В состоянии плохо контролируемой ярости бывший Гвардеец приземлился в центре многолюдной площади Фламби, завершив второй необходимый для этого прыжок. Тоттенгрибер в неизменном черном плаще стоял напротив, горожане старались обходить по кругу этого походившего на мертвеца человека.
— Ну здравствуй, Раббен, — сказал Дженази, своим до предела обострившимся чутьем уже обнаружив в городе два десятка дронов и больше дюжины сильных обладателей мистических способностей. Еще вчера он заметил прибывших в Фламби бойцов, среди которых был человек Белгорро, Рыков, и так как они ограничились наблюдением за домом Валерии, беспокоиться по этому поводу не спешил. А вот появление боевых машин ускользнуло от его внимания, и на это была веская причина: именно в этот момент он останавливал рвущуюся из Волчьей Зимы огромную ириссу, которая нашла дорогу в этот мир сквозь сны Юрики. Встреча со зверем из родного мира гата, а значит, и его собственного по сути, для Дженази не прошла без следа, хотя он и справился с ним сравнительно легко — острота восприятия была на время утрачена. А Ичиро привел своих людей во время тяжелого разговора с Валерией, так что он лишь несколькими секундами позже понял, что в Фламби был открыт стабильный пространственный переход. Это умение сын Ришари показал еще в Ховине, когда сбежал от Дженази, но тот только сейчас узнал, что мальчишка способен перемещать с континента на континент целые отряды. Гата, к слову, так не умели, но Ичиро, кровь которого не была пробуждена встречей с Белым Волком, развивал не способности своего народа, а высокую склонность к мистическим искусствам. И достиг в этом деле определенных высот.
— Ты никогда не был болтлив, — произнес Дженази, словив пулю в сердце, — но Раббен… Это невежливо.
Без каких-либо объяснений выпустив в бывшего товарища всю обойму, Тоттенгрибер выбросил оружие и материализовал в руке длинную стальную цепь с серповидным клинком на конце. Дженази, который до этого момента не уворачивался только потому, что на линии огня находились все еще ничего не понимающие люди, тут же сократил дистанцию, не позволяя Раббену замахнуться, и схватив его, прыгнул. И он только догадывался, что покидая городскую черту, срывает к чертям злодейский план Сигурда: тот оказался достаточно наивен, предполагая, что Дженази позволит состояться битве двух бывших Гвардейцев среди большого скопления людей.
Полет получился недолгим, длиной всего в несколько секунд, но за это время Раббен успел материализовать еще один пистолет и опустошить его магазин, всадив в тело Дженази еще десяток пуль. Дядя Юрики, одна рука которого была занята блокированием цепи с серпом, а вторая не выпускала воротник Тоттенгрибера, защититься от выстрелов не мог, но и пули, выпущенные в упор, не могли ему толком повредить. И когда они падали в лесную чащу, начинающуюся сразу за городом, Дженази с нескрываемым удовольствием размазал Раббена по стволу дерева, оказавшегося у них пути.
Старая сосна выдержала столкновение с хрупким человеческим телом, хотя ее и сотрясло от тонкой верхушки до самых корней, вниз посыпался редкий зеленый снег хвои и тоненькие веточки. Шишек не было. Глухой удар по дереву полностью заглушил хруст костей и влажный треск разрываемой плоти Тоттенгрибера; Дженази приземлился на полусогнутые ноги, оставив за собой глубокие борозды в земле и жуткую полосу из крови и внутренних органов своего противника, которые вывались из разорванного пополам туловища. В его руках осталась только верхняя половина, Раббен хрипел и вращал глазами, пытаясь ударить сломанной в двух местах рукой. Дженази, глухо зарычав, схватил его за голову и расплющил ее о толстый ствол уже другой сосны. Брызнули в разные стороны осколки черепа, мозг и капли крови, а когда бывший Гвардеец шагнул назад, по чешуйчатому стволу сползало дикое месиво из того, что осталось, таращась на него покинувшими орбиты серыми глазами, рядом с белыми вкраплениями раскрошившихся зубов.
— Какого черта, Раббен? — все еще рыча, спросил у его останков Дженази. — Привел с собой кучу дронов и стреляешь, не говоря ни слова, да еще в таком людном месте! Мы же неплохо ладили… Помнишь, я всегда говорил, что у каждого человека есть целый комплект недостатков, и твой далеко не самый худший? Бледный как смерть, носишь только черное, молчишь вечно, хрен улыбнешься и говоришь только правду — тогда я даже считал это достоинствами и, если честно, пытался немного подражать. Но сейчас ты мне совершенно не нравишься, Раббен.
Изувеченное тело Тоттенгрибера растворилось в воздухе, до последней капли и лоскута сорванной кожи. И появилось вновь, материализовавшись из воздуха в пяти шагах от Дженази, уже совершенно невредимое. Возвращению в прежнее нетронутое состояние подверглась и одежда, и без тени эмоций на лице Раббен материализовал пистолеты, возобновляя стрельбу сразу с двух рук.
Ни одна пуля на этот раз не попала в цель, ладонь Дженази, мгновенно сократившего расстояние, проломила грудную клетку Раббена и отшвырнула его к стволу следующей сосны. Но он устоял на ногах и не прекратил стрельбу, даже когда двигающийся с невероятной скоростью Дженази оторвал ему правую руку. Когда оторвало и голову, Раббен на пару минут успокоился, а потом снова восстановил свое тело и продолжил бой.
После четвертой «смерти» Тоттенгрибер материализовал не пистолеты, а большую, совершенно черную косу с настолько длинными лезвием и рукоятью, что невольно поднимался вопрос, а как, собственно, с ней управляться человеку? Раббен ответил почти сразу, очертив вокруг себя черной сталью широкий круг. Радиус атаки оказался гораздо больше длины и без того немаленькой косы: срезало все сосны на расстоянии до четырех метров, а те, что стояли чуть дальше, только задело, хотя две из них все равно сломались под собственным весом. Дженази, который увернулся и от лезвия, и от падающих деревьев, схватил один из срубленных стволов и с безопасного расстояния расплющил Тоттенгрибера размашистым горизонтальным ударом. И ощутил в этот миг, как в Фламби, в том месте, где находились племянники, вдруг повеяло Волчьей Зимой, и Ичиро с Юрикой пропали. Яростно взвыв, он вырвал косу из рук вновь воскресшего Раббена и снес ему половину черепа.
Только бессмертному было все равно, каким оружием его убивают — голова вернулась на место, как и коса, мистическим образом покинувшая захватившие ее руки.
— Где твой меч, Дженази? — Тоттенгрибер соизволил наконец проронить несколько слов. — Я мечтал скрестить с ним свою Мару с тех пор, как завладел ею.
— Сломал, — ответил тот, размышляя над тем, сможет ли избавиться от Раббена хотя бы на несколько часов, если уничтожит его тело в своем ином облике. Экспериментировать Дженази совершенно не хотелось, но Ичиро и Юрика не пойми как попали в Волчью Зиму, вернуть их следует немедленно, а бросать Тоттенгрибера просто так нельзя.
— Очень жаль, — произнес бессмертный, промахиваясь в очередной раз и срезая еще пять деревьев. Дженази швырнул одно из них в Раббена, благо коса разрубила ствол под острым углом. И почувствовал приближение нового действующего лица на сцене.
Убедившись, что Белгорро направляется именно к ним, дядя Юрики на прощание раздавил череп Раббена, и шагнул в Волчью Зиму.
***
Столбы черного дыма над Фламби Белгорро увидел, когда взбежал на вершину очередного холма. Они поднимались сразу в четырех местах, и когда ярмир хорошенько прислушался, до него донесся гул далекого взрыва. В городе шел бой, и он опоздал к его началу.
Тихо выругавшись, он направил еще больше энергии в свои мышцы и увеличил свою скорость втрое, осознавая, что из-за своей медлительности, возможно, допустил гибель граждан Федерации. Дорогой костюм, порядком истрепавшийся за время его сумасшедшего бега, таких экстремальных нагрузок не выдержал и вспыхнул, срываясь с раскаленного тела пылающими лохмотьями.
Фламби вновь увидит бывшего Гвардейца в боевой форме, но на этот раз Белгорро собирался действовать аккуратнее: горожане до сих пор помнят о тех огромных разрушениях, которые он нанес, когда сражался с Ичиро.
«Никого не бросать в ратушу. Никого не бросать в эти треклятые часы, — мысленно твердил себе «огненный великан» из заметок тринадцатилетней давности. — Восстанавливать их во второй раз будет дорого и не смешно».
У первого очага городских боев Белгорро оказался через несколько минут, и в первые мгновения слегка растерялся: сражались бойцы «Стаи» и дроны. Друг с другом, а не с жандармами или агентами «Молота». Первые в количестве восьми человек прятались в импровизированных укрытиях и не решались открывать огонь, вторых здесь не было вовсе, а дроны и люди Ичиро схватились на улицах не на жизнь, а на смерть.
Бойцов «Стаи» здесь было трое, дронов — шестеро, еще две жестянки валялись неподалеку в состоянии, не подразумевавшем возвращение в эксплуатацию даже после капитального ремонта. Наследники Великих Домов Столсанг и Сатронг списали боевые машины в утиль в самой категоричной форме, третий дрон стоял на очереди, но в момент замешательства Белгорро тонкий синий луч другого робота пробил правое легкое бойца «Стаи» — Столсанга, с зелеными волосами — так что им пришлось перегруппироваться и сменить тактику: рукопашной связывали противника уже двое, пока раненый, отбросив виброклинок, поддерживал их стрельбой из автоматической винтовки.
Наконец ярмир принял решение, и прыгнув на ближайшего дрона, смял его в лепешку одним ударом. Роботы, отправленные на Вердиро Сигурдом, очень хорошо маскировались под обычных людей и только во время боя показывали скрытые синтетической кожей корпус из сверхпрочных материалов и встроенное оружие; стремительные, точные, рациональные, превосходно организованные, могли без особых проблем ликвидировать любое армейское подразделение Федерации и доставить неприятности даже лучшим из бойцов «Молота» и «Стаи», слепленных из одного теста, даром, что по разные стороны баррикад; бесподобные машины смерти, но не идеальные — не такие, каким сотни лет считался Белгорро.
Еще пять прыжков — и все дроны Сигурда были уничтожены. Ярмир довольно осклабился в объектив последнего, зная, что бывший товарищ наблюдает за схваткой, если не управляет одной из машин лично. Пнув обломки, обратил свое внимание на побледневших бойцов «Стаи», подумал немного, выломал здоровенный кусок тротуарной плитки, направил в него заряд энергии и швырнул импровизированную бомбу в потрепанный схваткой отряд. Бросил, особо не целясь, и бойцы успели увернуться. И когда они скрылись из виду, Белгорро не стал их преследовать — его ждал бой в другой части города.
***
Уничтожив двух дронов напротив городского кинотеатра и просто для порядка пронзив раскаленной рукой грудь одного из людей Ичиро, ярмир заметил, что бой идет не только в черте Фламби, но и за ее пределами. Сложно было не заметить взлетающиев воздух на высоту многоэтажного дома стволы деревьев.
Там, среди высоких сосен, сражаются не простые бойцы — если так, конечно, можно назвать дронов и воинов, предки которых вышли из генетических лабораторий Небесных Городов — а Гвардейцы. Дженази и Раббен Тоттенгрибер.
— Вот и свидимся наконец, — проворчал Белгорро, направляясь туда. Он был уверен, что с оставшимися врагами справятся Рыков с командой и Валерия. Самого Ичиро он так и не нашел, и был этому чрезвычайно рад: на этот раз Фламби отделался легким испугом.
***
Никогда и всегда. Волчья Зима, Черный Лес.
— Какого черта?! — кричала Юрика, вылезая из сугроба и трясясь от холода. Сандалии, тонкие джинсы и футболка покупались с учетом жаркой летней погоды, она не рассчитывала оказаться вдруг бог знает где посреди лютой зимы. Навскидку мороз был градусов за сорок, снега — по колено, деревья вокруг — пугающе знакомые. Лесные великаны с черной корой и голыми ветвями. Совсем как в ее снах.
— Что ты сделала? — Ичиро был удивлен и растерян не меньше сестры, отряхиваясь от снега и дико озираясь по сторонам.
— Эй, я тут не при чем! Это ведь ты тот портал сделал? Я о таком в книжках читала. Такие дыры в пространстве, а иногда и во времени… Верни меня обратно, урод!
— Я не успел сквозь него пройти! — возмутился тот. — Ты что-то сделала и мы оказались здесь, непонятно где. И не смей больше меня оскорблять, иначе пожалеешь.
— Пошел нахер! — переступить через грань, за которой начиналась истерика, Юрике не позволяли железное самообладание, которое она привыкла скрывать за колкостями и показной нервозностью. А в данный момент, рядом с убийцей своих друзей, еще и чистая ярость. Но она не могла не заметить, что Ичиро искренне не понимает, что произошло и где они оказались. А значит, у них были проблемы. Большие.
— И я ничего не делала! Создавай свой портал заново, куда угодно, лишь бы там тепло было! Мне холодно…
«Только отвлекись — и я сверну тебе шею,» — пронеслось у нее в голове, мрачное и решительное.
Ичиро спохватился и набросил на плечи Юрики свой плащ. Девушка завернулась в него, словно в одеяло, благо разница в габаритах это позволяла.
— Ну чего ты стоишь? Колдуй давай! — вырвалось из-под него, Юрика укрылась тканью с головой и все равно продолжала дрожать. Не удивительно, плащ не относился к разряду зимней одежды. Хотя еще сильнее ее трясло от ярости.
Ичиро сконцентрировался, и судя по его растерянному виду, потерпел неудачу. И хуже того, по виду начинал замерзать — человек, управляющий льдом и холодом.
— Я не могу, — потерянно признался Ичиро. — Не получается. Здесь нет мистической энергии. И во мне тоже.
— Ты издеваешься? — Юрика даже высунула нос из-под плаща, чтобы сразу спрятаться обратно. — Она есть везде и во всем, ее не может не быть.
— Я похож на идиота?
— Нет, но я видела, как ты лед создаешь. Только не говори, что тебе холодно, не поверю. Наверное, чувствуешь себя как дома, — Юрика прекрасно видела, что это не так, но ей нужно было вывести его из равновесия еще сильнее.
Ичиро только зарычал в ответ и повторил попытку создать портал. С тем же неположительным результатом.
— Тебе что, и правда тоже холодно? — Юрика подогрела интонацию толикой участия. Сочувствия. Она начала понимать, что Ичиро просто не понимает, что совершил там, в Ховине. А значит, он может поверить, что она способна простить его. — Сразу говорю, что мне все равно. Под плащу не пущу, — и она добавила в конец фразы крепкое нецензурное выражение. — Предпочитаю смерть от переохлаждения близости с убийцей. По-крайней мере, в данный момент.
— Тихо, — он подкрепил приказ требовательным жестом, к чему-то прислушиваясь.
— Не указывай мне, что делать, — возмутилась Юрика, но его примеру последовала. И ей показалась, что она слышит чьи-то тяжелые шаги по скрипящему снегу.
— Беги отсюда, живо, — совсем тихо произнес Ичиро, заметив что-то среди деревьев. — Спрячься и не высовывайся, я сам тебя найду.
— Я никуда не побегу! И вообще, ты смерти моей хочешь? А если я волков каких встречу, или медведя? Сожрут же!
— Беги, идиотка!
— Сам козел! И зачем вообще мне это делать? — спросила Юрика, и наконец увидела то же, что и брат — группу зеленокожих великанов, которые один за другим показывались из-за деревьев. Они медленно вышагивали, стягиваясь вокруг них полукольцом и держа в лапах шипастые дубины.
— Это еще кто? — девушка очень быстро поняла, что между этими тварями и людьми если и есть родство, то крайне отдаленное: каждый по три-четыре метра в высоту, под уродливой кожей разных цветов, от зеленого до фиолетового, бугрились мышцы, но как-то неправильно, не так, как у нормального человека. Торчащие из пасти желтые клыки и расположенные в произвольном порядке и в произвольном количестве рога на голове отдаляли сходство еще больше.
— Не знаю. Беги скорее, я разберусь с ними и сразу же найду тебя.
— Они… большие. Точно справишься? Не подумай, что я переживаю, мне вообще все равно, что с тобой будет, а если честно, я буду даже рада, если с тобой что-то случится. Но знаешь, я не хочу, чтобы это «что-то» случилось с тобой здесь и сейчас, потому что это «что-то» потом обязательно случится и со мной тоже.
«Черт возьми, они же смогут тебя убить?» — да, она крайне умело и тщательно замаскировала эту мысль под потоком нервных, испуганных предложений.
И Ичиро не заметил.
— Я не позволю, чтобы с моей сестрой что-то случилось, — он усмехнулся и толкнул Юрику в спину, придавая дополнительное ускорение. И она побежала, стараясь не запутаться в полах длинного плаща. И не врезаться в дерево: оборачивалась девушка очень часто.