Ранмаро никогда еще не приходилось работать мечом так быстро — и так отчаянно. Щупальца Шепчущего тянулись к ним со всех сторон, и он не успевал отсечь их все, вынужденно полагаясь на помощь Юрики и Виктории. Младшая сестра рвала их на части голыми руками и призрачными лапами алой рыси, окружавшей ее смертоносным вихрем, а старшая сосредоточилась так сильно, что лиловые отростки замерзали под одним только ее взглядом — но это мистическое напряжение давалось ей очень тяжело. Меч в ее руке был практически неподвижен, лишь изредка она отмахивалась им, вяло и немного запоздало. Стена, созданная ею в самом начале схватки с Шепчущим, все еще стояла, излучая обжигающий холод, но все, чем она могла им помочь — так это обеспечить надежный тыл, барьер, к которому можно будет повернуться спиной и не бояться подлого удара сзади. Только сойти с места они уже не могли — существо в балахоне прижало их, окружив плотной стеной щупалец.
Ранмаро сосредоточился на миг, зачерпывая как можно больше мистической энергии из Врат Сердца Мира — и вложил ее всю в мощный воздушный вихрь, который на несколько секунд окружил их непроницаемым барьером. Щупальца отбросило назад, их отталкивало стеной воздуха, отрывая куски плоти. Когда сила вихря начала угасать, его поддержала Виктория, добавляя в него свой, только уже насыщенный морозом и ледяными осколками. Теперь щупальца замерзали, касаясь его, и разлетались на куски, которые становились частью твердых частиц, несомых потоками воздуха на сумасшедшей скорости.
Юрика выдохнула густые клубы пара и посмотрела на ледяную стену, за которой находился враг. Потом вверх, на высокий купол зала.
— Я доберусь до него! — она с трудом перекричала оглушительный вой ветра. — Оставьте мне проход под потолком!
— Нет! — прокричала в ответ Виктория. — Опасно! Я укрою нас!
Юрика в непонимании посмотрела на племянницу, на слабеющий вихрь — и приготовилась прыгнуть вверх. Ранмаро понял, что она собралась допрыгнуть до потолка и по нему добраться до Шепчущего, спрыгнув ему на голову. Когти, отросшие на ее пальцах, вполне могли позволить такой маневр.
Только это было слишком безрассудно.
Пытаясь опередить Юрику, Виктория, вложив все свои силы в единственный импульс, в одно мгновение возвела вокруг них непроницаемый ледяной купол, ощетинившийся наружу лезвиями и шипами. Вот только внучки Кенсэя под ним, рядом с ними уже не было. Она успела раньше — Ранмаро даже не успел заметить, как она исчезла, отскочив от пола, словно тугой резиновый мячик. Пару мгновений они осознавали, что произошло. А потом Виктория закричала, закрыла глаза, и напряженными руками с хищно изогнутыми пальцами разорвала пространство перед собой. И вместе с этим жестом ледяные стены вокруг них раскололись на куски, повисли в воздухе — и их подхватил новый воздушный вихрь, разгоняя их вокруг них со все более нарастающей скоростью. Ранмаро добавил в него свою мистическую энергию, и ледяные глыбы завертелись сильнее, вместе с расширяющимся во все стороны вихрем, перемалывающим и измельчающим щупальца. И увидел Юрику, схваченную в воздухе Шепчущим, прямо у него над головой. Лапы призрачной рыси рвали их, девушка отрывала их от своего тела, неотвратимо приближаясь к врагу — о оказалась схвачена его длинной тонкой рукой. Лапа рыси ударила по его балахону, разрывая его на широкие ленты, и Шепчущий покачнулся, а потом отбросил Юрику от себя — как-будто в панике. Словно схватил ядовитую змею.
Вокруг Виктории и Ранмаро уже бушевал настоящий ледяной шторм. Щупалец становилось все меньше, мистическая стихия освобождала от них пространство, а когда дочь Валерии покачнулась и вихрь ослаб, парень успел подставить ей плечо, и Шепчущий, уже воспрянувший было при виде ее слабости, был попросту отброшен назад новым могучим импульсом, который девушка вложила в новую атаку — и весь лед, вся буря обрушились на него одним единым валом. Разрушительной волной.
Существо в балахоне защитилось живой броней из щупалец, но его проволокло по полу и ударило об стену. И прежде чем он успел контратаковать, Юрика одним рывком оказалась рядом, и начала рвать его извивающийся доспех алыми когтями призрачной рыси. Взмах, удар, еще удар, ужасающий рев духа из иного мира — и защита Шепчущего оказалась пробита, и острый коготь сорвал с его головы капюшон. Они увидели иссохший, покрытый серой кожей череп мумии с черными провалами на месте глаза, ввалившиеся щеки, оскаленный рот с острыми желтыми зубами. И услышали его вой. Звук, лишенный каких бы то ни было эмоций, пробудивший в душе настолько глубинный ужас, что их парализовало, оглушило и ослепило непроницаемой тьмой.
Ранмаро обнаружил себя одиноким, дезориентированным и совершенно беспомощным. Ему захотелось упасть на колени и закрыться, отгородиться от окружающей реальности руками, получить хоть какую-то защиту от злого и темного вокруг. И только мысль, что тоже самое переживают сейчас сестры, дала силы сопротивляться подавляющей разум атаке Шепчущего, пробудила гнев и ярость, которые он направил в окружившую его тьму. И он вновь ощутил меч в руке.
А потом тьму Шепчущего просто разметало: Юрика использовала тот самый прием, который показывал им Кенсэй — взрыв мистической энергии. Вместе с тьмой испарилась и его мистическая энергия, и энергия Виктории, но они мгновенно восполнили ее у Врат. И уже втроем, одновременно, набросились на ошеломленного врага.
Юрика ударила, и призрачная кошачья лапа — продолжение ее собственной руки — вскрыла грудную клетку врага, оторвав ребра и обнажив скрывавшуюся за ними черную пустоту. Удар меча Ранмаро отсек его правую руку почти у самого плеча. Клинок Виктории рассек его иссохшее лицо, расколов на две неравные части. Всего миг отделял Шепчущего от полного уничтожения, но именно в этот миг за его спиной в стене возникли сразу две круглые зубастые пасти, из которых одна за другой стали выпрыгивать безглазые твари, а на потолке раскрылись в неровном порядке огромные красные глаза. Испытывая угнетающее мистическую энергию давление, отбиваясь от пришедших на помощь врагу чудовищ, Юрика, Ранмаро и Виктория отступили, стали спина к спине — и оказались лицом к лицу со всеми тремя Шепчущими, которые объединили против них свои усилия. Уже израненный ими противник спешно отращивал новые щупальца, другой стоял под висевшей в воздухе аркой из сросшихся клыков, за которой клубилась тьма, из которой выходили новые и новые безглазые существа; на темном балахоне третьего словно цветы, раскрывались красные глаза, взгляд которых словно просвечивал их насквозь, пытаясь парализовать, прочесть, загипнотизировать. Этот третий был единственным, кто не пытался атаковать их непосредственно, но теперь, когда все трое Шепчущих оказались перед ними, стало ясно, что они являются частями одного целого и действуют, как единый организм. Глаза, Щупальца и Пасти. И детям Ришари стало не по себе от того, когда они осознали, что перед ними нет ни Сердца, ни Мозга. Они сражались лишь с инструментами того, кто скрывался от них в другом измерении.
Ледяной вихрь Виктории на несколько секунд обеспечил им защиту от тварей и щупалец, и девушка почувствовала, как же тяжело использовать мистическую энергию, когда на нее смотрят эти красные глаза. Она стояла лицом к Шепчущему, который смотрел на нее ими. Ранмаро следил за перемещениями управляющего пастями и тварями. Юрика ждала удобного момента, чтобы добить раненого повелителя щупалец.
— Или мы убьем их, или они убью нас, — произнесла Виктория.
— Нужно нападать, — подтвердил Ранмаро.
— Мой уже ранен, — Юрика назвала «своим» хозяина щупалец. — Быстро добью его и не дам вас убить остальным двум.
— Не будь такой самоуверенной, — ответила на дерзкое предположение Виктория. — Глазастик не выглядит таким уже сильным, я справлюсь с ним быстрее, чем ты со своим.
— Девочки, не… — Ранмаро спиной почувствовал, что эту фразу ему лучше не заканчивать. — На счет три. Раз, два…
Юрика прыгнула на счет «два». Призрачное пламя вокруг нее стало ярче и плотнее, и алой молнией она проскочила сквозь ледяной вихрь племянницы, словно и не заметив его. Мгновением позже Виктория разделила его на две части, направив одну на хозяина глаз, а второй окружив себя, чтобы защититься от набросившихся на нее со всех сторон безглазых тварей. Ранмаро воздушным тараном пробил себе дорогу к их повелителю.
Юрика оказалась первой, и ее кулак, усиленный энергией алой рыси, проломил остатки груди ее Шепчущего и раздробил его позвоночник.
Время остановилось.
Виктория замерла в шаге от своего противника, готовая опустить меч на его голову. Ранмаро застыл в двух шагах от своего. Все трое продолжали осознавать происходящее с прежней сумасшедшей скоростью, но просто не могли пошевелиться. И реальность вокруг них так же не двигалась. Твари, щупальца, пасти, глаза, Шепчущие, потоки мистической энергии — остановилось все. И пространство начало течь и меняться. Стены, пол, своды замка пошли рябью, искажаясь и меняясь в форме и цвете. Геометрически правильные линии и ровные поверхности становились чем-то уродливо-органическим, словно зал превращался во внутренности некоего неведомого существа. Чудовища. И вокруг каждого Шепчущего он менялся специфическим образом. Повелитель щупалец оказался в центре огромной сферы из переплетенных отростков всех цветов радуги, которые поддерживали его в пространстве, оплетая, сплетаясь с его телом и прорастая наружу; обладатель красных глаз завис в центре буро-черной сферы, стены которой были покрыты сотнями красных глазных яблок с тьмой на месте зрачка; повелитель пастей и тварей находился в сердце чудовищного образования, напоминавшего по структуре соты, только ячейками в них служили те самые пасти. И какое-то время все три измененных пространства сосуществовали вместе, а потом — разделились, изолировались друг от друга. И разделили Юрику, Ранмаро и Викторию.
***
Разлученная с братом и племянницей, оставшаяся один на один с Шепчущим, неведомо где, посреди переплетения щупалец, которые в кромешной тьме стали единственным источником освещения, излучая мягкий лиловый свет, Юрика испытала одновременно ужас, отчаяние, одиночество и отвращение. Но только на доли секунды — потом у нее просто не было времени, балансируя и перескакивая с одного щупальца на другое, которые так и норовили схватить ее, оплести руки и ноги, туловище, шею… Она бегала и прыгала по внутренней поверхности сферы, в замешательстве осознавая, что сила тяжести продолжает действовать на нее так, словно она перемещается по горизонтальной плоскости, и Шепчучий неизменно оставался висеть у нее над головой. А когда стало ясно, что всей ее ловкости и скорости не хватит, чтобы ускользнуть от всех щупалец, Ирисса, которая исчезла сразу после возникновения этого кошмарного пространства, снова вернулась к ней, и ее когти разорвали самые гибкие и быстрые отростки. И цепляться за них теперь стало намного легче.
Шепчущий висел в воздухе высоко над ее головой, и она направилась к ближайшему пучку жгутов, поддерживающих его. Ловко запрыгнула на него и начала карабкаться к противнику, уворачиваясь и разрывая тянущиеся к ней щупальца. И вполне успешно преодолела половину пути, когда внезапно ожило сплетение лиловых канатов у нее перед носом, свернулось петлей и сбросило ее вниз, на поверхность сферы. Юрика упала на живую сеть, вцепившись в нее руками, и всмотревшись в пространство за ее пределами, не увидела ничего, кроме абсолютной, всепоглощающей тьмы.
Воспользовавшись этой заминкой, щупальца оплели ее руки и ноги, и она с грозным рыком сорвала их с себя, и снова посмотрела на Шепчущего. Ей нужно быть еще быстрее, чтобы добраться до него.
«Ирисса! — она мысленно обратилась к алой рыси, смотревшей сейчас на Шепчущего ее глазами. — Мне нужно больше силы!»
«Неуклюжая кза'си! — прорычала в ответ Ирисса. — Не могу отдать больше!»
«Может, ты просто плохо стараешься?»
«Хочу разорвать все щупальца и странного шикчизо!»
«Я чувствую, как ты хочешь, но для того, чтобы у тебя получилось, нужно стараться больше!»
«Неуклюжая кза'си! Отдай свое тело! Я справлюсь лучше!»
«Знаешь, вот сейчас я бы тебе точно отдала свое тело, но что-то подсказывает мне, что и это не поможет…»
Вновь и вновь щупальца тянулись к ней со всех сторон, и Шепчущий безмолвно наблюдал за ней сверху, неподвижный и равнодушный. Юрика чувствовала бессильную ярость, но ничего не могла поделать, ей не хватало скорости и силы прыжков. Здесь все было против нее, и не было твердой и стабильной опоры под ногами. И она боялась использовать здесь мистический взрыв. Просто не знала, что произойдет.
Но когда почувствовала, что энергия Ириссы становится слабее, поняла, что выбора нет. И сделав глубокий вдох, сжав в одну точку не только свою мистическую энергию, но и энергию алой рыси, она взорвала ее — и сама испугалась результата.
Сферическую сеть из лиловых щупалец разорвало на куски, Шепчущего отбросило ударной волной, а сама она, лишившись всякой опоры, начала падать в бесконечную тьму. Автоматически представила Врата Сердца Мира, чтобы мысленно коснуться их и восполнить мистическую энергию — и не успела испугаться, поняв, что у нее не получилось. Мысленный образ железных врат не обрел плотность перед ее мысленным взглядом, и энергия не вернулась к ней. Вместо этого пару секунд спустя металл со всей силы ударил по ее подошвам и ладоням, и она приложилась лбом о железную створку, вскрикнула и покатилась по испещренной письменами поверхности. Приземление получилось жестким и болезненным, но Юрика быстро пришла в себя и встала на ноги. Осмотрелась и поняла, что стоит на Железных Вратах Сердца Мира. И почувствовала, как восстанавливается ее мистическая энергия.
— Офигеть… Это как?
Шепчущий над ее головой пришел в себя, и быстро восстанавливал сферическую паутину щупалец. На этот раз она была больше, ему пришлось увеличить размер, чтобы заключить в ловушку и огромные железные врата — которые висели в пространстве без признаков какой-либо опоры.
— Нагрута переместил тебя в Абстрактную Область, — раздался у нее за спиной знакомый мелодичный механический голос.
— Кукушка! — радостно воскликнула Юрика, и обернулась. Ее персональная Наблюдательница стояла перед ней, холодная и невозмутимая, как и прежде.
— Абстрактная Область Нагрута искажена и отделена от основного пространства Абстрактной Области, — продолжила объяснение Кукушка — обстоятельства ее не волновали, — но обратившись к Вратам Сердца Мира, ты смогла соединить ее основной Абстрактной Областью, и теперь можешь видеть меня.
А потом тихо добавила:
— Я переживала.
Юрика улыбнулась — и увидела, как к ним тянутся разом сотни лиловых щупалец. Но в паре метров от Кукушки вспыхнул серебристый барьер, и их оттолкнуло обратно. Но атаку это не остановило, Шепчущий продолжал давить на защитную сферу Наблюдательницы, и девушка в панике заметила, что безопасное пространство начало уменьшаться.
— Я не смогу защищать тебя слишком долго, — произнесла Кукушка. — Ты должна победить Нагрута, иначе твои тело и разум окажутся в его власти. И я вместе с тобой. Спаси нас. Воспользуйся своей мистической способностью. Обратись к силе своих предков. Они все здесь, — она вытянула руку, и вокруг Юрики вспыхнули десятки белых искр, в которых были заключены целые жизни — знания и силы ее родителей, дедушек и бабушек… И всех, кто был до них.
Две искры, самые ближние, сами направились к ней, и внезапно слились в одну прямо перед глазами Юрики. Вспыхнули ярко, ослепив ее на мгновение. За которым пришло осознание, что она увидела совместное прошлое ее матери и отца. Ришари и Акаямы Кеншина.
***
17 лет назад, леса Яд-Лвери.
Кеншин внимательно вслушивался в пространство, пытаясь выделить из бесчисленного множества звуков субтропического леса голоса своих преследователей. Он не ожидал, что его так скоро обнаружат в этой самой малонаселенной области на востоке Судо — недооценил способности коренных обитателей. Среди местных цвенгов и арга оказалось немало искусных охотников и могущественных шаманов, и не прошло и пары дней, как по его следу отправили целый отряд воинов, которые, по всей видимости, знали, что он из себя представляет. Отец предупреждал его, что отправляться на Юг в одиночку — плохая идея, но он и подумать не мог, что проблемы начнутся буквально с порога.
Стоя на ветке колоссального драконового дерева, крона которого на добрые тридцать метров возвышалась над всем остальным лесом, имея при этом метров двести в поперечнике, он всматривался в зеленые заросли внизу, и чувствовал, что его преследователи неподалеку. Серо-зеленый маскировочный халат должен был делать Кеншина незаметным для чужих глаз в этих зеленых зарослях, и он постарался скрыть свой запах, но собственные габариты спрятать было намного сложнее. Слишком высокий и массивный… Ему было сложно не оставлять следов на земле и стелющихся по ней длинных корнях, покрытых непрочной корой и мхом, не ломать случайно тонкие хрупкие ветви. Пусть его матерью и была сама Глория, но ее способностей по обращению с растительностью у него не было, и приходилось мириться с тем фактом, что в окружении флоры он такой же обычный человек, как и все остальные.
Так и не сумев ничего обнаружить, Кеншин начал быстрый спуск вниз. Уверенно цепляясь пальцами за трещины в коре, он уверенно скользил по необъятному стволу, стараясь как можно быстрее оказаться в густых зеленых зарослях. Его путь лежал на запад, к густонаселенным городам континента, в которых он собирался выяснить как можно больше о «Стае» и ее основательнице, кровавой Богине Юга — Ришари. Год назад она убила его старших товарищей, бывших Стражей Неба — Кристиана, Регулуса и Дана, и он собирался узнать, почему и за что. И отомстить.
Стрела с длинным костяным наконечником выпорхнула из зеленых зарослей сразу, как только он спрыгнул со ствола на пружинистый дерн и повернулся к дереву спиной. Кеншин даже успел рассмотреть на черное пятно яда на игольном острии — перед тем, как качнул головой в бок, и стрела, вместо того, чтобы вонзиться в его глаз, только сдернула с головы капюшон, открывая глазам невидимого врага длинные ярко-красные волосы сына Акаямы Хоодо. Вторую стрелу он схватил на лету, сломал пальцами — и прыгнул вперед, в сторону лесного снайпера. Краем глаза заметил движение, и едва успел подставить руку под удар серповидного бронзового клинка, который обрушил на него еще один притаившийся враг. Им оказался представитель редкой разновидности арга — змеечеловек, покрытый чешуей и костяными наростами. Его желтые змеиные глаза раскрылись в немом изумлении, когда он понял, что бритвенно острое лезвие оставило на коже Кеншина только слабую царапину, и только и успел, что закрыться от ответного удара. Но это не помогло змеечеловеку — кулак Акаяма сломал его руку и вдавил ее осколки в грудь, сокрушая и дробя кости.
Парой секунд спустя он добрался до позиции стрелка, который сумел отправить в него стрелы сквозь слабый просвет в переплетении ветвей, но поймать сразу не смог — низкорослый цвенг выдохнул ему в лицо облако ядовитой пыльцы, попавшей в нос и глаза. Кеншин зажмурился, поспешно выдохнул отраву, и вслепую ударил рукой наотмашь. По врагу не попал, но дерево, на котором тот занял позицию для стрельбы, свалило, надломив у самого корня.
Кое-как протерев глаза от жгучей пыльцы, Акаяма рассмотрел не успевшего уйти достаточно далеко цвенга, и догнал его одним прыжком, ломая позвоночник ударом ноги.
Если рядом и были другие враги, выдавать свое присутствие после произошедшего они явно не торопились. Вероятно, ждали, когда подействует яд. Но тело Кеншина, рожденного ярмирой, было иммунно к ядам, вирусам и бактериям, так что ждать им придется очень долго.
Цвенг со сломанным позвоночником был еще жив, и загребая дерн пальцами, пытался отползти от Кеншина. Парень удержал себя от того, чтобы добить противника, из милосердия, еще раз осмотрелся вокруг, и со злостью крикнул:
— Что, бросите товарища в таком состоянии?! — и широко оскалился, выражая все свое презрении трусостью невидимого врага.
Провокация оказалась успешной, и из зарослей вышел еще один змеечеловек, огромный, с длинными когтистыми лапами. А следом за ним уже обычный арга, с золотистой шерстью и яркими желтыми глазами. Кеншин ощутил в них мощную мистическую энергию, встретился с ними взглядом — и почувствовал, как тело наливается свинцовой тяжестью, а мышцы каменеют, становятся холодными и непослушными. Змеечеловек, заметив, что взгляд его товарища подействовал на противника, внезапно сорвался с места и направился к Кеншину длинными прыжками, на ходу увеличиваясь в размерах. До этого момента Акаяма только слышал о подобной способности, превращающей мистическую энергию в массу, и даже удивился, когда через пару секунд перед ним остановился уже настоящий гигант четырех метров ростом. Схватил его своей длинной лапой и оторвал от земли, сжимая пальцы на горле.
Кеншин захрипел, чувствуя, как темнеет в глазах, и отчаянно заболтал ногами. Пару раз пнул противника по ребрам, но из-за ослабляющего взгляда арга удары получились недостаточно сильными. И змеечеловек со всей силы ударил им об землю, выбивая дух. Потом еще раз. И еще.
Сцепив зубы, Кеншин держался. И сильно разозлился. Сердце забилось с невероятно силой, кровь ударила в голову — и преодолевая самого себя, он сжал сжимающие его пальцы, до хруста вражеских костей. Змеечеловек зашипел от боли и выпустил его, потрясая поврежденной кистью.
Почувствовав под ногами твердую землю, Акаяма сделал глубокий вдох и резко прыгнул вверх, вонзая кулак в подбородок змеечеловека. Противника подбросило, раздался отчетливый хруст шейных позвонков — и на землю рухнуло уже мертвое тело.
Арга с золотистыми глазами в страхе попятился. Кеншин, глубоко дыша, медленно направился в его сторону, не отводя взгляд в сторону от его глаз. Их мистическая способность на него больше не действовала.
Внезапно между ними из земли выросли глубокие черные тени, принявшие форму огромных пауков и скорпионов. И всем скопом набросились на Кеншина. Парень успел рассмотреть за спиной арга, в зеленых зарослях, силуэт темнокожего карлика с испуганным, но очень решительным лицом, и понимая, что просто не представляет, сколько еще вокруг него обладателей опасных мистических способностей, решил, что самое время разобраться со всеми ними одним ударом. Ударом, которому его с особой настойчивостью обучал отец.
Сжав всю свою мистическую энергию в одну точку, он выпустил все наружу, взорвал, рассеяв получившейся невидимой, неощутимой для обычных людей ударной волной энергию всех возможных противников в радиусе километра. И черные твари немедленно рассеялись, а из желтых глаз отступающего арга исчезло мистическое сияние. Теперь все они были против него беспомощны и безоружны.
— Ну что же… Бегите, — широко улыбнулся им всем Кеншин. И прыгнул вперед.
Сломав арга руку и ребра, он отшвырнул его в сторону, и направился к карлику-цвенгу.
Мир осветила яркая вспышка света, спину обожгло жаром, громовой раскат оглушил и дезориентировал. Кеншин споткнулся, с трудом удержал равновесие, поспешно обернулся — и встретился взглядом с самой прекрасной из всех виденных им женщин. Яркие фиолетовые глаза, чистейшая белая кожа, безупречные черты лица, длинные белоснежные волосы, изумительные формы и пропорции тела… Он сразу узнал ее. И понял, что картинам и фотографиям ни за что и никогда не передать ее подлинной красоты. Этого нечеловеческого, неземного очарования. Ее завораживающей и смертоносной грации.
— Ришари, — только и сумел произнести он, оказавшись лицом к лицу с Богиней Юга.
— Ришари, — подтвердила она тихим мелодичным голосом. — А кто ты, здоровяк?
Кеншин всего-лишь моргнул — и обнаружил ее совсем рядом. И обнаженное лезвие ее меча, приставленное к его горлу.
— Акаяма Кеншин, — ответил он, чувствуя холодное прикосновение стали к своей коже.
— Знаменитый сын Кенсэя? — едва заметно улыбнулась Ришари, надавливая мечом чуть сильнее. Ее удивительные фиолетовые глаза сверкнули, когда она поняла, что лезвие не смогло оцарапать его кожу. — И что же привело тебя в мои владения?
— Правосудие, — твердо заявил парень. И схватил клинок широкой ладонью.
— Ты хотел сказать — месть, — с усмешкой ответила Богиня Юга.
Пальцы Кеншина ударило током, но он успел отдернуть кисть раньше, чем ее рассекло острым лезвием. И он резко отпрыгнул назад, выходя из зоны прямой досягаемости меча.
— Ты убила моих друзей, — Акаяма убедился, что с ней ему нужно быть начеку. Отец и Валерия были правы, предупреждая его, что Ришари невероятно опасна.
— И тебя убью, — пожала плечами девушка, и с молниеносной скоростью сделала шаг вперед, намереваясь рассечь мечом его горло. Кеншин встретил его, предельно укрепив тело мистической энергией, и сталь только оставила на коже легкую царапину. А затем ответил мистическим взрывом, выжигая энергию Сердца Мира на многие метры вокруг. Теперь ему нужно было лишь мгновенно восполнить запас мистической энергии у Врат и ответить Ришари одним сокрушительным ударом.
Но она оказалась быстрее. Ей была известна особенность этого приема, и слабо изогнутый меч вонзился в его грудь. Не отступи он вовремя назад, и клинок добрался бы до его сердца.
Рана получилась глубокой, но не смертельной, и вновь сконцентрировав всю энергию в одной точке, Кеншин позволил ей разрастись, заполнить его тело изнутри, напитать светом Сердца Мира каждую клетку своего тела. И стал неизмеримо сильнее, быстрее и прочнее. Теперь его тело полностью повиновалось разуму — сердце и остальные внутренние органы, мышцы, кровеносные сосуды, нервы… Он запретил крови литься из раны, и она повиновалась. Запретил телу чувствовать боль — и оно послушалось. И атаковал Ришари, намереваясь сломать ее кости одним ударом.
Но она по прежнему была быстрее. Словно молния, она двигалась, ускользая от его ударов, и била в ответ, сталью и электрическими разрядами — и не нанося ему вреда. Меч скользил по коже, рассекая только ткань одежды, молнии оставляли на ней обугленные пятна. Взвинтив скорость и реакцию до предела, Кеншин смог поймать длинные волосы Ришари, но она отсекла их, оставив в его ладони только короткую серебряную прядь. И увидев их в его руке, она разъярилась так сильно, что последовавший удар ноги в солнечное сплетение парня отбросил его назад, а пронзивший его электрический разряд, прошедший по месту соприкосновения двух тел, добрался до мозга, заставив сотрястись все тело. Мгновенное замешательство — и Ришари воспользовалась им, рассекла клинком его грудь, кожу и мышцы, наискось. Но не ребра.
Кеншин закричал. Вложил всю силу в яростный рев, и Богиню Юга отбросило назад звуковой и ударной волной, сорвавшей всю листву и мелкие ветви с окрестных деревьев. Пара не очень прочных стволов не выдержали и с тяжелым треском и грохотом рухнули на землю.
Воспользовавшись заминкой, Акаяма вновь коснулся врат, но на этот раз это было не просто зачерпывание очередной порции мистической энергии. Нет, он всем своим весом надавил на железные створки, и они поддались, приоткрылись едва-едва. И в тело Кеншина хлынул мощнейший, неиссякаемый поток яркого плотного света, который испепелил бы любого осмелившегося повторить это действие — как когда-то давно испепелил девушку по имени Винсента, которой его отец по глупости раскрыл этот секрет. Она исчезла в ярчайшей вспышке мистического взрыва, уничтожившего вместе с ней все, что находилось вокруг, едва не убив Гвардейца по имени Дженази.
Она была не готова. Ее тело не было правильным сосудом для бесконечной энергии Сердца Мира. А он — был. И сжав весь этот безумный океан силы в одну точку, выпустил ее из своей ладони узким направленным лучом. В Ришари.
Она увернулась. Две молнии ударили с небес, одна в тело Богини Юга, а вторая — в десяти шагах правее, перенося ее тело прочь от концентрированного, сфокусированного выброса мистической энергии. И белый луч пронзил пустоту там, где только что была Ришари. И выжег лес позади этого места, образовав бесконечный тоннель в стене деревьев, с обугленными краями — дымящуюся просеку. Пепелище.
— Вандал! — возмущенно закричала Ришари, с яростью рассматривая километровую полосу уничтоженного леса. — Мерзавец! Живодер! Ты хоть представляешь, сколько невинных животных сейчас погубил? Это заповедная зона, я приказала рубить руки браконьерам, пойманным в этих землях! А ты… Убью.
— Прости! Я не подумал… — Кеншин и сам внезапно осознал, чем обернулась для этого леса его необдуманная атака. И испытал острый приступ раскаяния. Он забыл о том, что от его действий могут пострадать не вовлеченные в этот конфликт живые существа. Забыл, чему его учили родители и Ранфарг Белгорро.
Острие клинка Ришари замерло в сантиметре от его глаза. Он даже не смог уследить за этой атакой, растерявший всю свою боевую сосредоточенность. Его застали врасплох. Но, видимо, искреннее раскаяние в его глазах заставило Богиню Юга остановить этот удар.
— Тебе и правда жаль? — с сомнением спросила она. — Такому мордовороту, как ты… и правда жаль? Всех убитых тобой птиц, зверей, насекомых? Очень редких насекомых, хочу заметить. Цивилизация еще не добралась до этих мест. А сколько здесь удивительных цветов… Которые ты сейчас совершенно бездумно сжег.
— Мне жаль… Я не хотел… Я не знаю, как загладить свою вину.
Ришари тяжело вздохнула. А потом крикнула:
— Римпо Лу!
Кеншин с изумлением услышал шелест листвы за своей спиной, и когда обернулся, увидел того самого карлика-цвенга, который натравил на него огромных насекомых. Оказывается, все это время он прятался неподалеку, не испугавшись сражения воинов такого уровня.
Ждал возможности застать его врасплох.
По спине Кеншина пробежал холодок. Если бы он смог победить Ришари, то обязательно бы расслабился — и получил удар в эту самую спину.
— Ца, хоспоца, — цвенг почтительно опустился перед девушкой на одно колено.
— Этот человек нанес огромный ущерб нашему лесу — и желает загладить свою вину. Поэтому он будет год служить под твоим началом, защищая Яд-Лвери и оберегая эти леса, — она перевела взгляд на Кеншина. — А когда этот срок подойдет к концу, я позволю ему вновь сразиться со мной. Он ведь жаждет отомстить мне. Не так ли, Акаяма Кеншин?
— Я еще ни на что не согласился, — поспешно ответил он.
— Ты согласен, — ответила она не терпящим возражения тоном. И исчезла в яркой вспышке молнии. Без следа.
— Что за женщина… — только и смог покачать головой Кеншин. Повернулся к Римпо Лу.
— Цогласен? — вежливо поинтересовался у него карлик.
— Согласен, — со вздохом ответил он.
Это была отличная возможность узнать больше о Судо и Ришари. И понять, что необходимо для того, чтобы не проиграть ей в их следующую встречу.
***
Юрика судорожно вздохнула, всхлипнула и упала на колени. Воспоминание о прошлом родителей рассеялось перед ее мысленным взглядом, но чувства и ощущения остались — несокрушимая сила отца и яростная стремительность матери, и ее собственные боль, печаль и радость. Теперь она знала, как они встретились, где, почему, что их связало… Теперь она помнила лицо и фигуру своего отца. Красивый, сильный, отважный, добрый — о большем она не могла даже мечтать. Сейчас у нее не было ни времени, ни сил смотреть, что произойдет с ним дальше, тем более зная, что где-то там впереди, в этих воспоминаниях, он умрет. Она понятия не имела, как вообще сможет увидеть и пережить момент его смерти. Сейчас она видела его живым, и этого ей было достаточно.
Но в этих искрах была не только память. В них была сила. Их сила.
Юрика медленно поднялась на ноги, чувствуя, как в мышцах возникает совсем новое, иное ощущение. Это было не то ощущение могущества, которое давала накопленная и сконцентрированная мистическая энергия, и не сметающая все и вся ярость Ириссы — девушка внезапно осознала, что стала такой же сильной, как отец. Достаточной сильной, чтобы сломать дерево небрежным взмахом руки. Неудержимая, плещущая через край сила в каждой клетке тела. А еще — необыкновенные радость и воодушевление. Все темное и холодное, что было в ней, ушло: страх, раздражение, негодование, обида — все чувства, которые делали ее слабой, испарились.
Но это было еще не все. Она коснулась двух искр памяти.
Она видела, как сражается ее мать.
Зеленые искры сверкнули и затрещали между ее пальцев, Юрика ощутила бег крошечных молний на своей коже. Затрещали и встали дыбом волосы. Она в замешательстве открыла рот, и электрические разряды проскочили между разомкнутыми губами и зубами, соскользнули по языку под небом в гортань. Перед глазами ярко сверкнуло, и в голове стремительно прояснилось. Воодушевление и душевный подъем, пришедшие к ней вместе с силой отца, сменились холодной и ясной сосредоточенностью. Предельной концентрацией.
Теперь она поняла, как думает, как мыслит ее мать. Невероятно быстро, невероятно четко. Мгновенно взвешивает все «за» и «против», мгновенно принимает решения. Без сомнений, без колебаний. Без страха. Есть только цель и средства ее достижения.
Живая молния.
— Кукушка, — Юрика медленно перевела взгляд на Наблюдательницу — она хотела бы думать, что из страха, что неосторожное движение переполненных силой мышц оторвет ей голову, но четкий и абсолютный контроль над телом не дал бы этому случиться. — Можешь убрать свой барьер.
Наблюдательница посмотрела на нее своими хрустальными глазами — и невидимая стена, сдерживающая щупальца Шепчущего, исчезла. И они обрушились на Юрику со всех сторон. Но стоило им коснуться ее, как их немедленно поразило сильнейшим ударом тока, и все они резко отдернулись назад. Юрика улыбнулась — и резко подалась вперед, схватила ближайший отросток и направила в него всю свою мистическую энергию, трансформированную в молнию. Щупальце вспыхнуло — и испарилось, но по оставшемуся от него облачку пара до Шепчущего добрался остаток заряда, которого оказалось более, чем достаточно. Его балахон ярко вспыхнул и сгорел, мгновенно, все щупальца обуглились и осыпались вниз. И сам он, нелепо взмахнув руками, полетел вниз. Упал на серебряные плиты Абстрактной Области.
Юрика подскочила к нему одним прыжком, наклонилась и сжала пальцы на лысом, обтянутом пергаментной кожей черепе. Заглянула в пустые глазницы, наполненные жидкой чернотой.
— Не тот мир, дружок, — и она с силой ударила черепом о твердую плиту, раздробив его на множество осколков. — Не тот мир.