Просперо всегда считал, что не боится высоты. Ему по роду службы приходилось прыгать со второго этажа на асфальт, он мог спокойно посмотреть вниз с крыши многоэтажки, и без особой дрожи в руках и ногах взобраться на строительные леса в погоне за подозреваемым. Ему не раз приходилось сталкиваться с высотой, и он был уверен, что не боится ее — в то время, как отдельные люди испытывают головокружение, просто взобравшись на табуретку. И не могут спокойно спуститься с обычной лестницы в подъезде.
Например, его старый знакомый по службе, Энрике Шосс. Тогда еще совсем молодой парнишка, младший помощник одного из его коллег. Однажды от него потребовалось взобраться на чердак жандармерии по четырехметровой вертикальной лестнице. Наверх он поднялся без проблем, а вот когда пришло время спускаться, запаниковал: ему показалось, что лестница под ним шатается. Он проторчал наверху два часа, не помогали ни уговоры, ни советы, ни угрозы. Только когда старик Роберто полез за ним, дело сдвинулось с мертвой точки. Слезал Энрике с закрытыми глазами, придерживаемый за шиворот старым жандармом.
Просперо с коллегами долго посмеивался над незадачливым парнем. И подумать не мог, что однажды поймет, что тот чувствовал на самом деле. Всего-то и нужно было, что проверить на себе действие высоты, превосходящей четырехметровую лестницу в тысячи раз.
Крэйн Столсанг использовал силу своего покровителя — и гравитация поменяла свое направление. Замок начал разваливаться, поднимаясь вверх камень за камнем. Немного медленнее ускорения свободного падения, направленного к центру планеты, но тем не менее: верх и низ поменялись местами. Юрика, Ранмаро и Виктория мгновенно приспособились к инверсии притяжения, а вот он не смог. Только что опора была прямо под ногами, а теперь он падал в бездну глубиной в несколько километров, и то, что было полом, стало сводом мгновенно изменившегося мира. И внизу его ждало такое знакомое лимонно-желтое облако с чернотой в сердцевине.
Просперо как мог балансировал на небольшой каменной плите, увлекаемой гравитационным водоворотом вместе с другими фрагментами замка. Он не мог падать быстрее нее, но она хотя бы частично заслоняла собой головокружительную бездну под ногами. Товарищи уже сражались с Крэйном далеко внизу — или вверху для наблюдателя со стороны, не задетого вихрем — а он все никак не мог найти надежную точку опоры. И понятия не имел, как вообще сможет помочь в этих обстоятельствах.
Он оказался совершенно бесполезен.
Плита вместе с ним провернулась вокруг своей оси, и Просперо едва не выпустил ее. Но чья-то крепкая рука помогла ему удержаться за камень. Она принадлежала Раббену Тоттенгриберу.
Бывший Гвардеец не спешил на помощь Юрике, Ранмаро, Виктории и Фредерику, и как и Просперо, с самого начала вознесения не старался добиться большей скорости, чем скорость, с которой их втягивало в спиральное облако. Он явно никуда не торопился.
— Им нужно помочь! — крикнул ему Просперо после того, как вихрь пронзил выстрел Столсанга. Расстояние было слишком велико, чтобы рассмотреть подробности схватки, да и летающие по спирали обломки мешали обзору, но у него был Забытый, который как мог комментировал происходящее внизу. Точнее, наверху.
«Брахма использовал молекулярный распад на расстоянии, — мрачно изрек Дзаа-Тхон-Кгар. — Ткач Измерений и Симаргл едва успели увернуться».
Брахмой Забытый звал Крэйна, Ткачом Измерений и Симарглом — Фредерика и Ранмаро.
«Ты же именовал Ранмаро Рыцарем Света, — удивился Просперо. — Почему он стал Симарглом?»
«Не цепляйся к словам, Убийца Гигантов, у него теперь два имени, и я зову его тем, которое короче,» — раздраженно отмахнулся от вопроса Забытый.
А потом в их мысленной диалог вмешались. Это было похоже на стук, который раздался за пределами пространства, внутри которого общались Просперо и Тхон-Кгар, и Забытый ответил на него. И каким-то образом измерение за Вратами, в котором был заключен его Забытый, соединилось с измерением, в котором был запечатан Наму-Ар-Зонкон — Великий Кузнец и Забытый Раббена Тоттенгрибера. Инспектор увидел перед собой двенадцатирукого великана с бронзовой кожей и зелеными глазами. Гладкий череп был покрыт следами коррозии, нижняя часть лица скрыта алым платком. Две верхние руки были пусты, а остальные сжимали разные инструменты, от кузнечного молота до напильника. Еще больше инструментов торчало из многочисленных карманов его тяжелого фартука, покрытого пятнами копоти. Он скрывал ноги Забытого, так что казалось, что Зонкон парит в воздухе без всякой опоры.
Рядом с ним находился Раббен.
Действительно, общаться здесь, рядом с Забытыми, было гораздо удобнее, чем в физическом мире, где кипела схватка и камни летали по сложноупорядоченным траекториям.
— Ты должен разорвать связь между Крэйном и его хозяином, — произнес Тоттенгрибер, обращаясь к Просперо. И произнес он это совершенно серьезно.
— Темное око над нами — это дыра в измерение Шепчущих. Крэйн создал ее, принеся в жертву десятки человеческих жизней, и теперь получает помощь от своего господина. Пока дыра открыта, его невозможно убить, а Шепчущий можетвлиять на нашу реальность.
— И как же я это сделаю? — удивился Просперо, с большим сомнением отнесясь к предложению стать главным героем этой истории.
— Ты — Убийца Гигантов, — вместо Раббена пророкотал Дзаа-Тхон-Кгар.
— Только Убийца Гигантов может убить Неназываемого, — добавил Наму-Ар-Зонкон.
— Шепчущий — не Неназываемый, но твоему копью все равно, к какому роду принадлежит чудовище, — пояснил Тхон-Кгар.
— Даже если ты просто ранишь его, связь между ним и Брахмой оборвется, — Зонкону, похоже, нравилось таким загадочно-мистическим голосом вторить своему сородичу — или даже брату. Просперо не имел ни малейшего понятия о родственных узах Забытых.
— Ослепи его. Направь свое копье в дыру между мирами, вонзи его в глаз Шепчущего, — Тхон-Кгар не стеснялся кровожадного тона в своем громовом голосе.
Длинное тяжелое копье словно само возникло рядом с Просперо, и повисло в воздухе у его правого плеча. А ведь он просто подумал об оружии, которое можно метнуть в цель… Что же, в реальном мире просто так повторить это не получится.
— Я не доброшу его, — возразил он Забытым. — Даже если просто дать ему падать в дыру под действием ее притяжения — я не смогу поддерживать его форму на таком огромном расстоянии.
— На копье не будет действовать темное притяжение, оно не подвластно ему.
— Тем более… У меня сил не хватит. Я его и на двадцать метров не кину! А тут сколько… Десять километров? И это вертикально вверх.
— Святой поможет тебе, — ответил Зонкон.
Просперо повернулся в сторону Раббена Тоттенгрибера.
— Вы? — изумился он. — Как?
— Моя мистическая способность, — сдержанно ответил Раббен. — Я могу аккумулировать в живом и неживом мистическую энергию. Очень много мистической энергии. Усилить в десятки и сотни раз мистические способности. На время.
— Настолько, что я смогу кинуть копье на десять километров? — не поверил инспектор.
Раббен нахмурился. Видимо, задача казалась невыполнимое и ему — при всей поразительной мощи его способности. А ведь Просперо даже не слышал о таком. Что это вообще возможно.
— Я научу тебя новому заклинанию, — пришел на помощь Тхон-Кгар. — Ты сможешь создать индукционную катушку, и бросить копье через нее. Святой усилит ее эффект — и твое оружие поразит цель даже на таком расстоянии.
— Нужно только попробовать… — ответил инспектор неуверенно. И вместе с Раббеном вернулся в реальность.
Бой с Крэйном продолжался, Фредерик и ребята не отступали и не давали ему ни секунды передышки. Но когда вверху сверкнула зеленая молния, Шепчущий пришел на помощь своему слуге, и сквозь дыру в пространстве направил наних поток своей черной воли. Просперо ощутил, как пристальный взгляд могущественного существа сковал его тело и разум, останавливая потоки мистической энергии и не позволяя творить заклинания. Но Раббена немедленно охватило яркое белое сияние, которое коснулось Просперо — и освободило его от действия черного света, сковавшего всякое движение в пределах своего действия.
А потом Тоттенгрибер положил на плечо инспектора свою руку — и неудержимый поток энергии хлынул в его тело. Это было совсем не похоже на прикосновение к Вратам Сердца Мира или подпитку энергией от самого Забытого — Просперо мог удержать лишь ограниченный, строго определенный объем. Эта же мистическая энергия была другой. Она была словно светлее и легче, и налипала на него, словно снежный ком, пренебрегая ограничениями его тела и разума. И Просперо чувствовал ее в себе все больше. Еще больше. Просто невероятный, потрясающий объем мистической энергии, который можно было с легкостью использовать.
Такое количество энергии привело его в состояние эйфории. Тело стало легким, словно пушинка, а мысли — ясными и четкими. Инспектор подумал, что именно так, должно быть, чувствуют себя люди вроде Дженази и Кенсэя, и позавидовал тому, что они испытывают это постоянно. Ощущение всемогущества.
В голове раздался шепот Дзаа-Тхон-Кгара. Просперо увидел его — структуру заклинания, похожего на пружину. А точнее, индукционную катушку, которая может выстрелить из себя проводник, придав ему огромную скорость. Пушка Гаусса — древнее название оружия, использующего законы электромагнетизма. Малоэффективное из-за низкого коэффициента полезного действия, но сейчас в распоряжении Просперо был просто океан энергии, так что какая разница, сколько именно будет потрачено на то, чтобы отправить копье точно в цель? К тому же магическая природа катушки явно компенсировала недостатки аналога из металла.
Создав в воздухе свернутую в спираль сияющую синими знаками ленту, Просперо поместил внутрь нее длинное и тяжелое копье с острым наконечником — и активировал заклинание. Прицелиться, направить его точно в цель мог только Тхон-Кгар, и инспектор доверился зрению Забытого бога.
Грозовое копье исчезло — приданное ему ускорение оказалось слишком большим, чтобы глаз мог уследить за ним. Только черточка синего света вспыхнула — и растаяла между ними и темным провалом между измерениями. И не прошло десяти секунд, как тот, кто скрывался за гранью измерений и наблюдал, направляя Крэйна, закричал от боли.
Копье Просперо достигло цели.
Дыра в небе схлопнулась, втянув в себя лимонное облако и вернув пространству его привычные свойства — обычную цветовую гамму и нормальную работу одной из фундаментальных сил природы, благодаря которой более легкие тела притягиваются к более тяжелым. И если разница между ними слишком велика, это притяжение выглядит как весьма стремительное падение.
Фрагменты замка, поднятые на внушительную высоту, рухнули вниз — и Крэйн, Просперо и все остальные вместе с ними.
Просперо вытащил из-под падающих камней Раббен, Юрику и Ранмаро — Виктория верхом на серебряном змее с рогами. Фредерик и Мэй выбрались самостоятельно. И они все вместе помогли эвакуироваться «алым» и присматривающими за ними членам штурмового отряда «Стаи». От которого остались только Римпо Лу, Йохан, Ная и Шон Шабири.
Все вместе они собрались в полу километре от груды обломков, чуть более получаса назад бывшей замком Столсанга, и тщетно пытались что-то рассмотреть сквозь густое облако пыли, столбом поднявшееся над местом падения. Крэйн скрывался где-то в центре завершившегося камнепада, и скорее всего, все еще был жив.
Через час приехал автобус с основным отрядом «Диких», собранным Вальдом Брауном. И открылось семь порталов, из которых вышли мобильные отряды «серебряных» и «диких» во главе с чародеями — один за другим. Они получили сообщение Просперо и пришли как только смогли.
В конечном итоге у руин замка Столсанга собралось больше двухсот бойцов Стаи, к которым постоянно присоединялись новые и новые силы. И сейчас у них была только одна цель: найти Крэйна.
Его нашла Мэй. Точнее, указала место в склоне кургана, из которого Столсанг выбрался наружу. Он прокопал себе путь на свободу, используя все свои силы, и когда наконец выбрался, находился в весьма плачевном состоянии. К этому моменту полностью стемнело, поэтому один из прибывших чародеев зажег высоко в воздухе мощные чародейские светильники, разогнавшие ночной мрак на сотни метров вокруг. И в их ярком свете были отчетливо видны рваные раны на теле Крэйна, трещины и вмятины в оранжевом хитине. Его порядком потрепало во время падения. Да и раны, полученные во время боя с Юрикой, Викторией, Ранмаро и Фредериком, никуда не делись.
— Ну что же, на этот раз я в меньшинстве, — произнес он, тяжело дыша. Выпрямился — под десятками внимательных глаз воинов Стаи. Они окружили его полукольцом, а за спиной у него возвышалась гора из камней, бывших недавно его фамильным гнездом.
— Я — Крэйн Столсанг, предводитель Алой Стаи, — громко сказал неудавшийся эмиссар Шепчущих. — И я требую, чтобы вы все немедленно покинули мои владения. Я вас не приглашал, так что идите к черту.
— Ты больше не наш предводитель, — слабым, но твердым голосом возразил Луис Амавази, выходя вперед. — С этого момента я беру на себя эту функцию.
— Мы поддерживаем это решение, — Артур Коккинавье и Ребекка Сатронг стали слева и справа от Луиса — пошатываясь и поддерживая друг друга.
— Вы — еще не все «алые», — раздраженно заявил Крэйн. — Далеко не все. Одно мое слово — и будут выбраны новые офицеры, а вы можете проваливать. Эхат, с этого момента ты становишься моей правой рукой, и поможешь мне выбрать новых членов совета Алой Стаи. Эхат? Эхат Ястреб!
Эхат Ястреб в этот момент находился в полубессознательном состоянии далеко за спинами собравшихся, и никак не мог что-либо ответить на новость о своем повышении. Рядом с ним лежал Ренар Нок-Старвинд — на ноги его не смогло сразу поставить даже исцеляющее прикосновение Раббена.
— Довольно, Крэйн, — покачал головой Луис. — Дженази вернулся, а здесь, среди нас — Мэй и дети Ришари. Стая — Дикая, Серебряная и Алая — теперь будет выполнять их приказы. И то, что тебя ждет, зависит только от них.
— Они — просто щенки, — с пренебрежением заметил Столсанг. — Они не могут управлять Стаей только потому, что входят в так называемый дом Саргас. И я докажу это прямо сейчас. Ну же, детишки, — его фиолетовые глаза прошлись по напряженным лицам Мэй, Юрики, Ранмаро и Виктории, — кто из вас готов оспорить мое право на Алую Стаю в поединке?
На первый взгляд могло показаться, что Крэйн сошел с ума, бросая вызов с такими серьезными повреждениями — от его измененной руки осталась обугленная культяпка, а из-под хитиновых пластин сочилась темная жижа, отдаленно напоминавшая кровь. Но Просперо знал, что в его теле еще достаточно энергии, чтобы разорвать человека на части. И судя по коварному огоньку в глубине глаз Столсанга, он рассчитывал на то, что показавшие себя в бою с самой лучшей стороны ребята вполне могли выдохнуться. И у него были на это основания.
Юрика шагнула вперед — ее волосы шевелились от потрескивающих между ними зеленых искр. Рядом возник Ранмаро, охваченный золотым сиянием, и стала Виктория, окруженная парящими в воздухе иглами льда. Кирин, ее могущественный питомец, куда-то исчез, но это никак не сказалось на ее уверенности в себе.
— Теперь я отвечаю за Стаю, — устало ответила Мэй. Волосы скрывали половину ее лица, но этого было недостаточно, чтобы окружающие не заметили, что с ним что-то не так. — И я принимаю твой вызов, Крэйн. Сразимся. Ты проиграешь на глазах у всех, и больше ни у кого не возникнет сомнений в том, кто должен отдавать приказы.
Крэйн позволил себе торжествующую ухмылку.
— Прекрасно. Предлагая здесь и сейчас… — конец фразы получился смазанным, потому что он увидел, как в руку девушки вложили рукоять меча.
Столсанг нахмурился, но требовать боя без оружия не стал. Впрочем, один из прибывших «серебряных» швырнул ему свой меч, и Крэйн поймал его целой рукой. Взвесил его в руке, сделал пробный взмах — и бросился на Мэй, молча и без предупреждения.
Клинок Крэйна сломался на третьем ударе — фехтовальщик из него оказался так себе. Лезвие меча Мэй пробило хитиновую пластину у него на груди, и из раны хлынула темная кровь. Затягиваться она не торопилась.
Столсанг выбросил вперед открытую ладонь — и девушка рефлекторно поставила блок мечом, отражая невидимую атаку. Крэйн победно усмехнулся, но улыбка сразу же исчезла с его губ: половина клинка Мэй растворилась, но не более того. Она смогла заблокировать действие его мистической способности.
И вогнала обломок меча ему в бок.
Крэйн вскрикнул — и упал на колени, стиснув пальцами вошедшее в тело лезвие. Мэй не без труда освободила оружие и занесла его над головой, собираясь опустить его уже на голову Столсанга. В ней все еще было отверстие от пули Раббена Тоттенгрибера — свидетельство его пренебрежения физическими повреждениями. Которое исчезло вместе с волей Шепчущего.
— Возможно, я слегка погорячился… — начал было Крэйн, но Мэй покачала головой.
— Нет. Ты умрешь. Сейчас, — и ударила. Резко и безжалостно. Но вместо черепа Столсанга обломок меча столкнулся со сталью: Раббен Тоттенгрибер вмешался в поединок, и выставил на пути клинка тяжелый черный посох, окованный металлом.
— Он нужен мне живым, — сухо ответил он на немой вопрос Мэй и всех, кто наблюдал за дуэлью. И вместе с Крэйном исчез в чародейском портале.
Все произошло так резко и неожиданно, что понадобилось какое-то время на то, чтобы осознать, что только что Крэйн ускользнул от возмездия за содеянное. Раббен даже не соизволил объяснить мотивы своего поступка, немедленно напомнив, что он оказался их союзником только потому, что у них был общий враг — который уже был побежден. А следовательно, причин для «дружбы» больше не было.
— Не стоило забывать, что он прежде всего Гвардеец Хаоса, — в конце концов прокомментировал произошедшее Фредерик.
Вместе с Раббеном и Крэйном исчезли Ариана Рэйсток и Йохан Новак, но этому обстоятельству уже никто не придал особого значения.
Даже Просперо.