте находится мой учитель — человек по имени Дженази.
— Это так, — подтвердил Раддар.
— Ему может быть нужна моя помощь.
— Вы уверены?
— Я не знаю…
Раддар Даррад сплел пальцы в замок и опустил на них подбородок.
— Вы не знаете. И вас это не страшит?
— И да, и нет, — честно ответил Просперо.
— Вы понимаете — с учетом всех обстоятельств — что опасность, о которой я вас предупреждаю, может превзойти все ваши ожидания?
Пальцы правой руки начало жечь фантомным огнем — именно ими инспектор намеревался достать кость. И он подчинился этому подсознательному требованию.
— Забавно, — с иронией улыбнулся Раддар Даррад, увидел в руке Просперо белый двадцатигранник. — Весьма и весьма.
— Вы знаете, что это?
— Разумеется. Вы уже бросали ее?
— Нет, — честно ответил инспектор. — На ней нет обозначений.
— Бросьте.
— Зачем?
— Я решу, помочь вам с выбором, или нет.
Просперо колебался лишь пару секунд. Желание проверить, что такого в этом резном куске кости, было слишком велико.
Многогранник практически беззвучно стукнулся о сухую землю, прокатился немного — и остановился. Одна из его граней теперь смотрела точно вверх. Но она по прежнему была пустой.
— Хорошо, — Раддар снова улыбнулся. — Пусть так и будет.
— Вы их различаете? — удивился Просперо.
— Да, — мужчина ответил с такой позитивной убежденностью, что инспектор решил воздержаться от дальнейших расспросов.
Раддар извлек из внутреннего кармана толстую колоду крупных карт. Гадальных, не игральных.
— Вытяните карту из колоды, Просперо Эспозито. Вытяните — и не показывайте мне.
«А вот сейчас тебе и правда лучше повернуть обратно, парень, — прогремел Дзаа-Тхон-Кгар, сверкая молниями. — Найдем другой путь».
Пальцы Просперо застыли в сантиметре от колоды карт. Тело парализовал ужас неведомого.
Но потом он посмотрел Раддару Дарраду в глаза — и увидел в них белые искорки веселья.
Интерес. Любопытство. Азарт.
И Просперо Эспозито вытянул карту. Взглянул на нее — и спрятал обратно в колоду таким образом, чтобы Раддар не смог увидеть ее значение.
— Ну и что вы решили?
— Прошу, давайте на «ты», — Просперо улыбнулся так широко и искренне, как не улыбался уже очень давно. Так широко он не улыбался даже Ивану Рыкову перед своим отбытием во Фламби.
— Хорошо, — только и пожал плечами Раддар.
— Я иду в Эрту.
Мужчина вздохнул.
— Ну раз так… Вам понадобится проводник.
Раддар скорее спрыгнул, чем встал с камня, и вытянул правую руку чуть выше уровня плеча.
Над головой раздался пронзительный птичий крик, отдаленно напоминающий соколиный. Очень громкий и звонкий.
Просперо поднял голову — и увидел в верхней точке белого колодца, сформированного вращающимся туманом, силуэт огромной птицы с таким размахом крыльев, что они задевали противоположные стороны циркулирующих потоков. Но чем ниже она опускалась, тем меньше становилась, и в конце на запястье Раддара сел хищный представитель пернатого вида с угольно-черными глазами и пепельным опереньем. Загнутый клюв был широким и коротким, напоминающим нос хищного зверя, а на голове у него было самые настоящие уши — не длинные перья, а именно кожистые ушные раковины млекопитающих, как у кошек или собак. Только очень длинные и узкие. И они были покрыты мелкой пепельной шерстью.
— Это Кустос Рё, — представил необычного птицезверя Раддар. — Рё, познакомься с Просперо Эспозито. Ему нужно попасть в Эрту. Проведешь его?
Кустос Рё ответил одобрительным криком, вызвавшим болезненный звон в ушах — совсем как после выстрела.
«Ты сошёл с ума, — с бессильной злостью произнес Дзаа-Тхон-Кгар. — Если бы я мог, то уже остановил тебя. Ты видел карту, Просперо. Какого дьявола?!»
— Добрый день, синьор Кустос Рё, — с улыбкой поклонился птицезверю инспектор. — Искренне рад вашей помощи.
На карте, которую он вытащил из колоды, была изображена красивая — и печальная девушка в белом балахоне. Белые волосы, черные глаза. С изогнутой косой в руках — на бритвенно-остром лезвии танцевали бледные блики тусклого солнца.
Смерть.