С заданием Дженази Ранмаро и Юрика справились на ура. «Взять трущобы под контроль до захода солнца» — оказалось довольно просто. Хотя Ранмаро понимал, что им просто сильно повезло, ведь те, кто управлял этой территорией, сами вышли к ним навстречу. Самым главным здесь оказался Вальд Браун — огромный зверочеловек, которого победила Юрика. И Фредерик Сольряйн представил ему странного старика, едва не превратившего парня в рагу — его звали Шон Шабири. Они трое были членами «Стаи», только статус у них был… необычный.
Вальд долго объяснял особенности нынешней внутренней политики «Стаи», и причины, по которым Судзо оказался разделен между ним и Бенедиктом Гридом. Это было похоже на не объявленную войну, хотя на самом деле являлось обычным противостоянием между двумя партиями — «дикими» и «алыми». «Диких» в городе было десять человек, включая Вальда, Фредерика и Шона, и все они находились сейчас с ними в одном помещении — спортзале закрытой школы, довольно далеко от места первой встречи. Их представили друг другу, но парень смог запомнить имя только одной девушки — Наи, представительницы народа арга — зверолюдей. Она почти не отличалась от обычных людей… Большие кошачьи желтые глаза, заостренные уши, слегка удлиненный клыки; топ с открытой спиной демонстрировал небольшой гребень бурой шерсти, сползающий с затылка по шее и спине до середины лопаток. И больше ничего необычного… Ну, разве что кроме пары дополнительных рук. У Наи было четыре руки, которые она держала скрещенными на груди и животе, внимательно рассматривая Ранмаро и Юрику.
Лэйт старался не пялиться в ее сторону, но у него это плохо получалось. Ная старательно делала вид, что ее не смущает его внимание.
— Значит, вы у нас оппозиция, — хмыкнула Юрика, вольготно расположившись в предложенном ей с почтением кресле.
— Бенедикт Грид не достоин своего места, но пока в республике заправляет Крэйн Столсанг, сместить его не получится, — ответил Вальд. — А убрать самого Крэйна могут либо ваша мать, либо брат. Господин Ичиро до сих пор не вернулся из Вердиро…
— Не только они… — пробормотал Фредерик Сольряйн.
— Мэй… — тихо произнесла Ная.
— Мэй? — переспросила Юрика, встрепенувшись.
— Да, Мэй, — ответил Шон Шабири, который все это время молча стоял в стороне. — Ученица Ришари. Было время, когда она была правой рукой Ичиро, и «Стая» занималась делом, а не потаканием интересам наследников Десяти Великих Домов.
— Дома Столсанг, — мрачно уточнил Вальд. — Крэйн — амбициозный человек, не пойму, почему госпожа Ришари не прикончила его.
— Кто знает, — пожал плечами Фредерик Сольряйн. — Но если Ичиро и Ришари не вернутся, он попытается захватить власть над всей «Стаей». И всем Союзом. И как только это произойдет… Как только Сигурд и Белгорро поймут, что Юг лишился своей Богини… Они сметут нас в мгновение ока. Судо падет.
— Грида нужно убрать, чтобы навести порядок в Судзо, — Вальд повернулся к Юрике и Ранмаро. — Крэйна — чтобы спасти весь материк.
Юрика, которая рассеянно рассматривала стену за спиной зверочеловека с того самого момента, когда услышала имя Мэй, встретилась с ним взглядом.
— Ясно. Можно задать один вопрос?
Ранмаро услышал в ее голосе нехорошие, мрачные нотки.
— Да, — Вальд их тоже услышал.
— Что плохого в том, если Судо попадет под управление Ранфарга Белгорро? В Федерации больше порядка и стабильности, не так ли? Более того, именно ваши товарищи спонсируют и курируют многие преступные организации — там, у нас дома. Это из-за «Стаи» Фламби — родной город Ранмаро — сгорел однажды дотла. Не понимаю, почему мы должны переживать о судьбе вашего Союза?
В спортзале повисла напряженная тишина. Вся «Стая» старательно прятала глаза от пронзительного взгляда дочери Богини Юга.
Ранмаро понял, что ситуация требует разрядки.
— Это уже второй вопрос, — произнес он с легкой улыбкой. — Да, мы не должны переживать об этом. У нас свои счеты со «Стаей». Только…
— Только что? — недовольно проворчала его сестра, уже догадавшись, что сейчас будет.
— Только «Стая» — не Судо. Даже больше, «Стая», с которой мы сталкивались раньше — не эти ребята. Они ни разу не были в Федерации… Ведь так? — он с надеждой посмотрел на Вальда и остальных.
— Нет, не были, — быстро подтвердил Браун.
— Ну, вообще-то, — осторожно произнес Фредерик, — я был. Лет сто назад. И Вальд был, но в Вердиро, еще до того, как Белгорро создал Федерацию. В старые добрые времена. Летишь, бывало, на флайере, а в иллюминаторе Небесный Город на землю падает. Тот, в котором ты прожил пятьсот лет. Славные были деньки.
Возникшую на этот раз паузу Ранмаро прекращать не спешил.
Юрика, подавленная услышанным, отвернулась.
— Вы — дети Богини Юга, — слова, разрезавшие тишину, принадлежали Нае. — Если не вы — то кто? Кто поможет нам? Просто поддержите нас… И убедите Мэй вернуться в «Стаю». Я не смогла… Никто не смог.
— Ты знаешь, где она сейчас? — с нескрываемой надеждой спросила Юрика и спрыгнула с кресла.
Вальд жестом приказал Нае замолчать и пристально посмотрел на девушку.
— Ты знаешь ее? — спросил он с удивлением.
Юрика смутилась и села обратно.
— Вы сказали, что она — ученица моей матери.
Она подняла голову, и все увидели каким ожесточенным и решительным стали черты ее лица.
— Я должна увидеть ее. Где она? Где Мэй?
Вальд не ответил сразу, явно колеблясь. Но потом все же решился и произнес:
— Здесь. Мэй здесь, в Судзо. Работает учительницей в школе. Она приказала нам не приближаться к ней. Оставить в покое.
— Отведите меня к ней.
Вальд обменялся взглядами со своими подчиненными. Не встретился с признаками протеста и с улыбкой ответил:
— Хорошо. Но завтра. Сейчас уже поздно. Ная отведет вас к ней утром.
***
Провести ночь Юрике и Ранмаро предложили у Наи. Девушка жила в уютной двухкомнатной квартире, в обветшалой многоэтажке-муравейнике, каких в трущобах было полно. По сути, этот район из таких и состоял — медленно рассыпающихся зданий, на ремонт которых должны были выделяться деньги — но не выделялись. Власти отвернулись от этой части города, и здешние обитатели жили по своим собственным законам — как умели.
— Печальное зрелище, — сказала Юрика, когда они подходили к порогу дома подчиненной Вальда Брауна. — В Федерации такого не увидишь. То есть, заброшенные районы есть и у нас, но они действительно заброшенные. Люди там не живут… В моем родном городе есть такое место, я провела там много времени. Слышала, что в ближайшие годы всю ветошь снесут и построят новый район, за который Ховину не будет стыдно. Федерация строится, шагает вперед.
— Уклад жизни в Судо не менялся в течение сотен лет, — ответил Ранмаро. — Все оставалось прежним: уровень научно-технического развития, устройство общества. Даже после падения Небесных городов границы республик остались практически неизменными… Представляешь — три-четыре сотни лет назад, когда в Вердиро люди сражались мечами и копьями, здесь гремели выстрелы винтовок и артиллерии, в небе летали бомбардировщики и истребители, а в полях сталкивались танковые дивизии. Техника не менялась, прогресс был заморожен. И мама не стала ничего менять.
— И сейчас Судо — самый отсталый континент в научно-техническом плане, — подтвердила Ная. — И руководят им те, кого такое положение дел устраивает. Ришари защищала нас от перемен извне, и если подумать, не мешала народам Союза развиваться. Мешали другие… Те, кого Гвардия Хаоса так и не смогла истребить до конца.
— Только давай без драматизма, я уже поняла, что вы во всех своих бедах вините Великие Дома, — проворчала Юрика. — Таких, как Ран.
Ранмаро неодобрительно покосился на сестру, но она предпочла это не заметить.
— Кто это «мы»? — немного недовольно спросила Ная.
— Такие, как ты и Шон Шабири. У Вальда, похоже, претензии только к Столсангам, а Фредерик сам из Великого Дома. Вы называете себя «Дикой Стаей», и цель у вас вроде бы одна, но если присмотреться, копнуть глубже… Что будет, когда Столсангов уберут? Спорю на сто айр, что Дикая Стая разделится на Правую и Левую, или Белую и Черную — одни будут сажать небожителей в каталажки, а другие будут теми, кого сажают. Потому что вторых меньше, и шансов у них нет.
— Это не так, — быстро возразила Ная. — Такие, как Фредерик — они достойные люди. Мы все это понимаем.
— Правда?
— Да. Но в одном ты права. Сторонников у небожителей действительно мало. Рассказать, почему?
— Удиви меня, — ответила Юрика с легкой иронией.
Они как раз поднялись на третий этаж, и Ная открыла дверь своей квартиры.
— У меня не всегда было четыре руки, — произнесла девушка, снимая плащ, под которым она скрывала лишние конечности от ненужных глаз на улице, и вешая его на крючок в прихожей. Провела своих постояльцев в гостиную и предложила расположиться на диване.
— Прогресс на материке стоит на месте, — продолжила она, устраиваясь в старом скрипучем кресле, — это верно. Но «Стая» должна быть сильной. Она должна побеждать «Молот» и «Рассвет», особенно последний — а ведь практически все технологии Небесных Городов ушли в Дакиэрро еще при жизни императора Фридриха, туда забрали ученых, инженеров из Великих Домов и их вассалов. Но кое-кто все же остался. И благодаря им здесь, в Союзе, существуют секретные лаборатории, в которых ведутся разработки новых видов оружия, или восстанавливаются старые, чтобы однажды использовать его в большой войне. Источники энергии, компьютеры, дроны, ракеты, боевые машины… Идеальные солдаты. Я — арга, зверочеловек, у нас очень высокая рождаемость. Очень, очень много детей, часть которых все равно умрет — так почему бы не использовать эту часть для разных опытов? Во что можно превратить и без того сильное и выносливое тело представителя моего народа? Такие эксперименты проводились еще до падения Небесных Городов, и кто-то из выживших ученых продолжил эту славную традицию. У него появились ученики… Я выросла в инкубаторе — меня отняли у матери сразу после рождения. Пичкали разными препаратами, играли с моими генами. Эти руки, — Ная подняла вверх вторую пару, — начали расти, когда мне было три года. Мы, арга, взрослеем быстрее других рас, так что я хорошо помню весь процесс… Это заняло два месяца, и это было больно. Организм перестраивался… Я получила не только лишние конечности — стала быстрее и сильнее своих сородичей, и мои чувства намного острее. Но конечной целью эксперимента было не это, я оказалась всего-лишь очередной ступенькой на пути к его вершине. Не знаю, получилось у них или нет — когда мне исполнилось шесть, меня сняли с программы и поместили… в нечто вроде зверинца. Кунсткамеры. Я стала экспонатом, на который время от времени приходили посмотреть и сравнить с новейшими достижениями евгеники. Однажды пришел сам Крэйн Столсанг… Ублюдок. Тогда, в его глазах я увидела и поняла причину, по которой Гвардия Хаоса едва не уничтожила все их племя…
— Эй, полегче, тут Ран, если ты не забыла, — возмутилась Юрика.
Но Ранмаро заворожено слушал четырехрукую девушку, так что она только вздохнула и продолжила слушать дальше.
— Представители Великих Домов верят, что выше всех нас — арга и других жителей поверхности. Даже такие, как Ранмаро и Фредерик. Просто одни смотрят на нас с сочувствием, потому что нам не дано жить по тысяче лет, а для других мы ничем не лучше бессловесных животных. Ранмаро принадлежит к первым, — она кивнула парню, и тот смущенно отвел взгляд, — а Крэйн Столсанг — ко вторым. Я не знаю, кого больше, но большинство таких, как я, видят и запоминают Крэйна и ему подобных. Поэтому, однажды, время Великих Домов закончится раз и навсегда.
— Думаю, я знаю, кто будет принимать решение заканчивать время Великих Домов или нет, — серьезно, но в то же время с улыбкой произнесла Юрика, и красноречиво посмотрела на брата. Он задумался на мгновение, а потом ответил ей такой же улыбкой.
— Кто? — спросила Ная.
— Глупый вопрос… Наш дядя. И другие такие же. Бывшие Гвардейцы. Если определение «бывшие» вообще можно применить в нашей ситуации… Кстати, а как ты выбралась из своей «кунсткамеры»?
— Меня вытащила Мэй. И я работала под ее началом, пока она не покинула «Стаю».
— Почему она ушла?
— Не знаю… Таким, как я, не положено знать подробности того, что происходит внутри семьи Богини Юга. Только слухи.
— Какие, например?
— Что она открыто выступила против нее… Подвергла сомнению ее авторитет.
— И теперь вы считаете, что она может стать куда лучшим лидером, чем Ичиро или Крэйн Столсанг?
— Она осталась после этого жива. Почему бы и нет?
— Отличный аргумент, — ответила Юрика с неприкрытым сарказмом. — Хотя… Учитывая все то, что я уже знаю о маме… Все же весомый, да. Есть что перекусить? Мы с Раном с утра без маковой росинки во рту…
Ная широко улыбнулась.
— Конечно. Но только если вы не вегетарианцы. Мы, арга, не можем без мяса.
— Не сомневаюсь, — сдержанно ответила Юрика, в очередной раз цепляясь взглядом за удлиненные клыки Наи. — Только поджарь его для нас немного, ладно?
— Нам, арга, никогда не понять вашу привычку портить свою еду, — вполне серьезно ответила Ная, и только едва заметная искорка в глубине янтарных глаз выдала ее настоящую реакцию на шутку гостьи.
— Просто оно так хранится дольше. И паразиты разные убиваются… У любителей сырого мяса порой такие дружелюбные соседи в кишках заводятся — до десяти метров и длиннее…
— Юрика! — в ужасе воскликнул Ранмаро, стремительно бледнея и зеленея.
— Я уже шестнадцать лет Юрика, и насмотрелась разного… Рассказать, как хирурги моего знакомого мальчишку-сыроеда спасали? Во-от такого вытащили…
— Юрика!
— Молчу, молчу…
***
Через час, оставив Ранмаро и Наю внутри квартиры, Юрика вышла на балкон. Посмотрела на небо, потом на городской ландшафт вокруг. Солнце уже зашло, появились первые звезды, но уличное освещение не спешило включаться, и немногие из окон окружающих ее домов горели светом электрических ламп.
— Дыра… — вздохнула Юрика и достала из кармана пачку сигарет. Щелкнула зажигалкой, сделала глубокий вдох и оперлась локтями об ветхие перила. Дерево опасно скрипнуло, но провалиться сквозь него и упасть она не боялась. Что для нее теперь восемь-девять метров высоты? Приземлится и даже не почувствует ничего… После встречи с дядей она стала гораздо сильнее, и ей пришлось испытать эту силу в бою. И Ирисса теперь с ней, защитит от чего-угодно — в разумных пределах, в которые, конечно, не вписываются Гвардейцы, но и этого более, чем достаточно.
Юрика поймала себя на мысли, что больше не чувствует себя обычным человеком. Прежде она просто считала себя отклонением от норм, своего рода уродкой, и мирилась с этим, обвиняя в несовершенстве весь остальной мир… Но не теперь. Теперь она знала, кто она, и пусть боль от этого знания была невыносимой, где-то в глубине души возникло — и не уходило ощущения покоя, которое дарило понимание своего пути в этом мире.
Она должна найти свою маму. Ришари.
Поток размышлений прервал Ранмаро, которому тоже взбрело подышать свежим воздухом. Хотя на самом деле он начал волноваться за сестру, но Юрика позволила ему объясниться первой версией. Выдохнула в его сторону облако сигаретного дыма и снова посмотрела на покрытые мраком трущобы.
— Ран… Ты помнишь, зачем мы здесь?
— Ищем маму, — ответил он после секундной заминки.
— Да, точно. Я хочу увидеть Мэй. Для меня это важно. И только. Стае Вальда она нужна совсем по другой причине, и если она им откажет, мы не станем ее переубеждать. Потому что это не наше дело. Нам нет дела до Крейна Столсанга и того, что станет с Судо, если он возглавит «Стаю». Это в принципе невозможно, потому что стоит только вернуться Ичиро или маме, и от него мокрого места не останется. Вся эта возня, в которую — вижу по глазам, не отрицай! — ты хочешь впутаться, и меня с дядей, Рией и Просперо заодно втянуть, не стоит выеденного яйца.
— За то, что происходит сейчас с Судо, ответственны мама и Ичиро, — ответил Ранмаро, нахмурившись. — Можешь смеяться, но я тоже чувствую себя ответственным за происходящее. Тем более, что я — Лэйт. Было время, когда голос представителя моего Дома значил больше, чем голос любого другого. Нам доверяли разрешение споров и конфликтов между другими Домами, приглашали арбитрами… В те времена, когда Лэйт были сотни. Когда кто-то обвиняет Великий Дом в преступлении, я чувствую себя обязанным разобраться…
— А ты не можешь отложить свой первый шажок на пути к возрождению славных традиций законников-Лэйт до другого раза?
— Могу, — Ранмаро пожал плечами. — Кстати, очень забавно прозвучало, когда ты сказала, что я хочу втянуть дядю в это дело. У меня такое ощущение, что когда он сам узнает обо всем, нам придется заняться решением этой проблемы.
— Он пообещал отвести нас к маме, — бескомпромиссно отрезала Юрика. Раздраженно выбросила недокуренную сигарету вниз, во двор, и крепко стиснула пальцами перила балкона, понимая, что Ранмаро прав. — Проклятье!
***
На ночь Ная предложила Ранмаро кресло в гостиной, а Юрике — диван. Парень помог ей разобраться с грязной посудой и выразил готовность помочь с чем-либо еще, пусть только попросит. Юрика понимающе хмыкнула, заметив в его глазах огонек повышенного интереса к четырехрукой арга, и даже ткнула его локотком под ребра, намекая сбавить обороты. Хотя Ная была действительно красива, ей и самой нравились удивительные раскосые глаза этой девушки. Не нравилось только, что в них за подчеркнутым равнодушием скрывалась искра взаимной симпатии к ее брату.
«Неприязнь к Великим Домам — это одно, а тяга к симпатичным мордашкам, видимо, совсем другое, — подумала Юрика, заметив, как эти двое «случайно» соприкоснулись кончиками пальцев. — Охренеть, они даже толком не знакомы, а в воздухе уже сплошные флюиды. Нет, не надейтесь, голубки, сон у меня чуткий. Обломитесь».
Похоже, ее взгляд оказался слишком красноречивым, и Ранмаро посмотрел на нее с непониманием, словно это кто-то другой только что слишком пристально разглядывал упругие достоинства хозяйки квартиры.
«Ран, какой же ты все-таки… Мужчина. Мог бы и постесняться при сестре».
— День был тяжелый, а завтра еще тяжелее будет, так что нам всем нужно выспаться, — сказала Юрика, устраиваясь на диване и накрываясь тонким покрывалом, предложенным Наей. — Всем спокойной ночи. И Ран… Если я услышу в темноте чьи-либо крадущиеся шаги в направлении спальни Наи, оторву суициднику… ноги.
Щеки Ранмаро залило ярко-алой краской, но ни один мускул на лице не дрогнул.
— У меня слух намного лучше твоего, сестренка, — ответил он ровным голосом, стараясь не смотреть в сторону Наи. — Можешь доверить мне безопасность этого дома.
— Ты уж постарайся.
— У меня тоже очень хороший слух, — чуть громче необходимого ответила побледневшая от злости Ная. — И если кто-то и прокрадется в мою спальню, то только с моего разрешения.
— Здорово, — широко улыбнулась ей Юрика. — Тогда я абсолютно спокойна за твою безопасность.
— Мне очень приятно, что дочь Богини Юга так беспокоится обо мне, — ответила Ная с иронией.
— О, сын Богини Юга беспокоится о тебе намного больше, — не без яда в голосе ответила Юрика и прикрыла ладошкой широкий зевок. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — Ная изобразила шутливый поклон и закрыла за собой дверь спальни.
Юрика проводила ее взглядом и обнаружила на себе еще более пристальный взгляд брата.
— Что это было? — с изумлением спросил он.
— Ничего особенного, — невинным голосом ответила девушка. — Просто я вспомнила кое-что, о чем ты, похоже, успел забыть.
— Что именно?
— Пару красавиц, которые, по твоим словам, ждут тебя в Фламби, — отетила Юрика шепотом.
— А при чем здесь они, извини за вопрос? — Ран тоже перешел на шепот, выразительно косясь на дверь в спальню Наи.
— Да так, показалось, наверное… А ты чего шепчешь?
— Я не шепчу, — сдержанно негромко ответил Ранмаро.
— Я тут попыталась вспомнить имена, — сказала Юрика довольно громко, и парень неожиданно возник рядом с диваном, положив ей на плечо свою крепкую ладонь.
— Я их не называл, — чуть слышно произнес он, глядя ей в глаза умоляющим взглядом.
— Так назови, чего стесняться?
— Юрика… — взмолился Ранмаро, и девушка смилостливилась.
— Так значит, мне не показалось? Что, запал на четырехрукую красотку, да?
— Это не то, что ты подумала… И вообще, тебе-то что? Нравится она мне, да, почему тебя это волнует? Что за сцена ревности?
— Это не ревность, а женская солидарность… Вскружишь девушке голову, а потом испаришься из ее жизни, как, похоже, уже готов испариться из жизни двух бедняжек, оставшихся на Вердиро… Как тебя Валерия воспитывала, а?
— Может, Ная не против… — смутился Ран, отступая от дивана. — Не изображай полицию нравов, тебе не идет.
Юрика задохнулась от возмущения, едва слышно посетовала на «современную молодежь» и отвернулась, накрывшись покрывалом с головой.
— Ран, — тихо, но твердо произнесла сквозь ткань и подушку, — я уже сказала: услышу — оторву.
Слушая, как брат устраивается в кресле, девушка размышляла над тем, не перегнула ли палку. На самом деле ее не сильно волновали его романтические порывы, просто таким образом она смогла ненадолго отвлечься от размышлений о том, что именно имел ввиду дядя, когда сказал, что ключ к собственной силе у нее под носом. Просто она не хочет его увидеть. Неужели так сложно объяснить, что и как, вместо того, чтобы с чувством собственного превосходства наблюдать за ее тщетными попытками разобраться в природе мистических способностей? Он требует от нее сразу понять то, что у него самого, вероятно, заняло десятилетия.
«Лицемер,» — проскочила у нее раздраженная мысль, и она беззвучно вздохнула. Потом вызвала материализированные воспоминания Дана Даркенвэй и несколько минут наблюдала за игрой светящихся прожилок, сотканных из белого тумана.
«Нет, не так. Не воспоминания Дана, а воспоминания о Дане. Кого-то, кого дядя назвал Наблюдателем. Попытаться найти его внутри?»
Юрика легко погрузила свое сознание в запись пространства-времени более чем столетней давности, и сразу обратила внимание на то, что демонстрируемый эпизод выбирается согласно некоему алгоритму, определяющему порядок просмотра. Вот почему она с самого начала увидела не момент рождения Дана, а его уже в юношеском возрасте, на поле боя. Сейчас ей снова хотели показать очередную историю Дана в компании со Стражами Неба, но Юрика усилием мысли заставила отмотать запись далеко назад, куда-то в детство Даркенвэя. И оказалась в комнате, интерьер которой вызвал у нее острый приступ безмолвного восхищения. Девушка словно попала в одну из научно-фантастических книг, которые ей посчастливилось прочесть, описывающие научно-технические достижения будущего. Светящиеся панели из пластика и металла, огромная проекция экрана на всю стену, приборы непонятного назначения… И маленький Дан Даркенвэй на полу в центре комнаты, собирающий необычную головоломку из парящих в воздухе геометрических фигур.
— Ну и где же ты, Наблюдатель? — спросила Юрика у пространства, внимательно осматриваясь по сторонам. Потом вспомнила, что Дженази сказал искать его в изнанке мироздания, но как увидеть ее, не знала. Постаралась вспомнить, что именно видела тогда, но картина колоссальных и причудливых механизмов была слишком сложной, богатой на мелкие детали, которые отказывались воскресать в ее памяти.
— А говорил, что это легко…
В какой-то момент ей захотелось махнуть на все рукой, выйти отсюда и просто уснуть, но внезапно проснувшееся упорство заставило ее продолжить попытки. Юрика села на пол напротив Дана, скрестила ноги, и сфокусировавшись на левитирующих кубиках, сферах и пирамидках головоломки, стала сосредоточенно вспоминать все, что видела и чувствовала в те минуты, когда Дженази показал ей, что скрывается за гранью реальности.
В какой-то момент она поняла, что видит механизм мироздания словно наяву, растерянно моргнула — и осознала, что у нее получилось.
Материя вокруг нее стала словно полупрозрачной, и Юрика увидела сквозь нее гигантские силуэты деталей куда более сложной головоломки, чем игрушка Дана. Как и в первый раз, картина поражала воображение своими масштабами.\
— Так, спокойно… Наблюдатель… Ты где?
Озарение наступило внезапно. Юрика резко обернулась, мысленно приказывая остановить воспроизведение записи. И нос к носу столкнулась… со странным мальчишкой, который парил в воздухе прямо перед ней. На нем был балахон из струящегося серебра, и сам он был словно отлит из металла, только вместо глаз были шарики из хрусталя. Девушка отшатнулась, когда поняла, что у него лицо маленького Дана Даркенвэй.
— Вот черт… Так вот что ты имел ввиду, дядя, — прошептала она и немедленно вернулась в реальный мир.
— Действительно, это же так очевидно… — Юрика в нахлынувшем на нее возбуждении сбросила с себя покрывало и спрыгнула с дивана. — Ну что, приступим?
***
Ранмаро пробурчал что-то неразборчивое сквозь сон, когда его сестра открыла дверь на балкон, но она не обратила на это внимания. Закрыла ее за собой и спрыгнула вниз.
— Теперь самое сложное…
Сложность заключалась в том, чтобы увидеть изнанку мира вне записанных воспоминаний. Там это было просто, зная, что все вокруг ненастоящее, но в реальности… Увидеть мир не таким, каким она видела его всю свою осознанную жизнь, а так, как его видит Дженази — это было все равно, что воспринимать асфальт под ногами и бетонные стены вокруг не как нечто плотное и вещественное, а такими, какими они есть на самом деле — висящие в пустоте атомы, системы из протонов, нейтронов и электронов, удерживаемые на своих местах силами сильных и слабых взаимодействий; элементарные частицы, которые занимают ничтожно малую долю пустоты мироздания, ведь расстояние между ними больше, чем между планетами и звездами. Весь мир на самом деле — Пустота… Но человеческий глаз не способен увидеть это, ведь зрение работает благодаря фотонам — таким же элементарным частицам. Все вокруг — иллюзия, созданная работой человеческого мозга.
Юрика улыбнулась. Дядя объяснил ей, что колоссальные механизмы, которые она увидела сквозь вещественную реальность, тоже иллюзия, и воплощают собой метафору причинно-следственных связей Вселенной, так что в определенной степени увидеть их намного проще, чем реальность вне масштабов фотона. На последнее не способен даже он. Наверное.
Девушка расслабилась и сосредоточилась. Закрыла глаза, стараясь представить, что за слабым дуновением прохладного ветра, и за твердостью опоры асфальта под ногами кроется нечто большее. Что за всем, что ее окружает, кроется нечто большее. Весь мир — огромные механические часы, в которых нет ничего лишнего и бессмысленного…
Если бы Дженази просто рассказал ей об этом, не показав их наглядно, Юрика не справилась. Но она видела их собственными глазами. И в конце-концов справилась.
Это было невероятно. Судзо истаял до состояния отражения в оконном стекле, а циклопические валы, пружины и шестеренки стали пугающе вещественными и плотными — рукотворные изделия человеческих рук из темного серебра, покрытые ровными рядами сияющих строчек. И не только они. Чем сильнее она сосредотачивалась на пространстве за пределами обыденной реальности, тем больше деталей видела. Сложные геометрические конструкции, странные образования и механизмы… Юрика увлеклась, рассматривая скрытое за гранью, и не заметила, как ее реальный, настоящий мир истлел полностью. Под ногами был больше не растрескавшийся асфальт, сквозь который к солнцу пробивалась зеленая трава, а сплошная серебристая плита эллиптической формы, и на фоне механизмов Запределья больше не угадывались прямоугольные коробки зданий.
И она испугалась.
— Эй… А как обратно-то?
Юрика поспешила вспомнить, как выглядит реальный мир, и поняла, что не запомнила окружавший ее пейзаж до того, как она смогла увидеть скрытое за гранью.
— Не смешно же…
Лихорадочно озираясь по сторонам, она добилась только того, что потеряла ориентацию в пространстве, и больше не знала, в какой стороне находится дом с квартирой Наи.
— Дядя со смеху умрет, когда узнает… Черт!
В панике она попыталась призвать Ириссу — и к ее бесконечному облегчению, получилось. Красная рысь, окружив ее своей багровой тенью, успокоила ее своим утробным кошачьим урчанием, но выйти на ментальный контакт отказалась, так что спросить у нее совета не получилось.
— Все вы, кошки, такие, — вздохнула Юрика, и поняв, что в критическом случае сможет попасть в измерение снов и попросить о помощи там, решила заняться тем, ради чего, собственно, здесь и оказалась.
— Итак, что мы имеем… Дядя сказал, что воспоминания, которые передал мне Дан — не его, а о нем, и принадлежат Наблюдателю, который следил за ним с момента рождения. Я увидела его несколько минут назад, так что это правда. У него было лицо Дана… Интересно. Дядя сказал, что у каждого человека в этом мире свой Наблюдатель, и вероятно, у них лица их людей. Я предположила, что с ними можно общаться, и он согласился с этим, только сказал, что пытаться связаться с Наблюдателем из воспоминаний довольно глупо. Не потому, что сложно, а потому, что есть еще более простой путь. Так ведь? — Юрика обернулась — и столкнулась взглядом с самой собой.
Или не совсем собой… У ее Наблюдателя было ее лицо, отлитое из серебра, и хрустальные сферы вместо глаз. Одета в точно такой же бесформенный балахон, как и Наблюдатель Дана, и как и у него, у нее не было волос. Лысый серебряный череп.
Юрика обошла своего Наблюдателя по кругу и увидела, что вместо затылка у нее сложное образование из механических деталей, вращающихся со скоростью торопливых обитателей муравейника.
— Механические мозги… Хотя это мне только кажется. Все верно. Дядя сказал, что у всех есть свой Наблюдатель — значит, у всех, в том числе и у меня. И проще всего узнать секрет свой мистической способности у кого? Правильно, у тебя. Привет, Кукушка! Можно я буду тебя так называть?