- Триста рублей... Это, правда, недорого....
- Берем!.. - весело сказала Маша. - Плати деньги, Сережа. Ты одеваешь жену как куколку. Теперь нам осталось найти левую сторону костюма - и мы экипированы с ног до головы!
Гущин захохотал и обнял Машу в ее новой "левосторонней" шубе...
Гущин заерзал головой по подушке и открыл глаза.
На него в упор глядел большеглазый мальчик. Некуда
было скрыться от этого взгляда. Тогда Гущин
приподнялся и протянул руку к большей
фотографии, висевшей напротив.
- Не трогайте! - раздался голос Наташи. - Это мой отец.
- Отец? Этот мальчик?
- Когда отец уходил на войну, он был моложе, чем я сейчас.
- Боже мой! - покаянно и вместе радостно сказал Гущин. - А я-то мучаюсь! Простите меня, Наташа, я, кажется, правда хотел его снять.
Наташа потянулась к Гущину и уже знакомым движением обняла за шею. И вдруг, раскрепощенный от всего, что его связывало, делало нищим, Гущин с силой прижал ее к себе...
...Солнце словно вплавилось в стекла, на подоконнике голуби ссорились из-за каких-то крошек. Кукушка выглянула из деревянного теремка и прокуковала семь раз.
Отстранившись от Гущина, Наташа сказала слабым от счастья голосом:
- Я сразу вас полюбила... Как увидела.. Вы замечательный, вы чудо, вы - Кваренги!.
...Гущин покидал гостиницу. Вот он получил пропуск на выход у администратора, направился к вращающейся двери и вручил пропуск старику швейцару, похожему на Айвазовского. Презрительно глянув на потертый портфель, вмещающий все дорожные пожитки Гущина, швейцар небрежным адмиральским жестом коснулся околыша фуражки.
- Скажите, папаша, что это за поезд? - Гущин достал билет и показал швейцару.
- А-а, есть такой! - усмехнулся тот в бакенбарды. - Я-то думал, его давно отменили. Тоже идет в Москву, но кружным путем - через Будогощ, Неболчи, Калязин и прибывает на Савеловский вокзал.
- Вот это да! Сколько же он идет?
- Сутки, может, поменьше.
- Понятно!.. Ну, до лучших дней!..
Гущин вышел из гостиницы и сразу устремился вдогон за автобусом...
...Гущин идет по перрону, его толкают своими бидонами молочницы, мешками - какие-то дремучие деды. Даже не верится, что это Ленинград. У крайней заброшенной платформы притулился заброшенный состав.
- Сергей Иваныч!
К Гущину со всех ног кинулась Наташа с какими-то цветочками в руках.
- Что вы тут делаете? - оторопел Гущин.
- Провожаю вас.
- Но... как вы узнали?
- В том-то и беда, что не узнала. Я убежала на съемку, а вы даже записку не оставили. Я, конечно, уже привыкла к вашей манере: не хотели "обременять"...
- Почему вы такая смуглая?
- Так это же тон. Я прямо из павильона
- А почему к этому поезду?
- Я взяла расписание на Москву, и Костя Зорин, помните "Мефистофеля", согласился возить меня ко всем поездам на своем "Москвиче".
Гущину было почти больно от счастья.
- Сергей Иваныч, а вы любите ездить с молочницами?
- Нет, просто этот поезд идет по местам, где я воевал, - не глядя Наташе в глаза, сказал Гущин.
Она взяла его за руку.
- Сергей Иваныч, вы себя ничем не мучайте. Все было замечательно... Я так вам благодарна. И когда вы опять приедете, мы будем вместе, если вы, конечно, захотите. И будет Ленинград теперь уже наш общий...
- Когда еще я приеду!..
- А я вам вызов устрою! - воскликнула Наташа. - От группы "Полет в неведомое". Как-будто они там опять плохо катапультируются. Правда! Он это сделает для меня.
- Неужели это возможно?
- Конечно! Официальный вызов придет к вам на службу, а я пришлю телеграмму: "Срочно требуются седые человеческие волосы".
Гущин засмеялся, и они поцеловались, и Гущин побежал за двинувшимся поездом и вскочил на подножку. Он видел ее радостное, смеющееся лицо, и оно было как гарантия близкой встречи, и когда Наташа скрылась, он внес в тесный, вонючий, забитый до отказа вагон эту чистую радость...
...Наташа сыграла свою роль до конца. Но когда вагон
Гущина потерялся вдали, она притулилась к фонарному
столбу и заплакала.
...Не зная, куда девать распирающую его радость, Гущин принялся помогать пассажирам пристраивать чемоданы и баулы на багажные полки.
Он подставил плечо под корзину, вырывавшуюся из рук молодой беременной женщины, затем кинулся на помощь какой-то пожилой матроне Он с такой быстротой и расторопностью справился с тяжелыми ее вещами, что дама, знающая, видимо, лучшие дни, сказала, теребя замок сумочки: