Просперо нажал на пусковую кнопку бластера, и плазменный сгусток разнес часть кирпичной кладки одной из надстроек на крыше. Цель и рядом и не стояла с поверженным им Кристофом, потому что если бы инспектор выстрелил рядом с ним, осколки задели бы проигравшего. Будь в его руке обычный пистолет, пуля ударила бы ближе, театрально расставляя все точки над “i”,но чего не было, того не было.
А еще ему страшно хотелось выстрелить из фантастического оружия. Ощущения были непередаваемыми.
— Милосердие к проигравшему? — удивился Кристоф, морщась от боли в обожженной груди. — Это вы зря.
— Я жандарм, синьор. Настоящий жандарм никогда не убьет человека. Приговор выносит суд, а смертельный приговор приводит к исполнению палач. Вы больше не моя забота.
Просперо поспешил направиться к люку, ведущему вниз, но на полпути в его сознании забил тревогу Забытый Бог:
«Обернись!»
Просперо мгновенно развернулся, вскидывая бластер, и увидел, как в воздухе рядом Кристофом разворачивается пространственная дыра магического портала, и из нее выходит высокий бледный человек в черном. Мистический ветер развевал длинные черные волосы, выразительные темные глаза смотрели прямо на инспектора — без угрозы, но с такой уверенностью, что бластер как средство устрашения сразу потерял свою актуальность.
«Он последователь Наму-Ар-Зонкона, и он Великий Святой, — с некоторым благоговением пророкотал Тхон-Кгар. — Не сражайся с ним».
«Что это значит?» — с удивлением спросил Просперо.
«Зонкон выковал Врата Железа и Бронзы, отрезавших Неназываемых от Сердца Мира. А Великий Святой — человек, чье призвание — защита этого мира от зла».
Человек в черном изучил внимательно окружающее пространство, зацепившись взглядом за поверженного Сольряйна, Просперо с бластером и свежую дыру от выстрела. И как раз в эту минуту на крышу поднялась взъерошенная Виктория. Она застыла на месте, обнаружим новое действующее лицо, и ее глаза расширились в немом изумлении. И ужасе.
— Синьора! — воскликнул Просперо и отступил к девушке.
— Это Раббен Тоттенгрибер, — прошептала она. — Один из Гвардейцев Хаоса.
— На чьей он стороне? — спросил инспектор, пытаясь связать новую информацию со словами Забытого.
— Он враг. Соратник Императора Дакиэрро.
Раббен склонился на поверженным Сольряйном, простер над ним правую руку и из нее полился яркий белый свет. Рана на груди Кристофа мгновенно затянулась, и он, немало удивленный, осторожно поднялся на ноги.
— Спасибо, мистер Тоттенгрибер. Я не знал, что вы так можете.
— Никто не знал, — раздался над головой Просперо голос Кенсэя. Никто не заметил когда он появился, заняв господствующую позицию на вершине одной из железных труб. Его мечи были обнажены и разведены в стороны. На лице застыло выражение глубоко изумления.
— Когда обучился новому фокусу, Раббен? — спросил Кенсэй, спрыгивая вниз и оказываясь между соратником Сигурда и Просперо с Викторией.
— Близится час пробуждения, — тихо ответил бывший Гвардеец. — а я устал бездействовать. Кристоф, где твои товарищи?
— Хастур и Антарес отправились за пацаном, а Карина сражалась с мисс Лэйт, — ответил Сольряйн, вытянувшись по струнке.
Раббен обратил свой взгляд на Викторию.
— Она внизу, — ответила девушка и зачем-то добавила:
— Живая.
— Хорошо, — ответил Тоттенгрибер. — Смертей уже было достаточно. Кристоф, собери товарищей. Ваша миссия завершена. Я помогу Сигурду и мы все вместе вернемся домой.
— Император здесь? — со сдержанным трепетом спросил Кристоф, но Раббен уже исчез в кольце нового портала. Оставив Сольряйна одного в компании враждебно настроенной троицы героев.
— Мистер Тоттенгрибер страдает эпизодами задумчивой рассеянности, — произнес Кристоф с вымученной улыбкой, прерывая затянувшуюся немую сцену. — Или решил, что я просто так возьму и пройду мимо вас без тяжелый последствий для организма.
— У него такое бывает, — кивнул Кенсэй, соглашаясь. — Видимо, следствие абсолютного бессмертия. Помню случай, когда сто тридцать лет назад он просто взял и спокойно ушел с поля боя, когда меня и Дженази прижали огнем корабельной артиллерии. Мы-то справились, но осадок остался.
— Он был уверен, что с вами ничего не случится, — ответил Кристоф с жалостью к себе. — У меня другая ситуация.
— Да, и разница очевидная. Тебя убить быстро или безболезненно?
— Или мы не будем тратить время и найдем Ранмаро с Юрикой? — воскликнула Виктория. — Они в опасности!
— Ладно, парень, сегодня твой день, — соглашаясь с девушкой, Кенсэй создал новый портал и указал на него спутникам. — И подумай над тем, стоит ли связываться с бывшими Гвардейцами Хаоса. Миллионы людей погибли, совершив такую же ошибку.
— В этом мире человек каждым своим шагом переходит дорогу кому-то из вас, — ответил Кристоф, но его уже не услышали. — Постоять бы в сторонке, но где она, эта обочина, по которой вы никогда не проедете?
***
Юрика сидела на белом песке и с тихой безмятежностью смотрела на зеленые морские волны. Рядом с ней стоял Кенсэй, чуть дальше Ранмаро оживленно пересказывал Просперо и Викторию события почти часовой давности — встречу с Руру, нападение агентов «Рассвета» и его поединок с Антаресом. Кенсэй подобрал его последним, уже после того, как они прибыли на место столкновения Дженази и Сигурда.
Девушка с улыбкой подумала о Хастуре. Бронированный здоровяк поблагодарил Дженази за исцеление и скрылся в неизвестном направлении, склонившись перед ней на прощание в почтительном поклоне. Должно быть, сейчас он занят поиском других агентов, которые с треском провалили миссию по захвату Лэйт.
Удивительное дело: враг разгромлен и помилован, но тревоги по поводу их возможного ответного удара нет. Было только ощущение триумфа. И силы. Юрика узнала, что способна постоять за себя, и даже сам император Дакиэрро признал ее способности.
«Кандидатка в Гвардейцы Хаоса, — с улыбкой подумала она про себя. — Звучит круто. Даже зловеще».
— Деда, а как вы выбирали, кто может быть Гвардейцем, а кто нет? — спросила она у Кенсэя, не поворачивая головы.
— Этот человек должен был обладать способностью победить одного из нас, — ответил Акаяма. — В идеале — убить. А в кризисные времена, когда таких людей не находилось, а ряды Гвардии — ощутимо прорежены, выбирали самых сильных из списка уникумов, которых мы называли кандидатами. Их всегда было много, а однажды, когда Дженази был временно нетрудоспособен, мы даже устроили между ними турнир, чтобы определить сильнейшего. Занятное было зрелище, вот только победитель возомнил о себе невесть что и попытался убить Дженази, боясь, что тот рано или поздно придет в себя и и новичка лишат всех привилегий.
— Что с ним случилось? — с интересом спросила Юрика.
— Ришари, — мрачно ответил Кенсэй.
— Ясно, — вздохнула девушка и посмотрела в сторону дяди. Дженази стоял особняком, позволяя накатывающим на песок волнам обмывать его босые ступни. Обувь, как и рубашку с плащом, он оставил на сухой полосе пляжа, а штанины брюк закатил почти до колен. Юрика поймала себя на том, что любуется четкой и выразительной мускулатурой его спины. И заметила, что на открытых участках тела нет ни единого шрама.
Дженази дышал полной грудью. И, казалось, слушал весь мир.
— Как победить Гвардейца такой как я? — спросила Юрика, не задумываясь над смыслом своего вопроса. Он вырвался сам собой.
Кенсэй помедлил с ответом, решая, по-видимому, стоит или нет раскрывать такой секрет.
— Ты должна стать одним целым с миром вокруг себя. Летящий камень не может ранить бросившую его руку, волна не может схватить ветер, тень не может ополчиться против отбросившего ее предмета.
— Но ведь они не сражаются друг с другом, — возразила его внучка.
— Вот именно. Первое повинуется второму.
— Камень может и ответкой прилететь… Я уже не спрашиваю, как именно можно поднять и бросить Гвардейца. Метафоры — это не мое. Может быть, ты имеешь виду заставить противника совершить выгодное тебе действие?
— Почти, — уклончиво ответил Кенсэй. — Ты сможешь лучше понять, что я имею ввиду, если начнешь изучать путь меча. Держи, — он снял один из своих с пояса.
Юрика с восторгом вскочила на ноги и схватила предложенный меч. Ощутила его приятную тяжесть и попыталась извлечь клинок из ножен. Он не выдвинулся ни на миллиметр.
— Обычно его вытаскивают лезвием вверх. Нужно надавить большим пальцем на гарду и тащить под углом. Смотри, не пореж…
— Ай! — воскликнула Юрика, когда большой палец, которым она слишком сильно надавила на бронзовое кольцо, венчавшее рукоять, упал на обнажающееся лезвии и острая сталь рассекла его до самой кости.
— К мечу нужно относиться с уважением, — наставительно изрек Кенсэй и мягко поднес раненную руку к своим губам. Тихонько подул, только вместо потока воздуха вырвалось золотое пламя, мгновенно исцелившее порез.
— Спасибо, — Юрика полностью освободила клинок, но держала его так, словно он был ядовитой змеей.
— Спокойнее, ты должна уважать свой меч, а не бояться его, — улыбнулся Кенсэй. — Держи свое тело боком к противнику, — продолжил он, когда девушку только-только попыталась исполнить пробный замах. Дождался, пока она выберет, к какому противнику — воображаемому или в лице деда — повернется. — Смотри, чтобы руки противника были на уровне твоих плеч.
Юрику его слова озадачили, и чтобы помочь внучке, Акаяма извлек из ножен второй меч и поднял его на уровень солнечного сплетения. Девушка с недовольной миной отвернулась от нафантазированного врага, и ее неуверенный взгляд направился на Кенсэя.
— Твои кисти — твой щит. Ага, вот так. И выдвинь вперед правый локоть. Перенеси вес на переднее колено и выпрями заднее.
— Я что-то не помню, чтобы кто-то с мечом вот так стоял, — с недоумением заявила Юрика. — А бить как?
— Направь меч вбок. Видишь? Теперь ты можешь вертеть им как колесом. Ты повернулась ко мне левым боком, поэтому мне будет проще всего ударить в твое левое плечо. Дождись этого и просто поверни меч, чтобы поразить меня. Опусти острие к земле, только так, чтобы держать рукоять было удобно. Я ударю тебя, а ты просто провернешь свой меч колесом и перерубишь мне кисти.
— Что? — еще больше растерялась и испугалась девушка.
— Не бойся, у тебя все равно ничего не получится. Просто делай, как я говорю. Вот я замахиваюсь, опускаю меч на твое плечо, а ты снизу рубишь меня по рукам, пока это не случилось. Заметь, ты автоматически убираешь левое плечо из под удара.
— А если я захочу просто отбить твой меч?
— Сражение на мечах — это не игра, каждый удар должен быть максимально эффективен. Кстати, эта стойка называется «Дракон, свернувшийся на воде». Идем дальше. Я выставляю свой меч, словно щит, ты скрещиваешь его со своим. Слишком низко, ближе к острию.
— Куда дотягиваюсь, там и скрещиваю, — возмутилась Юрика. Разница в росте была слишком ощутимой.
Кенсэй вздохнул.
— Я отвожу твой меч в сторону, ты не сопротивляешься… Не сопротивляешься, говорю! Поддаешься, но только затем, чтобы ударить меня в правую руку. А если я бью в правое плечо, делаешь шаг вперед левой ногой и снова бьешь по кистям.
— Слушай, как-то нечестно получается… Грязноватые приемчики.
— Пусть лучше твой меч будет вымазан в крови, а не чужой. Ты должна обмануть своего врага и убить его. Ну если тебе так уж не хочется убивать, просто бей незаточенной стороной клинка. Хочешь узнать, как это больно, когда тебе попадают стальной пластиной по пальцам?
Юрика отшатнулась.
— Спасибо, я и сама догадаюсь.
— Дождись момента, когда враг атакует — и опереди его. Следи за кистями и суставами рук, его грудью в области между плеч. Оценивай расстояние, позволь нанести ему первый удар, но второго быть уже не должно. Держи свой меч так же, как он. И ни в коем случае не действуй с ним в унисон — это не танец. Ты можешь сделать вид, что подстроилась под его ритм, но в момент атаки должна действовать с ним в диссонансе. Это не значит, что такт твоих движений должен быть быстрее, чем у него, можно и наоборот — он поспешит и его меч не достигнет цели. В отличие от твоего.
— Примерно поняла, — кивнула девушка. — Но нужно закрепить на практике.
— Будь естественной, — вместо этого продолжил наставления Кенсэй. — Не торопись и не медли, но для этого тебя ничто не должно тревожить ни внутри, ни снаружи.
— А если меня постоянно что-то раздражает? Знаешь, как я переживаю, когда в меня чем-то острым тычут?
— Собственные дурные манеры тебя тоже раздражают? — спросил Кенсэй с улыбкой.
Юрика только фыркнула в ответ.
— Значит, от них тебе тоже придется избавиться.
— Не дождетесь. Еще что-нибудь.
— Будь осторожна, когда у тебя нет меча.
— Круто, — невольно восхитилась девушка. — Даже браво. Интересно, а ты мог бы сказать что-то еще более банальное? Например, что меч острый?
— Меч врага всегда острый, — подтвердил Акаяма. — Поэтому будь крайне осторожна, когда у тебя нет при себе меча. А если он есть, все равно держи себя так, словно его нет. Будь воином, у которого никогда нет меча.
— Даже если он есть? — не поняла Юрика.
— Даже если он есть. Любой дурак может размахивать мечом.
— То есть суть в том, чтобы не растеряться в критической ситуации?
— Верно, — улыбнулся Кенсэй. — Ты сегодня без меча одолела могучего противника. Нужен ли он тебе вообще?
— Ты сам предложил позаниматься, — обиделась девушка, возвращая меч деду.
— Я предложил тебе вкратце ознакомиться с путем меча, — возразил Кенсэй, — Чтобы ты смогла понять кое-что важное.
— Не курю, как связаны способность заставить противника совершить выгодное тебе действие и умение сражаться мечом так, как будто у тебя нет меча. А-а, дошло! Но это же думать надо, оценивать, ждать, действовать вовремя…
— У тебя получится, — и Кенсэй нежно провел рукой по ее красной макушке.