Они провели в Креслане целую неделю. Целую неделю, тихую и мирную, без значимых событий и чрезвычайных происшествий. Неделю мира и покоя… С точки зрения двух бывших Гвардейцев, по крайней мере. Они-то точно наслаждались временем, проведенным на диком пляже неподалеку от города, скрытого от посторонних глаз обрывом и джунглями. А если кто из местных и забредал сюда в поисках уютного уголка для приятного времяпровождения, то сразу уже убирался подальше во избежания чего-нибудь эдакого — потому что Юрика, Ранмаро, Виктория и Просперо здесь совсем не отдыхали и не расслаблялись.
Дженази и Кенсэй гоняли их, словно щенят, заставляя отрабатывать навыки рукопашного боя и применения мистических искусств. И ученики, в отличие от учителей, не получали от процесса никакого удовольствия.
Пляж был разделен на две части. На большей половине Дженази требовал повторения собственных приемов, основанных на управлении водой, воздухом и электричеством, и здесь было в высшей степени шумно и неспокойно — миниатюрные смерчи с дикой скоростью закручивали песок, сверкали и трещали молнии, морские волны меняли форму и агрегатные состояния. На меньшей, на фоне миниатюрных природных катаклизмов, проходило обучение Юрики под присмотром деда.
— Что, выдохлась? — усмехнулся он, когда она в очередной раз промахнулась и неловко плюхнулась в песок.
— Еще… нет, — прошипела она, медленно поднимаясь на ноги и снова бросаясь наКенсэя. Она должна была достать его в рукопашной, не призывая на помощь Ириссу. Получалось… никак.
— Зачерпни энергию у Врат.
Юрика послушалась, закрыла глаза, представляя железные створки… и схлопотала ладонью прямо в лоб, отлетая от Кенсэя вверх тормашками.
— Глаза не закрывай! И не застывай на месте! Враг не будет ждать, пока ты концентрируешься и создаешь канал! Ты должна уметь черпать энергию из источника прямо во время боя.
— Легко сказать, — фыркнула девушка… и швырнула горсть песка ему в лицо. Он легко поймал его и укоризненно покачал головой. Юрике было все равно — секундную передышку она выиграла и частично восполнила запас мистической энергии, а вместе с ней и утерянные силу, скорость и выносливость.
— Многие бойцы использовали против нас подобные уловки, — вздохнул Кенсэй, высыпая песок из ладони. — Перечислить тех, кому они помогли остаться в живых?
— Ага.
Кенсэй задумался, вспоминая.
— Не было таких.
Юрика закатила глаза.
— Ты хочешь, чтобы я, шестнадцатилетняя девчонка, сражалась с Гвардейцем на равных?
— Почему бы и нет? — пожал плечами Кенсэй. — У тебя есть для этого сила и характер. Не хватает навыков в манипуляции мистической энергией и боевого опыта. Знаешь, почему уловки, которые ты используешь для того, чтобы выиграть время и подзарядиться у Врат, не сработают против такого, как я?
— Нет, — ответила очевидное Юрика.
— Потому что я умею делать вот так, — и Кенсэй, набрав полную грудь воздуха, резко выдохнул и оглушительно хлопнул ладонями.
Девушка охнула: вся мистическая энергия, которую она успела зачерпнуть у Врат Сердца Мира, куда-то стремительно улетучилась. Стихийные бедствия на второй половине пляжа тоже прекратились — Ранмаро, Виктория и Просперо тоже разом лишились всей своей энергии, и сбитые с толку, смотрели на совершенно спокойного Дженази.
— Что-то не так? — невозмутимо поинтересовался он у своих подопечных — и свалил с ног всех троих разом резким порывом ветра.
Юрика задохнулась от возмущения: о таком нечестном приеме ей еще никто не рассказывал.
— Как?
— Это прием называют мистическим взрывом — пользователь сжимает собственную мистическую энергию в точку, потом позволяет ей вернуться в прежнее состояние. Происходит резкое расширение, словно при взрыве, и мистическую энергию окружающих сносит своеобразной ударной волной. Если жертва этого приема не умеет восстанавливать мистическую энергию мгновенно, то ей… Ну, сама понимаешь. Мы не церемонились.
Юрика нахмурилась, пнула босой ступней песок и осторожно спросила:
— И много таких, владеющих этим мистическим взрывом?
Кенсэй улыбнулся.
— Много.
— Врешь, — уверенно ответила она. — Ты не думай, что я совсем зеленая в этом деле — насмотрелась и на дядю, и на Валерию, и на бабушку. И на… — она хотела сказать «Нолу», но передумала. — …себя из другой реальности. Никто подобных фокусов не выкидывал. Значит, это совсем не просто — мистическую энергию сжимать — да, деда?
— Ришари этот трюк проворачивает поразительно легко, — ответил Кенсэй.
— Значит, только ты, дядя и мама? — догадалась Юрика.
— На Внешних островах еще найдется несколько умельцев, — сдался он наконец. — Но… уровень не тот. Да, только мы трое способны использовать этот прием в качестве тяжелой артиллерии на поле боя.
— Но ведь это значит, что вы сильнейшие в Гвардии, не так ли?
Кенсэй отвел взгляд.
— На Белгорро и Глории — ярмирах — мистический взрыв не работает. Они его почти не замечают. Но и сами не способны его устроить. Дело в том, что они, в отличие от людей, не отрезаны от Сердца Мира Вратами, мистическая энергия проходит сквозь их тела непрерывным потоком, плотным и интенсивным. Контролировать его они могут только в рамках своей ограниченной природы — поджигать, замораживать, управлять землей и воздухом…
— Растениями, — закончила за него фразу Юрика.
— Да. В теории, конечно, возможно при помощи мистического взрыва нанести ущерб ярмиру, но это должен быть взрыв такой силы, который отразится на самом Сердце Мира. Вероятно, даже уничтожит его. Слишком высокая цена победы, не находишь?
— Что станет с нашим миром, если его Сердце будет уничтожено? — спокойно спросила Юрика. Слишком равнодушно для того, чтобы не выдать свой повышенный интерес к теме.
— Я не знаю, — пожал плечами Кенсэй. — Апокалипсис?
— Нет, — ответил подошедший Дженази, заинтересованный их беседой. — Просто вся мистическая энергия исчезнет. Ярмиры погибнут. Уйдут Забытые Боги. Лишатся силы Неназываемые.
— Последнее не так уж и плохо, — заметил Кенсэй.
Подошли Просперо, Ранмаро и Виктория.
— Если мистическая энергия исчезнет из этого мира, — сухо продолжил г'ата, — то представители Первых и Великих Домов начнут умирать от старости. А обычные люди будут ограничены сроком жизни в восемьдесят-девяносто лет. Погибнут целые экосистемы — мистическую энергию используют не только люди, но и многие животные и растения — для выживания. Планета будет принадлежать человечеству, которое постепенно вытеснит или подомнет под себя все прочие формы жизни. А лишенное мистической энергии, оно будет совершенно беззащитно перед вызовами бесконечной Вселенной.
— Какими вызовами? — спросила Виктория.
— Кометы, вспышки сверхновых, — усталоначал перечислять Дженази, — супервулканы и ледниковые периоды. Смертоносные вирусы. Пришельцы из иных миров, которые обладают сверхъестественными способностями благодаря существованию мистических источников за пределами этой планеты — как я, например. Просто представьте, что мистическая энергия исчезла, а я остался — кто меня остановит? Я же смогу делать все, что захочу, ведь мои способности г'ата не связаны с Сердцем Мира Тейзои.
— Тебя и так никто не остановит… — проворчала Юрика чуть слышно.
Дженази ее проигнорировал.
— И к чему я веду: если кое-кто из нас, — он смотрел на племянницу, — подумал о том, что вопрос гипотетической угрозы ярмиров или Неназываемых можно решить с помощью уничтожения Сердца Мира — то нет, после этого станет только хуже. Хотя бы потому, что мистический коллапс такого масштаба привлечет в Тейзою самые кошмарные сущности Мультивселенной. Тех, с кем лично я не готов столкнуться.
— Вы говорите так, словно Сердце Мира можно уничтожить силами одного человека, синьор Дженази, — неловко улыбнулся Просперо.
Дженази промолчал.
— И с кем же ты не готов столкнуться? — спросил Кенсэй с интересом.
Г'ата посмотрел на него, странно — словно видел бывшего учителя впервые. И взгляд его на несколько секунд стал отсутствующим. Чужим. Юрике он не понравился, и она отвернулась, надеясь изгнать из памяти такой образ дяди — пугающий и тягостный.
— Я расскажу вам одну историю, — произнес наконец Дженази, — из моего не такого и далекого прошлого. Это произошло лет двадцать назад — лет моих скитаний по иным мирам.
Он сел на песок, и остальные разместились напротив полукольцом, готовые внимательно слушать — о других мирах г'ата рассказывал впервые.
— Тогда я искал… один мир, в котором магия и мистические способности были настолько слабы, что ни один здравомыслящий человек не стал бы в них верить. Мир, в котором чудеса были достоянием одних только человеческих фантазий и домыслов. Сказками. Таких, собственно, хватает, но мне нужен был такой, в котором прервалась бы даже моя связь с Волчьей Зимой, и я стал бы самым обычным человеком. То есть смог бы попасть в него — и лишиться возможности покинуть егосвоими обычными способами.
— Зачем? — удивился Ранмаро.
— Чтобы суметь выбраться из него. Приблизиться к секрету Бесконечных, которым открыты все миры и измерения. Но как выяснилось, я был неспособен попасть в место, отрезанное от гиперпространственных рек-измерений… Но речь не об этом. Во время поисков меня занесло на планету, Сердце Мира которой было чрезвычайно слабым, и тамошних магов и чародеев можно было пересчитать по пальцам. Они были слабыми и потому жаждали силы — больше силы, больше знаний, больше власти. И искали ее, пытались связаться с другими измерениями — как высших, так и низших порядков. Получалось у них не ахти… до одного определенного момента. Один чародей отыскал лазейку в Казематы Безликих и выпустил одно из запертых там существ.
— Что такое Каземат Безликих и кто они, собственно, такие? — спросила Юрика.
— Каземат, — начал объяснять Дженази, — измерение-тюрьма для существ, которым даже Бесконечные отказывают в праве на существование. То есть, они настолько чужды нашей Вселенной, что просто не могут быть — но они есть. У них нет формы, их невозможно определить или измерить, только ощутить присутствие — и тут же потерять себя. Потому что они заражают собой душу, сливаются с чужим разумом и начинают действовать без цели и смысла — только ради движения как такового. Представьте себе человека, который пытается двигаться во все стороны сразу: руки и ноги, пальцы тянутся в разные стороны, разрывая связки и ломая суставы, с хрустом сворачиваются тело и позвоночник, разрывается челюсть, выкатываются глаза… А теперь представьте, что этот человек не один, — его голос дрогнул, — таких на улицах сотни, тысячи. Миллионы. И вместе с людьми, — Дженази запнулся, устремив невидящий взгляд в пустоту, — сами себя убивают звери и птицы, ломает и корежит растения, сходит с ума погода. А ты не в силах этому помешать — потому что просто не знаешь, как.
Никто из слушателей не решился комментировать этот рассказ, и после небольшой паузы он продолжил:
— Когда Безликий коснулся меня — я не смог определить момент его вторжения в мою душу; он был повсюду, везде и сразу — логические цепочки разума распались, сознание смешалось и рассыпалось на элементарные составляющие; я был — и не был одновременно. Осталось только мое тело, — голос Дженази поник, — калечащее и разрывающее себя на части.
— А еще, — мрак, поселившийся в его глазах, рассеял лучик света, а речь стала быстрее, торопливее, — та крупица личности, ее зерно, которое существует вне пространства и времени — бессмертное «Я», которое нельзя осознать и постигнуть. То, благодаря чему мы способны изменять мир вокруг себя не только с помощью простых механических манипуляций, но и с помощью чуда — магии, чародейства, колдовства, мистических способностей. Эта крупица не подчинилась Безликому, и я вернул себе тело, — Дженази выдохнул и продолжил чуть медленнее:
— Благодаря энергии Волчьей Зимы и слабой мистической энергии Сердца Мира той несчастной планеты. И когда я сделал это, Безликий больше не мог ко мне подступиться. Я победил его внутри себя… Но он по-прежнему оставался повсюду. Тогда я начал исцелять от него всех, до кого только мог дотянуться. По одному — слишком сложно было вырывать его из чужого сознания и защищать разум от повторного вторжения. На каждого человека уходила минута и больше… Я сражался с ним… Я не помню. Не помню, сколько времени это продолжалось.
Он снова сделал небольшую паузу. Смотрел на свои руки. Сжимал и разжимал кулаки, а потом повернул ладони вверх и сплел пальцы между собой.
— Остановился я только тогда, когда больше некого было спасать. Когда все остальные истекли кровью и размозжили себе головы. Когда на целой планете остался только я — и жалкая кучка выживших. А Безликий… Он исчез. Просто исчез. Я пытался напасть на его след и словно безумный прыгал из измерения в измерение, проверил тысячи сопряженных миров — и ничего. Может быть, Бесконечные вернули его в Казематы. А может быть, он просто затаился где-нибудь вне пространства и времени. Или прямо сейчас сводит с ума еще один беззащитный мир, — горечь, с которой Дженази произнес последнюю фразу, можно было ощутить на вкус.
— О Тейзое можете не беспокоиться, — почти беззаботно добавил он, чтобы только развеять созданную им мрачную атмосферу, — ее Сердце сильно. И людей, способных сразиться с Безликим — достаточно. По-крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь не решит решить проблему ярмиров радикальным способом.
***
Юрика не сразу поняла, что рассказ дяди подошел к концу, и все смотрят на нее.
— Что? — спросила она удивленно, находясь в плену жестокой картины, нарисованной историей г'ата.
— Сердце Мира трогать нельзя, — вкрадчиво, мягко произнес Дженази, давя на нее взглядом своих глубоких фиолетовых глаз.
— Чревато… — пробормотал Ранмаро.
— Ужасно… — прошептала Виктория, более других впечатленная мрачным рассказом.
Просперо был просто бледен, как мел. Кенсэй задумчиво почесывал висок.
— Хорошо, — выдохнула она, раздраженновытряхивая песок из коротких волос, который заметила только сейчас. — Когда какая-нибудь родная нашему миру жуть попытается устроить апокалипсис, а я наберусь достаточно сил для того, чтобы щелчком пальцем уничтожить наше Сердце Мира — обещаю, я не буду этого делать. Довольны?
Пристальное внимание рядом сидящих мгновенно рассредоточилось по разным объектам окружающего пейзажа.
Дженази вздохнул.
— Проблема молодежи в том, что она вечно ищет простые и прямые пути решения сложных проблем. А так не бывает. Потому что нельзя исправить недостатки нашего мира, не исправив предварительно самих себя. И вообще — тебя должна волновать другая проблема: Ришари. Твоя мать. Ты не готова к встрече с ней — до тех пор, пока не сможешь управлять мистической энергией, словно воздухом в своих легких. Ран, Рия, — он повернулся к Лэйт, — вас это тоже касается. Хватит прохлаждаться. Если вы не удивите меня до захода солнца — останетесь без ужина!
***
21:30, 29 июля 1014 года. Федерация Вердиро, республика Нау, Креслан.
На ужин Дженази выловил глубоководного краба с панцирем метровой ширины и огромными клешнями, способными запросто откусить руку или ногу. Это была не первая диковинка, поднятая г'ата со дна моря, всю неделю отряд питался деликатесами разной степени редкости — рыбой, водорослями, моллюсками и ракообразными самых необычных форм, расцветок и вкуса. Готовил Кенсэй — как обладающий наибольшим кулинарным опытом работы с морепродуктами, но и он разводил руками, когда бывший ученик приносил ему особенно странные экземпляры — полностью прозрачного осьминога, закованную в хитиновый панцирь змееобразную рыбину или мясистые розовые водоросли. Опасения молодежи по поводу токсичности добычи были беспочвенными — Дженази, по его собственным словам, определял съедобность живых существ на глаз и никогда не ошибался. Кенсэй подтверждал это многозначительным кивком.
Прозрачный осьминог оказался безвкусным и крепче резины — дед Юрики так и не понял, как его нужно варить. А вот вкус розовых водорослей они запомнили надолго.
Краб был слишком велик, чтобы поместиться в котел, но щелкнув по его панцирю пальцем, Кенсэй только усмехнулся и подвесил его прямо над огнем. Ракообразный сварился в собственном хитине.
— На какой глубине водятся такие чудовища? — задал вопрос Просперо перед тем, как прикоснуться к своей части сочного белого мяса. Запах, впрочем, никого не впечатлил — особенность способа приготовления не позволяла использовать приправы.
— Чуть больше километра, — ответил Дженази, с громким треском разламывая одну из клешней. — Глубже есть особи покрупнее, но нам и такого малыша хватит.
— Хитин у него прочный.
— Да, его так просто не возьмешь, — подтвердил г'ата. — Но я видел на дне много панцирей с дырами, проделанными кислотой. Похоже, какая-то дрянь цепляется к такому крабу, прожигает хитин и съедает его изнутри. Точно не скажу — на такой глубине и в той тьме всего не рассмотришь. А если зажечь свет, к тебе слетится вся живность в радиусе пары сотен метров. Там, на глубине, они крайне чувствительны к свету.
— Тебя не было всего полчаса, — заметила Виктория. — Здорово ныряешь.
Ей комментарий пропустили мимо ушей все — не только Дженази. Юрика, Ранмаро и Проперо воспринимали его рекордные заплывы и погружения как данность, а вот дочь Валерии, как пользователь гидрокинеза, хотела узнать, каким образом их общая способность может позволит обойтись без подводной лодки. Попыталась сама проверить на практике три дня назад, но проиграла чудовищному давлению воды и едва не задохнулась, всплывая на поверхность. От декомпрессии ее спас дядя.
— Это правда, что на дне океана есть целая подводная цивилизация нелюдей? — Девушка решила подойти к проблеме с другой стороны.
— Когда-то они были людьми, — ответил Дженази, и после этого их диалог сразу же оказался в центре внимания.
— Когда-то — это когда? — решила уточнить Юрика.
— Достаточно, чтобы с тех пор они стали скорее рыбами, чем млекопитающими. Глубоководными рыбами — они не способны подняться даже на глубину, на которой я поймал этого краба. Живут в городах на самом дне и застряли в каменном веке. Настоящие дикари — тычут гарпунами во все, что не укладывается в их образ жизни.
— Неприятный личный опыт? — спросил Кенсэй. — Когда это ты успел с ними познакомиться?
— Когда искал подводные базы Небесных Городов, — ответил Дженази. — Но нашел только руины… и рыб с руками и мозгами, сплющенными огромным давлением. Еще пара тысяч лет — и они забудут, как обрабатывать камень.
— На Внешнем Архипелаге есть племена разумных жаб, тритонов и саламандр, — произнес Кенсэй. — Миролюбивые ребята, и ремесленники из них неплохие. Говорят, они тоже когда-то были людьми. Как и зверолюди Судо. Но получеловеческие расы возникли очень давно, никто точно не знает, как и почему. Есть только легенды и предания.
— Дзаа-Тхон-Кгар говорит, что к их появлению приложили руку его собратья, — ответил Просперо, тем самым обратив на себя все внимание.
— Забытый отвечает на вопросы, которые не касаются проблемы выживания его чародея? — не поверил Кенсэй, чем заслужил любопытные взгляды всех не-чародеев. Все они, даже Дженази, были не в курсе нюансов, от которых зависела эффективность чародеев Тейзои, а вот деда Юрики данный факт поразил даже больше, чем информация об этногенезе получеловеческих рас планеты.
— Э-э… да, — неуверенно ответил инспектор. — Но я у него не спрашивал, просто он сейчас слышит наш разговор… Он слышит и видит то же, что и я, и часто делится со мной своими комментариями.
Кенсэй промолчал. Молчание его было окрашено в угрюмые тона.
— То есть он наблюдает за тобой все время? — уточнила Юрика. — Даже когда ты… ну… это… спишь? — За смущенными «ну» и «это» она, по всей видимости, подразумевала справление естественных потребностей. Ее поняли правильно.
Просперо покраснел.
— У него свои понятия об этике и морали, — пробормотал он, отведя взгляд. — Но если не обращать на это внимание, он может рассказать много интересного. Правда, его иногда трудно понять — он не всегда объясняет, что именно имеет ввиду. Например, я никак не могу взять в толк, почему он зовет людей не по именам, а странным прозвищам, которые у него иногда повторяются. Например, синьор Акаяма у него — Золотой Феникс, Ранмаро — Рыцарь Света, я — Убийца Гигантов. Синьора Дженази и Викторию он зовет одним именем — Кирин.
— Это названия созвездий, — сказала Юрика и посмотрела на ночное небо, густо усеянное звездами.
— А ведь и правда, — ответил Просперо, смущенно почесав в затылке. — И как я сразу не понял…
— А меня? Как он меня называет? — спросила девушка нетерпеливо.
Просперо помедлил с ответом.
— Тебя он называет Красной Рысью.
— Рыцарь Света — это еще и название редкой мистической способности Дома Лэйт, — объяснил Дженази, опустив момент с прозвищем Юрики, данным ей Забытым. — Я и Виктория Кирины, видимо, потому, что у нас похожая мистическая способность управлять водой. Кенсэй — Феникс.
Акаяма Хоодо кивнул и добавил:
— Созвездия были названы не просто так. Род Акаяма сохранил предание о том, как во времена до прибытия Забытых люди сражались с Неназываемыми на равных. Именами величайших из них и назвали звезды. А еще там есть намек на то, что те герои… были не совсем людьми. Самым верным толкованием перевода имени их рода на наш язык будет слово Изначальные. И там сказано, что они вышли из Башни Света — места, руины которого, возможно, следует искать на одном из полюсов нашей планеты. Подо льдом.
— Башней Света называют одно из высших измерений, в которое нет хода обитателям трехмерного пространства, — добавил Дженази. — Я слышал о нем… Разное. Например, что жизнь во всех мирах — лишь проекция или отражение того, что происходит там. И что все разумные существа — тени обитателей Башни Света. Об этом мне рассказал один из Мистических Архитекторов — ученых, изучающих устройство Вселенной. Но я бы не стал принимать все его слова на веру — всезнающие и всеведущие не попадают в ситуации, из которых их может вытащить только боец вроде меня.
Юрика хлопнула ладошкой по песку.
— Отлично! В сторону метафизику, сегодня дядя Дженази расскажет, как спас этих… Мистических Геометров?
— Архитекторов. Я всего-лишь избавил их Академию от мелкого вредителя, который умел прятаться в тенях, зеркалах и вероятностях. Тварь питалась кровью, поэтому мне нужно было просто подставить шею, а потом убить то, во что она превратилась, в Волчьей Зиме.
В наступившей тишине Дженази понял, что его никто не понял, и начал рассказ с самого начала, в котором подробно описал зловредного демона из Бездны, годами терроризировавшего Академию Архитекторов, особенности Волчьей Зимы и крови г'ата. Рассказ растянулся почти до глубокой ночи, а за пару часов до рассвета он сообщил, что после восхода солнца они наконец отправятся в Судо. Южный материк ждал их, и Дженази считал, что они готовы. По крайней мере, он считал, что более готовыми ребята не станут, даже если он и Кенсэй потратят еще неделю на их тренировку. На этом пляже. Побережье Креслана было слишком тихим и уютным для того, чтобы воспитывать воинов, способных выйти против Гвардейцев.
Способных выстоять против Ришари.
Юрика за неделю стала еще выше, заметно обогнав Просперо, и намного — намного сильнее, чем в их первую встречу. Но он знал, что этого все равно недостаточно. И речь шла не только о физической силе. Для встречи ребенка с бросившей его матерью нужны вовсе не крепкие мышцы и правильно поставленный удар. Совсем не нужны.
***
Кенсэй оставался в Вердиро. Дженази пообещал ему, что совсем скоро они вернутся.