04:20, 32 июля 1014 года. Судо, республика Векилах, резиденция Великого Дома Столсанг.
Крэйн Столсанг рассеяно смотрел на овальный стол из эбонитового дерева, за которым собрались избранные члены лояльной ему части «Стаи», и вполуха слушал отчет Бенедикта Грида о его встрече с Дженази. Интерес к нему он потерял уже через пять минут, когда назначенный им куратор Судзо сообщил, что некогда исчезнувший Гвардеец не собирается вновь возглавить своих бывших соратников и не претендует на полный контроль над континентом. Он не был удивлен таким решением, Дженази всегда тяготился ролью руководителя и стремился передать все полномочия самым талантливым помощникам, среди которых одним из первым был именно он, глава Великого Дома Столсанг. Крэйн ценил в нем это качество, которое позволило беспрепятственно восстановить влияние его семьи на остальные Великие Дома, избравшие Судо своим новым домом — и искренне ненавидел за то, что Дженази едва не стал причиной полного уничтожения Столсангов. Почти двести лет минуло с тех пор, как им был уничтожен его дом, и только случайность позволила Крэйну выжить в тот день. Он ясно помнил свою первую встречу с ними Ришари, приглашенными в сияющую твердыню Дрэм-Кьеко по воле его родного брата, Бьена. Тогда они показались ему очередными примитивными варварами с поверхности… Что же, он жестоко ошибся. И если бы в то роковое утро не решил полюбоваться Небесным Городом с палубы своей яхты, парящей над облаками, то вместе со всей своей семьей рухнул в морские пучины, обращенный в ледяную статую. Да, он своими глазами видел падение Дрэм-Кьеко, и гибель всего, что было ему дорого. Тогда он поклялся отомстить… А в итоге сам стал служить Гвардии, чтобы сохранить то, что осталось от его Дома.
— Господин Крэйн… — дрожащий голос Бенедикта выдернул его из мрачных воспоминаний и спровоцировал темную вспышку раздражения, которую Грид ясно прочитал в его фиолетовых глазах — и побледнел еще сильнее. Столсанг обвел тяжелым взглядом остальных присутствующих, и с неудовольствием отметил, что никто из них не был воодушевлен обещанием Дженази не вмешиваться в дела Стаи. Они боялись его, все они. И могучий Артур Коккинавье, никогда не расстающийся со своим огромным эспадоном, и расчетливый Луис Амавази, подмечающий все и вся, и гордая Ребекка Сатронг, тайно мечтающая стать достойной титула новой Богини Юга — и остальные семеро, главы малых и вассальных домов, чародеи и просто талантливые офицеры Стаи, названные Алыми. Они избрали его своим предводителем, они поклялись выступить против Ичиро по первому его слову, рискуя навлечь на себя гнев Ришари — и теперь они тряслись от страха, осознав, что лишь чудом избежали не менее страшной участи, потому что помнили, как страшен Дженази в гневе. Крэйн, в отличие от них, знал о подлинной ужасающей мощи этого чудовища — и не боялся. Больше нет.
— Бенедикт? — он поднялся со своего места и вышел из-за стола. Глава Великого Дома Столсанг возвышался над своими сторонниками даже сидя в кресле, а теперь, оказавшись на ногах, казался им и вовсе великаном, могучим и широкоплечим. Густые длинные зеленые волосы свободно струились по его спине, плечам и груди, качаясь в такт спокойному уверенному шагу.
— Они идут сюда…
— Кто? — не понял Крэйн, осознав, что, видимо, все же упустил нечто важное в отчете Грида.
— Мэй, дети Ришари и «дикие» вместе с Вальдом Брауном, — настойчиво повторил Бенедикт. — Дженазии дал им неделю на то, чтобы они пришли с вами к соглашению. Если они не успеют, то он признает ваши притязания на контроль над континентом. С момента нашей встречи прошло почти двадцать часов, так что у них осталось всего шесть дней. Я не знаю, где они сейчас, но уверен, что уже близко.
— Вот как? — Крэйн задумчиво потер подбородок. — Расскажи мне о детях Ришари. Среди них должен быть Ранмаро Лэйт, верно?
При звуке имени Великого Дома Лэйт по рядам «алых» прошел едва различимый шепот, вызвавший в Крэйне очередную вспышку гнева. Больше ста лет прошло с тех пор, как стало ясно, что дом Лэйт больше не может претендовать на роль объединяющей силы Десяти Великих Домов, но память о его величии до сих пор была жива — у неоспоримого достоинства невероятно длинной жизни их расы имелось продолжение в лице определенного вида недостатков. Как и все люди, они предпочитали помнить победы, и забывали о поражениях.
— Да, он среди них. С ним его кузина, Виктория Лэйт — дочь Валерии и, по непроверенным слухам, — Ичиро.
— В таком случае, ее настоящим именем будет Виктория Саргас, — снисходительно поправил Бенедикта Крэйн.
— Саргас не существует, — Ребекка Сатронг не смогла сдержать своего возмущения, нервно поправив свою роскошную прическу. — Фальшивое имя, ширма для примитивных наземников. Если мы признаем Дом, существующий только на бумаге никчемных бюрократов, то что тогда останется от нашей чести и гордости? Дженази и Ришари никогда не называли себя Саргасами перед нами, этим именем они представлялись перед никчемными нвелотами!
— С тех пор, как у нас отняли наши дома, мы ничем не лучше жалких наземников, Ребекка, — заметил Ренар Нок-Старвинд, накручивая на палец единственный алый локон в своих светло-русых волосах. Вспыльчивый наследник вассального дома Старвиндов был неравнодушен к красавице Сатронг, но его увлечение проявлялось в основном в меткой и порой резкой критике ее персоны.
— До тех пор, пока мы помним, кто мы — этому не бывать, — тихо, но отчетливо произнесла женщина, обжигая его яростным взглядом. — Великий Дом остается великим до тех пор, пока чтит свои традиции. Не думала, что наследник вассального дома способен забыть об этом.
— Довольно, — как ни странно, неожиданная перепалка соратников вернула Крэйну относительное душевное равновесие, и он со снисходительной улыбкой призвал их к порядку. — Не важно, кто, Лэйт или Саргас — она остается дочерью Ичиро. О ком еще нам следует знать, Бенедикт?
Грид замялся и окинул зал растерянным взглядом.
— Есть еще одна… Юрика. Акаяма Юрика. Младшая дочь Ришари, ей всего шестнадцать.
— Впервые слышу, — ответил Крэйн удивленно. — Что она из себя представляет?
— Просто девчонка. Наглая… — Бенедикт развел руками, признавая свою полную неосведомленность в данном вопросе.
— Дочь Ришари не может быть просто девчонкой, — безапелляционно заявила Ребекка, возмущенно фыркая.
— Акаяма — родовое имя Кэнсея, — очень тихо произнес Ренар, натягивая локон еще сильнее. — Его настоящее имя — Акаяма Хоодо.
— Значит, слух о том, что у Ришари была любовная связь с Акаяма Кеншином, был не просто слухом, — с удивлением отметила Ребекка, и в глубокой задумчивости откинулась на спинку своего кресла.
— Он был силен, — веско произнес Артур Коккинавье, машинально проведя ладонью по рукояти двуручного меча. И Крэйн вспомнил, что этот клинок был перекован после того, как Артур сломал его в поединке против легендарного сына Кенсэя. Позорное поражение в бою с безоружным противником долгие годы не давало ему покоя. Как и невозможность взять у него реванш.
— Он был даже сильнее своего отца, — ответил Луис Амавази, впервые нарушив свое молчание на этом собрании. Крэйн всегда ждал, когда он выскажет свое мнение, с нетерпением… и определенной боязнью. Потому что Луис видел людей насквозь, и порой говорил им очень неприятные вещи. Включая и ему, лидеру «алых». Крэйн не назначал его своим первым заместителем — он сам стал им, негласно, просто из учета его предыдущих заслуг. И глава «алых» хорошо знал, что Луис лишен такого качества, как верность. После заявления Бенедикта Грида о возвращении Дженази ему было просто необходимо убедить Луиса в том, чтобы он продолжил поддерживать его. Если придется — даже силой.
— Который победил в дуэли твоего деда, — продолжил Амавази, — Витторио Коккинавье. Который, говорят, был величайшим мастером меча своей эпохи. Что же собирается делать наследник Великого Дома Коккинавье с внучкой человека, убившего вашего героя?
— Мой дед был Гвардейцем Хаоса, — нахмурившись, ответил Артур. — Он совершил много преступлений против Десяти Великих Домов…
— Благодаря чему Гвардейцы относились со снисхождением к дому Коккинавье.
— Как и к Бронзлевен и Амавази, — потемнев лицом, начал заводиться Коккинавье. — С момента своего появления Гвардия Хаоса опиралась на три наших дома. Не нужно напоминать об этом расколе между домами, Луис, все это давно в прошлом. Тем более тебе, одному из Амавази.
— Мои родители и деды не служили Гвардии, и погибли от рук своих братьев-перебежчиков, — ничего не значащим голосом ответил Луис. — Я сражался с ней до тех пор, пока Десять Великих Домов не объявили о своей капитуляции и не признали Фридриха императором. В отличие от тебя — Кандидата в Гвардейцы. И когда я понял, что кроме меня ни один Амавази больше не собирается сражаться, я пришел к Ришари, один, и сказал ей, что готов служить Гвардии вместе со своими братьями и сестрами, но если мне предоставится такая возможность — убью ее и брата без промедления. И если ей это не нравится, она может убить меня прямо сейчас. Она пощадила меня, и теперь, спустя столько лет, я понимаю, что предоставь мне судьба возможность убить ее — я ей не воспользуюсь. И мне интересно, Артур Коккинавье, как ты поступишь с дочерью женщины, которую я искренне уважаю?
— А мне, Луис, интересно, почему ты с нами, а не с «серебряными», — с недоумением произнес Ренар, закинув руки на затылок.
— Потому что Ришари оставила Судо на произвол судьбы. И я не виню ее за это.
— Но твоя лояльность вызывает большие сомнения, Луис, — ответила Ребекка с ощутимым неудовольствием.
— Тебе ли обвинять меня в сомнительной лояльности, Ребекка Сатронг? Ришари защитила остатки твоего дома от Глории, ты обязана ей больше, чем кто-либо еще из присутствующих.
— Довольно! — неожиданно громко рявкнул Крэйн, и все почтительно повернули лица в его сторону. — Мы здесь собрались не для того, чтобы выяснять, кто из нас и чем обязан Ришари.
— Верно, — спокойно ответил Луис. — Мы здесь для того, чтобы выяснить, как встретить ее детей и внучку.
— Я встречу дочь Ришари и внучку Кенсэя так, как и положено достойному воину Великого Дома Коккинавье, — наконец ответил Артур. — И обнажу против нее меч только в том случае, если она сама вызовет меня на поединок.
Крэйн Столсанг мрачнел с каждым произнесенным им словом. Скрестив руки на широкой груди, он медленно вернулся к своему креслу, и расправив полы темно-алого плаща, сел в него, сверля взглядом столешницу.
— Значит ли это, что если один из них — Ранмаро, Юрика или Виктория — объявят о своем намерении стать во главе Стаи, то вы поддержите это решение? — спросил он, бесстрастно роняя каждое слово.
— Дети Ришари не намерены претендовать на эту роль, — дрожащим голосом заявил Бенедикт Грид. — Они согласились с мнением «диких» в том, что управлять Стаей должна Мэй.
— У Мэй сложные отношения с Ришари и Ичиро, — произнес Луис в глубокой задумчивости. — И она не принадлежит ни к одному из Великих домов. Но когда она была правой рукой Ичиро, пользовалась популярностью среди всех прочих, в том числе и представителей вассальных домов. Она талантлива. Не зря «дикие» сделали на нее ставку. Только она покинула Стаю. Думаю, возвращение Дженази изменило ее отношение к этому вопросу.
— Она нам не ровня, — с долей ревности в голосе заявила Ребекка. — Но…
— Но? — левая бровь Крэйна изогнулась в легком удивлении. И раздражении.
— Но она — ученица Ришари. Ее приемная дочь. Ришари не изгоняла Мэй, она сама ушла из семьи. Не думаю, что она была бы против ее кандидатуры.
— Более того, сам Дженази согласен с таким решением, — кивнул Луис. — Верно, Бенедикт?
— Верно, господин Амавази…
— Раз так, то у нас нет причин не согласиться с ним. Крэйн, когда они придут к нам, я не вижу иного пути, кроме как признать Мэй новым лидером Стаи. Мы можем только вступить с ней в переговоры и добиться сохранения наших полномочий.
Когда Луис завершил последнюю фразу, Столсанг привстал со своего места, оперевшись руками о стол.
— Я не намерен вступать с ними в переговоры, — пророкотал он, сжимая кулаки. — Только Алая Стая имеет право решать судьбу континента, мы доказали это годами нашей упорной работы. Ни Мэй, ни Ичиро, ни его братья, сестры и дети, ни даже Дженази и Ришари не смеют указывать нам. Наши братья и сестры из Великих Домов управляют Дакиэрро под началом Сигурда, и его империя процветает, а мы позволяем управлять этими землями жалким наземникам! И к чему это привело? Регресс, экономический кризис, коррупция… Судо не хватает жесткого контроля и железной руки! Когда-то именно Юг опережал Дакиэрро и Вердиро в своем развитии, а что теперь? Судо плетется в конце, Ришари забыла о нас, Стая не способна справиться со своими обязанностями. Нет, довольно с нас правления дома Саргас!
— Предлагаешь себя в качестве альтернативы? — с улыбкой спросил Луис. — И полегче на поворотах, за этим столом сидят не только фелкамелы.
Пять пар глаз впились в Столсанга раскаленными гарпунами. Пять пар глаз, в которых не было характерных ярких пигментов, свойственных обитателям Небесных Городов.
— Я уже давно предложил свою кандидатуру на роль нового лидера Судо, — ответил Крэйн, немного успокоившись и стараясь не смотреть на присутствующих из нвелотского племени. — И вы согласились с этим. Ведь именно поэтому вы сидите за этим столом.
Среди «алых» воцарилось напряженное молчание.
— Крэйн… — слово снова взял Амавази. — Обстоятельства изменились.
— Да? — с угрожающей улыбкой спросил Столсанг. — И как же?
— Дженази вернулся. Имеет он право или нет, но ему будет совсем несложно перебить нас, словно кроликов. Он — Гвардеец Хаоса. Они такое проделывали много раз.
— Дженази не собирается вмешиваться, — холодно напомнил Крэйн.
— Даже если ты убьешь кого-то из детей Ришари? Не будь идиотом, Крэйн. Если станет жарко, он вмешается. И мы все погибнем.
— Кто еще согласен с Луисом? — Глава Великого Дома Столсанг обвел взглядом всех присутствующих.
Результат его не обрадовал.
— Значит, никто из вас не намерен отстаивать свои права?
— Это Дженази, Крэйн, — чуть слышно пробормотала Ребекка, отведя взгляд.
— Хорошо, — скрестил пальцы в замок и оперся на них подбородком. — Тогда у меня нет иного выхода, кроме как объявиться о роспуске Алой Стаи. Вы разочаровали меня. Но я добр, и когда Дженази со своими отпрысками и сторонниками будет повержен, то верну вам то, чем вы были до того момента, пока не капитулировали перед Гвардией Хаоса. Я верну Десяти Великим Домам наше былое положение в этом мире. И тогда вы все признаете мою правоту.
***
Он видел, как посерьезнели лица предводителей «алых» — как подобрался Артур Коккинавье, потянувшись к рукояти меча, как исказила губы Луиса мрачная усмешка; как зло сверкнули зеленые глаза Ребекки и пробежала тень в неизменно насмешливом взгляде Ренара. Что-то нелицеприятное в его адрес прошептала Ариана Рэйсток — смуглокожая чародейка из центральных земель Судо, способная обратить человека в камень взглядом. Сидевший рядом с ней Бо Хон пронзил Крэйна взглядом, явно готовясь использовать одну из своих жутких отравляющих способностей, от которых практически не было спасения. И еще трое, Ракрустикрос, Боневаль Лустакин и Эхат Ястреб, совсем юные в сравнении со всеми остальными присутствующими, с оскорбленным видом готовы были встать со своих мест и выразить негодование его решением. Нвелоты. Но нвелоты талантливые. Ракрустикос — муж дочери Луиса, а Боневаль женат на младшей сестре Ребекки и даже стал отцом двух маленьких Бо-Сатронгов. А Эхату, отважному и дерзкому, Крэйн обещал в жены свою собственную племянницу, которая уже три года выполняла его тайное поручение во владениях Сигурда. И то, что даже Ястреб не поддержал его в этот критический момент, глубоко оскорбило Крэйна. А ведь они были нвелотами, которым было оказано высочайшие доверие и награда — право вступить в брачный союз с фелкамелой Великого Дома. Право основать Вассальный Дом.
— Ты сошел с ума, — произнес Луис, степенно поднимаясь со своего места. — Если ты выступишь против Дженази, то погубишь всех нас.
— Я ведь сказал, господин Амавази, Алая Стая распущена, — усмехнулся Крэйн и указал на массивную дверь из мореного дуба, — попрошу вас убраться с глаз моих. И из моего дома.
— Крэйн… — тяжело вздохнул Амавази, — Когда ты попытаешься убить Мэй и остальных детей Ришари, и Дженази убьет тебя, он спросит у нас потом, почему мы знали о твоих намерениях — и не остановили тебя. А я не люблю оправдываться перед кем бы то ни было.
— Ты хочешь бросить мне вызов? — не поверил Крэйн. — Не смеши меня, я тебя в порошок сотру.
— Алая Стая бросает тебе вызов, — ответил Луис, и по его молчаливому наклону головы поднялись со своих мест Артур, Ребекка и Ренар. А вместе с ними и остальные. Только Эхат остался сидеть, растерянный, осознав, что происходит за этим столом.
— Я знал, что однажды ты предашь меня, но не думал, что это произойдет так скоро, — произнес Крэйн, концентрируя мистическую энергию и мысленно касаясь Врат Сердца Мира.
— Я просто хочу защитить всех нас от твоей глупости.
— Глупец здесь ты, Луис, — ответил Столсанг, сжимая и разжимая кулаки. — Ты думаешь, что вместе вы справитесь со мной… А ведь я уже сказал, что готов убить Дженази. Что я способен на это.
— Ты безумен, — покачал головой Амавази. — Сдайся немедленно, или мы убьем тебя здесь же.
Артур Коккинавье обнажил меч и первым сделал шаг в сторону Крэйна. И первым замер, когда увидел, как за спиной бывшего лидера «алых» возникли три высокие тени. Трое незнакомцев в длинных черных рясах и темных костяных масках вышли словно из воздуха, мгновенно заполнив овальный зал совета «алых» ощущением иррационального ужаса. Никто, даже Луис Амавази, не смог обнаружить их присутствия до момента этого внезапного появления, и это пугало больше, чем странный, вызывающий тошноту и головокружение запах, разлившийся в воздухе.
— Что же, — произнес Крэйн с откровенной насмешкой, — раз все обернулось вот так, думаю, самое время познакомить вас с моими новыми друзьями. Правда, их имена слишком длинные и сложные для нашего слуха, поэтому можете звать их просто — Эмиссары Шепчущих.
***
Зловещие незнакомцы за спиной Крэйна не шевелились, но ни у кого из «алых» не возникло желание сделать хоть шаг в его сторону.
— Кто они? — с подозрением спросил Луис. Напряжение в нем звенело натянутой струной.
— Неужели всевидящий взгляд Амавази не способен проникнуть сквозь их скромные одеяния? — спросил Крэйн с издевкой.
— Они опасны, — нервно предупредила всех Ариана Рейсток. Она стояла от Шепчущих дальше всех — и побелела как мел.
— Представляешь, мы догадались, — пробурчал Артур Коокинавье, перехватывая меч поудобнее.
— Вы не понимаете… Нам нужно бежать… Отступать!
Ариана попятилась к двери. Крэйн повернул голову к Эмиссарам Шепчущих и с ленцой в голосе произнес:
— Вы и в самом деле оказались правы. Она самая опасная из них.
Артур первый не выдержал и рассек воздух длинной, звенящей от напряжения полосой стали, и стоявший в центре Шепчущий воздел руки к потолку. Два действия были совершены одновременно, и знаменитая, рассекающая на расстоянии атака дома Коккинавье, оказалась бесполезной, когда на ее пути из сплошных каменных пола и потолка выросли неровные ряды длинных и толстых желто-лиловых щупалец некоего неведомого существа. Только первый ряд оказался рассечен, а на следующем за ним осталась только неглубокая царапина, из которой начала сочиться отвратительная на вид мутно-белесая жидкость.
Еще один пучок извивающихся отростков запечатал дверь, связавшись в невообразимо сложный узел.
— Что за дьявольщина? — прошептал Ренар, потянувшись к поясу и вспомнив, что на заседания совета «алых» с оружием позволено приходить только Артуру. И в следующую секунду все «алые» оказались оплетены сгустками щупалец, выросших у них из-под ног. Их прикосновение было настолько мерзким, что от него буквально выворачивало наизнанку, а хватка — стальной.
Ребекка взвизгнула от отвращения, мужчины выругались все как один.
— Друзья, не сопротивляйтесь, — ласково произнес Крэйн. — Вы сделаете только хуже.
Визг Ребекки стал громче, к интонациям ужаса и отвращения добавилась ярость — и схватившие ее щупальца взорвались ошметками склизкой плоти. Вспыхнуло знаменитым синим пламенем тело Ренара — редкая мистическая способность, многократно увеличивающая силу и скорость; зашипели, растворяясь в кислоте, лилово-желтые жгуты, схватившие Бо Хона. Обратился в металлическую статую Ракрустикрос, задрожал Боневаль Лустакин — словно ожившая помеха на экране телевизора. Но полностью освободиться всем помог Артур Коккинавье, силой мысли изрубив на мелкие кусочки схватившие его щупальца и одним-единственным взмахом меча располовинив все остальные в зале — остановить эту мощную атаку смог только последний ряд щупалец, защищавших Крэйна и Эмиссаров Шепчущих.
Точно так же он расправился с еще одним нашествием мерзких отростков, куда более многочисленным. И обменявшись быстрыми взглядами с Ренаром и Боневалем, ринулся в контратаку, оставив Ракрустикроса и Бо Хона защищать Луиса Амавази и девушек.
Тройной взмах меча Артура проделал брешь в плотной стене щупалец, отделившей Крэйна и Шепчущих от «алых», и в нее бросился Боневаль, мистической способностью которого была невероятная скорость. Он мог двигаться быстрее скорости звука, и сразу исчез, мгновенно переместившись к извивающемуся барьеру. И там и застыл на месте, не способный сделать ни шагу дальше. Ренар оказался рядом мгновением позже — и не поверил своим глазам, когда понял, что на месте Лустакина удерживает чудовищная круглая пасть с треугольными зубами-шипами, выросшая из пола и проглотившая его ступню. Нок-Старвинд пнул пасть пылающей ногой, но вместо того, чтобы раскрыться, она сжалась еще сильнее — и ступню Боневаля с оторвало с влажным хрустом.
В пол ударила струя крови, Лустакин закричал от боли, и Ренару пришлось погасить свое пламя, чтобы подхватить его. В них ударили щупальца, но Артур успел и рассек их, прикрывая товарищей.
— Отступаем! — прокричал Луис, пытаясь предугадать, где в следующий момент появятся еще пасти и щупальца. Ребекка тут же бросилась к оплетенной двери и ударила по ней ладонью наотмашь. Воздух зазвенел, задрожали толстые каменные стены зала — и перекрывшие выход щупальца лопнули изнутри, уничтоженные страшной атакой Великого Дома Сатронг. Досталось и самой двери, но она удержалась в массивных петлях, и когда девушка навалилась на нее всем телом, устояла, словно что-то подпирало ее с другой стороны. Ребекка замахнулась снова, чтобы превратить дверь в щепки, но по обе стороны от выхода на стене выросли две огромные пасти, широко распахнулись — и из них начали вылезать кошмарные человекоподобные безглазые твари с пучками извивающихся отростков на месте рта и носа. Сатронг превратила в бесформенно месиво из плоти первую, Бо Хон растворил в облаке яда вторую — и пожалел о том, что не может заполнить им все помещение, когда понял, что такие же пасти-норы открываются по всему залу.
— Хон, даже не думай! — прокричал Луис, угадав его мысли. — Ариана, вытащи нас отсюда!
Чародейка взмахнула руками — и в воздухе образовался сияющий овал пространственного портала. Его сразу же окружили пучки щупалец, а безглазые твари бросились к чародейке, но Ракрустикрос и Бо Хон были начеку, останавливая их наплыв, а Ребекка прыгнула к порталу, чтобы освободить его. Она едва не наступила на коварно распахнувшуюся в полу пасть, но Луис спас ее, схватив в последний момент за талию и оттащив назад. Через мгновение рядом оказались Артур и Ренар с Боневалем на руках, а в пасть между «алыми» и порталом ударило белое плазменной копье — Эхат Ястреб наконец решился принять участие в схватке. До этого момента его не трогали ни щупальца, ни твари, но стоило ему перестать изображать истукана, как за его спиной разверзлась еще одна пасть, из которой вместо безглазых существ вырвался пучок черных тонких жгутов, спеленавших его по рукам и ногам и потянувших к усеянной желтыми клыками дыре. Он сжег щупальца, но в него выстрелили новые, сжавшись на горле, и дернули так резко, что поток плазмы, сорвавшись с его пальцев, вместо пасти угодил в потолок, проделав в его своде дыру, сквозь которую можно было увидеть темнеющее вечернее небо. Эхата протащило по гладкому полу к отверстию, но когда зубастая пасть была уже готова откусить ему голову, он исчез с негромким хлопком — оказавшись в руках Бенедикта Грида, который провел все это время, забившись в угол. Толстяк был бледен от ужаса, но с решительным видом потащил Ястреба к остальным, пробивавшимся к порталу.
Предельно тесно сгрудившись вокруг портала и освободив его от щупалец, «алые» отбросили тварей назад и первой пропустили к нему Ариану. Следующим шел Ренар с раненым Боневалем, но когда чародейка коснулась сияющего синим овала, он внезапно схлопнулся — начисто отрезав ей кисть. Девушка тонко закричала, заливая товарищей кровью. Которые не понимали, что произошло.
Эхат, так и не придя в себя до конца после жесткого удушения, дрожащей рукой указал на потолок. Луис поднял голову — и увидел огромный багровый глаз с настолько темным зрачком, что глубокая чернота космоса в сравнении с ним могла показаться светло-серой. И все почувствовали, как становится неподатливой и чужой мистическая энергия в их телах.
— Ребекка, ломай стену, — хриплым от ужаса голосом прошептал Луис, подхватывая теряющую сознание Ариану. В стенах вырастали новые пасти и щупальца, выползали новые твари, и как сумасшедший, заработал мечом Артур, пытаясь хоть ненадолго отсрочить неизбежное. Ренар передал Боневаля Ракрустикросу и снова вспыхнул синим пламенем, превратившись в огненную преграду между «алыми» и порождениями Шепчущих, новые потоки яда обрушил на них Бо Хон. Ребекка заставила каменную кладку вибрировать и покрыться трещинами — тяжелый, подавляющий мистическую энергию взгляд багрового глаза подействовал на нее сильнее остальных, поэтому ей не хватило силы. Тогда в ослабленное ею место ударил Эхат, и кусок кладки вывалился, образуя небольшой пролом.
— Стреляй в глаз! — прокричал Луис. Твари напирали все сильнее, еще пара мгновений — и Артур с Ренаром и Бо Хон не смогут остановить их…
Эхат направил плазменное копье в багровое око — и оно погасло, не долетев до него считанный метры. На создание еще одного у него больше не было времени… И тогда Ребекка, собравшись с силами, ударила снова, проделав не просто дыру, а обрушив половину стены. Весь замок Крэйна содрогнулся от фундамента до шпиля на остроконечной крыше, и «алые» бросились к своему спасению — первыми Ребекка с Луисом и Ракрустикосом, тянувшим раненых, а следом за ними остальные, прикрывавшие отступление.
Сатронг расчистила путь от обломков, превратив их в пыль новой атакой, но в коридор вслед за ними никто не последовал. Она пропустила вперед Луиса и Ракрустикроса, а когда обернулась, то увидела, как под тяжестью тварей, оплетенный щупальцами, последним рухнул Ренар, продолжая жечь их своим пламенем. Зал стремительно заполнял яд Бо Хона, который решил убить Шепчущих ценой жизни свой товарищей, но пасти, извергающие тварей, распахнувшись еще шире, начали втягивать его в себя, очищая воздух.
— Проклятье… — всхлипнула Ребекка — и бросилась за уцелевшими.
***
Широкий коридор, увешанный портретами Столсангов, украшенный мраморными статуями в стенных нишах, был не больше двадцати метров в длину, но до двери в его конце они добирались, казалось, целую вечность. И когда Ракрустикос вышиб ее бронированным плечом, из пролома позади выскочила целая свора псообразных безглазых тварей. Ребекка первой обнаружила погоню — и остановилась, перекрывая дверной проем.
— Бегите! — крикнула она Луису, готовая задержать новую волну тварей любой ценой. Она не понимала, куда исчезли все прочие обитатели замка и ее люди, и люди остальных «алых». Казалось, остались только они одни — и Крэйн с кошмарными Шепчущими.
Первых трех монстров она уверенно размазала по полу и стенам, но четвертая, раскрыв круглую пасть и извергнув из нее сгусток щупалец, выплюнула заодно и длинный острый шип, который пронзил ее плечо. Девушку отбросило и она упала на спину, успев рассмотреть, как открывается дверь перед Луисом — и из нее навстречу им выходит целый отряд людей Крэйна, к головам которых присосались кошмарные медузообразные твари. Первый из них ударил Амавази в грудь прикладом винтовки, и Луис упал, роняя Ариану. Ракрустикос, оставив Боневаля, бросился на помощь, расшвыривая новых врагов в стороны. Загрохотали автоматные очереди, высекая искры из стальной кожи, но одного этого было мало, чтобы остановить его. Одна из тварей перепрыгнула через Ребекку и бросилась ему под ноги, оплетая щупальцами из пасти, и Ракрустикрос, потеряв равновесие, упал под тяжестью бойцов Столсанга. А в следующую секунду она почувствовала влажное прикосновение щупалец к своей шее, и легкий укол, о которого сразу начало неметь все тело.
Внезапно пришла в себя Ариана — и стоявшие впереди бойцы мгновенно обратились в камень. Такая же судьба постигла и тварей Шепчущих, даже ту, что схватила Ребекку. Окаменевшая хватка сразу перекрыла Сатронг кислород, она с ужасом поняла, что ей остались считанные секунды — и из последних сил создала вибрацию, которая разрушила каменную плоть. Но это отняло последние силы. И тело, отравленное ядом, больше не слушалось.
Ариана создала новый портал и попыталась уйти одна, как снова в стене открылся подавляющий мистическую энергию глаз, и они услышали шаги в коридоре. Это был Крэйн — в сопровождении одного Шепчущего. И всех «алых», живых, только оплетенных щупальцами и двигавшихся, словно сомнамбулы. Столсанг небрежно указал на чародейку пальцем — плазменное копье Эхата сожгло ее за долю секунды, оставив от красавицы Рейсток одни только обугленные останки. Парализованная Ребекка не смогла выдавить из себя даже слабого стона, как и задыхающийся, с переломанными ребрами Луис. Их боль и ужас потери выразил своим криком Ракрустикос, освободившийся из-под груды окаменевших тел и бросившийся на Крэйна. Столсанг встретил его сам, ударив в стальную грудь пустой ладонью — и проделав в ней огромную сквозную дыру, применив всеразрушающую мистическую способность своего дома. Ракрустикрос стоял на ногах еще несколько секунд, медленно осознавая свою смерть, и, наконец, рухнул к ногам своего бывшего предводителя.
Крэйн перешагнул через беспомощную Ребекку и подошел к Луису. Схватил его за воротник и поднял над полом.
— Как видишь, я не хочу убивать сыновей и дочерей Великих Домов, — произнес он устало. — Но жизнь всех остальных не имеет для меня никакого значения. Мне жаль твоего зятя, но, если честно, совсем немного. Боневаль, — Столсанг повернул голову в сторону теряющего сознание от кровопотери Лустакина, — теперь тоже не представляет для нас ценности. Жаль.
Шепчущий слегка наклонился, из-под костяной маски по замку разлился едва уловимый, растянутый полустон-полушепот.
— О, ногу можно вернуть… — искренне удивился Крэйн, и повернулся к парализованной Ребекке. — Хорошая новость, госпожа Сатронг, вашего зятя можно вернуть в строй. Хотя… — он пристально всмотрелся в ее глаза, пылающие беспомощной яростью. — Он мне никогда особо не нравился. Артур!
Артур Коккинавье, шагая, словно заводная кукла, медленно подошел к Боневалю и пронзил его грудь своим мечом.
— Не так уж он был и полезен.
На глаза Ребекки навернулись слезы — она любила Боневаля всем сердцем и была искренне рада его женитьбе на сестре, несмотря на его происхождение. Верный, отчаянный Лустакин… Из пола выросли щупальца, оплели ее тело и подняли в воздух, поднося к Шепчущему. Он снял свою костяную маску — и она успела рассмотреть его невероятно худое лицо, обтянутый кожей скелет с пустыми глазницами, на дне которых плескалось нечто густое и черное. А потом ее сознание заполнила абсолютная, кромешная тьма. Тяжелая, давящая, окутывающая плотным свинцовым одеялом…
— Вот и все, — донесся до нее откуда-то издалека едва различимый голос Крэйна Столсанга. — Вот и все…