33 июля 1014 года. Судо.
Юрика любила рассвет. Она любила встречать его в полном одиночестве, наблюдая, как темная синева небосвода постепенно светлеет, окрашивается во все оттенки бежевого, оранжевого, желтого и розового. Солнце подсвечивает яркими красками облака, а если небо на востоке чистое, просто поджигает его мягким нежным пламенем, очищающим сердце и душу. Оно выжигает все плохое и злое, обновляет, дает силы встретить новый день. Какой бы тяжелой и бессонной не была ночь, огни рассвета помогут подняться, расправить плечи и улыбнуться новому дню — даже если какие-то минуты назад казалось, что все, что возможностей тела может хватить только на то, чтобы не дать векам сомкнуться со звуком захлопнутых ставен. Рассвет — одно из величайших чудес во Вселенной, и Юрика могла наслаждаться им в любых — совершенно любых обстоятельствах.
Даже сейчас. Радость встречи рассвета омрачали обстоятельства, но она была — и помогала хоть как-то смягчить те переживания, которые она испытывала, глядя на десятки людей, разбирающих гору обломков, оставшихся от замка Столсанга. Юрика сидела метрах в ста от рва, образовавшегося после того, как стены, окружавшие замок, вырвало вместе с фундаментом, и с такого расстояния груда камней не казалась такой уже большой. Наверное, потому, что из нее не получилось выразительного конуса, хотя вихрь, вызванный Крэйном, и стянул их ближе к центру. Не самый красивый могильный курган. Может быть, если бы он выглядел получше, Стая так бы и оставила тела погибших покоиться под этим нагромождением разбитых плит и блоков, вперемешку с мебелью и прочими элементами внутреннего убранства. Ограничились бы могильным камнем с именами погибших.
Большим красивым камнем.
Юрика собиралась им помочь. Не прямо сейчас. Через пять-десять минут, когда сможет преодолеть боль и усталость, которые сковали ее тело. Мышцы, казалось, были готовы окончательно разорваться при любом движении, нельзя было просто пошевелиться, чтобы не ощутить внутри себя стальные иглы, зазубренные лезвия и битое стекло. Воображаемые, конечно. Всего лишь примитивная визуализация непередаваемой гаммы ярких ощущений, вызванных применением мистических способностей ее родителей. То ли дело было в том, что они не были ее собственными изначально, то ли это такая реакция на их первое использование — Юрика не знала. Только радовалась, что осталась с целыми костями, связками и сухожилиями. Вероятно, только сила Ириссы спасла ее от судьбы беспомощного инвалида, искалеченного собственной огромной силой. Ее тело очень крепкое от рождения, но его лимиты вчера она явно превысила.
Сзади подошел Ранмаро. Он стал рядом, держа в руках свой меч. Он занялся его поисками, как только начало светать, и хотя справился довольно быстро, выглядел разочарованным. Причина была понятной: на лезвии появился глубокий скол, который вряд ли теперь можно было убрать с помощью одного только точильного камня.
— Он упал с очень большой высоты, — посочувствовала она брату. — О камень стукнулся?
— Да, — подавленно ответил Ран. — Мистическая сталь может выдержать почти что-угодно, пока держишь ее в руках, но когда выпускаешь, не сильно превосходит обычные сплавы по прочности. И это не мнемосталь, которая сама восстанавливает форму.
— Ого… Круто, — Юрика не была посвящена в технические подробности оружия Небесных Городов, поэтому как умела дала понять, что поняла, о чем он говорит. А выяснять детали — то есть двигать нижней челюстью для разговора — было больно.
— Придется искать новый, — продолжил сокрушаться Ранмаро. А потом решил, что тема, в принципе, исчерпана, и обратил более пристальное внимание на сестру.
— Ты стала очень сильной, — сказал он, смотря не на нее, а на людей, разбирающих завалы. — Так резко… Не думаю, что смогу теперь победить тебя. Эти зеленые молнии… Откуда они?
— Это от мамы. И папы. Помнишь, я говорила, что могу видеть воспоминания всех моих предков? Оказывается, не только видеть, но и использовать их мистические способности. Я как бы получила их в наследство. Но поняла, как их использовать, только во время боя с Эмиссаром Шепчущих. Ты тоже стал немного быстрее после боя со своим Эмиссаром.
Ранмаро улыбнулся тому, с каким тоном Юрика произнесла слово «немного». И похоже, просто не решил, как именно нужно реагировать на то, что в распоряжении его младшей сестры оказалась сила, пределы которой теряются в глубине веков, скрывающих происхождение человеческого вида.
— Да, теперь я точно смогу убежать от Рии, если случайно съем ее йогурт, — произнес он с серьезным видом, комментируя только последнюю фразу Юрики. — Хотя проверять все же не стоит…
Юрика улыбнулась. И немедленно спрятала улыбку, когда увидела приближающуюся Викторию.
Кивнула ей и подвинулась, освобождая краешек камня, чтобы девушка смогла сесть рядом.
Виктория приняла приглашение.
Юрика слегка поежилась: от нее веяло прохладной свежестью.
— Меня обсуждаете? — спросила Виктория с шутливым подозрением.
— Да, — ответила Юрика полусерьезно. — Никак не можем понять, когда и где ты успела прикормить своего наплечного питомца. Как его зовут?
— И где он сейчас? — спросил Ранмаро.
Виктория расстегнула молнию спортивной толстовки, обнажая шею и ключицы, и сосредоточилась. Через пару секунд на чистой коже проступили серебряные линии узоров, складывающихся в змеиное тело странного зверя, который выглядел как мифический Кирин.
— На моей коже, хотя это очень сильно упрощенное объяснение, — ответила девушка. — И его зовут Кирин. Он очень старый. Даже древний. Очень древний. Пришел мне на помощь, когда я сражалась с Эмиссаром. Из прошлого.
— А мне отец способность подарил, — ответил внезапно Ранмаро. И мгновенно стушевался под изумленными взглядами сестер. — Ну, я так думаю. Пришел большой золотой лис и откусил Эмиссару руку.
— Дядя Кристиан погиб… — произнесла Виктория растерянно.
Юрику охватило непреодолимое желание провалиться сквозь землю. Она вспомнила. Вспомнила, что так и не рассказала Ранмаро о том, что встретила в Волчьей Зиме Дана Даркенвэй и Регулуса Старвинда в виде зверей, хотя они должны были быть мертвы по вине их матери. И Виктории она тоже не рассказала… А ведь если они бродят по снежным пустошам в шкурах медведя и тигра, то и Кристиан Лэйт запросто мог перевоплотиться в лиса.
— Я ведь так и не рассказала тебе, откуда у меня воспоминания Дана Даркенвэй? — она решила зайти издалека.
— Кого? — вопрос Рана был закономерным. Юрика вздохнула. Как же все-таки больно говорить…
Рассказ о том, как ее едва не съели в Волчьей Зиме, получился короткий. Если бы она чувствовала себя получше, то разукрасила его подробностями личным впечатлений и догадками по поводу особенностей этого странного места, но сейчас сил у нее хватило только на перечисление голых фактов. И когда закончила, погрузилась в долгое молчание, ожидая, когда Ран и Рия переварят услышанное.
— Как туда попасть? — сухо спросил Ранмаро, сосредоточенно хмурясь.
— Я не знаю, — пожала плечами Юрика. — Это никогда не происходило по моей воле. Нужно расспросить дядю.
— Если отец и правда жив, то он там. В Волчьей Зиме.
Виктория положила руку ему на плечо.
— Мы обязательно найдем способ, — сказала она с теплой улыбкой. — Обязательно. Кстати, — она повернулась к Юрике, — получается, что Ичиро так и остался там? Он исчез после того дня в Фламби, никто из Стаи его больше не видел.
— Дядя сказал, что он жив, — ответила Юрика. — Может быть, что он там. Ты хочешь его найти?
— Я хочу заставить его пожалеть о том, что он встал на сторону Ришари в тот день, когда был нужен нам, — мрачным тоном ответила Виктория.
— Ну да, теперь ты, наверное, сможешь, — улыбнулась Юрика. — Возможно, теперь мы даже маме сможем преподать урок. Если втроем навалимся. Наверное.
— Самоуверенность есть путь к гибели, — Ранмаро с улыбкой процитировал Кенсэя, когда тот тренировал их на пляже Креслана.
— Ага, — она задумчиво кивнула. И увидела, что к ним приближается Мэй.
Новая глава Стаи выглядела усталой и подавленной, и когда подошла достаточно близко, стало заметно, что она избегает смотреть им в глаза.
— Мы все еще не нашли Вальда, — произнесла она безжизненным голосом, садясь прямо на землю перед ними и обхватывая руками колени. Волосы с правой стороны стали темно-русыми, привлекая внимание контрастом с иссиня-черными, и закрывали правую сторону лица, но их длины не хватало, чтобы скрыть то, что теперь она совсем не такая, как левая. Отличие черт лица яо и гемини было разительным, и цвет правого глаза изменился на серый. А еще мимика новой части лица отчетливо не совпадала с тем, что Мэй говорила: движения бровей и век были несинхронные, а порой прямо противоположные друг другу. Выглядело это жутко.
Юрика не хотела расспрашивать ее о том, что с случилось, Мэй была поглощена горем утраты. Девушка и сама остро переживала смерть жизнерадостного и добродушного Вальда, хотя знала его меньше суток, но Мэй была просто раздавлена произошедшим.
— Ты не виновата, — Юрика произнесла это — и сама поняла, насколько же бесполезны эти слова.
— Я боялась за Наю, Римпо, Белтура, Фредерика… За вас троих — но не за него, — Мэй словно не услышала Юрику. — Он был словно скала, надежный и несокрушимый, за ним можно было спрятаться от чего-угодно — и он погиб. Прямо у меня на глазах. Из-за того, что я решила, что мы сможем справиться самостоятельно. Я недооценила врага, и не смогла спасти своего человека.
— Мы все осознавали риск, — произнесла Виктория. — И понимали, что это необходимо для того, чтобы избежать куда больших потерь. Промедление обернулось бы катастрофой. А результат… Как не посмотри, победа далась нам малой кровью. Нас было двенадцать, а вернулось десять. И мы спасли шесть офицеров Стаи. Если Ариану Рейсток можно назвать живой, конечно.
— Ее забрал Раббен, — напомнил Ранмаро. — И Йохан, похоже, тоже ушел с ним. Он ведь на самом деле агент «Рассвета». И чародей в придачу. У них много общего, а «Стаю» он должен опасаться, и небезосновательно. Но Просперо сказал, что Йохан был полезен в бою, и убил одного из «алых».
— Мы шли их спасать, — сухо напомнила Виктория.
— Ну, это да…
— Раббен забрал Крэйна, — с яростью в голосе произнесла Мэй. Но ее взгляд по прежнему был направлен в землю. — Ублюдок все еще жив.
— Раббен помог Просперо освободить «алых» от контроля Шепчущего. И без него нас всех затянуло бы к нему в пасть. Вряд ли он позволит Крэйну бегать на свободе…
— Это неважно, — отрезала Мэй. — Крэйн — чудовище. Если его не убить, кто-то снова пострадает в будущем.
— Ты расстроена не только из-за Крэйна, — Юрика решилась на еще одну попытку утешить Мэй. И похоже, на этот раз угадала с выбором слов.
Девушка крепче прижала колени к груди.
— Перед тем, как добраться до Крэйна, я обезвредила отряд его личных телохранителей. Они находились под его контролем, и я не стала их убивать. Думала, что смогу их спасти, когда разберусь с ним. Хоть кого-то в этом проклятом замке. А их раздавило камнями, когда замок рухнул обратно. Я думала только о вас, Шоне, Нае, Римпо и «алых», когда все посыпалось вниз. Я просто забыла о них. Из-за моих решений погибли не только Вальд и Белтур. Еще девять человек. А я ведь даже имен их не знаю!
— Мэй… — Юрика встала с камня и села перед девушкой, которая дала ей имя. — Нам нужно было вытащить из-под камнепада шестерых «алых», которые даже ползать были не в состоянии, раненую Наю, Римпо, Шона и Йохана. Десять человек. Спасти еще девять мы бы просто не успели. Даже если бы знали о них. У нас были считанные секунды.
— Мы бы успели, — упрямо возразила Мэй.
Юрика вздохнула и обратилась в поисках поддержки к брату и племяннице, но увидела только задумчивую сосредоточенность в их глазах. Похоже, они мысленно оценивали свои возможности — и похоже, что не считали, что задача была бы совсем уж непосильной.
Юрика вздохнула еще раз, тяжелее.
— Кстати о тех, кого мы успели спасти, — она с воодушевлением заметила, что к ее камню приближаются новые лица, и кивнула в их сторону. Мэй обернулась — и поднялась на ноги, чтобы встретить Ребекку Сатронг и Артура Коккинавье.
«Алые» наконец смогли встать на ноги, и похоже, первым делом решили выразить почтение детям Богини Юга.
Выглядели они вполне неплохо, Раббен исцелил травмы, которые они получили в процессе своего обезвреживания, и теперь даже на кисти Артура не было ни одного намека на шрам. Только переодеться им было не во что, так что щеголять им приходилось в том, что осталось от их великолепных нарядов, изорванных и грязных.
— Мы приветствуем детей Богини Юга — и благодарим за наше освобождение и спасение, — произнесла Ребекка Сатронг, отвешивая глубокий поклон. Артур точно так же склонился перед ними, уронив с плеч тяжелую волну густых черных волос. — Если бы не вы, мы бы остались безвольными рабами потусторонних тварей.
— Я клянусь в верности Дому Саргас, — добавил Артур, опускаясь на одно колено. — Я буду служить вам до самой смерти, и передам это почетное право своим детям и внукам.
— Клянусь в верности Дому Саргас, — повторила Ребекка, опускаясь рядом. От Юрики не укрылось то, с каким изумлением посмотрел на нее Артур. — У меня нет детей, но когда они появятся, я скажу им, что своим рождением — и своими жизнями — они обязаны вам.
— Разве однажды вы уже не давали клятву служить Ришари и ее потомкам верой и правдой? И делу Стаи на страже Юга? — спросила Мэй. Юрика обратила внимание на то, что лица «алых» повернуты именно в их сторону — ее, Ранмаро и Виктории. Новая глава Стаи стояла немного в стороне, и они на нее не смотрели, когда произносили свои клятвы. Возможно, это уязвило ее гордость. — К тому же ты, Ребекка, из Великого Дома Сатронг. Который обязан Ришари одним фактом своего существования.
— Это так, — не стала отрицать Ребекка. — Ришари действительно спасла мой Дом от полного истребления Глорией. Но я стала служить ей совсем не поэтому. Она никогда не требовала от Сатронг благодарности за спасение, а в рядах моей семьи было не принято говорить о том, что мы должны ей. Если честно, о том, как мой Дом был спасен, я узнала уже после того, как вступила в ряды ее подчиненных. Я просто преклонялась перед ее силой и харизмой, и начала сражаться под ее началом с еще до того, как была создана Стая. А теперь, когда я оказалась спасена от ужасной участи ее детьми, просто обязана подтвердить свою преданность клятвой. Я больше не восхищенная последовательница Богини Юга. Я — вассал ее семьи.
— А Сатронгу не зазорно опускаться на колени перед Лэйт? — Мэй явно была преисполнена скепсисом при виде подобных душевных порывов.
Замечание явно попало в цель. Ребекка смутилась.
Юрика поняла, что в дело вступила древняя история сложных взаимоотношений Великих Домов.
— Мы клянемся в верности Дому Саргас, — вставил свое слово Артур. — Коккинавье и Сатронг неприемлемо признавать себя вассалами детей Великого Дома Лэйт, но в жилах госпожи Юрики нет крови какого-либо Великого Дома. Ей мы можем присягнуть на верность, не теряя своего достоинства.
— Мой отец — Акаяма… — произнесла Юрика, ошарашенная таким поворотом событий. Только что у нее появилось два личных вассала, хотя челюсть она ломала только одному из них.
— Акаяма относятся к Первым Домам, а не Великим, — поспешил успокоить ее Артур. — И известен меньше двухсот лет — и в основном и полностью благодаря деятельности вашего деда. А история соперничества и интриг между Великими Домами насчитывает тысячу лет.
— Ну, если так… — в этих словах иронии было намного больше, чем облегчения от мысли, что вассальная клятва ей, Юрике, от лица Коккинавье и Сатронг, не ляжет пятном на их репутацию. Ей, собственно, было плевать на тонкости политических хитросплетений в отношениях между Великими Домами.
— Вас спасали не только мы трое, — ряды недовольных поведением «алых» пополнились Викторией. Она, как дочь Валерии из Великого Дома Лэйт, оказалась лишена чести принять вассальную клятву от женщины, о голову которой сломала ногу. Просто потому, что она Лэйт. Юрика кожей ощущала вскипевшие в ней возмущение и обиду. Ранмаро отнесся к этому спокойно, он явно не знал что делать со свалившимися на голову вассалами, и теперь был рад, что обошлось. В Виктории же честолюбия было побольше. Более того, вассалы уплыли к Юрике! В костерок соперничества между ними, почти погасшего во время борьбы с Крэйном, подкинули дровишек. А чтобы горело веселее, еще и бензина плеснули.
— Конкретно тебя, Ребекка Сатронг, помог спасти человек по имени Просперо Эспозито, — голос Виктории источал лед и яд. — Ему ты не собираешься принести клятву верности?
— Когда у меня родится второй сын, я с малых лет буду петь ему колыбельные о том, что он должен будет отдать долг чести Дому Эспозито — когда вырастет, — не моргнув глазом, ответила Ребекка.
— Вы можете отблагодарить детей Дома Саргас верной службой делу Стаи, — сухо напомнила ей и Артуру Мэй. — Не стоит платить за свое спасение свободой выбора собственных детей.
— Мы уходим из Стаи, — отчетливо произнес Артур. — С этого момента наши жизни принадлежат госпоже Юрике.
Мэй прищурилась, попеременно сверля Артура и Ребекку взглядом. Крайне тяжелым и пристальным взглядом.
Юрика поперхнулась воздухом.
— Так, ребята, притормозите… — сказала она, прокашлявшись. — Я сейчас скажу, что собираюсь на повышенных тонах пообщаться с мамой — возможно, с применением рукоприкладства — и вы немедленно пересмотрите свое решение.
В воздухе повисла короткая пауза. Пара секунд изумления и массы немых вопросов.
— В таком случае я отложу исполнение своих вассальных обязанностей до того момента, когда вы уладите свои семейные проблемы, — ответила Ребекка, слегка побледнев.
Юрике определенно нравилась ее скорость принятия решений в изменчивых и непостоянных условиях этого мира.
— Позвольте и мне поступить точно так же, — тихо произнес Артур. — Но если вам понадобится наша помощь в деле, не связанном с Богиней Юга, я с радостью исполню любую вашу просьбу.
— О, это запросто, — с облегчением ответила Юрика. — Служите в Стае до тех пор, пока мне не понадобитесь.
Мэй отчетливо скрипнула зубами. Ранмаро сдержал короткий смешок.
Виктория продолжала безмолвно негодовать. Юрика предчувствовала, что припоминать ей это происшествие она будет долго.
«Как-будто я в долгу останусь,» — мысленно усмехнулась она.
Их прервал громкий оклик со стороны развалин.
— Госпожа Мэй! — голос принадлежал Фредерику.
Они отвлеклись от выяснений, кто кому и когда будет служить, и увидели, что часть бойцов Стаи столпилась у подножия груды обломков. Они выглядели удивленными и взволнованными.
Мэй немедленно направилась к ним. Юрика и остальные последовали за ней.
Бойцы Стаи расступились — и они увидели девять изувеченных тел в броне с зелеными девятиконечными звездами — гербом Великого Дома Столсанг. Их положили в ряд, и только с троих сняли шлемы — они выдержали падение и обрушение сотен тонн камня. Юрику замутило от вида их бледных мертвых лиц — она сразу вспомнила Ховин и замерзшие тела детей, с которыми провела бок о бок годы. Но она заставила себя смотреть и не отворачиваться. Только бросила короткий взгляд на Мэй, чтобы увидеть, как она снова помрачнела.
— Этот жив, — Фредерик указал на бойца со снятым шлемом, лежащего с самого края. У него были темные волосы со слабым зеленым отливом и квадратное лицо с грубыми чертами, левая часть которого представляла собой один сплошной синяк. — Дыхание и сердцебиение едва заметны, но есть.
Юрика охнула. Пластины брони бойца были смяты и вогнуты, тут и там виднелись трещины, а из живота торчал стальной прут, который вошел в его тело на неопределенную глубину. Рядом уже сооружали носилки, а один из чародеев создал малиновый овал портала, за которым, видимо, находилось место, в котором счастливчику смогут помочь.
— Удивительная живучесть, — совсем немного, но мрачное лицо Мэй посветлело, а уголки губ тронула тень улыбки. — Узнайте его имя, и сообщите мне, когда он придет в себя.
— Броня тоже хороша, — произнес кто-то из незнакомых Юрике бойцов Стаи. — Не смялась, как консервная банка.
Видимо, он имел в ввиду тела троих телохранителей Крэйна, которых буквально расплющило между камней. Смятая броня скрывала ужасные раны, но холод пробирал уже от одного только вида нагрудника, вмятого внутрь на глубину десятка сантиметров.
Выжившего погрузили на носилки и унесли в портал, и бойцы Стаи вернулись к разбору завалов. Юрика заметила, что не видит среди них Просперо, Римпо Лу и Шона Шабири, и предположила, что они помогают на противоположной стороне. И пока Ранмаро и Виктория отвлеклись на обсуждение произошедшего с Фредериком, незаметно отошла, чтобы заняться поисками инспектора.
Она нашла Просперо там, где и предполагала, в компании Римпо, Шона и Вилларда. Последний крайне эффективно помогал в разборе завалов, используя свою мистическую способность по управлению гравитацией. Его касания делали тяжелые блоки в несколько раз легче, и помогающие им бойцы Стаи отшвыривали их, словно резиновые мячи.
Римпо сидел немного в стороне, скрестив ноги и закрыв глаза. Юрика заметила среди камней пару его пауков, созданных из теней, и догадалась, что он занят поиском тел под завалами, и задает направление для раскопок.
Шон просто молча и усердно разбирал камни. Не смотря на свой преклонный возраст, с этой задачей он справлялся без особого труда, не выказывая признаков усталости. Юрика краем уха слышала, что с ним что-то произошло во время операции, из-за чего Мэй и Фредерику пришлось задержаться в подвалах замка, но расспрашивать, что именно, она не собиралась.
Просперо помогал рядом, отбрасывая в сторону камни поменьше. Им всем приходилось следить за тем, чтобы самим не оказаться похороненными под потерявшими устойчивость обломками, но в целом все справлялись — медленно, но уверенно. Юрика поначалу не верила, что такую гору вообще можно разобрать без применения тяжелой техники, но ее с успехом заменяли огромная физическая сила части бойцов Стаи, мистические способности и магия Забытых — один из прибывших на помощь чародеев из рядов «серебряных» разве что не говорил с камнями, и благодаря ему уже был создан довольно длинный туннель, ведущий в глубины кургана, своды которого не обрушивались только благодаря его магии.
— Большая часть погибших находится в подвалах, — объяснил Юрике Просперо, отбрасывая в сторону очередной камень. — Нам нужно либо перенести всю эту гору на новое место, либо пробиться в ее глубины. Под нами сплошная скала, так что делать подкоп ненамного проще.
Юрика только кивнула в ответ — и присоединилась к разбору завалов. Они проработали до самого вечера, периодически прерываясь на отдых, и встречали новых прибывающих членов «Стаи». К концу дня их всех набралось больше четырехсот человек, и все они стремились с ней познакомиться и выразить свое уважение ей как дочери Богини Юга.
Девушка мысленно вздыхала — и с улыбкой кивала очередному лицу, которые уже просто перестала запоминать после второй сотни. А имен она запомнила от силы десять — в основном тех, кто оказывал наибольшую помощь в их работе. Чародея, управляющего камнями, звали Теодор. Другой чародей, Эрих, вытащил из золотистого портала огромного железного колосса, который разгребал завалы лучше любого экскаватор. Эббет заставлял камни течь, словно воск, и застывать снова, создавая надежные своды и опоры, предотвращающие обрушения. Юкай, Жанна, Клео, Бренн, Шан Гао и другие — все они старались как могли, и Юрике казалось, что одно только ее присутствие прибавляет им энтузиазм. Это заставило ее задуматься, и вспомнить слова Сигурда о том, каким статусом она обладает только благодаря своему происхождению. Она не придавала этому особое значение, впервые оказавшись в кругу «диких», и когда Артур и Ребекка опустились перед ней на колено — тоже. Но теперь она услышала сотни заверений в преданности и уважении — и больше не могла относиться к самой себе так, как раньше.
Она наконец осознала, что это такое — быть дочерью Богини Юга.
Когда солнце коснулось горизонта, заливая мир багровыми лучами заката, все работы прекратились, и Стая собралась вокруг костров в ожидании ужина. Похолодало: замок Столсанга находился на скалистом плато с сухим воздухом, так что по ночам здесь было довольно прохладно. Да и в полдень достаточно было спрятаться в тени, чтобы отдохнуть от жара южного солнца — температурный контраст был разительный.
Юрика вместе с Ранмаро, Викторией и Просперо заняла место у костра, вокруг которого уже собрались лидеры Стаи. Здесь ее не донимали расспросами — Артур и Ребекка сели рядом, одним своим видом давая понять, что будут недовольны, если кто-то помешает ей скрести ложкой по дну тарелки с гречневой кашей. И она могла просто послушать, о чем Мэй говорит с Луисом, Фредериком и Ламбертом Лансером — представителем Серебряной Стаи. Это был мужчина среднего роста, светловолосый и светлоглазый. Глянцевая кожа выдавала в нем принадлежность в народу Небесных Городов, и девушка заметила, что Ранмаро смотрит на него с неким напряжением, а Виктория — с явной прохладой, за которой могло скрываться нечто большее, чем показательное равнодушие.
— Чем он вам не угодил? — тихо спросила Юрика у брата и племянницы — так, чтобы никто больше не услышал.
— Лансеры когда-то именовали себя не иначе как Лансер-Лэйт, — громко и отчетливо ответил Ранмаро, и его все услышали. Мэй немедленно нахмурилась, а в глазах Луиса и Фредерика вспыхнули веселые искры — которые, впрочем, предвещали веселье далеко не для всех присутствующих у этого костра.
Лицо Ламберта Лансера окаменело. И весь он словно превратился в каменное изваяния, тщательно скрывая любые эмоции.
— Вассальный Дом Лэйт? — догадалась Юрика.
— Да. Один из шести бывших вассальных домов Великого Дома Лэйт. Когда на наших предков началась охота, два из них — Амбер-Лэйт и Брасс-Лэйт — были почти полностью уничтожены, а четыре — отреклись от них, чтобы спастись. Так появились Дома-предатели Лансер, Флин, Дов и Эйд. Они помогали Гвардии выслеживать Лэйт по всему миру, выдавая наши тайные убежища и союзников.
— Я не горжусь поступком моих предков, — ответил Ламберт, сильно побледнев, — но они отреклись от Лэйт в те дни, когда ваши предки стали злоупотреблять своим положением знаменосцев Десяти Великих Домов. Они не были святыми, а Император Фридрих обещал моему деду будущее, в котором будет разрушена непреодолимая стена между Великими и Вассальными Домами. И оно наступило.
Ранмаро резко поднялся со своего места. Виктория последовала его примеру. Ламберт поднялся им навстречу.
— Ранмаро! — встревоженно воскликнула Мэй, и Юрика точно так же собиралась последовать ее примеру, чтобы остудить пыл обычно такого дружелюбного и миролюбивого брата. Что же, здесь речь шла о древней кровной вражде, и именно поэтому присутствующие здесь представители Великих Домов Амавази, Коккинавье и Сатронг не сдвинулись с места, чтобы предотвратить нерадостное разрешение конфликта.
Но Фредерик все же не разделял позиции своих собратьев по социальной страте.
— В паре сотен метров от этого костра, под той горой камней, Вальд Браун ждет, когда мы найдем его и позволим Небу в последний раз взглянуть на своего сына, — произнес он тихо, но отчетливо. — Здесь и сейчас не место и не время для старых обид.
Ранмаро опустил взгляд и разжал кулаки. Ламберт отвернулся, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. И ушел, скрывшись в темноте.
Ранмаро, недолго поколебавшись, тоже ушел, в противоположную сторону. Виктория последовала за ним.
— Пойду прослежу, чтобы с ними ничего не случилось, — произнес Просперо, и изобразив неглубокий поклон, отправился за братом и племянницей Юрики.
— Тем, кто не принадлежит к Великим Домам, никогда не понять всего этого, да? — спросила Юрика у оставшихся, поднимаясь на ноги. — Долг семьи, честь рода, кровная месть… Ничего не имею против всего этого, но не думаю, что их стоит возводить на пьедестал и забывать обо всем остальном.
— Как видишь, хватило пары слов старого и мудрого человека, чтобы остудить горячие головы, — миролюбиво заметила Мэй, с благодарностью кивая Фредерику. — Который точно так же принадлежит к Великому Дому. И наследник Великого Дома Лэйт поступил благоразумно, прислушавшись к нему.
— Не стоит обобщать, госпожа Юрика, — произнес Луис Амавази, изображая мягкую покровительственную улыбку. — Многие из нас ясно понимают, что именно стало причиной падения Великих Домов. Гордыня и высокомерие. Нужны мудрость и смирение, чтобы преодолеть издержки воспитания наших отцов и дедов.
— Ты-то точно собирался понаблюдать за тем, как Ранмаро пускает кровь Ламберту, — заметил Фредерик, скрещивая руки на груди и недовольно глядя на соседа.
— Сыну Дома предателей не место среди нас, — пожал плечами Луис.
— Дети не должны нести на себе бремя грехов своих родителей, — возразил Фредерик. — Да и тебе ли рассуждать о предательстве? Только возвращение Дженази заставило тебя отвернуться от Крэйна. Так бы ты до сих пор следовал за ним, отвернувшись от Ичиро — законного предводителя Стаи.
— Не только Луис отвернулся от Ичиро, Сольряйн, — вспыхнула Ребекка. — Я тоже. И Артур.
— И я тоже, Сатронг, — сухо ответил Фредерик. — Все, что я хочу сказать — не нам рассуждать о предательстве. Мы все пренебрегаем старыми клятвами, когда речь идет о мире и порядке. Такова жизнь. А еще правда в том, что вы не стали останавливать Ранмаро, потому что Ламберт — сын Вассального Дома, и вы просто не считаете его ровней себе. У Великого Дома Лэйт есть счеты с половиной Великих Домов — и вы бы вступились за любого, носи он даже имя Бронзлевен.
— Сольряйн всегда козыряли тем, что они якобы выше традиций других Великих Домов, — процедил Луис. — И что лучше других знают, что правильно, а что нет.
Воздух вокруг костра заискрился в преддверии бури, на фоне которой неслучившаяся дуэль Ранмаро и Ламберта стала казаться безобидной перепалкой двух мальчишек.
— Не отрицаю, — ответил Фредерик с улыбкой. — Мой дед Себастиан учил меня и моих братьев тому, что высокое происхождение не может компенсировать отсутствия человеческих достоинств внутреннего характера, и чем больше человек кичится своими предками, тем большая он сволочь.
— Правильные слова, — продолжая хмуриться, ответил новый предводитель «алых». — Но не новые даже в те времена, когда ты был сопливым юнцом.
— А еще он считал, что Амавази — Вассальный Дом, который признали Великим только из-за вашей численности. И эти слова тоже не были новыми во времена, когда я был сопливым юнцом. Просто только Сольряйн может позволить себе озвучить эту точку зрения.
— Да как ты смеешь!.. — настала очередь Луиса вскакивать со своего места. И на этот раз Артур и Ребекка поднялись, чтобы встать между раззадоренными стариками и не дать им поубивать друг друга.
Фредерик, продолжая улыбаться, посмотрел сначала на Мэй, а потом на Юрику, и в его взгляде отчетливо читалось: «Видите? Я же говорил». И развел руками.
— Луис, сядь! — железным тоном осадила разбушевавшегося Амавази Мэй. — Фредерик, извинись перед Луисом. Мне плевать на разборки между Великими Домами — пока они не мешают делу Стаи. Если вы сейчас начнете выяснять, какой Дом Великий, а какой нет, я поступлю в лучших традициях Ришари.
— Амавази первый оскорбил честь моего Дома, так что пусть он извиняется, — с долей обиды в голосе возразил Фредерик.
Юрика едва не поддакнула, поддерживая его, но вовремя прикусила язык.
— Фредерик, черт тебя дери, не будь ребенком! — на этот раз уже Мэй поднялась на ноги, и внезапно все присутствующие резко поникли. В ее голосе прорезался металл такой тяжести и прочности, что их их просто придавило к земле, заставляя взглядами выискивать на ней травинки и камешки — что угодно, лишь бы не смотреть в сторону взбешенной главы Стаи.
— Я бы не советовал повышать голос на Сольряйна, — рискнул вставить свое слово Луис, всем видом демонстрируя, что слово Мэй для него — закон. — Они очень тонкие натуры, не терпят неуважения и поэтому легко уходят, если им что-то не нравится.
Фредерик обжег его взглядом — и неожиданно добродушно расхохотался.
— Конечно, немного обидно, когда тебя, шестисотлетнего старика, ставит на место девчонка в двадцать раз младше. Но я верен делу Стаи потому, что считаю его необходимым и правильным. Если бы я ставил своего эго выше нашего общего дела, то уже давно присоединился к «алым» — с вашим вредительским намерением вернуть все привилегии Великих Домов, и передать Судо в руки их благородных наследников. Но мне противна эта идея, поэтому я с гордостью вступил в ряды «диких», и считаю за честь служить под началом госпожи Мэй.
— …и древний спор, кто лучше — Сольряйн или Амавази — плавно перетек в выяснение качественной разницы между «дикими» и «алыми», — с иронией произнесла Юрика. — Все это, конечно, интересно, но я пошла Ранмаро искать. Артур, Ребекка, проследите, чтобы дедушки друг другу фингалы не наставили. И слушайтесь Мэй!
И вышла из круга света, распространяемого желтым пламенем костра. И шагая в темноте, еще некоторое время слышала продолжение перепалки:
— Будете себя плохо вести — передам Стаю Юрике. Она точно не станет церемониться с вашими титулами и родословными.
— Лучше отстраните представителей Великих Домов от руководящих должностей в Стае. Это я вам как сын Великого Дома Сольряйн говорю.
— Черт возьми, ты простой охотник, Сольряйн! Ты только выполнял приказы Вальда Брауна! У тебя нет никаких административных полномочий! Ты не имеешь морального права давать такие советы.
— Я назначаю Фредерика главным координатором всех групп Стаи, которые именуют себя «дикими». Прояви уважение к коллеге.
— У «диких» пользуется уважением Умберто Вэст. Они не примут на такой должности сына Великого Дома.
— Луис прав, госпожа…
Дальше Юрика уже не могла разобрать, хотя и порядком замедлила шаг, чтобы дослушать подробности.
— Так, все, я ищу Ранмаро. Где ты, братик?