02:15, 21 июля 1014 года, воскресение. Федерация Вердиро, республика Кайлена, Эдельбрасс.
Для человека, который весь день провел на ногах и пережил массу самых разных, но сильных впечатлений, теплый душ будет лучшим средством для умиротворения взбудораженного разума и тела, отказывающегося признавать, что на сегодня с делами покончено. Есть еще, правда, мед и молоко, но Юрика решила, что можно обойтись и без радикальных мер. Ей всего-то и нужно, что заснуть на одной кровати с Викторией — на большой удобной кровати в большой уютной спальне. Какая разница, что в этом доме она впервые? Ее дом сейчас там, где Дженази, а он в данный момент находится за стеной. Удобно, уютно, безопасно. Вопрос: так почему она до сих пор не спит?
Проблема была в Виктории. Нет, племянница не храпела, не ворочалась и не перетягивала на себя одеяло — у нее было свое. Но даже если бы оно было одно на двоих, проблем по его поводу все равно бы не было, потому что Виктория лежала так тихо, что даже ее дыхания не было слышно. Так же не было проблемы в отношении Юрики к дочери Валерии — после целого дня переживаний девушка просто устала думать об этом. Нравится, не нравится — сейчас ей было без разницы, даже если причина данных беспокойств лежит на расстоянии вытянутой руки. В пределах ее личного пространства.
Юрика не знала, что не умеет спать с кем-то в одной кровати, потому что раньше никогда не спала с кем-то в одной кровати. Это был совершенно новый для нее опыт, чужое присутствие откровенно мешало расслабиться. Все-таки по своей натуре девушка была одиночкой.
Чтобы избавиться от ноющего ощущения в спине, которая, казалось, пыталась отрастить глаза, чтобы наблюдать за Викторией, Юрика повернулась на другой бок и увидела перед собой затылок племянницы. Интуиция подсказывала, что что-то неладное в ее подчеркнутой неподвижности, по-настоящему спящий человек так лежать не должен, но решила свои подозрения не проверять и почти сразу же отвернулась.
— Не спишь?
Юрика вздрогнула от неожиданности, когда услышала тихий голос Виктории, и почувствовала, как та поворачивается к ней.
— Нет.
— Уже скоро подъем. Утром мама поедет назад в Фламби.
— Я уже успела у ней привыкнуть, — Юрика решила умолчать о другой стороне своего отношения к данному событию. Пусть натянутые отношения между матерью и дочерью и видны невооруженным глазом, но все-таки они мать и дочь, а она — человек посторонний.
— Она к тебе тоже успела привыкнуть, — как бы Юрика не прислушивалась, но двойного дна в словах Виктории не обнаружила. — О чем вы с ней говорили вчера?
— О маме, — быстро ответила девушка, а потом повернулась к племяннице. Глаза Виктории мягко сверкали в тусклом лунном свете, пробивающемся сквозь занавешенное окно, и Юрика старалась смотреть в них прямо и открыто, но чувствовала, как ее взгляд предательски подрагивает.
— И что же она сказала?
— Что дети не отвечают за преступления родителей.
Серебряные огоньки в глазах Виктории погасли — она опустила веки. На мгновение Юрике показалось, что в комнате стало прохладнее, но как только ее племянница снова открыла глаза, это чувство исчезло.
— Если забыть о том, что Ришари отказалась от тебя, то можно даже сказать, что мама поступила благородно, — Виктория, которую Юрика привыкла наблюдать последние три дня, снова вернулась, и в самом гротескном своем качестве. Словно взяли одну меру иронии, горсть высокомерия и щепотку презрения, перемещали и залили жидким азотом (или посыпали твердым водородом, но это уже всем крайностям крайность). Девушка задалась вопросом, тренировалась ли ее племянница для того, чтобы эти эмоции на ее лице были настолько выразительны, или же это у нее само собой получалось, в результате слияния природного таланта и жизненного опыта. Впрочем, истина, как всегда, где-то посередине.
— Она не только так говорит, она так считает на самом деле, — Юрика пыталась сопротивляться, но точка зрения, прямо противоположная точке зрения Виктории, быстро заняла доминирующее положение в ее голове. Она просто не могла с ней не спорить…
— Может быть, — ответила Виктория и отвернулась. — А теперь — спать.
После такого предложения, которое больше походило на приказ, у Юрики пропало не только желание, но даже намерение погружаться в сон. У нее даже мелькнула мысль, что Виктория делает это специально — не может же быть она настолько глупой, чтобы не понимать очевидного. Например, что любая ее попытка заставить Юрику идти у нее на поводу будет принята в штыки.
Требовательная рука девушки легла на плечо ее племянницы. Когда Виктория повернулась, Юрика протянула ладонь, над которой тот же миг вспыхнул тускло сияющий шарик. Он оказался точно между ними, на уровне глаз, и дочь Валерии, сначала удивившись, теперь смотрела на него, зачарованная мистическим светом. Юрика не знала, зачем показала ей то, о чем избегала говорить даже дяде, но почему-то была уверена, что поступает правильно.
Прежде чем дочь Валерии успела задать вопрос «Что это?», девушка кошкой метнулась к ней и зажала рот ладонью. Способности дяди стали причиной рождения оправданной паранойи, а Юрика пока не собиралась ему рассказывать о полученных воспоминаниях Дана Даркенвэй.
А потом Юрика подумала о том, что не одному Дженази будет интересно это знать. Он, в конце концов, не был близким другом Стражей Неба.
Порой случается так, что человек забывает сделать что-то очень важное, или упускает из виду подлинное значение некоторых факторов, определяющих образ и качество его жизни — например, своевременная оплата счетов, подготовка к экзаменам, собеседование, которое ни в коем случае нельзя пропускать. В случае с Юрикой в качестве примера можно привеститщательную подготовку к акту карманной кражи, когда нужно учесть массу разных мелочей. В промежутке между осознанием ошибки с одной из этих мелочей и моментом, когда ее хватал за шиворот злющий жандарм, у нее всегда наступал краткий миг воображаемого удара электрическим током, который поражал все тело и заставлял сознание сосредоточиться на одной единственной мысли, суть которой заключалась в ясном представлении как причин, так и последствий неудачи. Словно до этого ее состояние бодрствования на самом деле было полу-сном, дремой, и только в этот момент она по-настоящему просыпалась. Момент озарения, момент запоздалого просветления.
Разумеется, Юрика забыла сказать Валерии о том, что встретила Дана и Регулуса.
Отогнав прочь мысли об этом, Юрика вернулась к ожидающей объяснений Виктории. Жестом попросив внимательно смотреть на мистический сгусток, она еще ближе поднесла его к глазам племянницы, и сама придвинулась так, чтобы он занимал большую часть ее поля зрения. В результате их лица оказались настолько близко, что они чувствовали дыхание друг друга на коже, но спустя мгновение их это перестало волновать — заработал механизм, который позволял одному человеку увидеть воспоминания другого.
12:30, 21 марта 898 года. Судо, пустыня Шадиз, Садвинская федерация.
Солнце одной из крупнейших пустынь Южного материка в полдень превращается в настоящего монстра, беспощадного и смертоносного, так что Дану Даркенвэй повезло вовремя добраться до древних руин, которые вот уже тысячу лет охраняют бесплодные просторы Шадиза. Оранжевый песок раскален до такой степени, что еще немного — и задымятся подошвы ботинок; когда на открытые участки кожи попадают солнечные лучи, тело без всякого сверхточного лабораторного оборудования понимает, почему хвосты комет так странно ведут себя вблизи звезд — свет тоже умеет давить. И пусть это ощущение тяжести на самом деле просто иллюзия, но из-за него ведь так просто поверить в факт, который не так то просто проверить простому обывателю.
Ветер гонит вперед гребни песчаных волн-барханов, их волнистые линии извиваются, словно змеи. Человеческие глаза не могут уследить за их движениями, и пока взгляд сфокусирован на одной точке, картина статична. Но стоит его отвести в сторону всего на секунду, или даже просто прикрыть веки на мгновение, как пустыня тут же изменится, сместится с прежнего положения на сантиметры или миллиметры. И это тревожило, сбивало с толку — пустыня текла вперед, оставаясь на месте, в бесконечном океане вероятностей не было шанса на то, что рисунок ее линий, который взгляд наблюдал только что, когда-нибудь повторится. Ветер и песок, простые и понятные элементы, соединившись, показали, что есть Хаос — то, что приводит разум в смятение, и очаровательное в своей непостижимости.
О данном явлении Дан задумался только после того, как спрятался от солнца в тени массивной металлической опоры, которая торчала из песка под небольшим углом. Время почти не тронуло ее за прошедшие две тысячи лет, и кто знает, сколько еще понадобится пустыне, чтобы стереть с лица планеты этот памятник цивилизации Чи-Зо. И он тут был не один: остатки бетона, полимеров и металла усеивали территорию размером с город-миллионник. торча из песка подобно шипам на спине какого-нибудь исполинского чудовища. Такие руины встречались по всему миру — останки сотен мегаполисов, обитатели которых были одной крови с фелкамелами Небесных Городов.
Его предки так и не решились вернуть себе причитающееся по праву. Все, на что их хватило — спустить орбитальные города в атмосферу планеты, чтобы занять место тысяч уничтоженных парящих комплексов. А еще — превратить Судо, Вердиро и Дакиэрро в колонии. Источники ресурсов для оторванных от своих корней потомков.
Фелкамел не должен жить на поверхности — его место среди облаков. Эту мысль Дану и его ровесникам вбивали с самого рождения. И даже через десять лет, проведенных в землях Судо, Дан не изменил в себе подобное отношение к наземной жизни. Но вернуться в небо не мог — парящие твердыни дома Даркенвэй были разрушены Гвардией Хаоса, тоже самое произошло с Небесными Городами, находившимися под покровительством домов Лэйт, Сольряйн, Сатронг, Столсанг и Мисторг. Дома Бронзлевен, Коккинавье, Амавази и Старвинд пали перед захватчиками на колени и потому смогли сохранить свои города, но все они были переправлены в небо над Дакиэрро. Десять лет назад, после смерти отца Дана и лучших воинов Дома, а также гибели Валериана Лэйт, Небо стало принадлежать Гвардии Хаоса, и все это время воин из дома Даркенвэй провел в изгнании. Сражался с врагом, тайно и явно, искал и не мог найти способ отомстить.
Дан не искал встречи с Гвардейцами, понимая бессмысленность этой затеи. В бою один на один с таким противником его может ждать лишь смерть. Поэтому он находил их прихвостней — предателей из числа фелкамелов и наемников-нвелотов — и делал то, что должен был. Дважды Дан собирал вокруг себя группы единомышленников, но ничего толкового из этого не вышло — соратники гибли в боях, предавали или просто уходили, считая сопротивление Гвардии бесперспективным. Конечно, были и другие группы с лидерами, похожими на Дана силой и убеждениями, но всякие их попытки объединиться и скоординировать свои действия заканчивались тем, что они привлекали внимание кого-то из Гвардейцев, после чего несчастных ждала лишь смерть.
За последние три года от прежнего числа организаций, вызвавшихся на бой с победившей Гвардией, осталась от силы десятая часть. Больше всего Дан ярился от знания того, что враг даже не прилагает больших усилий для выслеживания и уничтожения ему подобных — последний раз личное участие в истреблении группы сопротивления — на севере Судо — принял Кенсэй, и было это больше года назад.
За Даном Даркенвэй, уже несколько месяцев ведущим свою маленькую войну в одиночку, второй день идет отряд ликвидаторов, в котором даже ренегатов из Великих Домов нет. Дроны и наемники, десятка два. Они взяли его след в Нажмат Шадизе, небольшом городке на краю пустыни, и едва не застали врасплох, но Дан скрылся в песках во время бури. Очень скоро они придут сюда, к руинам Чи-Зо, в поисках его следов. И он ждет их.
Дан был полностью уверен в своих силах, годы нескончаемых сражений закалили его тело и дух. Меч Дома Даркенвэй, исправно прослуживший ему девять лет, по прежнему остр, в тяжелом сверхпрочном клинке нет ни единой трещинки; как истинный Даркенвэй, Дан настолько свыкся с ним, что уже не представлял себя отдельно от этого оружия. Но прежде чем дело дойдет до рукопашной, воин успеет расстрелять часть отряда противника из высокоточной электромагнитной винтовки, которая досталась ему в качестве трофея в одном из боев с прислужниками Гвардейцев: снайпер из Дома Амавази прострелил из нее левое легкой Дана, после чего имел глупость приблизиться к нему, притворившемуся мертвым, на расстояние броска.
Тактико-технические характеристики оружия Небесных Городов настолько поразительны, что Дан мог бы запросто перебить весь отряд ликвидаторов, просто забравшись на одну из металлических опор и дождавшись, когда враги выйдут на более-менее ровный участок пустыни, где у них не будет возможности укрыться за гребнями барханов — он меткий стрелок, а противник не отличается проворством. Вот только патронов всего восемь, и когда будет израсходован последний, винтовку придется выбросить — достать новые будет практически невозможно. Дану ни разу не повезло пополнить боезапас к ней с тех пор, как он снял ее с трупа Амавази.
Десять минут он потратил на то, чтобы отдохнуть в тени, и заодно уменьшил вес своей фляги еще на пару глотков. Потом, собравшись с силами, решил было подняться повыше, но прикоснувшись к металлу опоры, быстро передумал. Идея дожидаться врага наверху, лежа на интересной альтернативе раскаленной сковородки под лучами палящего солнца, была, мягко говоря, не очень хорошей. Но позволить себе наблюдать за областью радиусом всего в десять километров Дан тоже не мог, так что рискнул забраться наверх только для того, чтобы проверить, не появился ли враг на горизонте. И через оптический прицел винтовки обнаружил, что в его направлении движется человек, облаченный, как и сам Дан, в одежду местных кочевников. Походка неизвестного навела на мысль, что это может быть женщина, но сказать точно он не мог, потому что лицо было закрыто платком, а складки халата скрывали все анатомические подробности.
Незнакомке, или все же незнакомцу, должно потребоваться три часа, чтобы добраться до руин, поэтому Дан решил спуститься и подождать, пока он или она окажется ближе. И возможно, что за это время покажутся и те, кого он ждет. Хотя он и не исключал возможности, что человек на горизонте послан по его душу. Пока не видно лица, ему будет за лучшее считать, что по пескам Шадиза шагает один из Гвардейцев. Береженого Небо бережет.
Через час Дан убедился, что к нему приближается именно женщина, через два — перестал беспокоиться о том, что появится отряд ликвидаторов, и сосредоточился исключительно на ней. Через полчаса достал из рюкзака сферу из серебристого металла весом всего в пару килограмм и крошечный пульт дистанционного управления. После нехитрых манипуляций миниатюрная атомная бомба была готова к взрыву после простого нажатия одной-единственной кнопки.
В разумности подобных действий Дан не сомневался: незнакомка не подходила под описания Глории и Ришари, но уже второй год ходили слухи о новом бойце Гвардии, заменившем исчезнувшего Дженази. Девять лет никто ничего не слышал об одном из самых сильных и жестоких Гвардейцев, а их, как известно, всегда восемь.
Дан ненавидел себя за привычку предполагать самое худшее. Уже много лет он жил в постоянном страхе, стараясь предвидеть самые худшие варианты развития событий, и сколько бы себе не напоминал о том, что это не раз спасало ему жизнь, не мог до конца смириться с таким образом жизни.
Наконец, незнакомка приблизилась на такое расстояние, когда цвет ее глаз можно было различить без помощи оптического прицела. Она безошибочно определила позицию Дана и медленно шла к нему, держа руки на виду. Он вышел ей навстречу, отложив винтовку в сторону и взвалив свой меч на плечо.
— Ты — Дан Даркенвэй? — спросила она, снимая закрывавший лицо платок. Как уже успел понять воин, она была родом из центральной части континента, где у местных шурави часто можно было наблюдать необычное сочетание темных оттенков кожи с синим или зеленым цветом глаз. Эта девушка вряд ли считается настоящей красавицей среди своего народа, но сам Дан находил ее весьма привлекательной.
— Для начала представься сама.
— Нола Орчи. Я слышала о тебе от наемников, которые работают на Гвардию. Они сказали, что ты один из самых известных командиров Сопротивления.
Дана беспокоило то, что он до сих пор не обнаружил под одеждой девушки по имени Нола Орчи признаков скрытого оружия. А ведь она в одиночку смогла пройти по тому же пути через пустыню, по которому прошел он, двигаясь при этом с такой же скоростью. Глупо предполагать, что Нола не представляет для него опасности.
— Да, это я, — ответил Дан наконец, решив, что будет верхом трусости скрывать свое имя от девчонки, являясь при этом опытным воином, вооруженным противотанковым мечом. — Где наемники, от которых ты услышала обо мне?
— Они сказали, что собираются убить тебя, поэтому я их побила.
— Думаю, они сильно огорчились, — Дан сделал вид, что не поверил девушке, на самом деле сбитый с толку странной формулировкой. «Побила». Не убила, не избавилась, не избила до полусмерти, не переломала все кости. Просто побила. Так говорят дети и люди, которые не выносят жестокости.
— Они пообещали, что больше не будут охотиться за тобой.
— Как мило с их стороны… И они не сопротивлялись, когда ты их… била? — Дан словил себя на мысли, что говорит с Нолой, словно с маленькой девочкой. К этому располагал ее немного наивный взгляд и особенные интонации в голосе, которым, похоже, никогда не озвучивали проклятий. Встреть он такую девушку в городе, уже шел бы мимо, ругая про себя очередную барышню, которой неведома та часть жизни, в которой только боль и смерть. Но эта стояла перед ним среди песков Шадиза, в тени древних руин Чи-Зо, куда добралась без посторонней помощи.
— Они оказались слабыми.
Дан в ответ скроил недоверчивую мину, а потом внезапно шагнул вперед и ударил мечом, намереваясь разрубить девушку пополам. Но она даже глазом не повела, и Даркенвэй, остановив клинок в паре сантиметров от ее плеча, убрал оружие, одобрительно хмыкнув.
— Я не хочу с тобой драться, — сказала Нола, не скрывая обиды на недоверчивую натуру Дана. — Я хочу, чтобы ты помог мне защищать этот мир.
— От Гвардии Хаоса? — уточнил он.
— И от них тоже, — ответила девушка, немного задумавшись. — Да, от них в первую очередь.
— Извини, но ты не по адресу обратилась. Я не защищаю мир от Гвардии, я хочу уничтожить Гвардию. Я не благородный герой, которым ты, как я вижу, себя считаешь, и убил так много людей, что не имею права говорить о стремлении к правде и справедливости. Я просто жажду мести. Что ты думаешь о мести?
— Это неправильно, — не задумываясь, ответила Нола.
— Значит, нам не по пути. Возвращайся туда, откуда пришла. Мне не нужна помощь человека, который не способен на убийство. А ты, как я вижу, не способна.
Нола Орчи улыбнулась так, словно он сказал какую-то глупость.
— Я же сказала, что это ты должен мне помочь. Ты больше не будешь убивать. Будешь сражаться с Гвардией так, как я тебе скажу.
Дан не сразу нашел достойный ответ на такое заявление — с полминуты просто ловил ртом воздух, а потом подбирал слова таким образом, чтобы среди них не затесалось оскорблений и обвинений в умственной отсталости собеседницы.
— Я не собираюсь тебе помогать, — это предложение и было результатом напряженной работы его мозга. — Не вижу для этого причин.
— Я буду просить тебя до тех пор, пока ты не согласишься, — без долгих раздумий заявила девушка.
— Удачи, — Дан усмехнулся, а потом отвернулся от Нолы и направился к своим вещам. Ненормальная не представляла для него угрозы, но терпеть ее общество он не собирался, так что решил просто уйти. Какой бы сильной не была эта девушка, никто не сравнится в выносливости с домом Даркенвэй. Солнце скоро начнет клониться к горизонту, а в сумерках и ночной темноте он сможет идти сколько душе угодно. Рано или поздно Нола отстанет во всех смыслах этого слова.
На третьем шаге к винтовке и рюкзаку ему в затылок ударила горсть песка.
— Девочка, не зли меня, — произнес Дан, и тут же стал целью для еще одного броска.
— Я отстану, если ты победишь меня в драке.
Дан развернулся и с прищуром посмотрел на Нолу сверху вниз. А она уже приняла боевую стойку, сжав кулаки, обмотанные бинтами.
— Я не сражаюсь с женщинами.
В ответ Нола подцепила ступней еще одну горсть песка и швырнула ему прямо в глаза.
— Но если у тебя есть лишние ноги, я представлю, что ты парень.
***
— Он просто жалок, — Юрика считала, что невероятная живучесть Дана позволит ему продержаться достаточно долго против Нолы, которая могла сражаться с Дженази на равных, но сильно ошиблась в своих расчетах. Боя как такового не было, Даркенвэй угодил в удушающий захват, из которого было невозможно выбраться. Огромный меч валялся на красном песке, совершенно бесполезный, и сколько бы усилий не прилагал Дан, разжать ноги Нолы, сомкнувшиеся вокруг его шеи, у него не получалось.
— Не спеши с выводами, — возразила Виктория. — Представители Великих Домов могут обойтись без кислорода довольно долго.
Юрика, для которой исход схватки был очевиден, не стала спорить зря, и попыталась поднять меч Дана. Но это для нее оказалось невозможным, девушка и сдвинуть с места его не смогла.
В этой виртуальной реальности — реконструкции событий столетней давности — можно было ощущать жар солнечных лучей, дуновение ветра, зачерпывать ладонями песок. На нем даже оставались ее следы, а еще девушка успела порыться в рюкзаке Даркенвэя. Правда, стоило только отвести взгляд, и все возвращалось в исходное состояние. В первый раз, когда Юрика смотрела воспоминания Дана, они походили на сон, когда человеческий мозг только получает информацию, но не способен ее анализировать. Но теперь все было совсем иначе. Возможно, из-за того, что к наблюдению подключилась Виктория. Ей, кстати, она уже успела объяснить, где они, и откуда у нее воспоминания Дана Даркенвэй.
— Если такому, как Дан, отрубить голову, он умрет? — спросила Юрика, оставив клинок в покое.
— Не сразу.
— Тебя, похоже, никогда не душили. Ты думаешь, что повешенный умирает потому, что у него кислород в легких заканчивается? Вовсе нет. Веревка пережимает артерию и нервы, мозг словно отрезают от тела, и он умирает. Только Нола, похоже, не сильно старается…
Как раз в этот момент Дан дернулся в последний раз и затих.
— Видишь? Я же говорила.
— Она слишком сильна, — Виктория только головой покачала. Неожиданно быстрое поражение Даркенвэя ее расстроило.
Юрика вспомнила, как однажды пыталась похожим способом задушить противника, который был вдвое тяжелее ее. Тогда она узнала, почему борцы не любят асфальт, и только случайный обломок кирпича под рукой спас ее от полного разгрома. Но песок — не асфальт, Нола спокойно перенесла все попытки себя сбросить.
— Мог бы вон до той хреновины добежать, — пробурчала Юрика, указав на ближайшую металлическую опору, — и приложить об нее как следует. Нола, наверное, раза в три легче, чем его меч.
Виктория только кивнула в ответ.
— Наверное, перестал ориентироваться в пространстве, — тут дочь Ришари поняла, что просто ищет повод для спора с племянницей, и поспешила заткнуться.
К счастью, Виктория и на этот раз согласилась с мнением Юрики, так что обошлось.
— Будем ждать, пока он очнется? — спросила она после небольшой паузы.
— Зачем? — удивилась Виктория. — Мы и так знаем, что будет дальше. Дан присоединится к Ноле, и они создадут Стражей Неба. Как отсюда выйти? Нам следует хоть немного отдохнуть.
— А я хотела увидеть его лицо… Особенно после замечания про лишние ноги, — Юрика подошла к Ноле, которая уже оттащила Дана в тень и села рядом, прямо на песок. Девушка решилась сделать то, что задумала сразу, как только узнала о возможности взаимодействовать с этой реальностью — прикоснуться к героям из прошлого.
— Что ты делаешь? — спросила Виктория, когда до Нолы оставался всего один шаг.
— Да так, просто проверить хочу…
Пальцы Юрики коснулись щеки воинственной южанки. Она была полностью материальной — теплой, гладкой и упругой на ощупь. Не призрак, не воспоминание, а живой человек.
Нола подняла на Юрику свои синие глаза.
— Привет.
— Твою мать! — племянница Дженази испуганным зайцем скакнула назад, сердце было готово проломить ребра и выпрыгнуть из грудной клетки. — Ты видела?! Нет, ты видела?! Она нас видит!
Виктория молча приблизилась к Ноле и помахала у нее перед глазами ладонью, но та никак на это не отреагировала. И, похоже, уже забыла о Юрике.
— Кто ты? — спросила южанка, когда племянница Юрики точно также дотронулась до ее лица. И забыла о ее существование сразу после того, как телесный контакт был разорван.
— Это просто программа. Похоже на искусственный интеллект, который включается, когда мы прикасаемся к кому-то или чему-то. То же самое происходит с песком.
— То есть с ней можно говорить, только держась за руки? — Юрика быстро осознавала, какие перед ней открывались перспективы. — И не только с ней, но и с любым человеком, с которым когда-либо общался Дан?
— Не думаю, что возможности этого механизма зашли настолько далеко…
— Так давай проверим!
— Предлагаю сделать это потом, — поспешила осадить Юрику Виктория. — Знаешь, я начинаю бояться этого места. Нам лучше уйти, сейчас же.