Ранмаро с яростью пнул подвернувшийся под ногу камень. Острая боль немедленно пронзила большой палец, но жалеть себя он не стал. Сам виноват. Не винить же камень, улетевший только что в ночной мрак, в том, что оказался именно здесь и сейчас, когда Лэйт остро нуждается в том, чтобы выместить на чем-либо свой гнев.
Да и мелковат камешек… Ранмаро присмотрелся к выступающим из темноты контурам валуна побольше, и опустил ладонь на рукоять меча. Мистическая сталь может разрубить все, что угодно — главное, сосредоточиться.
Клинок плавно, бесшумно покинул ножны. Взлетел над головой — и резко опустился на холодный шершавый камень. Лезвие погрузилось в него на десяток сантиметров, валун треснул.
Поморщившись от боли в онемевших мышцах, Ранмаро удовлетворенно улыбнулся и вытащил меч из камня. И без какого-либо намека на эмоцию посмотрел на обломок лезвия, застрявшего в камне. И ударил снова. Бил до тех пор, пока валун не развалился на две половинки, а от клинка не остался жалкий огрызок у самой рукояти.
Рука болела немилосердно, сердце ломилось сквозь ребра, дыхание сбилось и отказывалось возвращаться в норму. Но Ран не мог остановиться. И в конце просто вогнал в камень остаток лезвия. Провернул по часовой стрелке — и вывернул из рукояти хвостовик лезвия. Пальцы разжались, и на землю упали два куска высокопрочного пластика эргономической формы — рукоять сама собой сливалась с ладонью в одно целое.
А теперь и ее нет.
Стальная крестовина осталась болтаться на обломке лезвия. Ранмаро задержал на ней взгляд — и обессиленный сел на землю.
Ему не стоило говорить Рие те слова. Не стоило обвинять Дженази и Валерию. Их прошлое — это их прошлое. Какая разница, в чем причина молчания, лжи? Тетя заботилась о нем восемнадцать лет. И дядя соответствовал тому образу, который она нарисовала для его воображения. Значит, они просто решили создать новую реальность? В которой все лучше, чем есть?
Правильно ли это?
Ран пожал плечами.
Он не знал. Вселенная навалилась на него огромной черной и холодной горой, намереваясь раздавить, расплющить его простенькое представление о мироздании жестокой правдой жизни.
Вот только эту правду Ран узнал еще ребенком.
Мир жесток. И люди ошибаются.
И он сам может быть жестоким и может ошибаться.
Но каждый сам выбирает свой путь.
Ранмаро поднялся и отряхнулся. Осмотрелся: огни костров сияли далеко по праву руку. Где-то там были Виктория, Юрика, Просперо, Мэй и остальные. Он нужен им, а они нужны ему. Но вернуться сейчас Ран не мог. Ему было необходимо просто развеяться.
А теперь, когда у него был Рыцарь Света, развеяться стало намного проще, чем раньше.
Ранмаро посмотрел в усеянное звездами небо — и перенесся на сотни метров вверх. Перемещение было мгновенным, но гравитация немедленно взяла свое, и он начал падать. И тогда просто сделал еще один рывок вверх. И еще один. До тех пор, пока холодный ветер не начал промораживать тело насквозь, а воздух не потерял необходимую для дыхания плотность.
И с этой высоты увидел зарево рассвета на востоке. Близилось утро нового дня.
Июль закончился.
Опустившись на комфортную для дыхания высоту, Ран начал совершенствовать свою технику перемещения в состоянии свободного падения. Важно было определить, на каком расстоянии он сможет заранее с точностью до сантиметра вычислить положение своего тела после перемещения. И определить максимальную дальность светового рывка.
Со вторым возникли трудности. Нельзя было определить расстояние без привязки к другим объектам, а в небе их просто не было. Ранмаро совершил двенадцать рывков и не смог понять разницу между ними в метрическом отношении. Просто один был самым длинным, другой короче, третий еще короче, но чуть-чуть…
Пора было возвращаться.
Ран попытался найти взглядом руины замка Столсанга, но вместо каменистого плато увидел берег. Со стороны моря.
То есть пытаясь высмотреть лагерь, он стремительно падал в сторону серо-синей морской глади. Причем он смотрел на берег, имея солнце за своей спиной.
Совершенно растерянный, Ранмаро попытался переместиться прямо на кромку пляжа — и оказался в холодной морской воде. Ее еще не успело прогреть утреннее солнце. Судя по высоте светила над горизонтом, было примерно восемь утра. И Ран никак не мог понять, как так получилось. Куда пропали предрассветные часы и почему он на восточном побережье, если побережье Векилах — западное? То есть, он сейчас либо на восточном побережье Судо — не заметил, как пересек континет — либо на восточном побережье Дакиэрро. Не заметил океана, значит.
Видимо, стоит осторожнее использовать Рыцаря Света.
Выбравшись из воды, Ран с облегчением упал на крупную зеленую гальку пляжа и посмотрел на небо. Синее и безоблачное. А потому смотреть было особо и больше не на что. И от рефлексий парня уже начало слегка подташнивать.
Зачерпнув ладонью горсть отполированных водой камней, он не глядя перебрал их и высыпал, оставив самый крупный. Поднес к глазам и внимательно рассмотрел.
Нефрит.
Ранмаро поднялся на ноги и присмотрелся к пляжной гальке внимательнее. Она вся оказалась нефритовой. Зеленая с редкими серыми и белыми вкраплениями. И эта широкая полоса нефрита тянулась с юго-запада на северо-восток на совершенно неопределенное расстояние. Ран мог сказать только, что километры. Возможно, десятки километров.
К сожалению, он не мог сказать, в какой части Эдема находится многокилометровый нефритовый пляж.
Еще он успел рассмотреть с высоты скалистую гряду, которая теперь нависала над пляжем многометровой серой стеной. Местами она была покрыта зелеными пятнами упрямой растительности — низкорослые деревья и кустарник порой взбираются на отвесные склоны, а здесь и человек может вскарабкаться наверх без альпинистского снаряжения.
Ранмаро решил было снова подняться в небо, но новое обращение к силе Рыцаря Света отозвалось дрожью в коленях. Накатила тяжелая усталость, мышцы окаменели. Подступившая сонливость уговаривала опуститься обратно на удобную гальку и уснуть прямо здесь, в мокрой одежде под прохладным морским бризом.
Тряхнув головой, Ран отогнал прочь подступившую апатию, и для начала направился в сторону небольшой рощи у подножия скалы. Там он разведет костер и высушит одежду. Может быть, даже найдет что перекусить. А птом займется поиском обратной дороги.
Так и поступил. Собрал груду сухих веток и кусков коры и начал эксперименты с воздухом. Ведь как добывается огонь? Можно высечь искру, можно трением нагреть горючий материал. А еще можно нагреть воздух до такой степени, что он начнет обугливать дерево. Последний вариант для Рана был самым простым, ведь его мистическая способность предполагает не только управление движением и плотностью воздуха, но и его температурой. Сложнее только управление составом атмосферной смеси — отделение кислорода от азота и углекислого газа. Но однажды он освоит и эту сторону мистического искусства.
Тонкая струя раскаленного воздуха заставила почернеть ломтики тонких веточек и пучки сухой травы. Пошел дым, они заалели — и вспыхнуло пламя. Развешивать одежду было негде, поэтому Ран просто сел поближе к огню, пропитываясь его жаром. И дымом.
В животе заурчало.
— Голоден?
Ранмаро подпрыгнул от неожиданности. Повернулся на звук женского голоса — и увидел фигуру в белом плаще с капюшоном, закрывавшем лицо до линии губ. Очень красивых губ. Открытая взгляду кожа была чистой и гладкой, с неестественным глянцевым блеском — такая встречалась только у фелкамелов. Но кожа этой девушки была особенно редкой — такую называли «лунной» из-за необычного эффекта отражения света. Который объяснялся высокой концентрацией мистической энергии в теле, создающей уникальную преломляющую свет среду толщиной в считанные миллиметры.
— Прости, я не хотела тебя напугать, — у ее голоса была странная интонация. Ранмаро мысленно окрестил ее машинной.
— Я не испугался, — соврал он. — Просто не слышал, как ты подошла.
Только дело было совсем не в том, что парень ее не услышал. Ей в принципе было неоткуда взяться на этом пляже, если только она не пряталась где-то здесь все это время.
— Ты неплохо управляешься с воздухом, — ответила незнакомка. — Зачем тебе костер? Если хочешь согреться или приготовить еду, то легко обойдешься и без него.
— Предпочитаю решать бытовые моменты без применения мистических способностей, — ответил Ран, решив умолчать, что в данный момент практически опустошен морально и физически. Все, чего он хотел сейчас — это отыскать мидию или краба, чтобы подкрепиться.
— Здесь нет мидий, — ответила девушка. — А вон в той стороне есть крупный краб. А если войдешь в воду вон там, сможешь поймать камбалу. Она толстая и медлительная.
— Читаешь мысли? — поразился Ранмаро. — Кто ты такая?
— Человек окружен полем мистической энергии. Мысли и эмоции влияют на него, создают всевозможные вибрации и завихрения. Особенно заметно влияние конкретных визуальных образов, поэтому их легче всего определить. И чем больше у человека мистической энергии, тем проще его читать.
— Ты очень мощный сенсор, — с уважением отозвался Ран.
— Нет, у меня мистическая амбиверсия, — возразила незнакомка. — А вот у тебя сильная экстраверсия, поэтому тебе так тяжело контролировать Рыцаря Света.
— Откуда ты…
Губы незнакомки изогнулись лукавой улыбкой.
— Видела, как ты метался над океаном, словно мотылек. Потерялся в пространстве и времени. Ты ведь так и не понял, что двенадцать часов рисовал золотые зигзаги между Судо и Дакиэрро? Чем дальше прыгаешь в состоянии квантового перехода, тем сильнее теряешь пространственно-временную ориентацию. Если продолжишь в том же духе, то однажды шагнешь на сто лет вперед — без возможности вернуться обратно.
По коже Ран прошла волна арктического холода. Он даже не подозревал… Он даже предположить не мог, что способен так легко на десятилетия оставить родных и близких. По своей совершенной глупости.
— Тебе нечего стыдиться. Однажды я провела в состоянии квантового перехода месяц. Пыталась выбраться из своей темницы. Увы, но у Рыцаря Света много ограничений. Пришлось использовать самые обычные трюки. Ложь, подкуп, кусок проволоки в рукаве… Все для того, чтобы встретиться с тобой.
— Я тебя не понимаю, — Незнакомка все больше и больше пугала Ранмаро. Он начал остро жалеть о потере меча.
— Я все объясню, — она улыбнулась. На этот раз приоткрывшиеся губы обнажили ряд ровных белых зубов. Только форма у них была странная.
Ранмаро обратил внимание на то, Незнакомка прячет свои руки в длинных и широких рукавах плаща.
— Хочешь увидеть мои руки? — немедленно спросила она. — Вот, смотри.
Когда девушка вытянула в его сторону кисти рук с разведенными в стороны пальцами, Ран испытал краткий приступ тошноты. На правой руке было шесть пальцев, на левой — четыре. С разным количеством фаланг. На части из них был человеческие ногти, на других — похожие на птичьи.
— А еще у меня это, — девушка подняла край плаща и продемонстрировала левую ногу с тремя сросшимися пальцами и шипом вместо большого. — Я из-за нее хромаю.
В качестве доказательства она сделала несколько шагов вперед-назад.
— Хромаешь, — подтвердил Ран. — Как тебя зовут?
— Лерия.
— Из какого ты Дома?
— Лэйт.
***
Лерия показала ему путь в Лакен — небольшой город неподалеку. Ранмаро оказался на восточном побережье полуострова Вакенприх — южной оконечности Дакиэрро. Эта длинная и узкая полоса суши тянулась в сторону южного полюса, и благодаря своему необычному географическому положению стала той частью материка, которую веками обходили стороной всевозможные исторические потрясения. Эдакий аппендицит континента. Например, здесь не было ни одного спущенного на поверхность Небесного Города. Конечно, они и так не особо влияли на традиции и культуру окрестных земель, но здесь, в местных княжествах и городах-государствах, время за сто лет практически не сдвинулось с места.
Жадно поедая жареную картошку с грибами в привокзальном кафетерии, Ран с изумлением наблюдал сквозь огромное окно за прибытием самого настоящего паровоза. Огромный, черный, украшенный отполированной до зеркального блеска бронзой, покрытой тонким слоем сажи и копоти — накопилось за поездку. Из трубы столбом валил дым, пронзительный свисток выпущенного пара отозвался вибрацией в стеклянном стакане с чаем.
Разумеется, паровоз был не единственным свидетельством эпохальной отсталости Лакена от всего остального мира. Ранмаро не обнаружил ни единого признака пластика. Например, у огромного лампового радио в дальнем углу кафетерия был деревянный корпус и переключатели из резной кости. Городское освещение представлялось газовыми лампами, тут и там наблюдались керосиновые лампы и свечные фонари. Мостовые были деревянными — выложенные широкими и толстыми досками.
Горожане щеголяли в старомодной одежде и обуви ручного пошива. И разной степени изношенности. Владельцы тростей, шляп, трубок, пенсне и прочих аксессуаров ручной работы соседствовали на одной улице с откровенными оборванцами в дырявых башмаках — в лучшем случае. Кое-где наблюдались босоногие мальчишки — а лето здесь оказалось довольно прохладным.
Но больше всего Рана поразили местные жандармы. Хотя язык не поворачивался назвать их иначе как стражниками: они патрулировали улицы в самых настоящих стальных нагрудниках и шлемах, со странными гибридами ружья и алебарды в руках. Один такой зашел в кафетерий, бросил ленивый взгляд на странных для здешних мест парня с девушкой — то есть Ранмаро и Лерию — и заказал себе кофе. Вместо правой ноги у него был механический бронзовый протез с шарнирным коленом. На вид очень тяжелый, но походка стражника оставалась легкой.
— Чары уменьшения веса, — объяснила Лерия, уловив невысказанный вопрос Рана.
— Все это похоже на какое-то кино. Я точно во времени не переместился? Нет, я слышал, что в Дакиэрро остались места, в которых за сотни лет ничего не изменилось, но… Как же прогресс, который пришел на континент вместе с Небесными Городами? Как могут в границах единой империи сосуществовать космические технологии, термоядерный синтез — и паровые двигатели?
— А что, собственно, изменилось? — спросила Лерия. — Фелкамелы и раньше не стремились делиться своими технологиями с нвелотами. Почему они… мы должны были изменить свое отношение к ним только потому, что Небесные Города больше не парят над облаками?
Ранмаро промолчал. И заметил, что стражник расплатился за кофе медной монетой.
В его кошельке были только айры и суры.
— У тебя есть деньги? — тихо спросил он.
— Нет, — Лерия улыбнулась из-под капюшона.
— Тогда у нас проблемы.
— Какие проблемы? Мы можем просто уйти отсюда. Нас никто не догонит.
— Это неправильно, — ответил Ран. Его удивляло необычное сочетание серьезности и легкомысленности в этой девушке. Его родственнице. Она так и не раскрыла истории своего происхождения. Он даже лица ее так и не увидел.
— А разве правильно нам остаться голодными? — спросила она. — Вот тебе будет жалко поделиться со мной этой котлетой?
Ран невольно проследил за тем, как очередной кусочек местного кулинарного шедевра отправляется в рот Лерии. Клыков у нее было больше положенного нормальному человеку.
— Мы ведь не предупредили, что у нас нет местных денег…
— И правда, — подтвердила девушка. И неожиданно объявила на всё кафе:
— Простите, у нас нет денег! А этот парень заблудился и очень хотел есть.
Кровь жаркой волной прилила к лицу Ранмаро. Он лихорадочно заозирался по сторонам — и обнаружил себя в центре всеобщего внимания. Другие посетители смотрели на них с удивлением, молодая официантка — с возмущением. Стражник развернулся к ним и начал изучать с ленивым любопытством.
— У меня есть деньги! — поспешил оправдаться Ран. — Только не местные… Вы айры принимаете?
Это оказалось ошибкой. Взгляд стражника немедленно стал подозрительным.
— Откуда у вас деньги Федерации? — спросил он, вставая со стула и направляясь к ним.
Ранмаро растерялся. И вспомнил, что они находятся на недружественной территории.
— Осторожнее, нвелот, — холодно ответила Лерия. — Не задавай лишних вопросов благородным фелкамелам из Великого Дома.
Стражник замер на полпути. Все прочие немедленно поспешили сделать вид, что Ран и Лерии просто не существует.
— Простите меня, господа, — поспешил извиниться мужчина. — Я не знал, что вы гости нашего князя. Мне никто не сообщил…
— Гален Джэйд не знает о нашем присутствии, — ответила Лерия. — Мы почтим его своим визитом, как только закончим трапезу. Счет за нее отправьте моему сюзерену — Раббену Тоттенгриберу.
Стражник только кивнул в ответ и бросил быстрый взгляд в сторону официантки. Та сделала поспешную запись на листке бумаги.
— Вот так здесь обстоят дела, Ранмаро, — с ноткой грусти произнесла девушка.
Парень не нашел, что ответить.
— Ты из «Рассвета»? — спросил он наконец, отодвигая от себя тарелку и вытирая губы салфеткой.
— Нет, — покачала головой Лерия. — Они даже не подозревают о моем существовании. А если узнают — попытаются убить.
— Потому что ты Лэйт?
— Нет, глупый. Охота на Лэйт закончилась давным-давно, задолго до моего рождения. Меня убьют за, кто я есть. Как убили многих из нас за многие, многие сотни лет.
Лерия взяла пальцами края капюшона — и приподняла его, обнажая верхнюю часть лица.
Ранмаро отшатнулся — и рухнул на пол вместе со стулом.
— Черт… Прости.
Он быстро поднялся и поставил стул на место. Руки дрожали.
У Лерии не было глаз, носа, ушей. Строение ее черепа просто не предполагало отверстий для них. Не было и волос. Словно кто-то собрался нарисовать портрет — и ограничился только ртом.
Она напугала его. До чертиков. Кошмары Шепчущих не шли ни в какое сравнение с тем, что он видел перед собой.
— Как… Как ты вообще видишь и слышишь? — прошептал Ранмаро.
— Не так, как люди. Мне пришлось заменить недостающие органы чувств мистическим восприятием. Если бы не Раббен, я стала бы чем-то отличным от человека. Существом, полностью зависимым от мистической энергии — без нее мне доступны только осязание, вкус и чувство равновесия. Ну, и еще кое-что по мелочи. Хотя кожа у меня очень чувствительная. Я могу ей слышать, представляешь? Довольно неплохо. И отлично ощущаю тепло на расстоянии. А языком могу улавливать запахи. Как змея, — Лерия неожиданно высунула длинный язык и по-змеиному затрясла его кончиком.
А потом опустила капюшон обратно.
— Только что… Ты захотел меня убить.
Ранмаро парализовало.
— Я ведь всё это прекрасно чувствую. Ужас, отвращение, омерзение. Я просто не должна существовать. Люди не должны быть такими. Фелкамелы не должны быть такими.
— Я не… — Ранмаро просто не знал, что ответить. А потом его накрыла бесконечная жалость к этому несчастному существу.
— Я бы попросила тебя прекратить, если бы это могло остановить твой поток переживаний, — тяжело вздохнула Лерия. — Вместо этого скажу, что это только цветочки. Тебе еще придется услышать правду о моем рождении.
Интерес, вспыхнувший в Ранмаро, оказался сильнее прочих мыслей и чувств. И затаенный страх перед неизвестным.
— Даже не пытайся угадать, любое твое предположение будет ошибочным. Уже тот факт, что ты так реагируешь на меня, говорит о том, что тебе ничего не известно о мутантах вроде меня. Хотя в этом нет ничего удивительного. Но хватит. Нанесем визит князю. Нужно сделать это до появления «Рассвета». Что ты так на меня смотришь? Да, прогресс не коснулся жизни людей в подобных местах, но это не помешало Сигурду и Августо разместить повсюду замаскированные камеры и дронов. Они уже следят за тобой.
***
Доставить к замку князя их вызвалась городская стража. Капитан выделил для этого служебный дилижанс, запряженный парой бронзовых лошадей-автоматонов с механическим заводом. Как в часах.
Салон был в их полном распоряжении. Лерия растянулась на сидении напротив и меланхолично грызла яблоко. Ранмаро же кусок в горло не лез. Теперь он боялся даже смотреть в сторону девушки. Перспектива еще раз увидеть безликое лицо пугала. И поэтому он смотрел в окно.
Автоматоны тянули дилижанс плавной рысью, транспорт не трясло и не раскачивало. И грунтовая дорога была ровной и практически прямой. Не поездка, а сплошное удовольствие — в этом Ранмаро старательно себя убеждал. И мысленно неизбежно возвращался к словам девушки.
— Ты знакома с Галеном Джэйдом? — спросил он, когда понял, что просто так отвлечься не получится.
— Нет.
— А ты не боишься, что он отреагирует на тебя… слишком резко?
— Нет, — уверенно ответила Лерия. — Он князь Первого Дома Джэйд. Такие как он знают о таких, как я. Знают и по возможности защищают.
— Поэтому ты называешь Раббена своим сюзереном. Как вы встретились?
— Он забрал меня у матери сразу после моего рождения.
— И кто же она? Сколько тебе лет?
— Ты ведь понимаешь, что Раббен спас мне жизнь? Ты правда так торопишься узнать, кто именно из твоих родственников едва не подверг меня эвтаназии? Назову возраст — и ты сразу начнешь предполагать, кто это был. Заподозришь даже отца и тетку.
Ранмаро вспыхнул — и сразу же поник.
— Они бы не стали… — ответил он без должной уверенности. Но потом взял себя в руки.
— Они бы не стали. Дети с физическими пороками рождаются, и многие родители любят их. Искренне.
— Ну если ты в это веришь, — ирония Лерии больно резанула парня.
— В то, что отец или тетя полюбили бы тебя? Или в то, что это вообще возможно?
— В первое, разумеется. Ведь нашелся человек, который позаботился обо мне. Но ты должен помнить, что твой отец, например — фелкамел по воспитанию. С характерным образом мышления.
— Ты можешь быть моей родной сестрой? — прямо, в лоб спросил Ранмаро.
— Нет, — сразу ответила Лерия. — Если бы моей мамой была Ришари, я родилась здоровой. Такие мутации, как у меня, появляются в результате близкородственных связей между фелкамелами. А учитывая, что Великие Дома тщательно следят за чистотой своей крови… Представляешь, как часто рождаются мутанты? Ты считал себя последним из Дома Лэйт, но по факту у тебя полно дальней родни в других Великих Домах. Ты помнишь, что твоя бабушка — мать Валерии и Кристиана Лэйт — Белатрисса Бронзлевен? Праправнучка Фридриха Бронзлевен? А Лэйла — дочь Рагнара Столсанга, племянника Крэйна Столсанга?
— Что?!
— Ах да… Я забыла. В Великих Домах не принято вспоминать о кровных связях с другими Великими Домами. Ты, видимо, знал только, что твою бабушку зовут Белатрисса?
— Да, черт возьми! — практически заорал Ранмаро.
Лерия вздохнула.
— Как бы я хотела родиться в твоем мире… Мире радужных иллюзий.